Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

рус театр / 7 сумароков

.docx
Скачиваний:
50
Добавлен:
28.03.2015
Размер:
73.54 Кб
Скачать

7. СУМАРОКОВ А. П. – ДРАМАТУРГ И ТЕАТРАЛЬНЫЙ ДЕЯТЕЛЬ.

Сумароков Александр Петрович http://tezaurus.oc3.ru/library.php?course=2&par=2&pod=5&raz=3&view=d

История русской театральной культуры 18 века неразрывно связана с именем А. П. Сумарокова. В пору становления профессионального театра в России он выступает одновременно и как драматург, заложивший основы национального репертуара, и как теоретик нового художественного направления - классицизма, и как деятельный, неутомимый организатор театрального дела.

Перу Сумарокова принадлежали первые на русском языке образцы стихотворных трагедий, комедий, оперных либретто. Его пьесы были выдержаны в духе традиций выдающихся европейских драматургов эпохи классицизма. Они открывали зрителю мир новой театральной культуры. В стихотворном трактате "Епистола. О стихотворстве" (1747) Сумароков, следуя примеру Буало, изложил основополагающие принципы ведущих жанров классицизма - трагедии и комедии.

За несколько лет до создания профессионального театра Сумароков фактически руководил организацией постановок собственных пьес на придворной сцене. И когда именным указом императрицы Елизаветы Петровны от 30 августа 1756 года в Петербурге был основан первый постоянный государственный русский публичный театр, его директором закономерно был назначен Сумароков. В течение шести лет он занимал эту должность, в неимоверно трудных условиях выполняя функции и художественного руководителя, и режиссера, и сценографа, и воспитателя труппы, не прекращая при этом писать пьесы. Вот почему мы с полным правом можем повторить слова В. Г. Белинского, назвавшего Сумарокова "отцом российского театра".

Прижизненный авторитет Сумарокова как драматурга и как театрального деятеля был очень высок. Он заслужил у современников имя "северного Расина". А на шмуцтитуле 1-го тома вышедшего после смерти Сумарокова "Полного собрания всех сочинений в стихах и прозе..." (1781) был помещен его портрет со следующими стихами:

Изображается потомству Сумароков,

Парящий, пламенный и нежный сей творец,

Который сам собой достиг Пермесских токов,

Ему Расин поднес и Лафонтен венец.

Оценивая исторические заслуги Сумарокова перед театром, мы должны ясно представлять себе ту обстановку, в которой формировались духовные интересы будущего драматурга, и те стимулы, которые определили направление его творческих поисков.

Сумароков родился в 1717 году. Он происходил из знатной дворянской семьи и получил хорошее по тому времени образование: окончил Сухопутный шляхетский кадетский корпус - привилегированное учебное заведение для дворян, открытое в Петербурге в царствование Анны Иоанновны. Корпус готовил высших офицеров и чиновников для государственной службы, и кадеты активно приобщались к европейской культуре. В корпусе поощрялись занятия литературой, воспитанникам преподавали иностранные языки, их учили правилам светского этикета, танцам, фехтованию.

Уже в период обучения в корпусе, с 1732 по 1740 год, Сумароков оказывается втянут в театральную жизнь тогдашнего Петербурга, которая сосредоточилась в основном при дворе. Кадеты имели возможность свободно посещать спектакли иностранных трупп в придворном театре, их нередко привлекали для участия в представлениях в качестве статистов или танцоров в балетных дивертисментах. В конце 1740-х годов кадеты создали свою драматическую труппу, разыгрывавшую любительские спектакли по праздникам - на рождество и на масленицу. Кстати, именно этой труппой были представлены на придворной сцене в 1750 году первые трагедии Сумарокова "Хорев" и "Гамлет".

Значительную роль в укреплении интереса к театру у молодого Сумарокова сыграло постоянное посещение им в 1730-1740-е годы спектаклей иностранных трупп, находившихся в ту пору в столице. Это относится, в частности, к лейпцигской труппе актрисы Каролины Нейбер, в репертуаре которой были по преимуществу трагедии Корнеля и Расина. Не меньшее воздействие на него оказали спектакли французской труппы под руководством Ш. Сериньи, представлявшей петербургской публике пьесы Мольера, Реньяра и Вольтера. Знакомство с репертуаром трупп, воспитанных на традициях французского классицизма, во многом объясняет направление ранних опытов Сумарокова в новых для русской сцены жанрах трагедии и комедии. Но прежде чем характеризовать самые первые шаги Сумарокова на поприще драматурга, следует хотя бы в общих чертах обрисовать то состояние, в каком находился русский театр до середины 18века.

Попытки приобщить к театру демократического зрителя предпринимал еще

Петр I. По его указанию в Москве на Красной площади был открыт публичный театр, где с 1702 по 1706 год давала представления немецкая труппа под управлением И.-Х. Кунста, которую после его смерти возглавил О. Фюрст. Репертуар труппы носил случайный характер, в основном его составляли пьесы второстепенных драматургов, в которых мелодраматизм сочетался с наивной назидательностью. В репертуаре были и две комедии Мольера: "Амфитрион", шедший под названием "Порода Геркулесова, в ней же первая персона Юпитер", и "Лекарь поневоле" (в русской редакции "Доктор принужденный"). О манере сценического исполнения, принятой в подобных труппах, сохранились любопытные сведения в мемуарах голштинского министра Г. Бассевича. В его оценке немецкий театр того времени являл собой "не более как сбор плоских фарсов, там кое-какие наивные черты и острые сатирические намеки совершенно исчезали в бездне грубых выходок, чудовищных трагедий, нелепого смешения романических и изысканных чувств, высказываемых королями и рыцарями, и шутовских проделок какого-нибудь Jean-Potage, их наперсника" {Русский быт по воспоминаниям современников. XVIII век. Ч. 1. От Петра до Екатерины II. М., 1914, с. 146.}. О каком-либо соприкосновении подобных спектаклей с русской действительностью не приходится говорить. К тому же немецкие актеры практически не знали русского языка. Петр хотел видеть в театре прежде всего помощника в проведении своей государственной политики. Но труппа Кунста -- Фюрста не оправдала его надежды -- попытки создания театра на подобной основе оказались несостоятельны.

Другое направление, формировавшее интерес к театру в первой трети 18 века, было связано с деятельностью "школьных театров" при духовных академиях и семинариях. Такой театр возникает в конце 1690-х годов в Москве, в стенах Славяно-греко-латинской академии. Позднее аналогичные театры появляются и в других городах, например в Ростове, Новгороде, Твери.

Школьный театр преследовал в основном учебно-воспитательные задачи. В игровой, наглядной форме он знакомил семинаристов с догматами христианства и прививал будущим проповедникам навыки общения с аудиторией. Сюжеты для школьных драм авторы заимствовали из Священного писания, иногда перемежая их событиями гражданской истории. Форма пьес регламентировалась школьными поэтиками, в которых содержались детальные предписания - и относительно строения фабулы, и относительно характера развязок, и относительно функции аллегорических персонажей.

Наибольшей известностью в этот период пользовался театр при Славяно-греко-латинской академии. Начав с инсценировок библейских сюжетов и житий святых в духе назидательных моралите, устроители спектаклей в академии, не без влияния со стороны светской власти, все чаще начинают приспосабливать содержание этих сюжетов к политическим событиям своего времени. Так, например, судя по сохранившейся программе пьесы "Торжество мира православного" (1703), на сцене своеобразно осмыслялись первые победы Петра I в Северной войне со шведами. Аллегорическое прославление победы российского Марса над Злочестием давалось в контексте новозаветного сюжета о пришествии апостола Петра в Рим. В феврале 1705 года на сцене театра академии, как отклик на победы в Прибалтике в конце 1704 года, была поставлена драма "Свобождение Ливонии и Ингерманландии отечества росска...".

По-своему отметила академия и победу русской армии под Полтавой. В феврале 1710 года на школьной сцене была разыграна торжественная панегирическая драма "Божие уничижителен гордых, в гордом Израиле уничижителе чрез смиренна Давида уничиженном Голиафе уничижение". В пьесе аллегорический план действия (явление на сцене Гордости верхом на хромом Льве, а во втором акте - хромающей Швеции, поддерживаемой Изменой, заключавшей намек на Мазепу) совмещался с представлением в лицах библейской легенды о победе юного Давида над Голиафом. Во втором акте происходящие на сцене перипетии библейского сюжета своеобразно комментировались и дополнялись теневыми эффектами: на заднике сцены изображалось, как "орел российский купно с Помощию Божией Льва хрома со Лвяты ловит и лвята половил пособием Божиим. Лев же хром беже" {Пьесы школьных театров Москвы. М., 1974, с. 234.}.

С эстетической точки зрения школьный театр последовательно ориентировался на художественную систему барокко. Действие было насыщено аллегорическими пантомимами. В оформлении сцены, в костюмах героев обильно использовалась эмблематика. Спектакль непременно включал хоровые партии. Своеобразная симметричность персонажей, символизирующих противоборствующие силы добра и зла, обеспечивала эффект контрастности, что помогало донести до зрителя идею пьесы. В полном соответствии с предписаниями школьных поэтик развитие сюжета предусматривало строгую последовательность композиционных звеньев, с обязательными прологом, антипрологом и эпилогом. Перед спектаклем зрителям раздавали программы с кратким разъяснением происходящего на сцене. Таковы были традиционные компоненты представления школьных драм. Между актами школьной драмы разыгрывались интермедии - коротенькие комические бытовые сценки из жизни простого люда, выдержанные в натуралистических тонах.

Пьесы школьного театра всегда писались силлабическим стихом - тринадцатисложными периодами, связанными парной рифмой и отмеченными ритмической неупорядоченностью внутри стиха. Воспринятый из Польши еще в 17 веке, силлабический стих был чужд природным свойствам русского языка, хотя и прижился на какое-то время в качестве признанного размера русской поэзии. Естественная ограниченность зрительского контингента школьного театра и явная консервативность утверждавшихся в нем драматургических принципов делали его далеким от запросов широкого светского зрителя. Бесперспективность этого направления обнаружилась уже в 1740-е годы.

Следует назвать еще одно направление в развитии молодой русской драматургии первой трети 18 века, отражавшее распространение интереса к театру в кругах европеизированного культурного дворянства и в средних слоях грамотного городского населения. Это был преимущественно частный театр сугубо светского типа, являвшийся, по справедливому замечанию В. Н. Всеволодского-Гернгросса, "непосредственным предшественником государственного публичного театра в Петербурге и университетского в Москве..." {Всеволодский-Гернгросс В. И. Русский театр. От истоков до середины XVIII века. М., 1957, с. 162.}.

Основу репертуара этого театра составляли инсценировки рыцарских романов и авантюрных повестей, широко распространявшихся в России в рукописных списках. Среди наиболее популярных пьес такого рода назовем "Акт или действие о Петре Златых Ключах и о прекрасной королевне Магилене Неаполитанской", "Комедию об Индрике и Меленде", "Акт о царе Перском Кире и о Скифской царице Томире", "Акт о Сарпиде, дуксе Ассирийском, о любви и верности", "Комедию гишпанскую о Ипалите и Жулии".

Как можно судить уже по названиям, содержание пьес носило подчеркнуто светский характер. Центральное место в них занимала любовная коллизия. Тема верности в любви, тема рыцарского долга и перед сюзереном, и перед дамой, утверждение чести как ведущего стимула поведения - такова содержательная основа пьес этого круга. Актуальность их идейной проблематики вытекала из тех культурных нововведений, которыми была отмечена русская общественная жизнь первой четверти 18 века. Мы имеем в виду разрушение домостроевского уклада, полностью изменившее положение женщины в обществе. Знаменитые петровские "ассамблеи" и дворцовые куртаги, эти прообразы петербургских балов дворянской знати, служили лучшим свидетельством таких перемен.

По ходу действия главные герои этих пьес обмениваются взаимными клятвами в верности, изливают свое душевное состояние в любовных ариях, бурно объясняются в любви. Все это создавало в них атмосферу повышенной чувствительности, давшей позднее основания говорить о "сентиментализме петровского времени".

Художественная структура пьес такого рода была синкретична. (Синонимы

нерасчлененность, слитность, слияние, смешение, эклектизм)

 Сценические принципы, принятые в бродячих труппах английских и немецких комедиантов, сочетались в них с элементами поэтики школьной драмы. Хотя пьесы по-прежнему писались силлабическими стихами, из них исчезли аллегорические пантомимы и эмблематика. Отпала нужда в хоровых партиях, теперь действие наполнилось сольными музыкальными репризами. Декламация уступила место экспрессивным диалогам. Беллетристический сюжет - многочисленные сцены поединков, погонь, реальной и мнимой смерти, внезапных встреч и разлук - создавал впечатление динамизма действия. Этот внешний динамизм обеспечивался двуплановостью сценической площадки. Действие пьес происходило то на "большом" театре, занимавшем переднюю часть сцены, то на "малом" (заднем) театре, отделенном от переднего занавесом. Ясно, что подобный театр был более приближен к запросам массового светского зрителя.

Еще одно направление в развитии русской драматургии первой половины 18 века было связано с удовлетворением зрелищного интереса городских низов и крестьянства. Речь идет о репертуаре народного балаганного театра, функционировавшего на ярмарках или на народных празднествах во время святок и масленицы. Помимо таких широко известных пьес, как народная драма "О царе Максимилиане и его непокорном сыне Адольфе" или драма "Лодка", в репертуар этого театра входило множество шуточных сценок, интермедий, перешедших на подмостки балаганов из школьного театра. Шутовские проделки гаера или цыгана, одурачивание глупого крестьянина или незадачливого барина ("шляхты"), плутовство рыночных торговцев, разоблачение шарлатана-лекаря или астронома - вот традиционные мотивы этих представлений. Стихией разыгрываемых сценок был смех. Нередко за фарсовостью выходок гаера проглядывала социально окрашенная сатира. Традиции народного балаганного театра по-своему скажутся на ранних комедийных опытах Сумарокова.

Таково было состояние русской драматургии, когда в 1747 году Сумароков создает свою первую трагедию - "Хорев". Выступление Сумарокова с трагедией, выдержанной в правилах классицизма, было призвано положить начало новой сценической системе, которая бы отвечала нормам европейской театральной культуры. Этот акт вписывался в представления Сумарокова о высоком назначении театра и свидетельствовал о необратимости общего процесса обновления русской культуры на путях, завещанных петровскими преобразованиями. Решающими предпосылками успеха Сумарокова явилось завершение к этому времени, благодаря усилиям В. К. Тредиаковского и М. В. Ломоносова, реформы русского стихосложения и относительное упорядочение норм литературного языка.

Всего Сумароковым было создано девять трагедий, и на протяжении второй половины 18 века они составляли, по существу, основу национального трагедийного репертуара. Сумароков перенес на русскую почву общую схему классицистической трагедии: обязательное пятиактное строение пьес, подчеркнуто героическую трактовку характеров, патетику речей персонажей, "правдоподобие" в выражении страстей. Пьесы Сумарокова были написаны шестистопным ямбом, ставшим своеобразным эквивалентом александрийского стиха, признанного размера в трагедии французского классицизма. В своем стихотворном теоретическом трактате 1747 года он выделил, вслед за Буало, требования знаменитых трех единств, которые обязаны были соблюдать авторы в жанре трагедии,- единства действия, времени и места:

Не представляй двух действ к смешению мне дум;

Смотритель к одному свой устремляет ум.

Ругается, смотря, единого он страстью

И беспокойствует единого напастью... <...>

Не тщись глаза и слух различием прельстить

И бытие трех лет мне в три часа вместить:

Старайся мне в игре часы часами мерить,

Чтоб я, забывшися, возмог тебе поверить,

Что будто не игра то действие твое,

Но самое тогда случившесь бытие. <...>

Не сделай трудности и местом мне своим,

Чтоб мне, театр твой зря, имеючи за Рим,

Не полететь в Москву, а из Москвы к Пекину:

Всмотряся в Рим, я Рим так скоро не покину.

Однако, следуя традициям великих французских драматургов 17-18 веков, Сумароков в то же время в ряде существенных моментов отступил от жанрового канона. Структуре его трагедий была свойственна экономность и простота. Сумароковская трагедия имела минимальное число персонажей. В ней зачастую не было наперсников - этой обязательной фигуры в трагедиях Расина. Там они обеспечивали психологическую мотивировку самовыражения центральных персонажей, открытого излияния страстей. Специфическое понимание Сумароковым сущности трагического конфликта делало ненужным присутствие подобных персонажей. Не случайно развязка во многих его трагедиях зрелого периода будет носить счастливый характер.

Эти особенности структуры сумароковских трагедий были неразрывно связаны с общими представлениями драматурга о функции театрального зрелища.

В центре внимания французской классицистической трагедии 17 века находилась проблема самоутверждения личности. Классицизм переосмыслил идею власти рока над смертными, лежавшую в основе античной трагедии. Конфликт приобрел вполне земное обоснование. Трагический исход предопределялся тем, что социальный статус человека, налагаемые им обязательства становились препятствием к осуществлению личностных устремлений. В итоге источник гнетущих человека сил мыслился как в противостоящих ему обстоятельствах, так и в нем самом. Путь самоутверждения личности в трагедии классицизма представал как борьба со страстями, этими единственными в художественном сознании века атрибутами человеческого характера. Человек - творец собственной судьбы, оказывался трагически бессильным перед лицом неподвластной ему стихии собственного "я". Так подвергались своеобразному испытанию завещанные эпохой Возрождения представления о свободе человеческой личности.

Россия не переживала эпохи Возрождения в тех развитых формах, какими был отмечен этот процесс в Европе 15-16 веков. Проблема самоутверждения личности через ее трагическую гибель приобретала в сознании деятелей русской культуры 18 века совершенно иную трактовку, нежели в театре французского классицизма. Те представления о самоценности индивидуума, которые для европейской культуры, в силу указанных причин, были естественны и органичны, к русским условиям 18 века оказывались неприменимы. Ценность личности в социальной практике России этого столетия измерялась степенью ее включенности в структуру сословно-монархической государственности. И самоутверждение личности не мыслилось вне служения интересам государства. Все сказанное помогает понять специфику воплощения в пьесах Сумарокова трагического конфликта.

Уже в самой первой трагедии Сумарокова, "Хорев", мы наблюдаем раздвоенность композиционной структуры. В пьесе два конфликта. В поступках пылких молодых влюбленных, Хорева и Оснельды, нарушающих свой сословный родственный долг, и должно, на первый взгляд, заключаться противоречие, положенное в основу драматического действия: противоречие между долгом, определяемым общественным положением личности, и неподвластными разуму влечениями человеческого сердца (любовным чувством). Но не этот конфликт приводит действие пьесы к трагической развязке. Источник конфликта кроется в поступках правителя, забывающего о своем долге перед подданными.

Центральным персонажем трагедии является монарх Кий, поверивший наговорам злодея, боярина Сталверха. Тот обвинил Хорева в измене, а Оснельду в пособничестве ему. Влюбленные гибнут, будучи безвинно оклеветаны. Идейный пафос трагедии сводится к предостережению монархов против слепого следования советам злодеев и льстецов, стоящих у трона. В лице Сталверха воплощены те силы, с которыми должен бороться монарх и которым истинный глава государства не должен позволять овладеть собой.

Таким образом, идейная проблематика первой трагедии Сумарокова сосредоточена не столько на борьбе между долгом и страстью в душах влюбленных, сколько на противостоянии должного и сущего в деяниях того, кто олицетворяет государственную власть. Это помогает понять политико-дидактическую основу трактовки Сумароковым в "Хореве" трагического конфликта. Но это же объясняет и раздвоенность действия трагедии, приводящую к наличию в пьесе двух конфликтов. Непоследовательность Сумарокова вызвала резкую критику со стороны его литературного противника В. К. Тредиаковского. Он прямо указал на нарушение в "Хореве" известного правила "трех единств", которые предписывала драматическому произведению эстетика классицизма, подчеркнув, в частности, несоблюдение "единства действия", или, по терминологии Тредиаковского, "единства представления": "С самого оглавления мы видим, что все дело будет клониться к сочетанию Хорева с Оснельдою; видим то же самое и в средине. <...> Но в самом конце четвертого действия посланный от Кия кубок с ядом... развязал уже сей узел и уведомил смотрителей, что Оснельде не быть за Хоревом. По сему знать, что главнейшее представление было не о сочетании Хорева с Оснельдою, но о подозрении Киевом на мнимый умысел Хоревов с Оснельдою... Того ради, кто видит два развязывания, тот видит и два узла, а следовательно, не одинакое, но двойное представление" {Сборник материалов для истории имп. Академии наук в XVIII веке. Ч. 2. Спб., 1865, с. 493.}. Подобным же недостатком страдала и вторая трагедия Сумарокова -- "Гамлет" (1748), являвшаяся вольной переработкой пьесы Шекспира.

В третьей своей трагедии, "Синав и Трувор" (1750), Сумароков устраняет раздвоенность драматического действия. Перипетии борьбы долга и страсти в душах юных влюбленных, Трувора и Ильмены, противостоящих правителю Новгорода Синаву, не выливаются здесь в самостоятельную сюжетную коллизию. Претендующий на Ильмену Синав осуществляет свои законные права, ибо девушка была обещана ему в жены как спасителю Новгорода самим Гостомыслом, отцом Ильмены. Трагизм ситуации состоит в том, что законность юридическая вступает в противоречие с законами естественного права личности на свободу чувства. И осуществление Синавом своих притязаний на Ильмену против ее желания приводит монарха к насилию и к трагической гибели сначала Трувора, а затем и Ильмены. Тем самым конфликт между Синавом и любовниками является отражением более глубокого конфликта, раскрывающего вновь не столько нравственно-психологическую, сколько политико-дидактическую основу драматической коллизии пьесы: подчиняясь страстям, монарх становится источником бед и страданий людей, а тем самым - тираном. Пьеса учит: долг монарха несовместим с подчинением страсти.

Несомненной удачей Сумарокова в данной трагедии следует считать диалектический подход к раскрытию образа Синава, не сознающего преступности своих действий. Ведь Гостомысл действительно обещал ему свою дочь. И будучи виновником смерти подданных, Синав не только тиран, но объективно и жертва своей страсти. И с этой точки зрения образ его также глубоко трагичен.

Что скажешь ты о мне, страны сея народ,

Когда ты слабости души моей спознаешь?

Ах! то ли царский долг, что рвешься и стонаешь! --

восклицает Синав, узнав, что Ильмена его не любит. Не случайно из числа ранних пьес Сумарокова эта трагедия пользовалась особой популярностью у современников. Трагедию "Синав и Трувор" можно рассматривать как своеобразный итог начального этапа становления жанра трагедии в творчестве драматурга.

Первые постановки самых ранних трагедий Сумарокова были осуществлены любительской труппой кадетов Сухопутного шляхетского корпуса на исходе 1740-х годов. Сумароков в это время служил адъютантом графа А. Г. Разумовского, фаворита императрицы Елизаветы Петровны. В записках племянника драматурга, П. И. Сумарокова, относящихся к первым десятилетиям 19 века, сохранилось известие о посещении им одного из представлений "Хорева" на корпусной сцене в январе 1750 года. Автор пьесы был в восторге от постановки, и ему удалось убедить графа Разумовского показать "Хорева" во дворце {См.: Сумароков П. И. О Российском театре, от начала онаго до конца царствования Екатерины II.- Отечественные записки, 1822, No 32, с. 289.}. Последовал указ императрицы от 29 января 1750 года, согласно которому кадетам вменялось в обязанность "представить на театре две русские трагедии" {Ф. Г. Волков и русский театр его времени. М., 1953, с. 80.}. Как явствовало из указа, Сумарокову практически доверялась организация постановок, и он с честью справился с возложенной на него миссией. Восьмого февраля "Хорева" разыграли на придворной сцене в присутствии Елизаветы Петровны с огромным успехом. Сумароков был удостоен благоволения императрицы и осыпан похвалами.

Он и далее, в течение более чем двух лет, продолжал руководить придворной труппой кадетов. Спектакли шли и в придворном театре во внутренних покоях Елизаветы, и в Оперном доме в Петербурге, и в Царском Селе, и в Комедиантском доме в Петергофе. В июле 1750 года с большим успехом кадеты представили на придворной сцене новую трагедию Сумарокова "Синав и Трувор" и комедию "Чудовищи". Всего с начала 1750 года по февраль 1752 года кадеты сыграли двадцать восемь спектаклей. Основу репертуара составляли по-прежнему пьесы самого Сумарокова. Автору приходилось руководить и разучиванием ролей, и организацией постановок, и даже художественным оформлением спектаклей. Правда, уход из корпуса основных исполнителей центральных ролей, таких, как П. И. Мелиссино, Н. А. Бекетов, П. И. Свистунов, Д. И. Остервальд, постепенно приводил к затуханию деятельности кадетского театра. С появлением в Петербурге ярославской труппы под руководством Ф. Г. Волкова надобность в спектаклях кадетов окончательно отпала.

Однако опыт, приобретенный в этот период, не пропал для Сумарокова даром. Он будет продолжать участвовать в организации постановок труппы Ф. Волкова, помогать "ярославцам" в совершенствовании актерского мастерства. А с осени 1756 года, после учреждения постоянного государственного русского театра, Сумароков станет его первым директором и вплоть до июня 1761 года фактически единственным руководителем всей постановочной части спектаклей.

С периодом деятельности кадетской труппы связано достижение Сумароковым-драматургом творческой зрелости. Он создает еще две пьесы - "Артистона" (1750) и "Семира" (1751), в которых окончательно оформляется структура и специфика жанрового канона сумароковских трагедий. Драматизм действия сочетается в них с предельной заостренностью дидактической идеи.

Соседние файлы в папке рус театр