Итоги революции и ее место в процессах обновления России Реформы против революции

В исторической литературе уже давно утвердилось мнение, что Первая российская революция закончилась поражением демократических сил. Однако не будем забывать, что царизм и консервативные круги одержали лишь частичную, относительную победу и вынуждены были отступить с прежних, долгое время казавшихся незыблемыми позиций с большими потерями во всех сферах социально-экономической и общественно-политической жизни. И если революционеры и либералы не смогли добиться в 1905— 1907 гг. всего, что было записано в их программных документах, то и правительственный лагерь не сумел сохранить дореволюционный статус-кво.

Самодержавно-абсолютистская система в результате резолюции не просто покачнулась, а изменила вектор своего развития в сторону конституционно-парламентской монархии, хотя и в особой, специфически российской форме. Был сделан и новый шаг к формированию в России гражданского общества, а народ явно продвинулся вперед в долгом и мучительном процессе превращения «нации рабов» в свободных граждан, достойных самоуважения и уважения других членов мирового сообщества. И все эти хотя еще и не завершенные, но принципиально важные трансформации стали результатом переплетения и взаимодействия двух взаимосвязанных процессов - революционного и реформаторского, инициированного еще в XIX в. самой императорской властью, но значительно ускоренного и радикализированного под давлением восставших против самодержавия народных масс и либеральной оппозиции, а также поражения в войне с Японией.

Революция, став наказанием правящим «верхам» за хроническое запаздывание с проведением реформ, быстро превратилась для властей в стимулятор «замороженных» прежде преобразований, призванных теперь с целью перехватить инициативу у либералов и революционеров и погасить пламя общественного возмущения.

512

В течение целого столетия перед революцией российские самодержцы категорически отказывались вступить на путь конституционализма. Введение конституции казалось им концом державной мощи империи, актом, способным низвести Россию до положения третьестепенного европейского государства вроде Австрии. Понадобился позор Цусимы, восстание на «Потемкине», унизительный петергофский «плен» царской семьи в дни Всероссийской октябрьской стачки, чтобы Николай II «дозрел» до подписания манифеста о даровании народу свободы и превращении обещанной в феврале 1905 г. законосовещательной Думы в законодательную. Затем в апреле 1906 г. появилась новая редакция Основных законов, где император, скрепя сердце, согласился признать себя хотя и самодержавным, но уже не неограниченным, как прежде, монархом. В итоге Россия, не став еще конституционной монархией западноевропейского типа, превратилась в ходе революции в думскую монархию с крайне урезанными правами парламента и огромной властью императора, его ближайшего окружения и высшей бюрократии.

Думская монархия представляла собой дуалистическую конструкцию, в которой законодательная власть приобрела, по крайней мере, внешние конституционные формы, а исполнительная осталась на уровне авторитарной, командно-административной системы. Напомним, что Государственная дума не могла вмешиваться в процедуру назначения и смещения министров, а предоставленное депутатам право запросов министрам при всей своей внешней демократичности было, по существу, совершенно неэффективным, ибо никаких организационных выводов из подобных дебатов обычно не делалось. Ограничены были и бюджетные права Думы. Что касается прав царя в области внутренней и особенно внешней и военной политики, то они были колоссальны; без его подписи не вступал в силу ни один закон, принятый Государственной думой и Государственным советом. Кроме того, существовала знаменитая 87-я статья Основных законбв, дававшая правительству право проводить те или иные мероприятия в обход Думы, хотя в дальнейшем и требовалось их одобрение депутатами после возобновления думских заседаний.

Не будет преувеличением сказать, что и после 1905 г. в России законодательствовали не столько депутаты Государственной думы и члены Госсовета, сколько правительственные ведомства, царь и камарилья. Обе первые Думы занимались фактически не законотворчеством, а лишь обсуждением политической ситуации в стране, выливавшемся, как правило, в бурный митинг, в ходе которого было много чистой риторики и демагогии, пропаганды взглядов той или иной партии и обвинений в адрес власти, но мало деловой работы. Лишь начиная с III Думы работа царского парламента стала входить в нормальное русло, но здесь власть сумела отработать целую систему переключения внимания депутатов на так называемую

513

«парламентскую вермишель» - бесчисленные организационно-бюрократические и мелкие финансовые вопросы, заслонявшие большие социально-экономические и общественно-политические проблемы, стоявшие перед страной.

И все же после 1905 г. под влиянием революции в России заработал пусть еще очень несовершенный, но принципиально новый механизм известного соучастия общества в управлении страной, главными инструментами которого были Государственная дума, печать и многопартийная система, возникшая фактически явочным порядком, но так или иначе признанная властью, которая вынуждена была выслушивать даже явно революционные по своему характеру выступления в Думе социал-демократических депутатов. Если в последней трети XIX в. в результате Великих реформ общество было допущено к делам местного самоуправления, то в начале XX в. этот процесс пошел дальше, и в России появились наконец публичная политика и публичные политики, причем роль революции 1905-1907 гг. в этом процессе трудно переоценить.

В новой редакции Основных законов впервые был достаточно определенно очерчен круг обязанностей и прав «российских подданных». В обязанности россиян входили: защита Престола и Отечества, воинская повинность всего мужского населения без различия сословий и уплата налогов и повинностей. Торжественно декларировались неприкосновенность жилища, право выбора места жительства и занятий, приобретения имущества и беспрепятственного выезда за границу. Запрещались любые незаконные преследования граждан и содержание их под стражей за исключением случаев, предусмотренных законом. Закон провозглашал также свободу слова и печати, создания обществ и союзов. Однако на практике применение этих норм сопровождалось целым рядом оговорок. Так, например, на проведение собраний нужно было подать предварительную заявку, а в речах ораторов были недопустимы высказывания против властей и существующего строя (это грозило немедленным закрытием собрания). Отмена предварительной цензуры не означала отсутствие всякой цензуры вообще, и «подстрекательство» к стачкам и антиправительственная агитация грозили наказанием редакторов повременных изданий и арестом «крамольных» номеров газет и журналов. Точно так же бесцензурное издание «толстых» книг объемом более 5 п.л. не предполагало аналогичного порядка в отношении брошюр, среди которых было особенно много изданий революционного содержания!. Указом от 16 декабря 1905 г. не допускалось участие в политических партиях и собраниях военнослужащих. Затем запрет на вступление в партии был распространен и на государственных служащих.

Особо выделялось в Основных государственных законах положение о неприкосновенности собственности (ст. 35), причем специ-

514

ально оговаривалось, что любое принудительное отчуждение ее в интересах государства и «общественной пользы» должно сопровождаться «справедливым и приличным» вознаграждением.

Проведенная после Всероссийской октябрьской политической стачки реформа правительства и появление регулярно действующего Совета министров также имели положительное значение для укрепления российской государственности. Естественно, в Совете министров сохранились различные группировки, авторитет его председателя, не исключая даже таких выдающихся государственных деятелей, как СЮ. Витте и П.А. Столыпин, был весьма относительным, а решения по крупным вопросам редко носили консолидированный характер. Тем не менее даже полная зависимость министров и главы правительства от царя не могла помешать Совету министров более оперативно вмешиваться в ход государственных дел, причем полностью игнорировать его позицию верховная власть уже не могла. О многом говорит и тот факт, что в 1905-1906 гг. власть вынуждена была пойти на переговоры с рядом оппозиционно настроенных общественных деятелей на предмет их участия в правительстве. И хотя по разным причинам они не увенчались успехом и вообще носили во многом чисто пропагандистский характер, в XIX в. в российской политической практике подобного «торга» министерскими портфелями вообще не было.

Что касается чиновничьего аппарата, от которого в первую очередь и зависело исполнение законов и реальное управление государственной машиной, то революция практически мало что изменила в его статусе и социальном и интеллектуальном облике. В среде высшей бюрократии превыше всего ценились не деловые качества, а личная преданность монарху и Системе. Рядовое же чиновничество было сковано в своих действиях строгим чинопочитанием и бюрократической рутиной, формализмом, а часто и элементарной некомпетентностью в тех вопросах, которыми оно призвано было заниматься. При этом чем дальше, тем хуже государственный аппарат Российской империи справлялся со стоявшими перед ним задачами и все меньше соответствовал требованиям быстротекущего времени, что, в конечном счете, работало против царского режима.

Инстинкт самосохранения подсказывал власти тактику маневрирования и ускорения и радикализации реформаторского процесса, хотя удовлетворить непрерывно возраставшие запросы образованного общества и тем более народных масс она не могла. Уступки лишь разжигали аппетиты либералов и революционеров, постоянно обвинявших правительство в непоследовательности и ограниченности проводимых преобразований.

Начав в феврале 1905 г. с общений созвать, наконец, долгожданное народное представительство, Николай II в апреле пошел на от-

515

мену преследований и ограничений в отношении неправославного населения страны2. Все христиане (а фактически и нехристиане) получили право беспрепятственно строить свои молитвенные здания, издавать духовную литературу, создавать духовные братства. Был положен конец гонениям на сектантов различного толка, в том числе и на старообрядцев, игравших огромную, до сих пор недооцененную, роль в хозяйственной и культурной жизни страны. Трудно переоценить также значение состоявшейся в декабре 1905 г. отставки с поста обер-прокурора Синода такого столпа консерватизма и «охранительства», как К.П. Победоносцев. Пришедший на смену ему кн. А.Д. Оболенский был известен как человек либеральных взглядов и участвовал в подготовке манифеста 17 октября. Началась работа по подготовке к созыву Поместного собора Русской православной церкви и создано Предсоборное присутствие, материалы которого были опубликованы. Однако давно назревшая реформа Православной церкви была после окончания революции отложена, что имело явно негативные последствия и способствовало дальнейшему падению роли Церкви и усилению в российском обществе атеистических тенденций.

Как известно, весь 1905 г. прошел под знаком мощного студенческого движения, парализовавшего работу высшей школы. Студенты шли в первых рядах революционно настроенной части общества, нередко опережая даже рабочих. Поэтому в августе 1905 г. правительство пошло на то, чтобы подтвердить университетскую автономию, которая была введена еще при Александре I, но затем дважды ограничивалась (хотя и не отменялась полностью) при Николае I и Александре III3. Несмотря на то что гражданские и тем более политические права студентов в новых «Временных правилах» никак не оговаривались, уже один их пункт, запрещавший самочинное присутствие полиции на территории высших учебных заведений, позволил осенью 1905 г. использовать университеты и институты как место проведения собраний и митингов с участием членов революционных партий и рабочих. Этот фактор сыграл немалую роль в дни Всероссийской октябрьской стачки 1905 г. и, несомненно, помог Витте и его команде «пробить» манифест 17 октября. В дальнейшем, по мере спада революционной волны, «Временные правила», наоборот, помогли стабилизировать ситуацию в высшей школе и повернуть активность студентов и профессуры в русло нормального учебного процесса.

Опубликованные 4 марта 1906 г. «Временные правила о профессиональных обществах, учреждаемых для лиц, занятых в торговых и промышленных предприятиях, или для владельцев этих предприятий»4 устанавливали порядок их создания и права. Цель создания профессиональных союзов трактовалась в законе достаточно узко: «выяснение и согласование экономических интересов», выдача по-

516

собий, оказание содействия по приисканию работы, юридическая и медицинская помощь членам союза, устройство библиотек и проведение различных культурно-просветительных мероприятий. Устав каждого союза подлежал утверждению губернатором, а на профсоюзных собраниях обязательно должны были присутствовать чины полиции. Запрещалось объединение союзов в пределах губернии и даже одного города, не говоря уже о создании более широких региональных и общероссийских объединений. Права объединяться в союзы были лишены служащие железных дорог, почты и телеграфа, государственных учреждений и банков.

Регистрация каждого нового союза была обставлена столь сложными формальностями, что превращалась для его учредителей в настоящее хождение по мукам (так, например, устав петербургского союза металлистов не регистрировался властями целый год). Зато прекращать деятельность профсоюзов в административном порядке было очень легко. Предлогом для этого могли послужить призыв к стачке, вмешательство (путем посредничества, угроз, бойкота и т.д.) в отношения между работодателями и рабочими, политическая неблагонадежность членов правления, «деятельность, угрожающая общественной безопасности» (антиправительственная пропаганда, обсуждение политических вопросов, связь с революционными организациями). И все же новый закон открывал известные возможности для организации широких пролетарских масс и защиты их интересов, чем рабочие и революционные партии не замедлили воспользоваться.

Временные правила 1906 г., просуществовавшие до 1917 г., регламентировали также деятельность многочисленных культурно-просветительных, спортивных и благотворительных общественных организаций России, превращавшихся в один из элементов рождавшегося в стране гражданского общества.

Кроме того, был проведен и ряд других реформ, направленных на разрядку социально-политической напряженности в стране. В отечественной исторической литературе редко упоминают о военной составляющей того пакета реформ, который был представлен правительством в 1905-1907 гг. Между тем неудачная русско-японская война и многочисленные вспышки антиправительственных выступлений в армии и на флоте в 1905-1906 гг. заставили царские власти в срочном порядке провести ряд важных, хотя, разумеется, и не кардинальных преобразований в системе управления вооруженными силами и их комплектования. В июне 1905 г. был создан Совет государственной обороны во главе с вел. кн. Николаем Николаевичем, а в 1906 г. - Высшая аттестационная комиссия (ее решениями в 1906 г. из армии были уволены 58 генералов). В 1906 г. было объявлено о сокращении сроков действительной военной службы в пехоте и в полевой артиллерии до 3 лет, в остальных сухопутных вой-

517

сках - до 4 лет, а на флоте - до 5 лет. Сокращался срок пребывания военнообязанных в запасе (13-15 лет). Несколько улучшалось питание и вещевое довольствие солдат и повышалось жалованье офицеров3.

Ход революции убедительно показал, что, несмотря на широкий размах национальных движений, Российской империи пока еще не грозил распад и гражданская война на религиозно-этнической почве. С одной стороны, были еще достаточно сильны административно-силовые, экономические и социокультурные «скрепы», обеспечивавшие сохранение единого многонационального централизованного государства. С другой - преобладание центростремительных сил над центробежными во многом объяснялось слабостью сепаратистских тенденций в поведении национальных элит, а также более широких общественных кругов и народных масс национальных районов, которые в подавляющем большинстве случаев еще не решались ставить вопрос об отделении от России и не шли дальше требований культурно-национальной или национально-территориальной автономии в рамках демократизированного, но единого Российского государства. Большое значение имело и то, что в революционных кругах делалась ставка на первоочередное решение социальных, а не национальных проблем и последовательно пропагандировались идеи интернационального единства трудящихся, а не разделения их по национальному признаку. Более чем умеренный характер носили также требования российских либералов в национальном вопросе, в основном ограничивавшиеся лозунгом культурно-национальной автономии нерусских народов.

Вместе с тем правящим «верхам» империи пришлось пойти на смягчение своего русификаторского курса и на ряд уступок национальным элитам и даже более широким демократическим слоям населения национальных регионов. Больше всего выиграла в этом плане Финляндия - один из самых специфических и близких к Западной Европе районов империи с сильными автономистскими традициями, расположенный вдобавок в непосредственной близости от Петербурга. Приходилось учитывать также активное участие финских рабочих в Октябрьской политической стачке, создание в Финляндии рабочей Красной и буржуазной Белой гвардии, сепаратизм Партии активного сопротивления, занимавшей пораженческие позиции в период русско-японской войны, и т.д. 22 октября (4 ноября) 1905 г. Николай И отменил все ограничения автономии Великого княжества Финляндского, в том числе манифест 1899 г., предоставлявший коронной власти право издавать законы для Финляндии без согласия финского сейма, а также некоторые распоряжения ненавистного финнам генерал-губернатора Н.И. Бобрикова, активно проводившего русификаторскую политику и убитого одним из финских националистов в 1904 г.

518

В начале 1906 г. в Финляндии состоялись выборы в сейм, принесшие победу финским конституционалистам. 20 (7 июля) того же года сейм принял новый устав, являвшийся фактически конституцией Финляндии. Отныне все граждане Великого княжества, включая женщин, достигшие 24 лет, избирали однопалатный (вместо прежнего сословного четырехпалатного) сейм в составе 200 депутатов. Общий контингент электората увеличился в 10 раз - со 100 тыс. до 1 млн. человек. Правда, из компетенции сейма были исключены внешнеполитические и таможенные вопросы, но даже по западноевропейским меркам Финляндия стала одной из самых демократических и свободных стран, заняв в составе Российской империи совершенно особое, не имевшее аналогов положение. В марте 1907 г. на выборах в сейм социал-демократы получили 80 мандатов, т.е. 40% мест финского парламента. Характерно, что после поражения революции, которой Финляндия и была в основном обязана этими переменами, русские власти вновь стали ограничивать права финского населения6.

Вторым крупным национальным регионом, который мог претендовать на радикальное повышение своего статуса в составе Российской империи, было Царство Польское. В 1905 г. накал классовой борьбы и уровень национального движения там был очень высок, однако традиционная полонофобия правящих «верхов» России вновь взяла верх над здравым смыслом, и дело ограничилось лишь небольшими послаблениями культурно-языкового характера, которые дали определенный импульс развитию польской национальной культуры и образования.

Обострение этноконфессиональных вопросов в Закавказье еще до начала революции, вспышка яростной армяно-азербайджанской вражды в 1905—1906 гг. и образование на территории Грузии ряда крестьянских «республик», фактически не признававших царскую администрацию, заставили власти в лице наместника на Кавказе либерального консерватора И.И. Воронцова-Дашкова пойти на ряд компромиссов с местными элитами. Прежде всего были урегулированы отношения с армяно-григорианской церковью, которой было возвращено конфискованное у нее имущество. Вновь открылись закрытые перед революцией армянские школы. Смягчение русификаторской политики коснулось также Грузии и Азербайджана.

Что касается остальных национальных районов империи, то в каждом из них революция значительно продвинула вперед процесс развития национального самосознания, языка и культуры. Так, например, на Украине в Киеве, Одессе и Харькове в университетах были открыты кафедры украинской истории и литературы. Украинский язык, наряду с государственным русским, был разрешен в 1906 г. в школах. В наиболее крупных городах Украины стало выходить около 20 газет и журналов на украинском языке. Во многих

519

местах возникали отделения культурно-просветительского общества «Просвита», которые открывали библиотеки, устраивали лекции по украиноведению, ставили спектакли на родном языке, проводили концерты народной музыки и т.д. Значительно увеличился выпуск литературы на украинском языке7. Все это, бесспорно, способствовало развитию национальной культуры и вызывало положительный отклик украинского населения, в первую очередь национальной интеллигенции. Однако многие из таких мер носили явно конъюнктурный характер, и по мере спада революционной волны репрессивно-запретительные тенденции в этноконфессиональной области вновь стали набирать силу.

Несмотря на кратковременное существование двух первых Государственных дум, участие в них представителей национальных районов Российской империи стало заметной вехой в истории национальных движений, развернувшихся в 1905-1907 гг. на их территории8. Достаточно сказать, что во II Государственной думе нерусские народы представляли 187 депутатов: 54 украинца, 46 поляков, 14 татар, 8 литовцев, 7 армян, 6 белорусов, 6 грузин, 6 казахов, б евреев, 5 латышей, 5 эстонцев, 3 азербайджанца и 3 узбека. Мусульманская группа насчитывала 26 депутатов и добивалась в первую очередь удовлетворения культурно-национальных и религиозных интересов мусульманского населения9. Наиболее последовательно действовали члены Польского коло, отстаивавшие идею польской национальной автономии в составе Российского государства, причем они разработали законопроект об основных положениях автономного устройства Польши и добились даже создания специальной комиссии для его рассмотрения, однако довести дело до конца из-за досрочного роспуска Думы не успели.

В целом же национальный вопрос в России так и не получил в 1905-1907 гг. радикального и удовлетворяющего нерусские народы решения, что предопределило его новое обострение в 1917 г.

Что касается социально-экономических реформ, то они затронули в основном сферу аграрных отношений и касались сокращения, а с 1907 г. и полной отмены выкупных платежей, а также продажи крестьянам некоторых казенных и удельных земель. С 1907 г. началась реализация столыпинской аграрной реформы, в полной мере развернувшаяся уже после окончания революции. Однако аграрный, как и рабочий, вопрос остался в России нерешенным, что обусловило неизбежность продолжения революционного процесса и привело в конце концов к революции 1917 г.

В итоге процесс модернизации России сделал в результате революции кратковременный рывок вперед, но не получил постоянно действующего ускорения, в котором так нуждался. В итоге революция 1905-1907 гг. не смогла предотвратить последующих революционных потрясений в России. Больше того, она подготовила для них

520

почву, дав народным массам богатый опыт социальной и политической борьбы, которому «верхи» не смогли противопоставить эффективной политики социального маневрирования и компромиссов.