morphology_materials / Тема 9. Залог / Другие типы залогов

Другие типы залогов

1. «Синтаксический залог», отличный от пассива

Классический пассив (как безагентивный и неполный, так и полный) относится к тому типу залоговых преобразований, которые предполагают обязательные изменения синтаксических ролей у аргументов глагола. Условно его можно называть «синтаксический» залог. В случае пассива эти изменения затрагивают прежде всего подлежащее исходной структуры, но можно представить себе и такое пepepacпрделение ролей, которое затрагивает только дополнения глагола: например, косвенное дополнение становится прямым или, напротив, прямое дополнение «понижается» до статуса косвенного.

а) Царь подарил ему шубу,

б) Царь одарил его шубой.

а) Вдоль дорожек посадили цветы.

б) Дорожки обсадили цветами.

Во втором предложении (Царь одарил его шубой.) происходит повышение объекта (он) в позицию прямого и одновременное понижение исходного прямого объекта (шуба) в позицию косвенного; происходит и перераспределение прагматических интересов говорящего. Интересно, что оба преобразования маркируются в глаголе префиксом о[б]-. В русском языке приставки вообще часто выполняют такую «перераспределяющую» тактико-прагматическую функцию (ср. бросать серебряные монеты в толпу ~ забрасывать толпу серебряными монетами; мазать хлеб намазывать масло на хлеб и др.); однако говорить об особом залоге в русском языке все же не представляется возможным: отношения между исходной и производной конструкциями часто семантически гораздо сложнее, чем это допускается в случае залоговых преобразований; такие пары нерегулярны и образуются далеко не от всех глаголов.

В лингвистической литературе нет устоявшегося термина для такого типа синтаксического залога; в ряде работ (в том числе и у И. А. Мельчука) предлагалось называть его пермутативом. Регулярный морфологически выраженный пермутатив имеется, например, в чукотском языке.

Пермутатив является синтаксическим залогом, не затрагивающим статус подлежащего, а перераспределяющий статус дополнений. Возможен и неполный пермутатив, который лишь повышает (единственное) косвенное дополнения до прямого (транзитиватив) либо, наоборот, понижает (единственное) прямое дополнение до косвенного (детранзитиватив, если использовать терминологию И. А. Мельчука).

а) Мухи сели на абажур (со всех сторон).

б) Мухи обсели абажур (со всех сторон).

а) Ветер швыряя песок (во все стороны).

б) Ветер швырялся песком (во все стороны).

Следует обратить внимание, что если в первом примере (б) в качестве морфологического показателя транзитиватива выступает приставка об-, то во втором примере (б) в качестве детранзитивативного выступает суффикс -ся, используемый и при многих друтих «понижающих» преобразованиях в русском языке.

Более регулярный транзитиватив характерен для многих языков индонезийской группы.

Наконец, интересной комбинацией пассива и пермутатива является такое преобразование, которое, в отличие от пассива, направлено в первую очередь на понижение коммуникативного статуса пациенса (песок-песком), но это понижение сопровождается и изменением синтаксического статуса агенса (в предыдущем примере, Ветер-ветер — агенс не меняется). Такое преобразование возможно прежде всего в эргативных языках, в которых агенс — при наличии пациенса — обычно Маркируется косвенным падежом (эргативом, инструменталем, генитивом и т. п., а пациенс — номинативом). Преобразование, при котором пациенс получает показатель косвенного падежа, а агенс — показатель номинатива, часто грамматикализуется в глагольных системах эргативных языков; оно носит название антипассива. Похожая мена глагольного правления возникает, например, в русской паре предложений Мне достался нож ~ Я обзавелся ножом, связанных друг с другом, правда, не грамматически, а лексически.

2. «Прагматический» и «инверсивный» залоги

В тех языках, для которых понятия подлежащего и дополнения нерелевантны (сомнительны), тоже возможны залоговые преобразования. В этом случае необходимо, чтобы в языке имелись особые механизмы морфологического маркирования в глаголе коммуникативного ранга участников ситуации; в случае перераспределения статуса участника с наиболее высоким рангом по сравнению с исходной (лексикографически заданной) структурой в глаголе может появляться показатель соответствующего преобразования.

Приблизительно так, по-видимому, устроено большинство филиппинских языков (а возможно, и некоторые другие — например, языки группы майя). При перемещении показателя наиболее высокого коммуникативного ранга (в этих языках, по-видимому, тождественного показателю темы) от одного существительного в предложении к другому, глагол также меняет морфологические показатели. Характерной особенностью таких систем (их можно было бы назвать «прагматическим» залогом, в отличие от «синтаксического») является большое число разрешенных залоговых преобразований, что нетипично для синтаксического залога с его каноническим бинарным противопоставлением актива и пассива.

Прагматическая структура, в отличие от синтаксической, является гораздо более гибкой; темой может являться любой аргумент глагола (инструмент, место, причина и т.д., и т.п.). Поэтому, когда коммуникативная выделенность в языке изначально не связана со статусом подлежащего, число граммем прагматического залога может быть достаточно большим (в филиппинских и других западно-австронезийских языках, как правило, представлено, помимо исходного залога, еще по три типа залоговых граммем, которые соответствуют тематическому статусу пациенса, адресата, и инструмента/места).

Если «прагматический» залог филиппинского типа во многих отношениях все же напоминает канонический синтаксический залог, то об «инверсивных» системах этого, пожалуй, сказать нельзя. Именно так принято называть глагольные показатели, маркирующие перераспределение коммуникативного ранга, которое вообще никак не отражается на синтаксическом статусе имени; иначе говоря, в инверсивных системах залоговые показатели глагола и показатели синтаксической роли имени никак не связаны друг с другом. Вместе с тем, функция граммем инверсивного залога в принципе такая же, как и в других случаях: происходит изменение коммуникативного статуса участников ситуации.

Инверсивные системы распространены, главным образом, в алгонкинских языках Северной Америки (хотя встречаются и в других ареалах).

Отличительная черта алгонкинских языков состоит в том, что в них каждый участник ситуации маркируется особым образом с точки зрения его коммуникативной значимости; эти показатели составляют грамматическую категорию обвиативности. Более выделенный участник называется проксимативным; менее выделенный обвиативным. Как правило, для каждого глагола лексикографически задано, участник с какой ролью является проксимативным (например, агенс); если говорящий хочет иначе распределить показатели обвиативности в ситуации, он обязан употребить при глаголе показатель инверсивного залога.

И прагматические, и инверсивные системы отличаются от канонического пассива также тем, что они маркируют не слишком сильное понижение статуса глагольных аргументов; в отличие от пассивных конструкций, преимущественно ориентированных на нулевой агенс, при прагматических и инверсивных системах разница в коммуникативном весе участников ситуации не столь значительна.

Это можно условно изобразить с помощью следующей схемы (заимствованной нами в слегка измененном виде из работы [Givôn 1994: 8]; символы А и Р соответствуют агенсу и пациенсу, знак «<» означает 'имеет меньший коммуникативный ранг', знак «<<» — 'имеет значительно меньший коммуникативный ранг'):

А » Р : антипассив

А > Р : исходный (активный) залог

А < Р : инверсив / «прагматический» пассив

А << Р : пассив (прежде всего, с нулевым агенсом)