Gromova_LP / Громова Л.П. - История русской журналистики XVIII - XIX веков - 2003 / 19 век / 2 пол 19 в / 1855-1870 / 8 Салтыков-Щедрин публицист

§ 8. М. Е. Салтыков-Щедрин — публицист и редактор

Более сорока лет продолжалась журнальная деятельность извест­ного русского писателя-сатирика Михаила Евграфовича Салтыкова (псевдоним — Н. Щедрин), вместившая в себя его участие в периоди­ческих изданиях и руководство ведущими демократическими журна­лами «Современник» и «Отечественные записки».

В журнальной биографии Салтыкова-Щедрина можно выделим» три периода. Первый, начавшийся «писанием рецензий» для «Отече­ственных записок» и «Современника» в 1846-1848 гг. и продолжив­шийся в 1856-1862 гг., характеризуется лишь сотрудничеством Сал i ы-кова в различных изданиях (перерыв был вызван ссылкой в Вятку,

длившейся около 8 лет). Второй период продолжался почти 20 лег и был связан с руководством журналами: с 1862 по 1864 г. Салтыков-Щедрин — соредактор Некрасова в «Современнике», с 1868 но 1884 г. руководит с Некрасовым «Отечественными записками» (после смер­ти Некрасова становится официальным редактором журнала). Тре­тий период, продлившийся с 1884 г. (после закрытия «Отечественных записок») до смерти в 1889 г. — это время вынужденного сотрудни­чества в чужих изданиях.

Литературная известность пришла к Салтыкову после публикации в 1856 г. (иод псевдонимом Н. Щедрин) «Губернских очерков» в жур­нале М.Н. Каткова «Русский вестник». Причина успеха «Губернских очерков» заключалась в их злободневности, антикрепостнической на­правленности, в обстановке общественного подъема в стране нашед­шей отклик у читателя. Современники увидели в Щедрине продолжа­теля гоголевской традиции: в изображении мира провинциального общества публицист создает яркие сатирические образы мошенни­ков-купцов, чиновников-лихоимцев и других социальных типов, кото­рые характеризуют «болото» общественных отношений. Определяя свое кредо сатирика, он писал во «Введении» к «Губернским очер­кам»: «Много есть путей служить общему делу; но смею думать, что обнаружение зла, лжи и порока также не бесполезно, тем более, что предполагает полное сочувствие к добру и истине».

Несмотря па успех «Губернских очерков», Салтыков продолжает состоять на государственной службе. Вернувшись из вятской ссыл­ки, он с 1856 по 1858 г. служит в Петербурге в Министерстве внут­ренних дел, затем получает назначение вице-губернатором в Рязань, а с 1860 но 1962 г. определяется вице-губернатором в Твери. Эти годы, в которые многие просвещенные дворяне стремились служить, что­бы принять участие в продвижении реформ, стали для Салтыкова-Щедрина не только школой гражданского возмужания, но и богатей­шим материалом для будущих публицистических циклов. С 1860 г. он публикуется преимущественно в «Современнике», помещая там рас­сказы и очерки («Невинные рассказы», «Сатиры в прозе»), а также статьи по крестьянскому вопросу.

В 1862 г., оставив службу, Салтыков переезжает в Петербург и вхо­дит п редакцию «Современника». Это было трудное для журнала вре­мя, когда со смертью Добролюбова в 1861 г., арестом и заключением в Петропавловскую крепость Чернышевского в 1862 г. Некрасов ли­шился двух главных сотрудников и единомышленников. Салтыков-Щедрин не только принял на себя значительную часть редакционной работы, но и стал одним их самых пишущих авторов. Он участвует в

сатирическом отделе «Свисток», но большую часть времени отдает публицистике. Особое место занимают его ежемесячные хроники-обозрения «Наша общественная жизнь», в которых отразились кар­динальные вопросы переломного момента в истории 1860-х годов — поворота правительства к реакции. Салтыковские хроники-обозрения, беспримерные по страстности обсуждения насущнейших вопросов современности, сразу привлекли к себе внимание читателей. К 1864 г. относится полемика между «Современником» и «Русским словом», связанная с различным пониманием литературного наследия 1840-1860-х годов Главными ее участниками с одной стороны были Салты­ков-Щедрин (впоследствии его заменил М. Антонович), с другой — В. Зайцев и Д. Писарев. Полемическая перепалка изобиловала лич­ными выпадами и эмоциональными издержками. В присущей ему язвительной манере, упомянув о новых тенденциях в русском ниги­лизме, о призыве Писарева к «скромному служению» естественным наукам, Щедрин писал, что так недолго сомкнуться с журналом Кат­кова «Русский вестник», олицетворявшим к тому времени крайние правые силы.

«Русское слово» не заставило себя ждать. Писарев в феврале 1864 г. напечатал статью «Цветы невинного юмора», в которой обвинил Щедрина в том, что тот «смеется ради пищеварения». Одним из дра­матических эпизодов этой полемики стал отзыв Салтыкова-Щедрина на роман Чернышевского «Что делать?». Высоко оценив новатор­скую книгу о «новых людях», сказав о несомненных ее достоинствах, Салтыков со свойственным ему прямодушием и скептицизмом ото­звался о присущей роману «некоторой произвольной регламентации подробностей», для «изображения которых действительность не пред­ставляет еще достаточных данных». Прежде всего имелись в виду со­циальные утопии из снов Веры Павловны. За эту и подобные оценки публицист подвергся критике как со стороны «Русского слова», так и со стороны «почвеннической» «Эпохи» Достоевских.

В это же время в самой редакции «Современника», оставшейся после ареста Чернышевского без идейного руководителя, у Салтыко­ва-Щедрина начались разногласия — прежде всего с М. А. Антонови­чем, а также Г. Е. Елисеевым и А. Н. Пыпиным. Следствием этого стало то, что ряд его статей, в том числе и из цикла «Наша обществен­ная жизнь», был отвергнут редакцией, а продолжение полемики прак­тически было отнято у него и передано Антоновичу. Таким образом, Салтыков оказался в редакции в определенной изоляции. Он прини­мает решение выйти из нее. В № 11-12 «Современника» за 1864 г. Салтыков помещает письмо на имя Некрасова, извещающее, что в

будущем он может быть только сотрудником журнала, «не принимая более участия в трудах но редакции».

Салтыков вновь поступает на государственную службу, уже не свя­зывая с ней никаких реформаторских надежд. Не желая возвращаться в Министерство внутренних дел, он выбирает Министерство финан­сов, которое возглавлял в ту пору его лицейский товарищ М. X. Рей-терн. И вновь начинается его служба в провинции: с 1864 по 1868 г. он возглавляет казенные палаты в Пензе, Туле, Рязани. Частая смена мест объяснялась тем, что появление Салтыкова в каждом новом городе всякий раз сопровождалось возникновением конфликтов между ним И местными губернаторами. Служба для писателя превратилась в несносную обузу. На основании жалобы рязанского губернатора Болдарева начальник III Отделения и шеф жандармов гр. Шувалов в докладе Александру II сообщал, что Салтыков «постоянно обращал на себя внимание высшего начальства как чиновник, проникнутый идеями, не согласными с видами государственной пользы и законно­го порядка». По повелению царя Салтыков в июне 1868 г. был уволен в окончательную отставку.

Когда осенью 1867 г. Некрасов арендовал у Краевского «Отечествен­ные записки», он предложил Салтыкову и Елисееву стать его соре­дакторами и пайщиками журнала. С сентября 1868 г. Салтыков стано­вится членом редакции и активным сотрудником обновленного журнала. После смерти Некрасова в 1877 г. публицист заменил его на посту ответственного редактора и вел журнальное дело, опираясь прежде всего на сотрудничество Г. Е. Елисеева и Н. М. Михайловско­го. Шестнадцать лет работы в «Отечественных записках» (1868-1884) составляют центральную и важнейшую главу в его биографии.

С Некрасовым их связывали не только общие творческие и произ­водственные журнальные дела, но и теплые дружеские отношения. Когда Салтыков, тяжело заболев, уехал в 1875 г. для лечения за грани­цу, Некрасов написал П. В. Анненкову: «Журнальное дело у нас все­гда было трудно, а теперь оно жестоко. Салтыков нес его не только мужественно, но и доблестно, и мы тянулись за ним, как могли. Не говорю уже о том, что я хорошо его узнал и привязался к нему».

Конец 60-х — 70-е годы — самый напряженный и плодотворный период в творчестве Салтыкова-Щедрина. Все свои новые произведе­ния он печатает только на страницах «Отечественных записок». От­крывается это десятилетие гениальной «Историей одного города». Читатели знакомятся также с циклами сатирических рассказов и очер­ков «Помпадуры и помпадурши», «Письма из провинции», «Призна­ки времени», «Господа ташкентцы», «Дневник провинциала в Петер-

бурге», «В среде умеренности и аккуратности» и др., романами «Гос­пода Головлевы», «Современная идиллия», множеством публици­стических, критических статей и рецензий.

Как редактор он много сделал для придания журналу демократи­ческого направления. Заслуга Салтыкова заключалась не только в том, что он умел находить и привлекать к сотрудничеству талантливых писателей; он был добросовестным редактором, тщательно шлифо­вавшим, а порой переделывавшим чужие произведения, когда они того требовали. «Всякий вновь появлявшийся в журнале беллетрист, — вспо­минал о работе Салтыкова с новыми сотрудниками его соредактор Н.М. Михайловский, — встречал в нем наделе доброжелательнейше-го, усерднейшего покровителя и советника, даже расточительно тра­тившего свой труд и время на чужие произведения... Вообще Щед­рин был образцовым редактором».

Ни в бытовой повседневности, ни в своем творчестве Салтыков-Щедрин не был способен к неискренности и фальши. При этом на его искренность и прямодушие не оказывало никакого влияния престиж­ное положение его собеседника. Поэтому в редакции «Отечествен­ных записок» считалось «опасным» посылать Щедрина решать во­просы о делах журнала с министрами, руководителями цензурных органов и другими высокопоставленными чиновниками. Он был чужд малейшего подобострастия но отношению к людям, от которых зави­сел, и высокомерия но отношению к тем, кто зависел от него. Он различал людей только по их внутренним качествам, более всего це­нил прямоту характера и вовсе не терпел общения с людьми криво­душными.

Непримиримость но отношению к враждебным ему направле­ниям общественной мысли определялась глубокой идейностью и принципиальностью его духовной жизни и литературного труда. «Обличать умеет каждый газетчик, издеваться умеет и Буренин, — говорил Чехов, — но открыто презирать умел только Салтыков. Две трети читателей не любили его, но верили ему все. Никто не сомневался в искренности его презрения». Сатирический угол зре­ния публициста — это всегда идейная позиция, осознанное отно­шение к действительности, но вместе с тем и особый склад ума и характера.

Горький писал, что Щедрин великолепно умел улавливать «поли­тику в быте». Действительно, мысль и взгляд писателя проникали во все «подробности» русской жизни, в том числе в ее бытовой, пред­метный слой. Отсюда черпал сатирик материал для своих образов, всегда реалистичных и конкретных. Хорошо известны щедринские

«помпадуры» и «градоначальники», которые, желая на время осво­бодить себя от тяготы «закона», прятали В шкаф тома «Свода законов Российской империи» или же садились на эти книги. Источник, из которого Щедрин заимствовал описания действии «правителей», ис­пытывающих по обстоятельствам нужду на какой-то срок «остаться без закона», кроется в бытовых фактах служебной биографии писате­ля, в тех его поступках, которыми он в жизни выражал сатирическое отношение к официальному укладу административной жизни. Когда ему, занимавшему крупные посты вице-губернатора или предсе­дателя казенной палаты, хотелось закурить в присутственном месте (а это не полагалось «из-за уважения к закону»), он снимал золотой герб-символ державной власти и, пряча его в шкаф, говорил: «Ну, теперь можно и вольно!», — после чего расстегивал вицмундир и закуривал сигару или папиросу.

Щедрин создал своего рода сатирическую энциклопедию рус­ской жизни. Достойное место в ней отведено отживавшим свой век помпадурам, бюрократам пореформенной выучки. За очерта­ниями Глупова проступают контуры государства Российского с его горестями и уродствами, с его удержу не знающими самодержав­ными правителями и оглушенными деспотией обывателями. Глав­ное зло в русской жизни, основной тормоз в экономическом и по­литическом развитии страны публицист видел в сохранении и господстве множества пережитков крепостничества, которые про­явились в особенности в капитализации русской деревни. Щедрин показывает, что новый хозяин жизни — сельский буржуа недалеко ушел от старого крепостника. В изображении публициста спор оскудевающего помещика с процветающим кулаком — это спор из-за дележа добычи одного тина эксплуататоров с эксплуататора­ми другого типа — хищниками более сноровистыми, более уме­лыми и гибкими.

Рождение пореформенной буржуазно-капиталистической России, появление и торжествующее шествие но стране «чумазого» показа­ны в «Письмах о провинции», «Благонамеренных речах», «Убежище Монрепо» и др. Наряду с изображением новых «столпов» Разувае-вых и Колупаевых — образов, ставших классическими, публицист создает сатирические портреты новой буржуазной интеллигенции — литераторов иодхалимовых, адвокатов балалайкиных, ученых ноло-сатовых. Блестяще представлена сатириком галерея русского поре­форменного либерализма — «умеренного» и «аккуратного» россий­ского прогрессиста, героя левой фразы и практика «применительно к подлости». В «Признаках времени», обращаясь к характеристике зем-

ской реформы, публицист пишет; что либералы с радостью встретили положение о земствах, шуму было много. Однако усилия дворян-зем­цев свелись в основном к тому, чтобы снабжать друг друга фондами и подрядами. Оставалось лишь утешаться мыслью о том, что как ни обширно кладбище, созданное реформами, но возле него все-таки ютится жизнь.

Щедрин вводит в свои произведения литературных героев Фонви­зина, Грибоедова, Гоголя, Тургенева, Гончарова. Сатирический цикл «В среде умеренности и аккуратности» раскрывает психологию но­воявленных молчалиных, верных и послушных исполнителей любых начальственных указаний. Крупные злодеи, размышляет нублицист, мало в чем могли бы преуспеть, если бы не были окружены легиона­ми молчалиных.

В 1875 г. Салтыков серьезно заболел и по настоянию врачей выез­жал несколько раз на лечение за границу. Впечатления от поездок по Европе легли в основу очерков «За рубежом». За внешне привлека­тельным фасадом европейской цивилизации публицист увидел и опи­сал хищную буржуазную предприимчивость, а за ней — неотврати­мую угрозу бездуховности.

В центре забот Салтыкова по-прежнему находятся редакционные дела «Отечественных записок». После убийства 1 марта 1881 г. народоволь­цами Александра II Россию захватила волна реакции. Участившиеся ад­министративные кары даже в отношении умеренных изданий вы­нуждали руководителей «Отечественных записок» усилить внутреннюю цензуру. «Печать не ослабляется, но обуздывается, — писал Салтыков-Щедрин 5 марта 1881 г. своему соредактору Елисее­ву. — Посылаю статью о провинциальной прессе, с моей корректу­рой, в которой я сделал некоторые помарки... Уж очень худое время наступает».

Введение новых «Временных правил» в 1882 г., значительно уже­сточивших либеральный закон о печати и цензуре 1865 г., не сулило ничего хорошего демократическим «Отечественным запискам». Од­нако несмотря на административные запреты, цензурные репрес­сии политическая и общественная реакция в стране становится од­ной из основных тем журнала. Программными публикациями, определявшими направление журнала, стали выступления самого редактора.

Первым сатирическим откликом на послемартовскую реакцию была VI глава цикла очерков «За рубежом». В ярком художествен­но-публицистическом образе «торжествующей свиньи, чавкающей правду», раскрыты жесткие действия правительства, оправившего-

ся от растерянности. В образах «торжествующей свиньи и унижен­ной „правды" сатирик точно определил расстановку общественных сил в новых условиях. В программных послемартовских произведе­ниях Салтыкова-Щедрина («Письма к тетеньке», «Современная идиллия», «Сказки») читателям были представлены в художествен­ной и публицистической форме губительные последствия прави­тельственной и общественной реакции. Понятной для читателей си­стемой иносказаний публицист раскрывает коварные методы вдохновителей реакции.

Деятельность «Отечественных записок» протекала в крайне труд­ных условиях: редкая книжка, несмотря на усилившуюся автоцензу­ру, выходила в свет без цензурных изъятий. 20 апреля 1884 г. в «Прави­тельственном вестнике» было напечатано постановление властей о запрещении журнала, в котором «Отечественным запискам» предъяв­лялся ряд политических обвинений, в том числе и то, что «статьи са­мого ответственного редактора, которые по цензурным условиям не могли быть напечатаны в журнале, появлялись в подпольных издани­ях у нас и в изданиях, принадлежащих к эмиграции». На этом закончи­лась работа Салтыкова-Щедрина — редактора.

Салтыков-Щедрин воспринял запрещение журнала очень тяже­ло: «... вижу, что связь моя с читателем порвана, а я. признаться, только и любил, что эту полуотвлеченную персону, которая на­зывается читателем». Однако деятельная натура публициста не примирилась с этим «отлучением» от читателя. Он идет к «чу­жим людям», обращается в редакции петербургского журнала «Вестник Европы» и московской газеты «Русские ведомости». И хотя в «Вестнике Европы» он чувствовал себя маложеланным и даже едва терпимым сотрудником, он должен был довольство­ваться ролью сотрудника, который находится под особым цен­зурным надзором как со стороны официальных органов, так и со стороны редактора «приютившего» его журнала. В эти годы пуб­лицист создал свои блестящие циклы: «Сказки», «Мелочи жиз­ни», «Пошехонская старина». Он мастерски использовал бога­тейшую изобразительность и выразительность русской речи, ее многозначность. Эзопова манера помогала проводить через цен­зуру самые крамольные мысли.

Гениальный мастер в труднейшем искусстве «проводить положи­тельные идеалы в отрицательной форме», Салтыков-Щедрин создал бессмертные образы помпадуров, пенкоснимателей, чумазых, глу-новцев, пошехонцев, ставшие нарицательными и отразившие вечные проблемы русской жизни.