«Отечественные записки»

 

Журнал «Отечественные записки» был основан чиновником коллегии иностранных дел П. П. Свиньиным в 1818 г. Издатель заполнял его статьями на исторические и географические темы, а также сообщениями о быте и нравах русского народа, будто бы благоденствующего под властью царя, помещиков и церкви. Несмотря на то, что подписывались на журнал неохотно, Свиньин в течение многих лет не прекращал издания и закончил его только в 1831 г. Однако в 1838 г. он сделал попытку возродить «Отечественные записки», но успеха не имел и охотно уступил право на издание журнала А. А. Краевскому, человеку, причастному к литературным кругам, обладавшему незаурядными деловыми способностями и усиленно добивавшемуся возможности стать в ряды «журнальных концессионеров эпохи».

«Отечественные записки» в руках Краевского совершенно преобразились. Дело сразу было поставлено на самую широкую ногу.

В программном объявлении сообщалось, что в журнале будет восемь больших отделов, что в нем участвуют все виднейшие русские литераторы и ученые – их список составляли несколько десятков фамилий – что цель этого энциклопедического издания – «передавать отечественной публике все, что только могло встретиться в литературе и жизни замечательного, и полезного, и приятного». 1 января 1839 г. первая книжка обновленных «Отечественных записок» вышла в свет. «Это была, впрочем, не книжка, – вспоминал И. И. Панаев, – а книжища, вдвое – если не более – толще «Библиотеки для чтения». Все любители литературы бросились смотреть на нее – и вот: «Громада двинулась и рассекает волны» ...».

Журнал Краевского был с одобрением встречен читателями. «Отечественные записки» не замедлят занять первое место в современной русской журналистике», – писал Белинский, высоко оценивая художественную прозу и стихотворения в первых номерах издания.

По единодушному свидетельству современников, Краевский смотрел на журнал, прежде всего, как на удачное коммерческое предприятие. Понимая при этом, что в русской журналистике первостепенное значение имеет борьба с «журнальным триумвиратом», что и литераторы и читатели давно ждут появления печатного органа, способного положить конец монополии Булгарина, Греча и Сенковского, Краевский решил, по его словам, «противопоставить оплот смирдинской клике». Он рассчитал верно: борьба с засильем «триумвирата» привлекла в «Отечественные записки» людей самых разнообразных направлений. Среди сотрудников были и литераторы пушкинского круга (Жуковский, Вяземский, В. Ф. Одоевский, Д. В. Давыдов), и будущие активные участники «Москвитянина» (Погодин, Шевырев, М. А. Дмитриев, И. И. Давыдов), и будущие славянофилы (Хомяков, С. Т. Аксаков), и перешедшие из «Литературных прибавлений» молодые писатели (Лермонтов, Соллогуб, И. И. Панаев).

Преобразованные «Отечественные записки» стали объемистым (до 40 печатных листов) ежемесячником. Каждая книжка журнала была разбита на восемь отделов: «Современная хроника России», «Науки», «Словесность», «Художества», «Домоводство, сельское хозяйство и промышленность вообще», «Критика», «Современная библиографическая хроника», «Смесь».

Однако полному успеху солидно поставленного издания мешало отсутствие определенной и ясной программы. Цели журнала Краевский формулировал туманно: «способствовать, сколько возможно, русскому просвещению», «обогащать ум знаниями», «настроить к восприятию впечатлений изящного» и т. п. Выступая против реакционной журналистики, «Отечественные записки» не противопоставляли органам Булгарина, Греча и Сенковского своего направления. Другим значительным недостатком, связанным с отсутствием определенной положительной программы и в какой-то мере объяснявшим его, был невысокий уровень критического отдела журнала.

Поднимающееся общественное движение и новая литература нуждались в осмыслении и идейном руководстве. И журнал, который объединял литераторов самых различных убеждений, но не имел собственного лица, не мог рассчитывать на продолжительный успех.

Все это довольно быстро понял Краевский и пригласил руководить критическим отделом В. С. Межевича, учителя словесности, который выступал иногда в печати. Но первые же бесталанные статейки Межевича показали, что на роль критика «Отечественных записок» он не годится. Обстоятельства вынуждали издателя обратиться к Белинскому, от сотрудничества с которым он раньше наотрез отказывался, и связать свою судьбу с «крикуном-мальчишкой» (так Краевский называл Белинского) и его друзьями.

С августа 1839 г. Белинский начал печататься в «Отечественных записках», а в конце октября переселился из Москвы в Петербург и принял на себя руководство критико-библиографическим отделом журнала. Работе в «Отечественных записках» Белинский отдался со всей присущей ему страстью. «Отечественные записки» и «Литературные прибавления» – наше общее дело: отныне я их душою и телом, их интересы – мои интересы», – писал он Краевскому.

К активному участию в журнале Белинский призывал и своих друзей. «Журналистика в наше время все: и Пушкин, и Гете, и сам Гегель были журналисты. Журнал стоит кафедры... Потягнем, братцы!» – горячо убеждал он их. Его призыв не остался без ответа. Вскоре Боткин, Бакунин, Грановский, Кетчер, Кудрявцев, а несколько позднее Огарев, Герцен, Некрасов, Тургенев начали работать в «Отечественных записках».

Белинский и новые сотрудники постепенно заставили покинуть журнал многих прежних его участников, враждебно относившихся к происходившим в нем переменам: Жуковского, Вяземского, Плетнева, Бенедиктова, Межевича, будущих славянофилов и будущих сотрудников «Москвитянина». «Отечественные записки» стали трибуной Белинского и Герцена и органом писателей-реалистов.

В «Отечественных записках» появились лучшие произведения русской литературы, созданные в 1840-х годах.

Еще в 1838 г. в «Литературных прибавлениях», редактируемых Краевским, вышла «Песнь о купце Калашникове» Лермонтова. В «Отечественных записках» были помещены почти все произведения поэта, написанные в 1839–1841 гг., несколько десятков стихотворений, «Бэла», «Тамань», «Фаталист». Публиковать произведения Лермонтова журнал продолжал и после смерти поэта.

Много своих «песен» и «дум» поместил в «Отечественных записках» Кольцов, в их числе такие стихотворения, как «Хуторок», «Что ты спишь, мужичок?», «Доля бедняка».

Благодаря Белинскому и тому направлению, которое он придал журналу, в «Отечественных записках» стали сотрудничать писатели, принадлежавшие к натуральной школе.

Одним из наиболее активных авторов, вместе с Белинским определявшим направление журнала, был Герцен. Под псевдонимом «Искандер» он поместил в «Отечественных записках» несколько художественных произведений («Записки одного молодого человека», «Еще из записок одного молодого человека», первую часть романа «Кто виноват?»), а также философские работы («Дилетантизм в науке», «Письма об изучении природы») и публицистические статьи, в том числе три фельетона, направленных против журнала «Москвитянин».

Тургенев передал «Отечественным запискам» почти все свои произведения, созданные до «Записок охотника», печатавшихся с 1847 г. в «Современнике». Здесь появилось несколько его стихотворений и поэм, пьесы «Неосторожность» и «Безденежье», рассказы «Андрей Колосов», «Бреттер» и др. Сотрудничество Тургенева в журнале Краевского продолжалось и после перехода Белинского, Герцена, Некрасова в «Современник». В конце 1840-х и в начале 1850-х годов в «Отечественных записках» были напечатаны тургеневские пьесы «Холостяк» и «Провинциалка», повести «Дневник лишнего человека», «Яков Пасынков».

С начала 1840-х годов в, журнале сотрудничал Некрасов. Кроме нескольких рассказов («Необыкновенный завтрак», «Опытная женщина») и стихотворений («Современная ода», «Огородник»), ему принадлежало значительное количество острых анонимных рецензий, которые нравились Белинскому.

Достоевский, дебютировавший в литературе романом «Бедные люди», опубликованном в «Петербургском сборнике» Некрасова (1846), поместил в «Отечественных записках» почти все свои последующие произведения сороковых годов: «Двойник», «Господин Прохарчин», «Белые ночи», «Неточка Незванова» и другие.

С «Отечественными записками» связано начало литературной деятельности Салтыкова-Щедрина. В 1847 г. в журнале была опубликована его повесть «Противоречия», а в следующем году – повесть «Запутанное дело», за которую автор поплатился ссылкой. Кроме названных писателей, в отделе словесности «Отечественных записок» 1840-х годов помещали свои произведения Д. В. Григорович, В. Ф. Одоевский, В. И. Даль, В. А. Соллогуб, Г. Ф. Квитка-Основьяненко, И. И. Панаев, Н. П. Огарев, Е. П. Гребенка, А. Д. Галахов, А. Н. Майков, А. А. Фет и др.

Переводная художественная литература в журнале также отличалась высоким качеством. В «Отечественных записках» работали опытные переводчики: Кронеберг, Кетчер, Струговщиков. Помещались почти исключительно произведения современных зарубежных авторов: Жорж Санд, Диккенса, Ф. Купера, Г. Гейне. Кроме того, было опубликовано несколько переводов из Гете (отрывки из «Фауста», «Вильгельма Мейстера», стихи) и перевод «Двенадцатой ночи» Шекспира.

В отделе критики и библиографии печатались работы Белинского: общие обзоры русской литературы за 1840–1845 гг., статьи о народной поэзии, две статьи о творчестве Лермонтова, одиннадцать статей о Пушкине, несколько полемических заметок о «Мертвых душах» Гоголя и большое число других статей и рецензий.

В качестве критиков и рецензентов «Отечественных записок» выступали также Боткин, Некрасов, Галахов, Катков и другие литераторы, которые в большей или меньшей степени находились тогда под влиянием Белинского. Критика журнала уделяла внимание не только отечественной, но и зарубежной словесности, помещая обзоры иностранных литератур и переводные статьи об отдельных писателях.

Среди произведений, опубликованных в других отделах, необходимо назвать статьи Герцена, Бакунина («О философии»), Милютина («Пролетарии и пауперизм в Англии и Франции»), Заблоцкого-Десятовского («О причинах колебания цен на хлеб в России»), полемические выступления Грановского против Хомякова, рецензии Кавелина на книги по русской истории.

Внимание читателей привлекли также «Рассказы о сибирских золотых приисках» Небольсина, статья Мельникова-Печерского о нижегородской ярмарке, «Записки пензенского землевладельца о теории и практике сельского хозяйства» Сабурова.

В отделе «Науки», кроме оригинальных статей русских ученых, были напечатаны работы иностранных исследователей: Тьерри, Фр. Листа, Гумбольдта и др. Особое внимание уделялось современной западноевропейской жизни.

Даже краткий обзор содержания «Отечественных записок» за сороковые годы свидетельствует, что это был журнал, в котором публиковались многие замечательные произведения художественной литературы, критики, публицистики и науки.

Краевский, весьма заинтересованный в успехе своего издания, некоторое время не препятствовал превращению журнала в орган Белинского и его единомышленников. Желание Краевского сделать «Отечественные записки» массовым журналом совпадало с планами Белинского, но в то время как издатель руководился лишь материальными интересами, критик старался превратить и превратил журнал в трибуну идей народного освобождения и прогресса России. Белинский хотел, чтобы «Отечественные записки» сделались подлинным выразителем народных чаяний и обращались бы не только к узкому кружку оппозиционно настроенной интеллигенции, а ко всем передовым читателям.

Белинский вел «Отечественные записки» в духе своих убеждений. Известно, что в период написания первых статей для «Отечественных записок» («Бородинская годовщина», «Очерки Бородинского сражения», «Менцель, критик Гете», «Горе от ума») он находился под влиянием теории «примирения с действительностью». Однако уже в 1840 г. Белинский порвал с «примирением». В своих последующих статьях, которые решали не только литературно-эстетические, но все «проклятые вопросы» русской жизни, он стремился пробудить политическую активность у читателей журнала, воспитать их в революционном духе.

В тяжелых цензурных условиях «Отечественные записки» боролись с крепостничеством и всеми его проявлениями в политическом строе, идеологии и быту. Журнал ратовал за просвещение и свободу за прогрессивные формы экономической, политической и культурной жизни страны, за всестороннее развитие России, отстаивал интересы народных масс. Передовые идеи находили выражение не только в статьях Белинского и Герцена, в художественных произведениях, публиковавшихся в «Отечественных записках», но и в содержании всех отделов журнала. Не случайно, например, под рубрикой «Смесь» часто появлялись материалы о рабовладении в Америке, в отделе «Науки» помещались статьи, прозрачно доказывающие необходимость отмены крепостного права. Отдел «Современная хроника России» с сочувствием следил за развитием отечественной промышленности и торговли.

Критика социальных отношений крепостнической России, стремление к их коренному преобразованию естественно соединялись в «Отечественных записках» с борьбой против «квасного патриотизма». Защитникам православия, самодержавия и крепостного права был противопоставлен подлинный патриотизм, не отделимый от борьбы за освобождение народа от власти помещиков, царя и церкви.

Белинский и Герцен решительно осуждали пренебрежительное отношение к русскому народу, к национальной культуре, свойственное господствовавшим классам России. Критикуя политическую, экономическую и культурную отсталость страны, «Отечественные записки» были далеки от какого бы то ни было преклонения перед капиталистической цивилизацией Запада. Белинский и Герцен ценили достижения иностранной культуры, но отвергали основы буржуазного строя и буржуазной идеологии. В статье о романе Э. Сю «Парижские тайны» (1844, №4) Белинский с поразительной глубиной раскрыл непримиримые противоречия между капиталистами и рабочими и фальшь буржуазной демократии.

Полагая, что капитализм был шагом вперед в историческом развитии России, Белинский и Герцен рассматривали его как переход к новой, высшей фазе общественных отношений – социализму. Известно, что в сороковые годы идея социализма стала для Белинского «идеею идей, бытием бытия, вопросом вопросов, альфою и омегою веры и знания». В некоторых статьях «Отечественных записок» велась пропаганда утопического социализма. Так, в статье «Пролетарии и пауперизм в Англии и Франции» (1847, №1–4) В. А. Милютин утверждал: «Одна из самых главных и самых деятельных причин нищеты заключается в экономическом устройстве европейских обществ...»; «Богатство вместо того, чтобы распространяться в одинаковой мере на все классы общества, сосредоточивается в руках немногих избранных, в руках людей, владеющих капиталами..»; «Интересы капиталистов не только не тождественны с интересами работников, но прямо противоположны! им...»; «Недалеко то время, когда, не довольствуясь одними частными мерами, приступят к полному и существенному преобразованию хозяйственных отношений и заменят ныне существующее неустройство более правильною, твердою и разумною организациею труда».

Все отделы «Отечественных записок» активно участвовали в пропаганде социалистических взглядов. В отделе «Науки» излагались работы социалистов Запада, отдел «Смесь» знакомил читателей с жизнью и деятельностью Томаса Мора, Кабэ, Луи Блана и рекомендовал книги Консидерана, Пьера Леру и других, содержавшие теории утопического социализма.

О философских позициях журнала ярко и убедительно говорят замечательные работы Герцена «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы». Здесь русская философская мысль 1840-х годов нашла глубокое и блестящее выражение. В них содержится и последовательное отрицание всякой поповщины, и понимание недостатков позитивизма и механического материализма, и убежденная пропаганда естественных наук. Несомненно, что Герцен сделал шаг вперед не только по сравнению с учением Гегеля, но и по сравнению с созерцательным материализмом Фейербаха. «Герцен, – утверждал В. И. Ленин, – вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед – историческим материализмом»^99[2].

Журнал пристально следил за развитием философской мысли на Западе. Не только учение Шеллинга и Гегеля, но и работы Бруно Бауэра, Штрауса, Фейербаха были хорошо известны сотрудникам «Отечественных записок». Возникновение среди немецких последователей Гегеля группы левых гегельянцев также было отмечено журналом. Больше того, в одном из номеров (1843, №1) появилось изложение основных мыслей работы молодого Энгельса «Шеллинг и откровение», вышедшей в Берлине в 1842 г. и направленной против мистической философии Шеллинга и против реакционных положений в учении Гегеля. Это сделал, не указывая источника, Боткин в вводной части своей статьи о немецкой литературе, где не только пересказал брошюру Энгельса, но и местами дал буквальный перевод из нее.

Основой литературно-эстетических позиций «Отечественных записок» явилось утверждение подлинно реалистического, истинно народного, глубоко прогрессивного по своему идейному содержанию искусства.

Опираясь на материалистическую философию, Белинский разъяснял, что искусство – это реалистическое воспроизведение действительности, что природа искусства – земная, материальная, а не потусторонняя, метафизическая, как считали идеалисты. В искусстве он видел выражение общественных идей и, подчеркивая, что «наш век» решительно отрицает «искусство для искусства, красоту для красоты», горячо защищал гражданскую, социальную направленность искусства и литературы. По мнению критика, в настоящем произведении искусства глубокое общественное содержание гармонично соединяется с высокохудожественной формой. При этом, указывал Белинский, «свобода творчества легко согласуется с служением современности: для этого не нужно принуждать себя писать на темы, насиловать фантазию; для этого нужно только быть гражданином, сыном своего общества и своей эпохи, усвоить себе его интересы, слить свои стремления с его стремлениями; для этого нужна симпатия, любовь, здоровое практическое чувство истины, которое не отделяет убеждения от дела, сочинения от жизни» («Речь о критике...», статья 1).

Реализм в искусстве и литературе Белинский тесно связывал с истинной народностью, которая, как он считал, не имеет ничего общего с «квасным патриотизмом» и бахвальством, прославлением порядков и нравов самодержавно-крепостнической России. Под народностью в произведениях искусства Белинский понимал воплощение в них национально-народного отношения к жизненным фактам, отражение идеалов, мудрости, надежд народных масс, правдивое изображение действительности.

Статьи Белинского оказали огромное влияние на развитие русской литературы. Исходя из принципов реализма и демократической народности, Белинский развенчал реакционно-романтическую школу и подорвал популярность ее наиболее видных представителей: Кукольника, Бенедиктова и др. Тем самым он расчистил дорогу для дальнейшего движения русской литературы.

Необычайно глубоко раскрыл Белинский значение творчества Пушкина, Лермонтова и Гоголя.

С первых же дней своего существования «Отечественные записки» начали выступать против «журнального триумвирата». После прихода в журнал Белинского эта борьба усилилась, приняла более глубокий и принципиальный характер.

Однако свое первое полемическое выступление в «Отечественных записках» против «литературных спекулянтов» Белинский посвятил не Булгарину и не Сенковскому, а Н. А. Полевому.

Падение Полевого, ставшего соратником своих недавних врагов – Греча и Булгарина, глубоко возмутило Белинского. В первом номере журнала за 1840 г. появилась его статья об «Очерках русской литературы» Полевого. В ней резко осуждался «новый и особенный против прежнего» образ действий бывшего издателя «Московского телеграфа», вскрывалась реакционность политических взглядов, отсталость его эклектической философии, романтической эстетики и суждений о конкретных явлениях русской литературы. Неоднократно выступали «Отечественные записки» и против псевдопатриотической драматургии Полевого и его ходульно-романтической прозы.

Еще более враждебным было отношение журнала к Булгарину, Гречу, Сенковскому и к их периодическим изданиям – «Северной пчеле» и «Библиотеке для чтения». Несмотря на все цензурные препятствия («цензура, верная воле Уварова, марает в «Отечественных записках» все, что пишется в них против Булгарина и Греча», – сообщал Белинский Кетчеру 3 августа 1841 г.), критик в своих «Литературных и журнальных заметках» систематически разоблачал продажность «Северной пчелы» и беспринципность «Библиотеки для чтения». Законченный портрет Булгарина Белинский нарисовал в статье о его «Воспоминаниях» (1846, № 4 и 5), где отвратительная фигура агента Третьего отделения в литературе, прикрывающего свои доносы болтовней о правдолюбии и патриотизме, показана во весь рост.

Из выступлений Белинского против Сенковского и его журнала наиболее значительным является «Литературный разговор, подслушанный в книжной лавке» (1842, №9), дополняющий ту блестящую характеристику «Библиотеки для чтения», которую критик ранее дал в статье «Ничто о ничем», «Литературный разговор» раскрыл отсутствие убеждений и самостоятельных оценок у «барона Брамбеуса» и его плоское остроумие. Особенно много внимания уделил Белинский мнениям «Северной пчелы» и «Библиотеки для чтения» о «Мертвых душах». Вульгарное отрицание Булгариным и Сенковским поэмы Гоголя как «грязного» и «бессодержательного» произведения дало Белинскому возможность убедительно показать все убожество их критических взглядов.

В самом начале сороковых годов русская периодика пополнилась двумя литературными журналами – «Маяк» и «Москвитянин». В этих изданиях «Отечественные записки» приобрели новых врагов, которые главной своей целью поставили борьбу с передовой общественной мыслью.

В полемику с «Маяком» «Отечественные записки» вступали редко: дикий, откровенный обскурантизм «Маяка» и сам по себе не привлекал симпатий широких кругов читателей. Поэтому «Отечественные записки» ограничивались небольшими ироническими заметками по его адресу. В рецензии на роман Д. Н. Бегичева «Ольга» (1840, № 10) Белинский, например, сообщил, что «где-то на маньчжурской границе» издается журнал под названием «Плошка Всемирного Просвещения, Вежливости и Учтивости». «К этому присовокупляют, – продолжал Белинский, – что будто бы эта «Плошка» обвинила Жуковского и особенно Пушкина в растлении нашей литературы и развращении вкуса публики...». В «Плошке Всемирного Просвещения, Вежливости и Учтивости» нельзя было не узнать «Маяк современного просвещения и образованности», как пышно именовалось на титульном листе это издание. Только когда «Маяк» обещал в статьях некоего Мартынова «общипать Пушкина» и доказать, что в литературе наступил «век мишурности», критик посвятил журналу, «обретающемуся на заднем дворе литературы», главку в «Литературных и журнальных заметках» (1843, №3).

Журнал Погодина и Шевырева «Москвитянин» был культурнее «Маяка», пропаганда официальной народности велась в нем тоньше, умнее. Поэтому «Отечественные записки» считали этот журнал более опасным и активно боролись с ним. Они постоянно указывали на связь «народности», проповедуемой «Москвитянином», с православием и самодержавием, выступали против идеализации крепостничества и деспотизма, всех консервативных патриархальных форм русской жизни и культуры, боролись с «христианской философией» «Москвитянина», защищали от его критики Лермонтова, Гоголя и писателей натуральной школы.

Особенно большую роль в полемике с «Москвитянином» сыграл памфлет Белинского «Педант» (1842), где в образе Лиодора Ипполитовича Картофелина была дана уничтожающая характеристика Шевырева, а под именем «литературного циника» и «хитрого антрепренера» изображен Погодин. Памфлет был написан в ответ на статью Шевырева «Взгляд на современное направление русской литературы» («Москвитянин», 1842, январь), в которой он нападал на «темную сторону» современной литературы. Называя Белинского «рыцарем без имени» (статьи Белинского печатались в журнале без подписи), Шевырев обливал его потоками клеветы и самой грубой брани. Критик «Отечественных записок» обвинялся в уничтожении всей русской литературы, «за исключением двух или трех имен и своего журнала», и в непостоянстве убеждений.

«Педант» произвел необычайное впечатление. Как сообщают современники, Шевырев неделю не показывался «на людях», а в «синклите Хомякова, Киреевских, Павлова» говорили о памфлете Белинского «с пеною у рта и ругательствами». Руководители «Москвитянина» хотели жаловаться шефу жандармов Бенкендорфу. Полемической остротой и непримиримостью отличались также и другие выступления Белинского против «Москвитянина» и его руководителей.

Энергичное участие в борьбе с «Москвитянином» принял Герцен. Он поместил в «Отечественных записках» три фельетона, на­правленных против журнала Погодина и Шевырева: «Путевые заметки г. Ведрина» (1843, №11), «Москвитянин» о Копернике» (1843, № 11) и «Москвитянин» и вселенная» (1845, № 3). В них он пародировал содержание и стиль «дорожного дневника» Погодина, который тот опубликовал после поездок за границу, издевался над курьезными промахами отдела наук «Москвитянина», иронизировал по поводу «детски милых и наивных» воззрений этого журнала на Европу и смеялся над его претензиями возродить «гибнущее» человечество с помощью православия и самодержавия.

«Отечественные записки» в полемике против «Москвитянина» часто не отделяли его от славянофильства. Они имели для этого все основания: славянофилы публиковали в «Москвитянине» свои статьи и выступали вместе с представителями «официальной народности». В то же время «Отечественным запискам» приходилось бороться и непосредственно против славянофилов. Так, Белинский резко возражал против характеристики «Мертвых душ» в брошюре славянофила К. Аксакова, справедливо увидя в ней попытку приглушить то беспощадное отрицание русской крепостнической действительности, которое лежит в идейной основе гоголевского произведения.

Статья Белинского «Взгляд на русскую литературу 1844 года» включает жестокую критику поэтов-славянофилов – Языкова и Хомякова. В ней отвергаются претензии славянофильства и его поэтов на подлинную народность. «Являясь в печати, – писал Белинский о Языкове, – он старается закрыть свой фрак зипуном, поглаживает свою накладную бороду и, чтоб ни в чем не отстать от народа, так и щеголяет в своих стихах грубостью чувств и выражений. По его мнению, это значит быть народным! Хороша народность!»

Опубликование этой статьи совпало с появлением в Москве цикла стихов Языкова, направленных против «не наших», т. е. Белинского, Герцена, Чаадаева, Грановского. Эти стихотворения граничили с доносом, и Герцен в своем фельетоне «Москвитянин» и вселенная» изобличил их как произведения «исправительного характера».

Выступлением «Отечественных записок» против славянофилов является и статья Белинского о повести В. Соллогуба «Тарантас», написанная в обстановке крайнего обострения борьбы со славянофилами и представляющая собою памфлет на И. Киреевского. Издеваясь над утопическими стремлениями славянофилов возродить «давно прошедшее», Белинский писал: «Новые Дон-Кихоты, они сочинили себе одно из тех нелепых убеждений, которые так близки к толкам старообрядческих сект, основанных на мертвом понимании мертвой буквы, и из этого убеждения сделали себе новую Дульцинею Тобосскую, ломают за нее перья и льют чернила».

Борьба «Отечественных записок» против враждебных журналов не осталась безрезультатной. Не без влияния «Отечественных записок» в сороковые годы упала популярность «Северной пчелы» и «Библиотеки для чтения», влачили жалкое существование «Сын отечества» и «Москвитянин», прекратилось издание «Русского вестника», быстро погас «Маяк».

«Отечественные записки» вызывали жгучую ненависть реакционной журналистики, которая демагогически обвиняла их в пре­зрении к русскому народу, в нигилистическом отношении к русской истории, культурному и литературному наследию и злобно напада­ла на реалистическое направление в литературе, защищаемое Белинским, Герценом и другими сотрудниками журнала.

Стремясь добиться от правительства запрещения «Отечественных записок», их враги старались всеми способами доказать, что журнал Краевского проповедует революцию, социализм и безбожие. На страницах охранительных изданий в изобилии появлялись статьи, которые явно имели вид доносов. Так, «Северная пчела» обвинила «Отечественные записки» в том, что они не уважают Жуковского, хотя он является автором гимна «Боже, царя храни» (1843, № 256). Другие журналы также не брезговали такого рода нападками. Достаточно сослаться на басню Б. Федорова «Крысы» в «Маяке», на стихотворение М. Дмитриева «Безымянному критику» в «Москвитянине».

Не ограничиваясь журнальной борьбой, враги «Отечественных записок» прибегали и к другим средствам. Булгарин и Греч, например, пытались задерживать на почтамте деньги, присылаемые Краевскому подписчиками. Известно также о многочисленных доносах на «Отечественные записки». Особенное усердие проявлял в этом отношении Булгарин. Кроме писем цензору Никитенко и председателю Петербургского цензурного комитета князю Волконскому,

полных угроз за якобы снисходительное отношение к «Отечественным запискам», Булгарин в марте 1846 г., направил в Третье отделение донос, озаглавленный: «Социалисм, коммунисм и пантеисм в России в последнее двадцатилетие». Он сообщал, что «журнал «Отечественные записки», издаваемый явно, без всякого укрывательства в духе коммунисма, социалисма и пантеисма, произвел в России такое действие, какого никогда не бывало... Безрассудное юношество и огромный класс, ежедневно умножающийся, людей, которым нечего терять и в перевороте есть надежда все получить, – кантонисты, семинаристы, дети бедных чиновников и проч. проч., почитают «Отечественные записки» своим евангелием, а Краевского и первого его министра – Белинского (выгнанного московского студента) – апостолами...». «Все направление или tendance «Отечественных записок» клонится к тому, чтобы возбудить жажду к переворотам и революциям, и это проповедуется в каждой книжке...»

Происки литературных врагов делали положение журнала крайне непрочным; постоянно можно было ожидать распоряжения о его закрытии. Краевскому не раз приходилось пускать в ход свои обширные связи, чтобы сохранить издание. Под влиянием доносов цензура преследовала журнал с еще большей жестокостью. Ряд произведений вовсе не был пропущен в печать и среди них – «Демон» Лермонтова («лишь с трудом выхлопотал Краевский право опубликовать небольшие отрывки из поэмы), «Боярщина» Писемского, первая статья Белинского о «Воспоминаниях» Булгарина, статья Куторги «Версаль» и др. В конце 1840 г. Белинский сообщил Боткину, что из первого номера за 1841 г. «выкинули преинтересную статью о Пугачеве – не знаем, что и делать с цензурою, – добавлял Белинский, – самая кнутобойная и калмыцкая!».

Как бы ни были жестоки и суровы условия, в которых издавался журнал, идеи народного освобождения со страниц «Отечественных записок» проникали сквозь цензуру и распространялись по всей стране, оставляя неизгладимый след в сердцах тысяч читателей, особенно молодежи. По словам Герцена, «статьи Белинского судорожно ожидались в Москве и Петербурге с 25 числа каждого месяца. Пять раз хаживали студенты в кофейные спрашивать, получены ли «Отечественные записки»; тяжелый номер рвали из рук в руки. «Есть Белинского статья?» – «Есть» – и она поглощалась с лихорадочным сочувствием, со смехом, со спорами... и трех-четырех верований, уважений как не бывало» («Былое и думы»). С таким же нетерпением ожидались и столь же сильное влияние оказывали «Отечественные записки» и в провинции. Журнал сыграл огромную роль в идейной подготовке участников революционного движения 1860-х годов.

Благодаря сотрудничеству Белинского, Герцена и их друзей «Отечественные записки» стали лучшим журналом сороковых годов и пользовались большим успехом у читателей. На 1847 г. они имели 4000 подписчиков, в то время как у «Москвитянина», например, их было всего 300.

С апреля 1846 г. Белинский прекратил работу в журнале Краевского. Причин для ухода у него было более чем достаточно. Несмотря на то что Краевский получал от журнала большие доходы, материальное положение Белинского оставалось неизменно тяжелым: корыстолюбивый издатель чрезвычайно неохотно соглашался на повышение его заработка. Вместе с тем Краевский нещадно эксплуатировал критика, заваливал его непосильной и срочной работой. «Я Прометей в карикатуре: «Отечественные записки» – моя скала, Краевский – мой коршун, который терзает мою грудь», – жаловался Белинский. Изнурительный труд делал критика, по его словам, «не только чернорабочим, водовозной лошадью, но и шарлатаном, который судит о том, в чем не смыслит ни малейшего толку... У Краевского я писал даже об азбуках, песенниках, гадательных книжках, поздравительных стихах швейцаров клубов (право!), о книгах о клопах, наконец, о немецких книгах, в которых я не умел перевести даже заглавия; писал об архитектуре, о которой я столько же знаю, сколько об искусстве плести кружева» (письмо Боткину от 4–8 ноября 1847 г.).

Но причины материально-бытового характера, разумеется, не были главными. Слишком велики были различия между Белинским, любившим человечество «маратовской любовью», и расчетливым и беспринципным издателем «Отечественных записок». Краевский понимал, насколько популярность «Отечественных записок» зависела от Белинского, но с опасением смотрел на выступления критика в журнале; они пугали его и заставляли желать избавиться от неблагонадежного сотрудника. Белинский со своей стороны убедился, что его шеф – «приобретатель», «ожесточенный эгоист, для которого люди – средство и либерализм – средство... в литературе он человек тупой и круглый невежда...» (письмо к Герцену от 6 апреля 1846 г.). Особенно раздражало Белинского хозяйничанье Краевского в «Отечественных записках», что отрицательно сказывалось на содержании и направлении журнала. Краевский привлекал к участию в «Отечественных записках» весьма сомнительных в идейном и профессиональном отношении литераторов, был прижимист в расчетах с такими сотрудниками, как Герцен, сводил на страницах журнала личные счеты со своими конкурентами. Пользуясь правом редактора, он подвергал статьи Белинского правке, иногда сильно искажал их. Как выяснено, умеренный и трусливый Краевский старательно смягчал в статьях Белинского высказывания, прямо или косвенно направленные против крепостничества и самодержавия, стремился вытравить оригинальные и смелые мысли, касающиеся русской истории, вычеркивал иронические отзывы о литературных знаменитостях, заменял прямые и резкие формулировки неопределенными и расплывчатыми, придавал живому и яркому стилю Белинского сухую и бесцветную «правильность».

Покидая «Отечественные записки», критик первоначально предполагал осуществить издание огромного альманаха «Левиафан», но когда летом 1846 г. выяснилось, что Некрасов и Панаев намерены выпускать новый журнал, Белинский с радостью откликнулся на их предложение принять участие в нем. С января 1847 г. он становится критиком журнала «Современник», купленного Некрасовым и Панаевым у Плетнева. В «Современник» из «Отечественных записок» перешел и Герцен.

Разрыв Белинского с Краевским показал в истинном свете как владельца «Отечественных записок», так и некоторых «друзей» критика. В то время как Герцен, Некрасов, Панаев поддержали его и покинули журнал Краевского, либералы-западники – Боткин, Кавелин, Галахов, Кудрявцев – не только не ушли из «Отечественных записок», но даже были довольны, что журнал освободился от «беспокойного» человека – Белинского, и всемерно помогали Краевскому выйти из затруднительного положения, в котором он оказался после ухода лучших сотрудников. Эти «друзья-враги», как называл их Белинский, усердно распространяли вымыслы о том, что критик «исписался» и его «литературное поприще» окончено, что без него журнал стал «не только не хуже, но лучше», и энергично вербовали для Краевского новых сотрудников. Правда, уступая настойчивым уговорам Белинского, они иногда писали и в «Современник», но наотрез отказались покинуть «Отечественные записки», которые привлекали их как журнал «спокойного тона» и «умеренных мнений». В этом сказалась принципиальная разница между воинствующим революционным демократом Белинским и умеренными либералами: Боткиным, Кавелиным и др.

Уходя из журнала Краевского, Белинский, Герцен и Некрасов полагали, что «Отечественные записки», утратив «дух» и «закваску», потеряют прежнее направление, содержательность и, следовательно, популярность у читателей. Так и случилось. Но первое время Краевский, чтобы удержать читателей, считал целесообразным сохранять в известной мере утвердившуюся репутацию журнала. Поэтому он напечатал повести Салтыкова-Щедрина «Противоречия» и «Запутанное дело», статью Заблоцкого-Десятовского «Причины колебания цен на хлеб в России» и некоторые другие произведения, соответствующие тому направлению, которое придал журналу Белинский. Самодержавное правительство не без основания увидело в повести Салтыкова-Щедрина «Запутанное дело» «вредный образ мыслей и пагубное стремление к распространению идей, потрясших уже всю Западную Европу и ниспровергших власти и общественное спокойствие». Заблоцкий-Десятовский утверждал в своей статье, что «правильная соразмерность между производством и запросом хлеба на рынках может установиться только тогда, когда рента примет естественный, экономический характер», т. е. с уничтожением крепостного права.

Невозможно было удержать на прежней высоте критико-библиографический отдел. Руководить им Краевский пригласил молодого талантливого критика В. Н. Майкова. Но Майков не был столь радикален в своих философских, социально-политических и эстетических воззрениях, как Белинский, и находился под влиянием позитивизма и западничества. Сотрудничество Майкова в «Отечественных записках» было непродолжительным: летом 1847 г. он утонул, успев поместить в журнале лишь статью о Кольцове и несколько рецензий. Его место занял С. Дудышкин, очень умеренный и заурядный критик.

Резкое изменение курса и падение журнала относятся к периоду реакции, наступившей в России в связи с революционными событиями, охватившими Западную Европу в 1848 г.

Особый комитет под председательством А. С. Меншикова, которому Николай I поручил «ознакомиться» с русской журналистикой, отозвался об «Отечественных записках» суровее, чем о всех других изданиях. Член комитета Дегай нашел в журнале последних лет «вредность духа и направления». Он отметил неблагонамеренность повести Салтыкова-Щедрина «Запутанное дело», статьи Милютина «Пролетарии и пауперизм в Англии и Франции» и указал на недопустимость продолжающейся распродажи книжек журнала 1840 – 1843 гг. со статьями эмигрировавшего за границу Герцена. Краевского вызвали в Третье отделение и пригрозили закрытием «Отечественных записок». Он перепугался до крайности и сначала заявил, что «желал бы быть органом правительства», а затем письменно сообщил, что все грехи и упущения «Отечественных записок» и «наличие в них чужеземного влияния» произошли по вине «молодых сотрудников». Наконец, в июльской книжке журнала за 1848 г. Краевский выступил со статьей «Россия и Западная Европа в настоящую минуту», где в самых льстивых выражениях говорил о спасительности начал самодержавия и православия, нападал на революционные и социалистические учения и называл шарлатанами Прудона, Кабэ и Ледрю-Роллена. Эта статья издателя «Отечественных записок» угодила цензуре и обратила на себя «всемилостивейшее внимание государя императора».

Цель Краевского – создать своему журналу репутацию благонамеренного издания – была достигнута. Под влиянием правительственных репрессий, беспринципности и трусости издателя «Отечественные записки» быстро утрачивают прежнее направление и торопятся покинуть лагерь прогрессивной журналистики. Цензурный террор в «мрачное семилетие» после 1848 г. привел их к окончательному упадку, потере авторитета и влияния. По традиции, считая себя прогрессивным журналом, «Отечественные записки» пропагандируют пресный либерализм, враждебный демократии и мало чем отличающийся от консерватизма.

Общественный подъем, наступивший после смерти Николая I и Крымской войны, уже не смог вдохнуть жизнь в журнал. Даже публикация таких произведений, как «Тысяча душ» Писемского (1858) и «Обломов» Гончарова (1859), не улучшила его положения. Былая популярность не вернулась к журналу и в 1860-е годы. И лишь после того как отчаявшийся в успехе издания Краевский в 1868 г. передал его в руки Некрасова и Салтыкова-Щедрина, к «Отечественным запискам» вновь пришла слава передового обще­ственно-политического и литературного журнала.

в начало