Psychiatry_part 2 / Курс общего учения о душевных болезнях. Осипов В.П / main / 19_Расстройство памяти

XIX.

Расстройство памяти. Гипермнезия, амнезия, парамнезия. Прирожденные и приобретенные расстройства памяти. Общая слабость памяти. Наростающее понижение памяти. Периодическая амнезия. Ретро- и антероградная амнезия. Двойственная и множественная память. Внушенная амнезия. Частичная амнезия. Источники ложных воспоминаний. Двойственные воспоминания или ошибочные отождествления. Конфабуляции. Pseudologia phantastica.

Память в ее целом слагается из способности запоминания и способности воспроизведения; без образования энграмм или следов в центральной нервной системе невозможно удерживание воспринимаемых впечатлений; запоминаемые представления должны вступить в связь с другими элементами психического содержания; этим создаются необходимые условия для воспроизведения (гл. XI); без запоминания нет воспроизведения, так как нет материала для последнего; вместе с тем, о возможности запоминания приходится судить по возможности воспроизведения; поэтому главное внимание при изучении патологического расстройства памяти сосредоточивается на рассмотрении различного рода поражений именно этой способности; способность локализации впечатлений и способность узнавания в значительной степени поглощаются процессом воспроизведения.

Болезненные расстройства памяти проявляются в количественном и качественном отношениях; количественные поражения обнаруживаются в направлении усиления или обострения памяти, т. наз. гипернезии, и в направлении ослабления памяти, т. наз. амнезии, гипомнезии. Качественные поражения памяти выражаются в неправильных, ложных воспроизведениях или обманах памяти, так наз. парамнезиях.

Гипермнезии наблюдаются при различных состояниях изменения душевной деятельности, характеризующих не только определенные клинические формы душевных заболеваний, но также развивающихся в качестве осложняющего эпизода и при других болезнях. В большинстве случаев это состояния, выражающиеся в возбуждении душевной деятельности. В старой и новой литературе о памяти содержится очень много примеров поразительного обострения памяти, главным образом, выражающегося воспоминаниями из раннего детства у людей, попадающих в обстановку, при которой соответствующие впечатления когда-то возникали и закреплялись; далеко не все из этих примеров достаточно проверены и требуют осторожного к себе отношения; на них построен ряд мелодраматических произведений.

Понятие гипермнезии является понятием относительным и должно быть принимаемо для обозначения обострения памяти данного лица по сравнению с обычно свойственной ему способностью воспроизведения; память различных лиц далеко не одинакова, ей свойственны большие индивидуальный колебания в количественном и качественном отношении; поражающие способности необыкновенных счетчиков и других лиц, обладающих феноменальной памятью, не являются выражением гипермнезии для них самих; у этих лиц память обыкновенно представляется развитой неравномерно или частично, в определенном направлении, не будучи ничем замечательной в других отношениях; путем упражнения и специальных мнемонических приемов память может быть несколько улучшена, но такое совершенствование памяти достижимо лишь в известных пределах и, являясь результатом упражнения при посредстве систематических приемов, не должно быть рассматриваемо, как обострение памяти или гипермнезия.

Гипермнезия представляется явлением преходящим, временным; она встречается при лихорадочных состояниях, связанных с некоторыми инфекциями, при интоксикациях, напр., ядом бешенства¹), у истеричных, в период возбуждения при маниакально-депрессивном психозе, особенно в гипоманическом состоянии, т. е., периоде умеренно выраженного возбуждения. Надо полагать, что в указанных состояниях под влиянием повышения температуры, усиления кровообращения или в связи с влиянием на центральную нервную систему некоторых токсических веществ происходит облегченное оживление энграфических соотношений, в результате чего получается более легкое воспроизведение; психологически - развивается облегченное течение ассоциативного процесса, вплывание в сознание представлений очень давно воспринятых и, казалось, забытых, покоившихся в отдаленных уголках нашего психического запаса.

В большинстве учебников и курсов по психологии и психиатрии приводятся примеры замечательных случаев обострения памяти; хотя эти примеры пользуются большою известностью, тем не менее я приведу некоторые из них.

В одном католическом городе Германии захворала горячкой молодая, неграмотная женщина; священники об'явили ее одержимой злым духом, так как в бреду она говорила на латинском, греческом и еврейском языках. Бред был записан, и оказалось, что он состоит из различных изречений, понятных в отдельности, но не имевших никакой связи между собою; лишь немногие еврейские фразы были заимствованы, из библии, большая часть их произносилась на раввинском наречии. Случай казался необ'яснимым без допущения одержимости, и только усиленными стараниями одного врача, тщательно проследившего историю больной, было выяснено происхождение явления. Оказалось, что с 9-летнего возраста больная в течение нескольких лет жила у старого протестантского пастора, ученого специалиста по древним языкам; старик имел привычку расхаживать по коридору, в который выходила кухня, и читал вслух свои книги; книги были разысканы, и среди них оказалось несколько томов, написанных греческими и латинскими отцами церкви, и собрание писаний раввинов; многие места из этих книг оказались тождественными с изречениями, записанными у постели больной. Таким образом выяснилось происхождение оживившихся в лихорадочном состоянии давних впечатлений неграмотной женщины.

Другой случай относится к человеку, получившему ушиб головы и впавшему вследствие этого в бессознательное состояние; когда состояние его улучшилось, он заговорил на незнакомом никому в больнице валлийском языке; впоследствии выяснилось, что больной тридцать лет не был в Валиссе и совершенно, казалось, забыл свой родной язык, на котором никогда не говорил за все это время; выздоровев, он снова заговорил по-английски, утратив совершенно способность говорить на валлийском языке²).

Мне пришлось близко наблюдать девочку в возрасте двух с половиною лет, заболевшую стрептококковой ангиной; болезнь сопровождалась значительным повышением температуры; в лихорадочном периоде ребенок произносил наизусть прочитанную ему до заболевания несколько раз сказку в стихах, размером в двенадцать страниц большого формата; далеко не все слова этой сказки были ему понятны, но произносились совершенно правильно; кроме того, ребенок требовал, чтобы ему читались вслух рассказы из знакомого ему сборника, написанного в прозе; когда ухаживавшие за больной не могли найти в книге интересовавшие девочку места, она брала книгу и перелистывая страницу за страницей, по рисунку напечатанного текста (красные строки) узнавала, что ей было нужно; указанные ею места текста как раз были теми, прочтения которых требовала больная. Вместе с выздоровлением девочки описанное обострение памяти выравнялось, и девочка, вообще обладавшая хорошей памятью, уже не была в состоянии проявлять ее в таких размерах, как это было во время болезни.

Лица, наблюдавшие больных маниакально-депрессивным психозом в периоде развития маниакального состояния, неоднократно могли отметить у этих больных облегченное воспроизведение давних впечатлений; суб'ективно больные нередко отмечают по выздоровлении, что в этом периоде они переживали необычайную легкость мышления и облегченную работу памяти, что доставляло им большое удовольствие.

Иногда облегчение воспроизведения удается наблюдать в гипнотическом состоянии, что неоднократно отмечалось в литературе³⁷⁹); по-видимому, это об'ясняется тем, что в гипнозе легче воспроизводятся впечатления, хранящиеся в несознаваемой сфере душевной деятельности.

Слабость памяти, выражающаяся в различных степенях и особенностях ее понижения и утраты, известная под названием амнезии и гипомнезии, может быть врожденной и приобретенной; та и другая может носить общий или частный, избирательный характер, т. е., распространяться более или менее равномерно на воспроизведения представлений различных категорий, или охватывать представления, преимущественно, определенного содержания; содержание понятия приобретенной амнезии составляют случаи общей слабости памяти, случаи нарастающего понижения памяти или прогрессирующей амнезии, случаи периодической амнезии, случаи ретроградной и антероградной амнезии, случаи двойственной или множественной памяти и, наконец, случаи внушенной амнезии.

Прирожденная слабость памяти наблюдается у лиц, представляющих различные степени умственного недоразвития, т. е., идиотии, тупоумия, умственной отсталости. Особенно страдает у таких лиц способность воспроизведения, теснейшим образом связанная с состоянием ассоциативных процессов. Наиболее резко поражена память у идиотов, она не выходит за пределы памяти ощущений, инстинктов, влечений, органических чувствований; она глубоко ограничена, как в количественном, так и в качественном отношении. Память тупоумных, обладающих более высокими умственными способностями, чем идиоты, шире и глубже по сравнению с последними, тем не менее при изучении ее в ней обнаруживаются большие недочеты; это по преимуществу память механического характера, отстающая при развитии ассоциативного процесса, плохо воспринимающая там, где для этого необходимо сосредоточение внимания; этим об'ясняется, что тупоумные плохо запоминают числа и с большим трудом научаются четырем действиям над ними. Память отсталых развивается лучше, у них уже отчетливо могут быть выражены типы памяти, намечающиеся и у тупоумных; однако, по сравнению с памятью нормальных лиц, она весьма недостаточна: она слабее нормальной приблизительно на 20% (Ranschburg³⁰⁹)), в смысле непосредственного запоминания, и настолько же слабее, в смысле продолжительности удержания воспринятого; время воспроизведения у них также замедлено по сравнению с нормой. Кроме того, память отсталых носит неравномерный, избирательный характер ^310-311). Избирательный характер поражения и состояния памяти у тупоумных и отсталых бывает выражен неодинаково отчетливо: то дело идет о большей или меньшей способности запоминать цифры, собственные имена, названия предметов и т. под., то наряду с известной степенью слабости памяти некоторые стороны ее не только не представляются пониженными, но обнаруживают явления несомненной гипермнезии. Так, напр., иногда наблюдается у идиотов хорошая музыкальная память, хорошая память на числа, имена, даты времени, стихи; в литературе описаны случаи, относящиеся к тупоумным и умственно отсталым людям, поражавшим частичным развитием своей памяти; так, один знал все дни погребений умерших своего округа за 35 лет, их имена, возраст и имена родственников (Winslow), другой знал имена, фамилии, возраст и дни рождения всех больных и служащих заведения, по данному ему числу месяца он тотчас называл день недели текущего, прошедшего и будущего года (v. d. Kolku. Jansens); подобный же случай наблюдал Kraepelin³¹²). В литературе описано много аналогичных случаев, а также случаев, в которых частичное развитие памяти поражает еще большими размерами. Память идиотов, тупоумных и отсталых носит выраженный механический характер.

Общее ослабление памяти, наблюдаемое в качестве приобретенного поражения функции центральной нервной системы, обычно сопровождает органические поражения головного мозга, являясь одним из существенных симптомов этих заболеваний. Слабость памяти может быть выраженной сравнительно легко и может достигать чрезвычайной степени развития в различных периодах болезни. Особенно сильно страдает память при прогрессивном параличе помешанных, при старческом слабоумии, при т. наз. Корсаковском или полиневритическом психозе (cerebropathia toxaemica). Подробное описание и разбор этих трех заболеваний принадлежит частной патологии душевных болезней; здесь же необходимо отметить, что слабость памяти при указанных заболеваниях, представляющая много общих черт, имеет в то же время свои особенности и оттенки. При прогрессивном параличе особенно страдает восприятие и усвоение, способность заучивать и внимание; вследствие этого получается неправильная обработка содержания воспринимаемого материала, и при воспроизведении возникают грубые ошибки; при старческом слабоумии расстройство сосредоточения внимания отступает на второе место по сравнению с падением способности заучивать и с уменьшением об'ема памяти вообще; особенно трудно удерживаются в памяти имена и числа; при психозе Корсакова сильнее всего страдает способность воспроизведения и меньше поражается способность узнавания предметов и лиц; память заучивания сохраняется значительно лучше, чем в предшествующих случаях; при последнем заболевании расстройства памяти выражаются еще рядом особенностей, о которых будет сказано ниже. У больных преждевременным или ранним слабоумием также наблюдается расстройство памяти, обусловленное, главным образом, нарушением функции сосредоточения внимания и усвоения, понимания воспринимаемого ^313-314).

Ribot была отмечена известная закономерность в развитии общей слабости памяти (стр. 108), выраженная им в законе обратного развития памяти³); по этому закону в случаях общего наростающего понижения памяти или прогрессирующей амнезии последняя развивается в следующем порядке: раньше всего исчезает память ближайших, текущих событий, фактов; за ними следует память общих идей, чувствований (напр., чувство дружбы, вражды), привычек, действий; содержание памяти утрачивается в направлении от нового к старому и от сложного к простому; имена собственные забываются легче и раньше всего, за ними следуют имена существительные, имена прилагательные и глаголы, междометия и жесты. В случаях улучшения и восстановления пораженной памяти, оно происходит в порядке обратном ее утрате, т. е., в направлении от событий давних к новым и от действий к фактам, от жестов к именам собственным. Закон Ribоt был подтвержден в главных чертах и другими исследователями и даже разработан детальнее⁴); особенно отчетливо он бывает выражен в случаях постепенного и равномерного наростания упадка памяти, напр., при старческом слабоумии, при полиневритическом психозе, при сифилитических поражениях головного мозга ^315-316). Случаи восстановления памяти, хорошо прослеженные, редки; тем не менее они известны, относятся, преимущественно, к сифилитическим поражениям головного мозга и полиневритическому психозу; очень интересный случай, в общем подтверждающий закон Ribоt, сообщен Pick'ом³¹⁷) и относится к женщине, страдавшей душевным расстройством после родов и перитонита. Закон Ribоt не представляет собою непреложного явления, нередко наблюдаются уклонения от него, напр., страдает память текущих событий при сохранении памяти на собственные имена, но в главных чертах он формулирован правильно.

Описанный порядок развития наростающего понижения памяти об'ясняется тем, что прежде всего страдает способность воспроизведения впечатлений, менее закрепившихся развитием ассоциативных связей, более новых, мало повторяющихся, менее привычных, сопровождающихся сравнительно небольшой эмоциональной окраской; это психологическая сторона явления, имеющего патологическую основу: там, где органически поражен субстрат психических процессов, головной мозг, не могут удовлетворительно развиваться, закрепляться и воспроизводиться впечатления, особенно новые, которые и страдают первыми; большая привычность и прочность впечатлений связана, конечно, и с большим расположением анатомических путей и биологических процессов к их привычной функции.

Лица, страдающие наростающим упадком памяти, утрачивают в значительной степени способность локализировать события в пространстве и времени; это расстройство является естественным последствием лежащего в его основании психопатологического процесса; способность локализации впечатлений обусловливается установлением их последовательной связи с другими впечатлениями; раз такая связь не устанавливается прочно или совершенно не oбpaзyeтcя, не может возникнуть сколько-нибудь удовлетворительной локализации в пространстве и времени, особенно во времени. Этим об'ясняются, напр., грубые ошибки в определении собственного возраста и возраста близких лиц, наблюдаемые часто у больных, обнаруживающих явления прогрессирующей амнезии.

Остановимся на примерах описываемого явления.

Старческое слабоумие. Больной 72 лет, до начала болезни нес весьма ответственные обязанности, связанные с его службой, требовавшей значительного напряжения внимания и не всегда безопасной. Ослабление памяти было замечено окружающими с осени 1915 года. Больной забывал дни, путал дела, забывал о необходимых действиях по службе; будучи военным, он позабывал о назначенных смотрах и приемах, неправильно одевал форму; с декабря 1915 года ему нельзя было поручить сколько-нибудь сложной работы; он путал и забывал имена близких знакомых; повторял одно и то же по несколько раз; в феврале и в марте 1916 года больной нередко являлся на службу в семь часов утра и очень удивлялся, не находя никого на месте; тогда же было замечено, что в письме его оказываются пропущенными не только буквы, но целые слова; весною, в апреле и мае, больной забыл, где находится место его службы, он не мог найти своей квартиры сам и не мог никому об'яснить, где он живет; были случаи, что он по 7-8 часов ездил по городу, не будучи в состоянии попасть домой, в конце концов, его доставляла домой полиция, узнав его адрес по его имени, и фамилии. В половине мая больной подал своему начальству довольно длинный рапорт, из которого видно, что он не помнит надлежащим образом имен своих сыновей, двух из них называет одним и тем же именем и не знает даже приблизительно, чем они занимаются и какое служебное положение имеют; собственное служебное положение в это время больной тоже представлял смутно. В июне, будучи в клинике, больной почти никого не мог назвать по имени, всех своих сыновей он называл одним именем, которое тоже с течением времени позабыл; при постоянных посещениях врачей он заявлял, что видит их в первый раз, он не был в состоянии припомнить только-что минувшие события, напр., что он только-что пообедал. Свой возраст больной определял неправильно, ошибаясь на 30 - 40 лет; он так и не мог усвоить, что находится в клинике, заявлял, что он вчера или сегодня утром сюда приехал; наконец, он перестал узнавать своих сыновей в лицо; целыми днями щипал корпию, сначала смутно вспоминал турецкую войну, 1877 - 78 года, потом забыл и об этом. Первое время пребывания в клинике мог писать, пропуская буквы и слова, б. ч. повторял многократно одно и то же слово или бессвязную фразу, затем и эта способность утратилась. Первые недели пребывания в клинике еще можно было отметить манеры и привычки человека, привыкшего распоряжаться, но затем все это исчезло. Больной скончался в декабре 1916 года. Амнезия его достигла крайней степени развития за 1 - 1 1/2 месяца до смерти, - больной не мог говорить, не мог написать связной фразы.

В описанном случае нароставшее расстройство памяти соответствует довольно близко схеме, установленной Ribоt. Можно было бы привести немало примеров такого упадка памяти, при котором больные, как в только-что описанном случае, не были в состоянии вспомнить не только имен своих детей, но даже своего собственного имени и рода своих занятий, когда больные настолько не ориентировались во времени, что даже приблизительно не определяли времени года и даже часа дня.

Частичный характер расстройства памяти в некоторых случаях бывает выражен очень отчетливо и не всегда строго соответствует схеме Ribоt. Напр., один из клинических больных, называя приходивших к нему врачей по имени и отчеству, в то же время не помнил, виделся ли он с ними и когда; таким образом, у него страдала память фактов и локализация их во времени при сохранении памяти на собственные имена.

Под названием периодической амнезий я подразумеваю такие случаи, когда утрата памяти, точнее, способности воспроизведения, распространяется на некоторый промежуток времени, как бы выпадающий из сознания больного, при чем это явление время от времени повторяется; в течение периодов времени, на которое амнезия распространяется, сознание больных бывает измененным, что и обусловливает последующую амнезию. Периодическая амнезия наблюдается при психических приступах падучей, при истерическом психоневрозе, при состояниях т. наз. автоматизма, с которыми подробно мы познакомимся впоследствии.

Дальнейшие виды расстройства памяти носят название ретроградной и антероградной амнезии; эти термины установлены Ribot, Azam³¹⁸) и Charcot ^319-321)⁵). Под ретроградной амнезией подразумевается расстройство способности воспроизведения впечатлений, относящихся к периоду времени, предшествующему началу заболевания; напр.,. вслед за полученной травмой выпадают из памяти впечатления, полученные в течение известного периода времени, предшествующего травме, т. е., в то время, когда заболевший должен был рассматриваться, как здоровый; амнезия, охватывающая впечатления, полученные после начала заболевания, называется антероградной; амнезия может охватывать время, предшествующее заболеванию, распространяясь и на события, наступившие после его начала, в таком случае амнезия получит характер смешанный - ретро-антероградной формы. Выражения - ретроградная и антероградная амнезия - могут быть переданы по-русски, как утрата памяти предшествующего и последующего. Эти виды амнезий отдельно или в сочетании чаще всего встречаются, как последствие травмы черепа, сопровождающейся сотрясением мозга (commotio cerebri); они наблюдаются при истерии, иногда вслед за психической травмой, вслед за падучными приступами или падучевидными приступами при артериосклеротическом поражении головного мозга, при старческом слабоумии; они бывают при хроническом алкоголизме³²²), при полиневритическом психозе.

Вечером в день окончания государственных экзаменов в университете только-что сдавший эти экзамены молодой человек X. справлял с товарищами вечеринку; порядочно выпив спиртных напитков, компания ночью вздумала прокатиться на автомобиле; при поездке X. сидел впереди, рядом с шофером; произошло несчастие: автомобиль налетел на тумбу, и толчком X. был выкинут на тротуар, при чем ударился головой о фонарный столб; X. был доставлен в бессознательном состоянии в губернскую земскую больницу; никаких существенных повреждений в связи с полученной травмой у него обнаружено не было, исключая умеренного кровоподтека в теменной области; в течение дня больной пришел в себя; у него была рвота, жаловался на головную боль; в течение двух-трех дней самочувствие больного настолько улучшилось, что с ним можно было беседовать; он жаловался на головокружения, головную боль, сердцебиения, шум в ушах, общую слабость; были отмечены и другие признаки травматического невроза, как учащение сердечной деятельности, дрожание, дермографизм. Выяснилось, что из памяти X. выпал ряд событий, предшествовавших травме: он не помнил, как он сдал государственные экзамены, лишь помнил, что он начал их сдавать; не помнил, что он окончил курс, ничего не помнил о вечеринке с товарищами и о поездке на автомобиле; он долго не мог понять, как и почему он очутился в больнице; в его сознании не воспроизводились и текущие события: он не помнил окружающих лиц, сиделок, врачей, каждый раз встречал их, как незнакомых; не помнил, что я его исследовал; не помнил, сколько времени он находится в больнице; время он определял с запозданием на несколько недель (от начала экзаменов); лишь постепенно здоровье X. восстановилось, память его окрепла недели через три, а еще через некоторое время он припомнил события, предшествовавшие заболеванию, вплоть до поездки на автомобиле.

Ясно, что в описанном случае дело идет о ретроантероградной амнезии, вызванной травмой; алкогольное отравление и экзаменационное утомление, связанное с волнениями, по-видимому, имели значение предрасполагающего момента. Следует отметить, что у X., как это обычно бывает в подобных случаях, пострадала не столько способность запечатлевать события, сколько способность их воспроизведения; это видно из того, что с восстановлением последней первая оказалась удовлетворительной.

Замечательный случай амнезии приводит Nаеf³²³).

N., 32-х лет, с тяжелым наследственным отягощением, выражавшимся в головокружениях и проявлениях истерии. Расстройство памяти наблюдалось у N. еще в юношеском возрасте. Обратившись за помощью к врачу по поводу головных болей, приливов к голове, похолодения конечностей и других нервных симптомов, N. подробно рассказал о событиях своей жизни, при чем обнаружилось, что из памяти его выпал значительный период, охватывавший приблизительно 8 -9 мес. N. знает совершенно точно, что осенью 189... года он находился в А. ради пополнения своих прерванных занятий; еще до ноября кое-что сохранилось в его памяти, затем наступает полная амнезия, полное отсутствие воспоминаний, и постепенно восстановление способности воспроизведения отмечается лишь с начала июня следующего года. Он вспомнил себя находящимся на борту английского парохода, приближавшегося после продолжительного плавания к Европе, воспоминания были смутными, он не помнил названия парохода, но вспомнил, что он выехал из города 3. в Австралии и должен высадиться в Неаполе; он не помнил, познакомился ли с кем-нибудь на пароходе, помнил, что не говорил на немецком языке, что помещался в каюте II класса с одним ирландцем; он помнил, что в пароходной библиотеке были некоторые английские книги, из мест остановок помнил только Неаполь и смутно Порт-Саид; о времени прибытия в Неаполь он не помнил. Воспоминания о дальнейших событиях становятся все полнее и точнее. Как выяснилось позднее, осенью 189... года N. действительно занимался в А., где ему было предложено хорошее назначение в Австралию, которое он принял и переехал туда в начале нового года, остановившись в приморском городе 3. на несколько недель; из еженедельно посылавшихся им писем к родным видно, что ничего особенного за это время с ним не произошло; с 6 мая корреспонденция обрывается вследствие служебной поездки N. вглубь страны. Выяснилось, что в О. пациент заболел лихорадкой, сопровождавшейся бессонницей и подавленностью, по поводу чего он обращался к врачам, которые посоветовали ему вернуться на берег океана. С момента от'езда из О. все сведения о N. утрачиваются, известно только, что на станции L. его видела знакомая дама, на приветствие которой он не ответил, и что пассажир, похожий по описанию на N., уехал под именем Corona на пароходе Oroya в Неаполь.

По возвращении в Европу N. сначала поселился в Zurich'e, где вел очень уединенный образ жизни; однажды, когда он сидел в ресторане, его внимание привлекла газетная заметка, в которой сообщалось, что N. (было полностью названо имя), уехавший несколько месяцев тому назад с официальным поручением в Австралию и там находившийся, исчез бесследно; высказывалось предположение, что он сделался жертвой преступления или погиб от туземной лихорадки; в другом номере газеты появилась заметка, что N. видели в одном приморском городе. Когда N. прочел эти заметки, ему вдруг стало ясно, что речь идет о нем; вслед за этим он обратился к врачу.