Лит / 4. Фольклор и литература

совокупность текстов русской народной культуры, передаваемых преимущественно изустно, имеющих статус безавторских, анонимных и не принадлежащих определённым отдельно взятым исполнителям, хотя известны имена некоторых ярких мастеров-исполнителей: сказитель былин Т. Г. Рябинин, вопленица И. А. Федосова, сказочница А. К. Барышникова, песельница А. И. Глинкина. Эти тексты поются или рассказываются, имеют более или менее крупную форму (историческая песня или пословица), связаны с обрядами (календарные песни-заклинания, причитания) или, напротив, совершенно от них независимы (частушки, былины). Важнейшие качества произведений русского фольклора обусловлены культурной памятью этноса, заданностью мировоззренческих и религиозных традиций и бытовым прагматизмом социальных структур, в которых они бытуют. С понятием «русский фольклор» связано представление о традиционализме, хотя количественное накопление постепенных изменений приводит к возникновению новых явлений. Фольклорная традиция имеет как общерусские черты, так и локальные, региональные, привнося в общефольклорный фонд обилие вариантов и особенностей бытования каждого отдельного произведения, обычая, обряда и т. п.  В процессе исторического развития наблюдается постепенное и естественное умирание традиционного фольклора. Древнейшие формы русского фольклора – обряды и обрядовый фольклор, к которым относятся календарные праздники и обряды, ритуальные песни (колядки, масленичные, троицко-семицкие, купальские, жнивные и др.) и песни-заклинания (подблюдные песни, веснянки, егорьевские песни, хороводы и др.), заговоры, причитания, поэзия похоронного и свадебного обрядов. По мере формирования русского государства существенно расширяется жанровый репертуар русского фольклора. 

ФОЛЬКЛОР И ЛИТЕРАТУРА:

СЛОВО УСТНОЕ И ПИСЬМЕННОЕ

Несмотря на разногласия между фольклористами, что называть народныv поэтическим творчеством, вероzтно, все согласятся в том, что ему присущи такие определяющие черты, как коллективность, традиционность и устный характер произведений. Причем, каждая из составных может присутствовать и в других видах творчества, но в фольклоре они находятся обязательно в нерасторжимом единстве.

Коллективность народного творчества – это прежде всего общность поколений, которая проявляется на самых различных уровнях: общность поколений семьи, села, региона, народности, человечества (вспомним в связи с последним мировые бродячие сюжеты). Иными словами: коллективность неотделима от традиции передачи произведений от одного поколения к другому, и эта передача должна осуществляться обязательно устным путем.

Не умаляя значения традиции и коллективности в определении народного творчества, мы предполагаем посвятить статью именно устному фактору произведений словесного фольклора и в связи с этим взглянуть на историю взаимоотношений русского фольклора и русской литературы.

Когда называют поэтический фольклор искусством слова, необходимо добавлять, что это слово обязательно должно быть устным. Это очень важно. В этом его принципиальное отличие от литературы – искусства письменного слова.

Устное слово имеет свои особые художественные возможности: мимику, жест, тембр голоса, интонацию и другие средства, которые литература не может использовать (или использует ограниченно). Передача устного слова на письме всегда останется суррогатом. Любая письменная фиксация сказки, песни носит характер имитации, которая при всей своей полезности (даже необходимости) не может заменить оригинал, как не может заменить фотография живой объект. Жизнь любого произведения фольклора проходит во множестве устных вариантов, близких в своей основе, но в то же время и отличающихся друг от друга. Фольклор не мыслим без импровизации. В этом и прелесть искусства устного слова: каждый текст является по-своему единственным и неповторимым. Чудо искусства каждый раз совершается непосредственно у нас на глазах, в нашем присутствии.

16 Славянская традиционная культура

В свое время раздавались голоса, что фольклор неизбежно должен погибнуть, что его вытеснит литература. "Логика" была следующая: фольклор – искусство неграмотного населения, прежде всего деревенского, его устный характер определяется в основном отсутствием образования. Если сказитель окончит школу и научится писать, он перестанет быть сказителем и превратится в писателя. Автор этих строк пятьдесят лет назад сам отстаивал такую неверную позицию; неверную по многим причинам. Фольклор признавался только у неграмотных классов, то, что в дворянской и интеллигентской среде бытовали сказки, анекдоты, толки и слухи, песни, пословицы и поговорки, не принимались во внимание. Но главное, сбрасывалось со счетов, что фольклор имеет свое особое художественное поле, не доступное литературе, к которому она может только приближаться. Всегда существовали мастера устного слова, "прекрасные рассказчики", чье искусство не было в свое время зафиксировано. Так всеми признавался Д.И. Фонвизин, обладавший даром "показывать людей", как это в наше время делал И.Л. Андроников, как развлекала своих сокамерников Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой. Устные рассказы М.С.Щеп-кина восхищали А.С.Пушкина. Интересной рассказчицей была Н.К. Загряжская, от нее Пушкин и П.А.Вяземский записали множество преданий XVIII века. Существуют воспоминания о М.Горьком как талантливом рассказчике, любившем и рассказывать и слушать других.

Но искусство устного слова – не обязательно фольклор. Оно становится им только тогда, когда встретятся оба компонента – устное слово и традиция, т. е. когда передача устного материала имеет традиционную основу, сочетается с передачей определенных традиций.

Устная традиция возникла и начала развиваться, когда письменности еще не было и поэтому сопоставления с литературой и противопоставления ей быть не могло.

С Крещением Руси стала развиваться литература, и уже в XII веке появился такой замечательный памятник, как "Повесть временных лет", где широко использована устная традиция легенд, преданий и даже анекдотов. Когда большинство общества было неграмотным, социальный водораздел не проходил, как в более позднее время, по оппозиции: устная словесность для простого народа – письменность для высших классов. Социальные пристрастия могли проявляться как в литературе, так и в фольклоре. Примером служат разные предания о Кие-князе и Кие-перевозчике. Вероятно, легенда о Кие-перевозчике в глубокой древности носила некий сакральный характер, утерянный к XI веку. Тогда появилась легенда о Кие-князе. В "Повести временных лет" зафиксированы обе, но в то время легенда о Кие-перевозчике уже воспринималась как легенда о Кие-простолюдине. В древней русской литературе можно найти произведения, идентичные по идейному содержанию устной традиции: Житие Петра и Февроньи, демократическая сатира и т.д.

Литературным языком в то время был церковно-славянский язык великорусской редакции. Устная разговорная речь не могла быть объектом письменности. Современный филолог Б.А.Успенский называет такую ситуацию "церковнославянско-русской диглоссией", при которой существует книжная языковая система, связанная с письменной традицией и некнижная система, связанная с обыденной жизнью. В этих условиях, по словам ученого, никто не пользуется книжной языковой системой как средством разговорного общения" (Б.А.Ус-пенский. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI-XIX вв.) М., 1994, с. 5). Разделение литературы и фольклора тогда шло по жанрам: одни были принадлежностью письменного слова (церковные служебные тексты, жития, летописи, повести и т.д.), а другие – устного (сказки, песни, пословицы, поговорки). Поэтому так редки в рукописных памятниках пословицы и поговорки, хотя сборники их существуют уже в XVII в. Если же в летописи и встречаются они, то только как инородная цитата, а не язык автора ("Погибоша, аки обре", "Беда, аки в Родне" и т.д.).

Пока большинство общества оставалось неграмотным, для него была открыта только стихия разговорной речи, которую знали все, а вместе с нею и песни, и сказки – устная традиционная поэзия. Елизавета Петровна, еще великая княгиня, когда ей грозил монастырь, вечером на крыльце своего дворца пела песню: "Ах, житье мое, житье бедное". Это услыхал стоявший неподалеку на часах солдат и рассказал своему соседу по казарме. А тот не удивился: "Чего тут странного, баба бабье и поет". Тогда не было еще социальной оппозиции: "фольклор – нефольклор", а были: "женские песни – мужские песни". То, что будущая императрица пела песни, известные простой крестьянке, – характерная черта времени.

Когда в XVIII в. стала создаваться дворянская интеллигенция, то на первых порах она пыталась отгораживаться от фольклора, хорошо ей известного по рассказам крепостных дядек и нянек, видя в нем только невежество. Сейчас в большинстве случаев вспоминают, как Фонвизин виртуозно владел стихией разговорной речи, знал пословицы и поговорки. Но кто говорит в его комедиях пословицами и поговорками? – Скотинин и Простаковы! Драматург использует народную афористику в языке своих отрицательных героев как знак грубости и невежества. Митрофан и Скотинин слушают "истории" (сказки) птичницы Агафьи. По традиции XIX в. следовало бы умилиться и сказать о близости Скотинина и Митрофана к народной поэзии. Но для Фонвизина – иначе. Для него – это признак темноты и некультурности, позорной для дворянина.

У В.Ф.Одоевского в сказке "Городок в табакерке" есть такой эпизод. Мальчик-колокольчик объясняет: "Это у нас поговорка такая". А главный герой Миша возражает: "Папенька говорит, что очень не хорошо привыкать к поговоркам". В дворянской культуре первой половины XIX в. пословица и поговорка носили на себе печать некоторой табуированности.

Новое отношение к устной поэзии как к "народной мудрости" возникает в конце XVIII – начале XIX вв. в творчестве А.Н.Радищева, Н.М.Карамзина и, наконец, А.С.Пушкина. Именно в его произведениях наиболее четко "устное" маркируется как "народное". К этому времени уже возникли "ножницы" между народом и интеллигенцией, появились высокообразованные люди, которые плохо знали устное творчество. Очень скоро они увидели в этом "недостаток своего проклятого образования" (А.С.Пушкин – Л.С.Пушкину, ноябрь, 1824). Вот тогда-то и возник взгляд на устную традицию как на народную. Именно в это время литература и фольклор разделились социально. С произведений Пушкина начинается цитирование фольклора как знака связи (или желания такой связи) с народом, и именно с простым народом, понимание устной традиции как особой "народной мудрости". Вспомним образы Пугачева, Савельича, Варлаама с их песнями, поговорками и прибаутками.

Приблизительно с А.П. Чехова ситуация меняется в корне. Все мы народ, и все лучшее, что есть у нас, – от народа, – писал он. Разделение на фольклор и литературу теряет свою социальную основу. Чехов употребляет пословицы и поговорки абсолютно свободно, не деля адресатов своих писем на тех, для кого можно, и тех, к кому неприлично в письмах употреблять народную афористику (у Пушкина такое разделение очень четко прослеживается).

И А.А.Блок использует фольклорные образы как личное, а не противопоставленное своей речевой практике ("Мой любимый, мой князь, мой жених...").

В творчестве поэтов ХХ в. образы традиционной устной поэзии нередко возникают в авторской речи. При этом их привлекает не социальная природа, а художественная выразительность.

Б. Пастернак: ...куда Макар телят не ганивал..

А. Твардовский: Когда серьезные причины

Для речи вызрели в груди,

Обычной жалобой зачина,

Что нету слов, не заводи.

Все есть слова – для каждой сути,

Все, что ведут на бой и труд,

Но повторяемые всуе

Теряют вес, как мухи мрут.

Термин народной поэтики "зачин", пословицы о Макаре и мрущих мухах поэты используют как образы, известные всем. Эти образы – всеобщее достояние, а следовательно – и собственность поэтов. И обращаются поэты с ними, как со своею собственностью, позволяя себе употреблять их по-своему, в несколько измененном, но узнаваемом виде ("не ганивал" – вместо "не гонял").

Сегодня фольклор, как и литература, обслуживает все общество; можно говорить о всенародном устном творчестве. Классовое разделение сменилось разделением на социальные группы: фольклор туристов, студенческий фольклор, шахтерский, тюремный и т.д.

Идет постоянное взаимовлияние фольклора и литературы, но оно уже не носит того характера, как было в XIX в. Это взаимовлияние двух родственных искусств слова – устного и письменного, в обоих случаях искусства образного слова.

Фольклор как искусство устного слова будет жить столько же, сколько будет жить устная речь. В этом смысле он вечен. Изменяются жанры. Ушли былины, уходят "долгие" песни; активно живут частушки, несказочная проза, переделки литературных песен, анекдоты, пословицы, поговорки.

В глубокой древности устная традиция заключала в себе всю сумму человеческого опыта, она была всеобъемлюща – это и религия, и наука, и метеорология, и медицина, и агрономия, и этика, и эстетика. Поэтому так величественны эпические произведения далекого прошлого. Разделение труда сказалось и на устной традиции. Наука, богословие, юриспруденция и другие области знания выделились в самостоятельную деятельность. Современному фольклору осталось только искусство устного слова. Поэтому сегодня не возможны ни былины, ни "Илиада" – их время прошло. Но частушка, пословица, поговорка несут в себе большой поэтический заряд, необходимый в нашей сегодняшней нелегкой жизни.

К уходящему фольклору должно быть очень внимательное и бережное отношение. Им нельзя не восторгаться, его нельзя не любить. Он может (и должен) звучать со сцены, по радио и телевидению – но все равно он не заменит современного фольклора. А современный фольклор творится сегодня: на основе традиции или на основе ломки традиции – в этом разберутся потомки. Наш долг перед ними – беречь и сохранять, записывать и фиксировать все. Опыт показал, что потомство может переоценить наши записи и то, что сегодня кажется ценным, завтра никого не заинтересует. И наоборот.