42

Одна и та же внешняя и притом рабочая (на трудовом посту) активность человека может означать разные деяния, и даже отсутствие их (таким образом, мы ведем речь о субъективной категории). Например, в цехе установлен станок «с высшим образованием» (с числовым программным управлением) или робототехнический комплекс. Программу составили инженеры-программисты, все системы отладили также соответствующие работники — электронщики, электрики, механики, гидравлики. Техническая система почти все делает «сама». Даже рукоятки управления сняли (на случай, чтобы рабочий-оператор не надумал что-нибудь сделать сам). Что же остается на долю рабочего? Посмотреть и, если возникнут определенного рода сбои, вызвать соответствующего специалиста. Сама по себе внешняя ситуация еще ничего не говорит о том, имеет ли активность рабочего психологические признаки труда. Возможно, и имеет: сознание важности продукции, производимой с меньшими, чем прежде, трудозатратами, в больших количествах и с большей степенью точности (в результате, в частности, осуществляемого оператором бдительного наблюдения и т. п.), — все это может означать, что труд в данном случае имеет полную психологическую структуру. Но возможна и другая ситуация, связанная с психической деструкцией труда. Если рабочий имеет высокую квалификацию, если он станочник-умелец и прежде привык сам анализировать чертежи, выбирать заготовки и режимы резанья и т. п., а в описываемой ситуации всего этого уже не нужно, то возможно и распадение деяний. Субъективно это обнаруживается в неудовлетворенности содержанием труда и других, быть может, более острых симптомах. Анализ элементов деяний и их взаимосвязей, типология деяний, их «ремонт», проектирование и построение в сознании работающих людей или тех, кто готовится вступить в мир труда, — важный предмет психологии труда (говоря о построении деяний «в сознании», мы имеем в виду и представления о них, и их субъективные, внутренние компоненты). Деяние, по-видимому, менее, чем какие-либо другие структуры в психологии, может быть «ничьим», поскольку и в замысле, и в исполнении, и в оценке содеянного принимаются в расчет, учитываются или обнаруживаются устойчивые личные качества человека. Из сказанного ясно, что наличие действий не означает наличия деяний.

Какие же структурные подразделения психологии труда как области приложения сил специалистов определяются очерченной выше психологической единицей труда? Ответ на этот вопрос важен для правильного определения содержания психологии труда и как отрасли науки, и как учебной дисциплины. Основные подразделения представляются нам следующими:

1. Анализ предмета труда как психического ориентирующего образа. Предмет труда в этом смысле является отражением социально-исторически выделенной и фиксированной системы признаков внешней, предметной (объектной) действительности.

2. Анализ объективно задаваемых и субъективно представляемых (принятых или самостоятельно построенных) целей труда, замыслов.

3. Анализ орудийного оснащения деятельности и ее операционального состава.

4. Анализ объективных (предметных и социальных) и субъективных условий труда (включая устойчивые личные качества человека как субъекта труда).

5. Анализ субъекта труда, понимаемого как сложное единство когнитивных (включая рефлексию), мотивационных и операторных составляющих.

6. Анализ и классификация областей приложения физических и духовных сил человека (психология профессий и психология профессиональной пригодности; предполагается, чтопрофпригодность не свойство собственно человека, а некая характеристика ситуации «субъект — объект», а именно, характеристика взаимного соответствия «вот этого» человека и определенного трудового поста).

7. Анализ явлений развития человека как субъекта труда.

8. Анализ развития психологии труда (как области знания, отрасли науки, учебной дисциплины и практической профессии).

9. Разработка психологически обоснованных рекомендаций для практики организации труда, трудового воспитания, обучения, профориентации и профконсультации.

10. Практическая (гностическая и коррекционная) деятельность специалистов-психологов в непосредственном контакте с людьми, занятыми трудом или готовящимися к вступлению в трудовую жизнь.

11. Теоретическое упорядочение, интегрирование психологических знаний о труде.

Высшей целью, «сверхзадачей» во всех перечисленных случаях должно быть проектирование, построение, реконструкция, «реставрация» трудовой активности человека как системы, цепи деяний; борьба с деструкцией охарактеризованного выше единства замыслов, исполнения и оценки. В этом состоит пафос профессии психолога труда-практика и призванных его информационно обслуживать работников науки. Разумеется, не все в этой сфере зависит от психолога. Но высокопроизводительным и способным активно влиять на ход формирования личности может быть только труд, имеющий полную психологическую структуру.

Из сказанного, в частности, следует, что в контексте психологии труда должны культивироваться не только исследовательские, но и преобразующие методы.

Обучение языку, математике и , другим школьным предметам является, строго говоря, ничуть не менее трудовым, чем собственно трудовое обучение (элементам слесарного дела или кройки и шитья и т. п.). И вовсе не потому, что учиться трудно. Дело в том, что каждая школьная учебная дисциплина предлагает ученику такие ситуации, которые являются как бы модельными по отношению к тем или иным видам профессиональной деятельности взрослых людей.

Обучение чтению, письму знаменует уже самые первые шаги ребенка в школе, но ведь есть и профессии, специальности (в том числе и рабочие), в которых, например, чтение составляет основное звено трудовой деятельности. Что делают изо дня в день на своих трудовых постах корректор типографии, сортировщик письменной корреспонденции, стенографистка-машинистка, библиограф? Конечно, не просто «читают» или «читают и пишут», а, скажем, сличают текст с некоторыми эталонами, классификационными схемами, правилами, нормами и т. п. В этом смысле обучение грамоте — это далеко еще не обучение специальности, например корректора. Но все же деятельность ученика здесь соотносима с профессионально-трудовой. Аналогичным образом обстоит дело по отношению к другим учебным дисциплинам, в частности и трудовому обучению (ибо то, что делают дети в учебной мастерской, например за слесарным верстаком, так же далеко от уровня, характеризующего мастерство высококвалифицированного слесаря, как работа над школьным сочинением от работы профессионала-журналиста и т. п.). Можно надеяться, что ориентированность в вопросах психологии труда поможет педагогу найти новые ресурсы, в частности, в деле повышения уровня собственно учебной активности учащихся, руководителю — новые возможности совершенствования процессов труда и производства.