Олеарий Путешествие в Московию
.pdf
162 АДАМ
зывают 5ик8Н. Подобного рода пере движение мы видели в Нарве, где полковник Порт для нашего увесе ления велел некоторым финнам из числа своих солдат съезжать с боль шого холма перед городом. Самоед ские лыжи называются «нартами», как справедливо указывает Гвагнин в описании области Пермской. Их са поги также из подобных меховых шкурок, внутри выложены мехом и доходят до колен.
Северные олени по величине и внешности почти схожи с обыкно венными оленями, имеют белый с серым мех и широкие ноги, как у коров. Мы несколько штук видели в московском Кремле. Самоеды так приручают их, что они свободно при ходят и уходят. Их употребляют вме сто лошадей, впрягая их в неболь шие легкие сани, которые устроены вроде получелноков или лодок; на них они чрезвычайно быстро ездят.
И голландцы в 1596 г. по Р. X., во время второго своего путешествия на север, невдалеке от Вейгата застали подобных самоедов. Они пишут об этом так. Когда они 31 августа этого года у Вейгата прошли милю по суше, то они застали человек 20 это го народа. Сначала они сочли их со вершенно дикими. Действительно, самоеды, прежде всего, прибегли к луку и стрелам, с которыми они очень хорошо умеют обходиться, и хотели напасть на голландцев, как на непрошеных гостей. Когда они, од нако, услыхали от русского перевод чика — ведь, как сказано, самоеды понимают по-русски, — что голлан дцы пришли не врагами, а друзья ми, они сложили лук и стрелы, при ветствовали, любезно кланяясь, голландцев, пустились в разговор с
ОЛЕАРИЙ
Xними и сообщили хорошие сведения
оположении суши и моря. Они каза лись, однако, весьма робкими и не доверчивыми, несмотря на то, что голландцы обращались с ними лю безно и выказывали доброжелатель ность. Когда одному из них подан был сухарь, он, правда, принял ею по чтительно, сейчас же откусил от него
истал его есть, но все время при этом робко озирался; когда они услыхали раздавшийся издали со стороны моря выстрел из ружья, они испугались и заскакали, точно бешеные. Об этом можно прочитать подробнее в выше упомянутом морском путешествии, голландской печати. Из описаний и рисунков голландских также видно, что самоеды заплетали свои волосы в длинные косы, причем они свеши вались сзади через их одежды. Подоб ного явления я не замечал у тех, кого я видел в Москве. Один из них, ко торого, после рассказа о их, по на шему мнению, суровой и трудной жизни, спросили, между прочим, о том, как им понравились страна и жизнь московитов и не чувствуют ли они охоты жить скорее здесь, чем в собственной своей стране, — отве чал на это так: «Правда, Московия немало ему нравится, но та страна, в которой он родился, нравится ему гораздо больше, чем все другие стра ны; там для них жизнь привычная, и они вполне удобно и хорошо могут жить там. Он даже не сомневается, что если бы великий князь знал о доброй их жизни и о великолепии ее, то он оставил бы столицу и пересе лился к ним на жизнь».
Эти люди были настроены по добно Улиссу, который — как Мурет говорит по 1 книге Цицерона «Ое огаюге» — скорее желал жить в сво-
ОПИСАНИЕ
ей скалистой и суровой родине, чем
уКалипсо среди всяких удовольствий
иувеселений; об этом можно прочи тать у Гомера в [V] песне «Одиссеи». Можно сказать и с Овидием (lib. 1 de Ponto eleg. [3].):
ПУТЕШЕСТВИЯ |
163 |
XXXVII.
(Книга III, глава 5)
О самих русских — в отношении их внешнего вида и одежды
Nescio qua natale solum dulcedine |
Мы, прежде всего, рассмотрим |
cunctos |
внешний быт московитов, или рус |
Ducit, et immemores non sinit esse sui. ских, то есть их наружность, их стро Quid melius *Roma, Scythio quid frigoreение, а также их одежду, а затем об peius? ратимся к внутреннему их быту, то
Hue tarnen ex illa Barbants urbe fugit. есть — их душевным свойствам, спо собностям и нравам. Мужчины у рус ских, большею частью, рослые, тол стые и крепкие люди, кожею и натуральным цветом своим сходные с другими европейцами. Они очень почитают длинные бороды и толстые животы, и те, у кого эти качества имеются, пользуются у них большим почетом. Его царское величество та ких людей из числа купцов назнача ет обыкновенно для присутствия при публичных аудиенциях послов, пола гая, что этим усилено будет торже ственное величие [приема]. Усы у них свисают низко над ртом.
Волосы на голове только их попы или священники носят длинные, све шивающиеся на плечи; у других они коротко острижены. Вельможи даже дают сбривать эти волосы, полагая в этом красоту. Подобное мнение не разделяется Амвросием. Он говорит: «По деревьям можно судить, в чем краса главы человеческой; возьми у дерева листву, и все дерево станет неприятным на вид». Может быть взя то это у Овидия:
Позорен так же точно череп без волос,
Как куцый скот, без листьев куст, без трав покос.
164 |
АДАМ |
Однако, как только кто-либо погрешит в чем-нибудь перед его цар ским величеством или узнает, что он впал в немилость, он беспорядочно отпускает волосы до тех пор, пока длится немилость. Может быть, обы чай этот перенят ими у греков, ко торым они вообще стараются подра жать: ведь Плутарх рассказывает, что греки, когда с ними случалось боль шое несчастье, ходили с длинными, отпущенными волосами. Женщины же, в таких случаях, стригли свои волосы.
Женщины среднего роста, в об щем красиво сложены, нежны лицом и телом, но в городах они все румя нятся и белятся, притом так грубо и заметно, что кажется, будто кто-ни будь пригоршнею муки провел по лицу их и кистью выкрасил щеки в красную краску. Они чернят также, а иногда окрашивают в коричневый цвет брови и ресницы.
Некоторых женщин соседки их или гостьи их бесед принуждают так накрашиваться (даже несмотря на то, что они от природы краси вее, чем их делают румяна) — что бы вид естественной красоты не затмевал искусственной. Нечто по добное произошло в наше время. Знатнейшего вельможи и боярина князя Ивана Борисовича Черкас ского супруга, очень красивая ли цом, сначала не хотела румянить ся. Однако ее стали донимать жены других бояр, зачем она желает от носиться с презрением к обычаям и привычкам их страны и позорить других женщин своим образом дей ствий. При помощи мужей своих они добились того, что и этой от природы прекрасной женщине пришлось белиться и румяниться и,
ОЛЕАРИЙ
А так сказать, при ясном солнечном дне зажигать свечу.
Так как беление и румяненье происходят открыто, то жених обык новенно накануне свадьбы, между другими подарками, присылает сво ей невесте и ящик с румянами — как об этом будет еще рассказано при описании их обыкновенных свадеб.
Женщины скручивают свои во лосы под шапками, взрослые же де вицы оставляют их сплетенными в косу на спине, привязывая при этом внизу косы красную шелковую кисть.
У детей моложе 10 лет — как де вочек, так и мальчиков — они стри гут головы и оставляют только с обе их сторон длинные свисающие локоны. Чтобы отличить девочек, они продевают им большие серебряные или медные серьги в уши.
Одежда мужчин у них почти сход на с греческою. Их сорочки широки, но коротки и еле покрывают седали ще; вокруг шеи они гладки и без складок, а спинная часть от плеч под кроена в виде треугольника и шита красным шелком. У некоторых из них клинышки под мышками, а также по сторонам сделаны очень искусно из красной тафты. У богатых вороты со рочек (которые шириною с добрый большой палец) точно так же, как полоска спереди (сверху вниз) и ме ста вокруг кистей рук — вышиты пе стрым крашеным шелком, а то и зо лотом и жемчугом; в таких случаях ворот выступает под кафтаном; во рот у них застегивается двумя боль шими жемчужинами, а также золо тыми или серебряными застежками. Штаны их вверху широки и, при по мощи особой ленты, могут по жела нию суживаться и расширяться. На сорочку и штаны они надевают уз-
166 |
АДАМ |
висят длинные кисти. Рукава у них почти такой же длины, как и кафта ны, но очень узки; их они на руках собирают во многие складки, так что едва удается просунуть руки; иногда же, идя, они дают рукавам свисать ниже рук. Некоторые рабы и легко мысленные сорванцы носят в таких рукавах камни и кистени, что нелег ко заметить: нередко, в особенности ночью, с таким оружием они напа дают и убивают людей.
На головы все они надевают шап ки. У князей и бояр или государствен ных советников во время публичных заседаний надеты шапки из черного лисьего или собольего меха, длиною с локоть: в остальных же случаях они носят бархатные шапочки по наше му образцу, подбитые и опушенные черною лисицею или соболем; впро чем, у них очень не много меху вы ходит наружу. С обеих сторон эти шапочки обшиваются золотым или жемчужным, шнурком. У простых граждан летом шапки из белого вой лока, а зимою из сукна, подбитые простым мехом.
Большею частью они, подобно полякам, носят короткие, спереди заостряющиеся сапоги из юфти или персидского сафьяна. О кордуане они ничего не знают. У женщин, в осо бенности у девушек, башмаки с очень высокими каблуками: у иных в чет верть локтя длиною; эти каблуки сза ди, по всему нижнему краю, подби ты тонкими гвоздиками. В таких башмаках они не могут много бегать, так как передняя часть башмака с пальцами ног едва доходит до земли.
Женские костюмы подобны муж ским; лишь верхние одеяния шире, хотя из того же сукна. У богатых жен щин костюмы спереди до низу окай-
ОЛЕАРИЙ
д млены позументами и другими золо-
Ттыми шнурами, у иных же украше ны тесемками и кистями, а иногда большими серебряными и оловянны ми пуговицами. Рукава вверху не при шиты вполне, так что они могут про совывать руки и давать рукавам свисать. Однако они не носят кафта нов и — еще того менее — четырех угольных, поднимающихся на шее воротников. Рукава их сорочек в 6, 8, 10 локтей, — а если они из свет лого каттуна, — то и более еще того длиною, но узки; надевая их, они их собирают в мелкие складки. На голо вах у них широкие и просторные шапки из золотой парчи, атласа, да маста, с золотыми тесьмами, иногда даже шитые золотом и жемчугом и опушенные бобровым мехом; они надевают эти шапки так, что волосы гладко свисают вниз на половину лба. У взрослых девиц на головах боль шие лисьи шапки.
Раньше немцы, голландцы, французы и другие иностранцы, же лавшие ради службы у великого кня зя и торговли пребывать и жить у них, заказывали себе одежды и костюмы наподобие русских; им это приходи лось делать даже поневоле, чтобы не встречать оскорблений словом и дей ствием со стороны дерзких злоумыш ленников. Однако год тому назад нынешний патриарх переменил это обыкновение, основываясь на следу ющем случае. Когда однажды в горо де происходила большая процессия при участии самого патриарха, и пос ледний, по обыкновению, благослов лял стоявший кругом народ, немцы, бывшие среди русских, не захотели, подобно русским, проделать перед патриархом ни поклонов, ни крест ного знамения. Патриарх на это рас-
168 |
АДАМ |
ственных стран, чтобы была возможность отличить их от русских.
В Москве живет некий князь, по имени Никита Иванович Романов. После царя это знатнейший и бога тейший человек, к тому же он близ кий родственник царя. Это веселый господин и любитель немецкой му зыки. Он не только любит очень ино странцев, особенно немцев, но и чувствует большую склонность к их костюмам. Поэтому он велел не раз шить для них польское и немецкое платье, а иногда и сам, ради удоволь ствия, надевал его и в нем выезжал на охоту, несмотря на то, что патри арх возражал против подобного оде яния. Боярин этот, впрочем, иногда и в религиозных вопросах, как ка жется, сердил патриарха тем, что отвечал ему коротко, но упрямо. Впрочем, патриарх, в конце концов, все-таки хитростью выманил у него костюмы и добился отказа от них.
XXXVIII
(Книга III, глава 6)
О природе русских, их душевных качествах и нравах
Когда наблюдаешь русских в от ношении их душевных качеств, нра вов и образа жизни, то их, без со мнения, не можешь не причислить к варварам. И так нельзя сказать о них, как в старину говорилось о греках (правда, они хвастаются приходом к ним греков и заимствованиями у этих последних, но, на самом деле, они не имеют от них ни языка, ни искус ства), а именно, что они одни — люди умные и с тонким понимани
ОЛЕАРИЙ
X.ем, а все остальные — негреки — варвары. Русские вовсе не любят сво бодных искусств и высоких наук и не имеют никакой охоты заниматься ими. А ведь, между тем, сказано: «Доброе обучение искусствам смяг чает нравы и не дает одичать». По этому они остаются невеждами и гру быми людьми.
Большинство русских дают гру бые и невежественные отзывы о вы соких, им неизвестных, натуральных
•науках и искусствах в тех случаях, когда они встречают иностранцев, имеющих подобные познания. Так, они, например, астрономию и аст рологию считали за волшебную на уку. Они полагают, что имеется чтото нечистое в знании и предсказании наперед солнечных и лунных затме ний, равно как и действий светил. Поэтому, когда мы вернулись из Пер сии, и в Москве стало известно, что великий князь назначает и принима ет меня в свои астрономы, то неко торые из них стали так говорить: «Вскоре вернется в Москву находив шийся в составе голштинского по сольства волшебник, умеющий по звездам предсказывать будущее». Вследствие этого люди уже почув ствовали ко мне отвращение, и я, узнав о нем, между прочим, по этой причине и воздержался принять при глашение.
Впрочем, московитам не столь интересно было, пожалуй, иметь меня в качестве астронома: скорее всего хотели они меня удержать в стране потому, что им стало извест но о начерченных мною и нанесен ных на карту реке Волге и персид ских провинциях, через которые мы проехали.
Когда я позже, в 1643 г., моим
ОПИСАНИЕ
милостивейшим государем вновь был послан в Москву и, ради забавы, в темной комнате при помощи малень кого отверстия в стене и вложенного туда шлифованного стекла стал изоб ражать в живых цветах все находив шееся на улицах против окна, а кан цлер в это время зашел ко мне, то он перекрестился и сказал: «Тут, вер но, волшебство» — тем более что ведь лошади и люди представлялись иду щими вверх ногами.
Хотя они и любят и ценят вра чей и их искусство, но, тем не ме нее, не желают допустить, чтобы применялись и обсуждались такие общеупотребительные в Германии и других местах средства для лучшего изучения врачевания, как анатоми рование человеческих трупов и ске леты; ко всему этому русские отно сятся с величайшим отвращением.
Несколько лет тому назад опыт ный цирюльник, по имени Квирин, голландец, человек веселого нрава, находясь на службе у великого кня зя, имел скелет или остов человече ский, висевший у него в комнате, на стене, над столом. Однажды он, по своему обыкновению, сидел за сто лом и играл на лютне, а в это время стрельцы, которые (как тогда было принято). всегда сторожили на дво ре немца, пошли по направлению звука и заглянули в дверь. Когда эти люди заметили кости на стене, они испугались — тем более что увиде ли, что скелет движется. Поэтому они ушли и заявили, что у немецкого цирюльника на стене висит мертвое тело, которое движется, когда ци рюльник играет на лютне. Этот слух дошел до великого князя и патриар ха, которые послали других людей с приказанием внимательно осмотреть
ПУТЕШЕСТВИЯ |
169 |
все, в особенности в то время, когда< цирюльник играет на лютне. Эти люди не только подтвердили показа ние первых, но сказали еще, будто мертвец танцевал на стене под звуки Лютни.
Русские этому очень удивились, стали совещаться и решили, что, наверное, цирюльник — волшебник, так что необходимо будет сжечь его вместе с останками его мертвеца. Когда Квирин узнал, что втайне со стоялось такое опасное для него за ключение, он послал знатного не мецкого купца, пользовавшегося расположением вельмож, к князю Ивану Борисовичу Черкасскому, что бы сообщить истину и не допустить такого жестокого поступка. Купец сказал боярину: «Из-за такого ске лета никоим образом нельзя винить цирюльника в волшебстве. В Герма нии принято, чтобы у лучших вра чей и цирюльников имелись подоб ные костяки; делается это, чтобы, в случае, если у какого-либо живого человека сломана нога или ранена какая-либо часть тела, легче узнать, как взяться за дело и лечить. Если же кости двигались, то это зависело не от игры на лютне, а от ветра, дувше го в открытое окно». После этого при говор был отменен. Однако Квирину пришлось уехать из страны, а скелет перетащили через Москву-реку и со жгли. Подобную же трагедию пред полагали они потом сыграть с немец ким живописцем Иоганном Детерсеном. Когда во время большо го пожара, возникшего в Москве че тыре года тому назад, стрельцы по указанному выше способу пришли тушить огонь и ломать соседние дома и при этом застали в доме живопис ца старый череп, то они хотели са-