Олеарий Путешествие в Московию

10

ВВЕДЕНИЕ

чего и 4) что Россия от этого дела «никогда не отступится».

В1642 г. 6 июня Марселис подад на вышеупомянутую государеву гра­ моту ответ от князя (от 18 октября 1641 г.); князь, изъявляя свое неудо­ вольствие, просил государя более не укорять его этим делом, которое, может быть, со временем вновь бу­ дет предложено к рассмотрению его, государя.

Впоследний раз о том же деле писал царю Михаилу Феодоровичу герцог Фридерик в декабре 1643 г. Принося свои поздравления по слу­ чаю объявления царевича Алексея наследником, герцог пояснял, что он невиновен, если прекратилась тор­ говля с Персией через русские пре­ делы, так как он от персидского шаха не получил соответствующего дозво­ ления.

Таким образом закончилась эта дипломатическая переписка.

Следует заметить, что роль Брюг­ гемана, личного врага Адама Олеа­ рия, в этих переговорах представля­ ется несколько странною. Во многих случаях, как видно и из книги Олеа­ рия, он поступал на свой страх; кро­ ме того, поведение его в России и Персии не могло содействовать ус­ пеху переговоров. Тем не менее не изза него расстроилась персидская тор­ говля голштинцев, но по многим причинам, из которых важнейшие были: опасность пути в Персию, ошибочное предположение о возмож­ ности огромных барышей от этой торговли и — трудность для герцога голштинского добыть необходимые по условию деньги. Трудность эта уси­ ливалась еще потому, что московс­ кое правительство ни за что не хоте­ ло допустить в голштинскую

Л компанию голландцев и англичан, боясь, по-видимому, их экономиче­ ской силы. Что касается Брюггемана, то в Москве были правы, видя в его обвинении пустые отговорки голш­ тинцев, желавших избежать исполне­ ния тягостных для них условий. По книге Олеария (кн. VI, гл. 27 — не переведенная в настоящем издании), Брюггеман не мог дать полной отчет­ ности в деньгах, был обвинен в ос­ корблении секретаря посольства, т. е. самого же Олеария, а затем оказался также виновным в том, что «нару­ шил должную верность его княжес­ кой светлости, преступил в опасной

игрубой мере пределы повелений, презрел совесть, честь и стыд и уг­ лубился в разные преступные, для посла неслыханные правонарушения

ипороки». Точнее определяет Олеа­ рий преступления Брюггемана, сле­ дующим образом перечисляя их: «он превышал приказанное, вскрывал письма к высоким лицам и подделы­ вал их, дал неправильный отчет, до­ пускал явные обманы, вскрывая и за­ держивая письма собственного коллеги и других, прелюбодейство­ вал, вел жизнь, полную соблазна, со­ вершил преднамеренное убийство (засек персидского солдата при воз­ вращении из Персии), растратил много тысяч денег и товаров княжес­ ких, представлял подложные счета и т. п.». За все это Брюггеман был при­ говорен к позорной казни повеше­ нием, но помилован к отсечению головы мечом. Перед казнью, как рас­ сказывает сам бывший секретарь посольства, бывший посол в присут­ ствии ряда свидетелей примирился с Олеарием.

Во всех упомянутых проступках и преступлениях Брюггемана нет ни-

ВВЕДЕНИЕ

11

какого основания видеть исключительную причину неудачи голштин­ ского предприятия. Большинство их не имело никакого значения для по­ сольства, так как они касались толь­ ко частных отношений Брюггемана к другим лицам посольства, а указа­ ние на нарушение полномочий оп­ ровергается тем, что договоры, за­

^ключенные Брюггеманом (притом со­ вместно с Крузиусом), были ратификованы. В биографии Адама Олеа­ рия, написанной Ф. Ратцелем в «Allgemeine Deutsche Biographie», ска­ зано: «Казнь Брюггемана — темный, не вполне выясненный пункт в ис­ тории этого замечательного посоль­ ства».

	III
Биография Олеария представля­	ны он сам, как кажется, привлек к
ется в главных своих чертах достаточ­	этому делу своих друзей Павла Фле­
но известною.	минга и Гартмана Грамана. По воз­
Адам Олеарий — 01еагш5, как он	вращении в апреле 1635 г. Олеарий,
себя называл, латинизируя свою фа­	по поручению герцога, посылался к
милию О е ^ с Ь ^ е г , — родился в	кардиналу-инфанту брабантскому,
Ашерслебене около 1599 г. и умер в	вернулся больным и долго лежал в
своем доме под Готторпом 22 февра­	постели, но все-таки мог примкнуть
ля 1671 г. Отец его был бедный пор­	и ко второму, еще более знаменито­
тной в Ашерслебене, по-видимому,	му посольству уже не только в Мос­
рано умерший, так как, по сведени­	ковию, но и в Персию. Оно еще бо­
ям биографов, молодой Олеарий по­	лее подробно описано в его книге (в
лучал средства для обучения своего	нашем издании переведены только те
в высшем учебном заведении от при­	главы ее, которые касаются России).
былей пряжи, которой занимались	Кратковременным пребыванием в
его мать и сестры. Лишь изумитель­	Персии Олеарий воспользовался как
ное прилежание дало ему возмож­	нельзя лучше; это видно как из его
ность посещать лейпцигский универ­	описания путешествия, так и из по­
ситет, где он в 1627 г. стал магистром	зднейших трудов его по персидскому
философии, а затем ассессором	языку и литературе. К сожалению, ему
философского факультета и «колле-	сильно мешали выходки посла Брюг­
гиатом» меньшего княжеского учреж­	гемана, от которых страдали досто­
дения — Рйгегешйгшщ (а не орди­	инство всего посольства. Олеарий, от
нарным профессором). С 1630—1633 гг.	лица товарищей решившийся сделать
он был конректором (помощником	Брюггеману представление, принуж­
ректора) Николаевской гимназии в	ден был от бешенства его спасаться у
Лейпциге. Лейпцигским связям, по-	испанских августинских монахов и
видимому, обязан Олеарий участи­	лишь неохотно отказался от мысли
ем в голштинском посольстве 1634 и	вернуться через Вавилон и Алеппо. Он
следующих годов, а со своей сторо­	не упускал случая определять поло-

12		ВВЕДЕНИЕ
					.		4
жение разных мест, делать наблюде­			X
				Фридерика и его преемника Христи-
ния над магнитною стрелкою, соби­			Т	ана-Альбрехта до самой смерти сво­
рать всякие материалы для карт и				ей. Герцог Фридерик сделал его сво­
приобретать персидские книги и ру­				им математиком и антикварием и
кописи. Друга своего фон-Мандельс-				принял его в число своих советни­
ло, путешествие которого в Индию				ков. В 1650 г. ему поручили управле­
Олеарий позже издал, он оставил				ние библиотекою и так называемою
вместе с другими членами посольства				кунсткамерою. В библиотеке видное
в Испагани. На возвратном пути от­				место заняли привезенные		Олеари­
ношения между Олеарием и послом				ем арабские, персидские и турецкие
Брюггеманом стали еще хуже. Как				рукописи; по восточной литературе
рассказывает Олеарий в	издании			он многое издал, а арабско-персид-
1647 г., в Астрахани Брюггеман вновь				ско-турецкий словарь оставил в ру­
сильно задел его лично во время обе­				кописи. Олеарий старался также при­
да. Олеарий отвечал едкою фразою,				вести в порядок собрание редкостей
из-за которой Брюггеман, схватив				своего государя, приобретя для него
кинжал, грозил его убить и заставил				знаменитую тогда коллекцию врача
уйти из-за стола. На это оскорбление				Палудана в Энкгейзене. Чтобы озна­
Олеарий по возвращении жаловался				комить широкие круги общества с
в Голштинии, и Брюггеман должен				этой кунсткамерою, Олеарий издал
был публично и письменно изви­				с иллюстрациями ее описание. Из
ниться перед ним. В 1639 г. посоль­				описания видно, что здесь на особых
ство вернулось в Голштинию. Олеа­				куклах имелись и мужское и женское
рий, на которого Брюггеман сильнее				русские одеяния, одеяние черкесов,
всего злоумышлял, поспешил еще до				татар и т. п. В 1651 г. он стал членом
остальных лиц свиты вернуться в				литературного общества «Fruchtbrin­
Готторп, по-видимому, чтобы при­				gende Gesellschaft», состоявшего под
нести жалобу на Брюггемана. Эта				председательством герцога		саксен-
жалоба, вероятно, и привела к уго­				веймарского. Олеарий славился в это
ловному процессу, результатом ко­				время, как «голштинский		Плиний»
торого была казнь Брюггемана. Еще				или «готторпский Улисс»; он являл­
когда Олеарий возвращался в 1639 г.,				ся математиком, физиком,		истори­
московский царь сделал	попытку			ком, ориенталистом (он		известен
принять его у себя на службу в каче­				был как лучший в Европе знаток
стве астронома, но Олеарий, недо­				персидского языка) и поэтом. Под
вольный тем, что его в России счи­				присмотром Олеария с 1654 по 1664 г.
тали за волшебника и звездочета,				строился Андреем Бушем знамени­
отказался, тем более что друг его Йог.				тый готторпский глобус, 11		футов в
Ад. Кильман стал герцогским совет­				диаметре, с изображением на внут­
ником и он ожидал хорошей карье­				ренней стороне звездного неба, а на
ры в Готторпе. В 1643 г., когда Олеа­				наружной — земного шара; внутри
рий вновь был в Москве, он снова				глобуса был стол, за которым могли
отказался от подобного же предло­				сидеть 10 человек, наблюдая движе­
жения остаться. Он так и остался в				ние небесных тел по системе Копер­
Готторпе верным слугою	герцога			ника. Этот глобус Христианом-Авгус-

14

ВВЕДЕНИЕ

том, внуком Фридерика, подарен был Петру Великому в 1713 г. и в 1714 г. перевезен в С.-Петербург. Жизнь Оле­ ария в общем протекла спокойно, хотя смуты XVII в. несколько косну­ лись и его. 30 октября 1658 г., во вре­ мя датско-шлезвигской войны, его дом близ Готторпа был разграблен императорскими войсками. Когда смерть на 72 году положила конец прилежной до конца деятельности этого крепкого, жизнерадостного ста­ рика, тело его было погребено в шлезвигском соборе; на надгробном кам­ не были высечены его портрет и длинная эпитафия, составленная зя­ тем его Л. Бурхардом.

По возвращении из Персии Оле­ арий женился на Екатерине Мюллер, дочери ревельского магистратского советника Иоганна Мюллера. От нее он имел двоих детей: сына Филип­ па-Христиана Олеария (род. 14 апре­ ля 1658 г.), получившего в 1689 г. в Эрфурте степень доктора медицины, и дочь Марию-Елисавету(род. в 1640 г.), вышедшую замуж за Бурхарда Нидерштадта, советника при герцоге голштинском; она была известна бла­ гочестием, ученостью и поэтически­ ми способностями; умерла она в Шлезвиге в 1686 г., потеряв за год перед тем свою единственную дочь, бывшую замужем за голштинским вице-канцлером Андреем Улкениусом.

Во всем, что нам известно о жиз­ ни Олеария, он выступает перед нами как человек далеко недюжинный. Этот порою кропотливый кабинет­ ный ученый, возивший постоянно с собою часть своей библиотеки, там, где требовалось действовать, высту­ пал как человек энергичный, твер­ дый, правдивый и предприимчивый.

Он не отличался той суровостью на­ туры, как многие деятели XVII в. Некоторого рода чувствительная сен­ тиментальность отличала, например, ту нежную дружбу, которая его свя­ зывала с поэтом Павлом Флемингом и с умершим в молодых годах фонМандельсло. Этот многосторонний человек, который, по словам Павла Флеминга, во время посольства был «правой рукою» послов и многое вынес на своих плечах, был до того скромен, что в истории посольства даже не упоминает о своих заслугах. Его наблюдательность и восприим­ чивость в достаточной мере отража­ ются в его книге. Менее отражается в ней его чуткость к красотам приро­ ды: как справедливо указывает Фр. Ратцель в своей биографии Олеария, «филологические и антикварные ин­ тересы заставляют его закрывать кар­ тины природы густою сетью цитат». В этих цитатах проявляется изумитель­ ная разносторонняя эрудиция Олеа­ рия и критическое чутье его. В общем он очень умело из разных мнений выбирает наиболее близкое к исти­ не, хотя иногда и отдает дань своему веку, слишком доверчиво относясь к рассказам о знамениях и т. п. Речь его как нельзя лучше отражает и век, и автора. То она кудрява и напыщенна и блещет ученостью, то отличается суровой прямотой, искренностью, сжатостью и краткостью. Подобно большинству ученых XVII в., и Оле­ арий писал стихи и даже написал их довольно много, но поэтом он не мо­ жет быть назван.

Особое значение для нас долж­ ны иметь труды Олеария как рисо­ вальщика. Мы приводим относящее­ ся к ним заявление самого Адама Олеария из предисловия к изданию

ВВЕДЕНИЕ

15

1647 г. «Что касается вытравленных на меди рисунков этого издания, то не следует думать, что они, как это порою делается, взяты из других книг или рисунков на меди. Напротив, я сам нарисовал собственноручно большинство этих рисунков (некото­ рые же из них — наш бывший врач Г. Граман, мой верный товарищ) с натуры. Потом они были приведены

взаконченный вид при помощи хо­ рошего художника Августа Иона, много лет тому назад учившего меня

вЛейпциге рисованию; при этом применялись модели, одетые в наци­ ональные костюмы, вывезенные мною сюда. Чтобы, однако, при ра­ боте граверною иглою не потеряно было отчасти сходство, я в течение долгого времени держал трех граве­ ров, не без больших расходов, у себя дома; они должны были по моим указаниям работать. У меня, правда, гораздо больше чертежей и рисунков городов, зданий и других предметов, а также несколько специальных лан­ дкарт; однако, в настоящий момент не оказалось для издания их време­ ни». Указанный здесь способ изготов­ ления рисунков Олеария заставляет нас считать их не менее достоверны­ ми, чем те, которые помещены в альбоме Мейерберга.

Посвящая свою книгу во втором издании Иоганну-Адольфу Кильману, Олеарий пишет в предисловии, помеченном 5 марта 1656 г.: «У меня все еще в свежей памяти, как, по окончании персидского путешествия, я хотел из Голштинии опять вернуть­ ся в Московию и поступить там на службу его царского величества. Я собрался уже в путь в силу получен­ ного приглашения, когда вы, осно­ вываясь на старой дружбе со време­

ни лейпцигского университета, убедительно стали мне приводить основания, чтобы я переменил свое намерение и лучше устроился бы на верном месте при голштинском дворе. После этого я, по же­ ланию светлейшего и проч. госуда­ ря Фридерика, ...милостивейшим его предстательством, освободил­ ся от русской службы и поступил всеподданнейше на его службу».

По отношению к этому эпизоду сохранился известный документ, до сих пор имеющийся в черновом от­ пуске в московском архиве министер­ ства иностранных дел. Приводим его по снятой нами копии с рукописи:

«Божиею милостию от великого государя царя и великого князя Ми­ хаила Федоровича, всея Русии само­ держца (полный титул) государя и обладателя, Саксонские земли Ада­ му Олиариусу. Ведомо нам, велико­ му государю, нашему царскому ве­ личеству, учинилось, что ты гораздо научон и навычен астрономии, и гео­ графии и небесного бегу и землеме­ рию и иным многим надобным мастерствам и мудростям, а нам, великому государю, нашему царско­ му величеству, мастер годен, и мы, великий государь, наше царское ве­ личество, велели к тебе послати сее нашу, царского величества, опасную грамоту и тебе б, Адаму, нашего цар­ ского жалованья к себе поискати ехати к нам, великому государю, тем мастерством своим послужити также, как и в иных в розных государствах службу свою объявил, и на Москве у нашего царского величества побыти тебе вольно по твоей воле и хотенью, а мы, великий государь, пожалуем тебя нашим царским жалованьем, смотря по твоей к нашему царскому

ВВЕДЕНИЕ

17

величеству службе. А будет ты похочешь ехати назад в свою землю и тебе будет тогды по нашему царскому жалованью назад отъехать доброволь­ но ж со всеми твоими людьми и с животы безо всякого задержанья и зацепки. А ся наша царского величе­ ства грамота тебе и опасная. Писан в государствия нашего дворе в царству­ ющем граде Москве, лета от созда­ ния миру 7147, месяца марта 11 дня.

Такова государева опасная грамо­ та отослана к боярину к Федору Ива­ новичи) Шереметеву».

После отказа от этого приглаше­ ния Олеарий, однако, в 1643 г. всетаки приехал в Москву с каким-то поручением от голштинского прави­ тельства. Об этом имеется следующе­ го рода сохранившийся до сих пор в рукописи документ от августа 1643 (7151) г.:

«Отпуск из Москвы голстинского гонца Адама Олеариуса с госуда­ ревыми грамотами к князю голстинскому (и к саксонскому курфирсту) просительными о присылке рогу еди­ норога:

Перевод с письма, что прислал в посольской приказ голшстенского Фридерика князя гонец Адам Олиариус в настоящем во 151 г. августа в 22 день:

«Его царского величества канц­ леру Федору Федоровичу. Высокопоч­ тенный господин Федор Федорович, со униженным моим челобитьем и прошением к тебе, господину, о трех статьях.

Первое: бью челом его царскому величеству на его царское великое жалованье и дарех, и буду то похвалять государю своему Фридерику, князю голшстенскому.

Другое: которое надобно, о чем

Xмне дана грамота курфирсту саксон­ скому, чтобы тое грамоту велети пе­ ревесть здесь, потому что в Дрезде­ не, где курфирст сакской живет, переводчика нет. А государь мой, хотя

стою царскою грамотою к курфир­ сту и пошлет и мочно мне сказать, что для однорожца, а того не видно, которым обычаем или как его купи­ ли или торговать хотят.

Третье то, что был у меня здесь на Москве оставлен у двора Мико­ лаєва малой Яганко Брун, как из Персиды шли, для наученья русско­ го языку, и я бью челом, чтоб его имя велети в проезжую грамоту на­ писать, чтоб мне в том на дороге мешкоты не было.

Ибью челом господину канцле­ ру, что меня вскоре отпустить и по­ том предаю тебя в сохраненье Бога Вышнего во многолетном здравье. Писан на Москве лета 1643 августа в 22 день. А внизу у письма написано Адам Олиариус имя его».

Дьяк или канцлер, на имя кото­ рого это прошение писано, — Фе­ дор Федорович Лихачев. Документ о единороге, о котором говорит Олеа­ рий, имел такого рода содержание в том его тексте, который адресован на имя Фридерика:

«...Вельможному Фридерику, наследнику норвежскому, арцуху шлезвигскому, голшстинскому (пол­ ный титул)...

Ведомо нам, великому государю, учинилось, что есть у вас прямая кость инрогова рогу, и нашему царс­ кому величеству такая кость годна, и вам бы, Фридерику князу, тое инороговы прямые кости половину при­ слати к нашему царскому величеству

вцену за деньги, и о том к нашему царскому величеству ведомо учини-

ВВЕДЕНИЕ

19

ти, что той инрогове кости цена и сколь велика мерою та половина бу­ дет. Да нашему же царскому величе­ ству ведомо учинилось подлинно, что у Ягана Юрья, курфистра сакского, есть инрогова рогу целая прямая кость, а тебе он свой, и мы, вели­ кий государь, к нему о том писали в нашей царского величества грамоте: будет ему ту инрогову кость нашему царскому величеству в деньги продати мочно или половину и сколь велик и что тому рогу или половине цена и он бы, курфистр, о том на­ шему царскому величеству ведомо учинил, а наша царская грамота о том послана с твоим подданным с... [не­ разборчиво].

И вам бы, князю Фридерику, ту нашу, царского величества, грамоту к курфистру сакскому послать от себя, по свойству и по любви, отписати с кем пригоже о том инрогове рогу вели, той инрогов рог или по­ ловину нам, великому государю, в цену продати, и сколь велик и что цена, о том бы о всем тебе, князю Фридерику, нашему царскому вели­ честву отписати, а мы, великий го­ сударь, по вашей любви также вам рады воздавать нашею государскою любовью, что будет нашему царско­ му величеству возможно.

Писано в государствия нашего дворе в царствующем граде Москве, лета от создания миру 7151 г. авгус­ та... дня».

Сохранилась и подорожная, дан­ ная в этом случае Олеарию:

«Государя царя и великого кня­ зя Михаила Федоровича всеа России от Москвы по городам до Твери и до Торжку и Великого Новагорода и до Пскова боярам нашим и воеводам и дьяком и всяким нашим приказным

людем. По нашему указу отпущен от нас с Москвы голшстенского князя Фридерика гонец Адам Алиариус, а

сним людей его два челов. и прово­ дить его послан до Новагорода и до Пскова новгородец Микита Панс­ кой, а с ним для береженья до Тве­ ри три челов. литовских стрельцов, и на корм гонцу с людями дано от Москвы до Новагорода, да и до Пскова, на две недели деньгами на Москве, а питье дано ему на Москве до Твери на три дни по три чарок вина, по две кружки меду, по три кружки пива, людем его по три чар­ ки вина, по две кружки пива челове­ ку на день. И как в который город Микита Панской с голшстенским гонцом приедет и вы б, воеводы наши и дьяки и всякие наши при­ казные люди, голшстенскому гонцу

слюдьми и приставу их Миките да­ вали подводы по подорожным, а про­ вожатых давали от города до города по три челов., а питье голшстенско­ му гонцу и людем его вино и пиво и мед велели давати по городам с ка­ баков потому ж, как выше сего на­ писано и отпускали... [неразборчиво] не задерживая. Писано на Москве лета 7161, августа в 22 день».

Это пребывание свое в Москве сам Олеарий называет последним. В книге есть указание на то, что в Эстляндии Олеарий был и позже этой даты.

А.М. Ловягин 1906 г.