Олеарий Путешествие в Московию

210

АДАМ

вался справлять должность первосвя­ щенника, решал споры в духовных делах, ханжески служил сам обедню, пел и исполнял другие церковные церемонии, подобно попам и мона­ хам; часто он за столом весело рас­ певал символ веры Афанасия.

Он имел семь супруг, одну за другою; с первою он произвел на свет двух сыновей: Ивана, которого он сам убил посохом, и Феодора, который наследовал ему в управлении. С пос­ леднею женою произвел он сына Димитрия, которого Борис Годунов велел умертвить, как о том будет здесь же рассказано. Тиран умер в 1584 г. по Р. X., 28 марта, на 56 году своей жизни. Он воспринял страш­ ную кончину и с жалким воем и сто­ ном испустил дух свой. Тело его, на­ чав еще при жизни разлагаться, распространяло нестерпимый смрад за несколько дней до смерти, так же как и после смерти.

Феодор Иванович

Сын его, Феодор Иванович, в том же самом году, 31 июля, на 22 году жизни, был венчан в великие князья.

Так как этот великий князь был молод, и разум его не был столь скор и деятелен, как это было бы необ­ ходимо при тогдашнем расстроен^ ном состоянии страны (его главным удовольствием и работою было зво­ нить в колокола до и после богослу­ жения, как о том упоминает Соло­ мон Геннинг в «Лифляндской хронике»), то и сочтено было за бла­ го, чтобы государственный коню­ ший Борис Годунов, родной брат великой княгини, помогал ему в качестве правителя.

Этот Борис Годунов, умною рас­

ОЛЕАРИЙ

судительностью своею и осторожным своим управлением, приобрел столь, большие заслуги перед страною, а также и любовь, что, по общему мнению, в случае смерти великого князя Феодора Ивановича, а также и молодого государя Димитрия, ник­ то не был более пригоден к управле­ нию, как Борис Годунов. Борис при­ нял это к сведению, и, чтобы тем скорее исполнились мнения и поже­ лания русских, он велел умертвить молодого государя Димитрия, на де­ вятом году его жизни, через подкуп­ ленных для этой Цели, с помощью крупных обещаний, придворных слу­ жителей. По исполнении этого дела, убийцы, радостные, вернулись в Москву, надеясь получить большие блага от Бориса за столь охотно ока­ занную услугу. Борис, однако, велел немедленно умертвить убийц, чтобы изменническое дело это осталось не­ известным и тайным, а также тай­ ком поджег Москву в разных местах, чтобы московиты жаловались не столько на смерть Димитрия, сколь­ ко на гибель домов и дворов и, ради собственного несчастия, имели по­ вод забыть чужое. Сам он представил­ ся весьма огорченным и разгневан­ ным по поводу этого убийства, велел многих углицких жителей ссылкою повергнуть в бедствия, а замок срыть, как место убийства.

Великий князь Феодор Ивано­ вич, правивший 12 лет, заболел бы­ стротечною болезнью и умер в 1597 г. по Р. X.

Борис Годунов

Так как Феодор Иванович не ос­ тавил наследников, а брата уже не было в живых, то вельможи совеща­ лись, кого иметь великим князем,

ОПИСАНИЕ

[рассуждая при этом так]: «Правда, в стране много знатных вельмож, из числа которых можно бы выбрать го­ сударя, но никто не мудр и не осто­ рожен так, как Борис Годунов; к тому же он привык к управлению, и поэтому он, а не кто иной, должен быть великим князем». Борис же, которому предложена была эта вы­ сокая честь, представился, точно он вовсе не намерен принять ее, так как она исполнена хлопот, беспокойства, недружелюбия и вражды; он сказал: «Ему приятнее нести клобук просто­ го монаха, чем корону и скипетр», отправился в монастырь, но, тем не менее, повел интриги с некоторы­ ми вельможами и добрыми друзья­ ми, чтобы они не избрали кого-либо помимо него, а, напротив, — как бы он ни отказывался, — настоятельно упрашивали его, пока он, наконец, не согласится. Все и было сделано по его желанию и хотению. Когда рус­ ские узнали, что он отправился к сестре своей в монастырь, они, в больших толпах, направились к нему, упали с плачем на землю и умоляли, чтобы он не спешил с пострижени­ ем, так как они желают избрать его в великие князья. Наконец, их слезы и мольбы сестры смягчили его, и он принял корону, которой он давно уже домогался и которую ни за что не уступил бы другому. Таким путем Борис Годунов в 1597 г. по Р. Хр. из­ бран в великие князья.

В правление его устроил возму­ щение русский монах, по имени Гришка Отрепьев, родившийся в Ярославле, в семье незнатных дво­ рян, но отправленный в монастырь для обуздания дерзости и нахальства. Он выдал себя за Димитрия, сына тирана Ивана Васильевича, и достиг

ПУТЕШЕСТВИЯ

211

Атого, что его признали таковым и короновали великим князем. Дело это начато было им следующим образом. Будучи уже юношею на возрасте, притом доброго разума, он, по по­ буждению и научению старого ковар­ ного богатого монаха, тайно отпра­ вился в Литву, поступил в слуги к князю Адаму Вишневецкому и при­ лежною своею службою снискал себе расположение. Однажды, когда гос­ подин его, рассердившись из-за ка­ кого-то проступка, обозвал его обыч­ ным ругательством: «бл..н сын» и ударил по шее, Гришка начал горь­ ко плакать и сказал: «Господин, если бы ты знал, кто я, то ты не звал бы меня бл..иным сыном и не обращал­ ся бы так со мною!» Когда князь за­ хотел узнать, кто же он такой, он отвечал: он родной сын великого кня­ зя Ивана Васильевича; Борис Году­ нов желал его убить, но, вместо него, велел умертвить священнического сына, бывшего одного с ним возра­ ста и вида. Он же с помощью добрых людей был спасен и уведен в монас­ тырь. При этом он показал золотой крест, осыпанный драгоценными камнями, и, по его словам, повешен­ ный ему на шею при крещении. До сих пор, сказал он, он не желал от­ крывать, кто он, из боязни перед Борисом Годуновым. Затем он пал на колени перед князем и жалобно уп­ рашивал, чтобы тот принял его под свою защиту. Так как этот беглый монах оказался в состоянии расска­ зать все обстоятельства, в которых он был хорошо наставлен, и к тому же умел красиво согласовать свой рас­ сказ с выражением лица своего, то он побудил господина своего пове­ рить этой сказке, ему тотчас были подарены великолепные одежды и

212

АДАМ

>•

лошади, и оказана была честь, впол­ не достойная великокняжеского сына.

Мало-помалу в стране стало из­ вестно, что нашелся истинный на­ следник великокняжеского престола, чудесным образом спасенный Богом из рук врагов. Этому рассказу пове­ рили тем более, что великий князь Борис, смущенный слухами, обещал много денег и имений тем, кто бы доставил ему в руки предполагаемо­ го Димитрия. Димитрия этого, тем временем, чтобы доставить ему боль­ ше безопасности, отправили в Польшу, где он был хорошо принят воеводою сандомирским; здесь ему обещали помочь поскорее занять от­ цовский престол, если он, со своей стороны, пожелает, по возведении на этот престол, насадить в Москве ка­ толическую религию. Димитрий не только соглашается на все это, но даже сам втайне принимает римскокатолическую религию и, кроме того, обещает взять в супруги дочь воеводы и сделать ее великой княги­ нею. Это предложение сильно понра­ вилось воеводе. [Самозванца] предста­ вили к королевскому польскому двору, где, в убеждении, что он сын великого князя, его великолепно приняли и угощали. Частью в надеж­ де на величие своего будущего зятя, частью из желания распространить свою религию, воевода положил на это дело все свои силы; совместно с другими польскими вельможами он поставил на ноги большое войско, с которым Гришка явился в Россию и повел против великого князя откры­ тую, весьма кровопролитную войну. Действовал он при этом успешно, занимал один дом и город за другим, приобрел много приверженцев, при-

ОЛЕАРИЙ

А чем и некоторые военачальники, которых Борис высылал против него, перешли на его сторону. Все это так поразило великого князя, что 13 ап­ реля 1606 г. по Р. Хр. он умер неожи­ данною, внезапною смертью.

Феодор Борисович

Вельможи в Москве, правда, из­ брали теперь [в цари] сына покойно­ го великого князя Бориса — Феодора Борисовича, государя еще весьма молодого. Когда они, однако, увида­ ли, что с течением времени могуще­ ство Димитрия становится всё боль­ шим, они усмотрели в этом плохое для себя предзнаменование, собра­ лись на совет и пришли к мысли, что здесь они имеют дело с истинным Димитрием, которого раньше счита­ ли убитым в Угличе. Отсюда они вы­ вели, что у них нет оснований бо­ роться с [истинным] государем страны. Когда общине эти рассужде­ ния были сообщены, то [москвичи], как народ переменчивого нрава, лег­ ко склонились к этому мнению и громко стали кричать: «Бог да подаст счастья Димитрию, истинному на­ следнику страны, и да искоренит Он всех его врагов!» После этого они бегут к Кремлю, хватают только что избранного молодого великого кня­ зя и садят его в тюрьму; затем грабят и ссылают всех, кто еще оставались

вживых из рода Бориса Годунова. Они посылают к Димитрию, просят, что­ бы он явился занять престол отца своего и простил им долгое их со­ противление, вызванное частью не­ знанием, частью подстрекательством Годуновых. Они сообщают при этом, что уже расчистили ему путь: Фео­ дор Борисович с матерью и сестрою

вплену, и они собираются передать

ОПИСАНИЕ

их со всем их родом в его власть. Та­ кого известия лже-Димитрий ждал уже давно. Еще до отправления свое­ го в город Москву и в столицу, он отправил вперед дьяка или писца Ивана Богданова, который должен был умертвить молодого великого князя вместе с его матерью и сооб­ щить, будто они сами отравились ядом. Вследствие этого молодой ве­ ликий князь Феодор Борисович и был удавлен веревкою во второй ме­ сяц своего правления, а именно 10 июня 1605 г.

Лжедимитрий

16 июня Лжедимитрий со всей своею силою наконец подступил к городу Москве. Тут московиты высо­ кого и низкого звания вышли ему навстречу, неся великолепные подар­ ки и желая счастья по случаю въезда. 29 июля его с большою пышностью короновали. После этого, чтобы об­ ман был тем менее заметен и чтобы его тем скорее сочли за истинного Димитрия, он велел вновь доставить в Москву мать истинного Димитрия, которую Борис Годунов велел поса­ дить в далекий от Москвы монас­ тырь, — вышел к ней навстречу, с великолепною свитою, любезно при­ нял ее под городом, устроил ей цар­ ский стол в Кремле, ежедневно посещал ее и оказывал ей такой вы­ сокий почет, какой лишь сын может оказывать родной своей матери. Эта добрая женщина, которая, правда, знала, что ее родной сын был, дей­ ствительно, убит и что настоящий не может считаться ее собственным, тем не менее дала всему этому совер­ шиться — частью из страха, частью из желания, после столь долго испы­ танных горя и печали, насладиться

ПУТЕШЕСТВИЯ

213

А подобным почетом и увеселениями; она не противоречила ничему.

Однако Димитрий начал устра­ ивать и соблюдать придворный по­ рядок и строй правительства, обы­ чаи и обыкновения не в том роде, как другие русские и [прежние] ве­ ликие князья. Он женился на польской, католического исповеда­ ния, девице, а именно на дочери воеводы сандомирского; взял боль­ шое количество денег и средств из казны и послал их, для великолеп­ ного снаряжения невесты, в Польшу; справил брак скорее по-польски, чем по-московитски, а молодая великая княгиня сейчас же, на другой день после брака, должна была снять московитские одеяния и надеть польские. Сам он велел поварам своим гото­ вить телятину и другие кушанья, ко­ торых русские не едят, считая их мер­ зостью. За все время брака он ни разу не сходил в баню, хотя она и гото­ вилась для него ежедневно. Немытый ходил он в церковь, сопровождаемый многими собаками, чем осквернял их святыню. Недостаточно низко кла­ нялся он их святым [иконам] и вооб­ ще совершал еще многое другое, причинявшее русским сердечные страдания, так что им пришли иные мысли и они поняли, что обмануты. Среди знатнейших князей страны был Василий Иванович Шуйский, который втайне вел об этом разго­ воры с другими вельможами и попа­ ми и указывал им на великую опас­ ность, которой подвергается, ради этого великого князя, их религия, их страна и люди. «По-видимому, — [го­ ворили они], — он не великокняже­ ский сын по происхождению и не верный отец отечества, а изменник перед родиною». Поэтому они согла-

214	АДАМ ОЛЕАРИЙ

сились тайно устранить Димитрия. Однако тайный заговор этот стал известен великому князю, который велел многих русских засечь до смер­ ти, а Шуйского, главу заговора, под­ вергнуть пытке, сечь кнутом и при­ говорить к смерти. Когда, однако, его привели к месту казни, и топор уже касался его шеи, великий князь ве­ лел объявить ему милость и на этот раз простил его за такой crimen laesae maiestatis, т. е. вину оскорбленного величества, полагая, что, в этом слу­ чае, он выказал себя, смотря по об­ стоятельствам дела, и строгим и спра­ ведливым государем, что подданным своим он внушил страх к подобным заговорам и приобрел, в то же вре­ мя, любовь их к себе.

Русские некоторое время после этого были смирны и покорны ему и, таким образом, внушили своему великому князю чувство полной бе­ зопасности, вплоть до дня брака, который совершен был в 1606 г. 8 мая. Когда в это время, вместе с невес­ тою, в город вступили многие поля­ ки и другие иностранцы, большею частью в полном вооружении, то это русским вновь открыло глаза. Князь Василий Шуйский опять призвал знатнейших в городе тайно во двор свой, повторил о великой опаснос­ ти, которой подвергается их отече­ ство при настоящем великом князе, и говорил, что дальнейшее оставле­ ние управления в его руках привело бы, несомненно, к их окончательной гибели. [Он сказал:] лично сам он уже однажды жертвовал жизнью ради гре­ ческой религии и благополучия оте­ чества; готов он и впредь делать то же и изыскивать средства для пре­ дупреждения несчастия, если толь­ ко и они готовы помогать ему. Ос­

тальные, не долго думая, обещали и клялись пожертвовать, заодно с ним, имуществом и кровью, только бы он начал то, чего желал.

Это решение держали в тайне и стали ждать случая, который и на1 шелся в последние дни брачных празднеств. 17 мая, в 9 день брака, ночью, когда великий князь и его приближенные находились в опья­ нении и сне, — русские поднялись, велели бить в набат во все колокола и быстро вооружили весь город. Прежде всего пошли на Кремль, пе­ ребили польскую стражу у ворот, от­ крыли ворота, ворвались в великок­ няжеские покои, все разграбили и расхитили; великий князь, который думал спастись через окно на пло­ щадь среди оставшейся стражи, был схвачен, избит и со многими на­ смешками вновь отведен в покои. Когда его предполагаемая мать это узнала и, с крестным целованием, спрошена была Шуйским, истинный ли это ее сын, она тотчас ответила: «Нет; она родила лишь одного сына, который в ранней молодости веро­ ломно был умерщвлен». После этого Лжедимитрия застрелили из писто­ лета. Затем слуги, свадебные гости и другие иноземцы, в том числе мно­ гие ювелиры с великолепными дра­ гоценностями, в общей сложности 1700 человек, были немилосердно перебиты. Великую княгиню с ее отцом, воеводою, с братом, равно как и королевских польских послов, отправленных на торжество брако­ сочетания, захватили в плен и обо­ шлись с ними столь дурно, что, на­ пример, благородных женщин насильно валили наземь и бесчести­ ли. Тело Димитрия раздели донага, потащили на площадь перед Крем-

I

ОПИСАНИЕ

лем и оставили в течение трех дней лежать нагим, на столе, так что каж­ дый мог видеть и проклинать обман­ щика. После этого его, правда, за­ копали в землю, но вскоре вновь выкопали и сожгли.

Князь Василий Иванович Шуйский

Так как все это дело удалось вполне по мысли русских, то они вожака своего, князя Василия Ива­ новича Шуйского, сделали великим князем и короновали его 1 июня 1606 г. Едва только он вступил в уп­ равление, как вновь поднялся новый обманщик, по имени князь Григо­ рий Шаховской, вздумавший вос­ пользоваться хитросплетением быв­ шего Димитрия. Во время сумятицы

вКремле он достал печать великого князя, отправился вместе с нею, в сопровождении двух ПОЛЯКОВ, в Польшу, распространяя по дороге, во всех постоялых дворах, слух, буд­ то он Димитрий, и якобы в свалке хитростью спасся от русских: «Так как дело происходило ночью, то они другое лицо приняли за него и уби­ ли на его месте; теперь же он желает

вПольше собрать новое войско и отомстить московитам за испытанные позор и убытки». Везде он раздавал при этом хозяевам [постоялых дво­ ров] щедрые подарки. Не бывшие в Москве верили этому и сообщали в Москву. Слухи эти опять вызвали не малую смуту. Русским пришлось вес­ ти теперь большие войны против это­ го обманщика, и еще другого, стало быть — уже третьего самозванца. Пос­ ледний называл себя также Димит­ рием, родным сыном Ивана Василь­ евича, но, на самом деле, был

ПУТЕШЕСТВИЯ

215

дсначала в Москве простым писцом. Будучи очень остроумен и красноре­ чив, он приобрел достаточное ко­ личество сторонников не только из беглого люда, но и среди больших городов. Сюда присоединялись еще польские вельможи, немало помогав­ шие ему с тем, чтобы отомстить мос­ ковитам за испытанный позор. Так как русские зачастую сильно страда­ ли при этом, то они стали винить великого князя Шуйского, полагая, что он несчастлив в правлении сво­ ем, так как победа как бы бежит его

исклоняется в сторону врагов. «Кро­ вопролития в России, — [думали они], — не прекратятся, пока власть принадлежит ему». Поэтому они, под­ стрекаемые тремя московитскими господами, а именно: Захарием Ля­ пуновым, Михаилом Молчановым и Иваном Ржевским, в третий год правления его, отняли у него ски­ петр и корону, отправили в монас^- тырь и здесь, против его воли, пост­ ригли в монахи. После этого решили уже не брать из собственной своей среды государя, а иметь великим кня­ зем иностранного высокого монар­ ха, рожденного от королевских или великокняжеских родителей. Со сто­ роны величия, близости по языку, нравам и одежде и по другим причи­ нам они не знали более удобного кан­ дидата, как польского королевича Владислава. Поэтому они сделали со­ ответствующее предложение королю польскому, который, на известных условиях, его и принял. Случилось это в 1610 г. поР. X.

Тут русские опять извлекли сво­ его великого князя Василия Шуй­ ского из монастыря и послали его, вместе с братом его Димитрием Шуй­ ским, русским полководцем, а так-

216

АДАМ

же еще с третьим братом и несколь­ кими другими русскими господами из рода Шуйских, в плен, к Смолен­ ску, к королю польскому. Под влас­ тью короля польского и умер в зато­ чении великий князь и, как говорят, похоронен, близ дороги, между Вар­ шавой и Торном.

Владислав, сын Сигизмунда, короля польского

Король польский дал своему пол­ ководцу Станиславу Жолкевскому, стоявшему в это время с войском, с враждебным намерением, перед Москвою, приказание, чтобы, по заключении перемирия, он принял, именем королевича, присягу, стал править делами и оставался в Моск­ ве до тех пор, пока Владислав не при­ будет лично. Русские согласились на это, присягнули полководцу на имя Владислава и в свою очередь взяли с него присягу, ввели Жолковского с 1000 человек в великокняжеский сто­ личный дворец и оказали ему прием со всякого рода роскошными подар­ ками и угощением. Польское войско, тем временем, мирно стояло вне го­ рода, между московитами и польским лагерями была большая дружба, ежедневно обе стороны сходились, и происходил торг. Тем временем по­ ляки поодиночке стали входить в го­ род, ища у горожан пристанища; в конце концов, до 6000 человек ока­ залось в Кремле и вокруг него; они стали весьма в тягость русским в до­ мах, церквах и на улицах, и горожа­ не предпочитали лучше не иметь ни­ каких дел с поляками, тем более что время приезда нового великого кня­ зя, несколько замешкавшегося, по­ казалось им слишком далеким, да и

ОЛЕАРИЙ

А все дело начало казаться подозри­ тельным. Поэтому московиты собра­ лись 20 января 1611 г. на площади перед Кремлем в числе нескольких тысяч, стали сильно жаловаться на большие насилия и распутные дей­ ствия солдат, совершавшиеся ежед­ невно по отношению к дочерям, же­ нам и в особенности к святым их; в [иконы] этих последних поляки стре­ ляли из пистолетов. Кроме того, ежед­ невное содержание 6000 человек в городе стоило больших денег. Они жаловались также, что испытывают помеху во всех своих делах и крайне истощаются поборами; не знают они, далее, что и думать о причинах не­ приезда вновь избранного великого князя; поэтому они не в состоянии долее выдержать, должны сами по­ заботиться о своем благополучии и прибегнуть к другим средствам.

Хотя [польский] полководец доб­ рыми словами и старался примирить их с собою и даже назначил суровые наказания некоторым преступникам из числа своих солдат, все-таки рус­ ские не удовольствовались этим. Опа­ саясь всеобщего восстания, поляки расставили сильную стражу, заняли все улицы и ворота и запретили рус­ ским попадаться со смертоносным орудием в руках. Это еще более оже­ сточило русских; они собрались тол­ пами в разных частях города с тем, чтобы полякам пришлось разделить­ ся для борьбы с ними. Поляки же зажгли в разных местах город, так что русские должны были бежать, чтобы не дать погибнуть в пламени своим женам, детям и всему, что им было дорого. Отсюда возник столь сильный пожар и такое кровопролитие, что в течение двух дней обращен был в пепел весь обширный город Москва

218

АДАМ

июля, после правления, продолжав­ шегося 33 года, 49 лет от роду. Восе­ мью днями позже скончалась и суп­ руга его, великая княгиня. Ему наследовал в правлении сын его [ве­ ликий] князь Алексей Михайлович, правящий поныне.

Ранее чем продолжать описывать царствование этого великого князя и наблюдавшееся до сих пор состояние России, я хочу упомянуть о новом обманщике, который, при кончине предыдущего и вступлении на пре­ стол нынешнего великого князя, не постеснялся прибегнуть к обману вроде прежнего Лжедимитрия и вы­ давал себя за законного наследника великокняжеского престола.

XLIV

(Книга III, глава 12)

О Лжешуйском, иначе говоря —

Тимошке Анкудинове, его происхож­ дении, действиях и гибели

Был некий русский, который желал именоваться Iohannes Sinensis [Szuensis?] — что, по его словам, посарматски переводится «Иван Шуй­ ский». Бежав из-за некоторых пре­ ступлений из Москвы, он выдавал себя в чужих странах за сына бывше­ го великого князя Василия Ивано­ вича Шуйского. Нынешний великий князь Алексей Михайлович с боль­ шими затратами разыскал его; он был схвачен, и в минувшем году в Москве его казнили.

Так как он в различных странах, частью лично, частью по слухам, был известен, и весьма многие, в том числе и высокие государи, не знали

ОЛЕАРИЙ

X истинных обстоятельств о нем, и даже были о нем весьма различных и неправильных мнений, — я хочу вкратце рассказать всю истину о нем, как я ее достоверно узнал не только от русских, но и от немцев, живу­ щих в Москве и хорошо с ним зна­ комых.

Истинное имя его — Тимошка Анкудинов. Родился он в городе Во­ логде, лежащем в области того же наименования, от простых, незнат­ ных родителей. Отец его назывался Демкою или Дементием Анкудиновым и торговал холстом. Так как отец заметил в нем добрые способности и выдающийся ум, то он дал ему возможность прилежно посещать школу, так что Тимошка скоро на­ учился читать и красиво писать и до­ стиг, стало быть, высшей степени русской образованности, дальше ко­ торой они до сих пор не заходили. Помимо того, у него оказался еще хороший голос для пения — он умел красиво исполнять церковные песно­ пения — и поэтому тогдашний архи­ епископ вологодский и великопермский, именем Нектарий, полюбил его, принял ко двору своему и по­ местил на церковную службу. Здесь он вел себя так хорошо, что архи­ епископ выдал за него замуж дочь своего сына, рожденного до приня­ тия архиепископом духовного сана. Тут Тимошка загордился и иногда в письмах своих стал именовать себя внуком наместника вологодского и великопермского. Промотав в бес­ порядочной жизни, после смерти архиепископа, имущество жены сво­ ей, он с женой и ребенком перешел в Москву, где его принял бывший друг его по архиепископскому двору Иван Патрикеев, дьяк приказа «но-

ОПИСАНИЕ	ПУТЕШЕСТВИЯ	219
вой четверти», и устроил писцом в	А и требовал доказательств. Шпилькин
том же приказе. И здесь он вел себя	призвал Тимошку к суду и, когда тот
так хорошо, что ему поручили сбор	тем не менее стал отрицать, он на­
и расходование денег; а заведывал	стоял на заключении его в тюрьму.
приказ этот деньгами, получавшими­	Но так как обвиненного нельзя было
ся с великокняжеских кабаков и	уличить, его отпустили на поруки.
трактиров. Некоторое время он доб­	Тем временем он все-таки не мог
росовестно исполнял свои обязанно­	вернуть похищенных денег. В то же
сти, но, наконец, подружился со	время и собственная жена Тимошки,
скверными товарищами, стал пьян­	с которою он жил не в ладах, стала
ствовать и играть, и при этом при­	сильно упрекать его как за это пре­
брал к рукам великокняжеские день­	ступление, так и за мужеложство с
ги. Когда он увидел, что при	мальчиками, в котором его часто за­
предстоящем отчете (а отчет этот при	ставали, и Тимошка стал опасаться,
московитском дворе требуют всегда	как бы жена его, в конце концов, не
наистрожайшим образом и всех под­	совершила полной исповеди, после
лежащих отчету держат в страхе) ему	чего истина и все его злодейства выш­
недостанет ста рублей, он пустился	ли бы наружу. Чтобы затушить это
на всяческие хитрости и выдумки,	дело, он решился на еще большее
чтобы пополнить украденные деньги.	преступление: он взял сынка своего
Между прочим, он отправляется к	и привел его к доброму своему другу
писцу того же приказа Василию Гри­	Ивану Пескову в Разбойный приказ,
горьевичу Шпилькину, который был	а сам ночью вернулся в свой дом,
его кумом (что в Москве имеет боль­	находившийся на Тверской, недале­
шое значение) и неоднократно ему	ко от двора шведского резидента,
оказывал благодеяния, и говорит:	запер жену свою в комнате, подло­
прибыл в Москву из Вологды знат­	жил огонь и сжег свой дом, а в нем
ный купец, добрый друг его; его он	и жену. Затем он бежал в Польшу,
на завтрашний день пригласил к себе	так что долгое время не знали, жив
в гости: чтобы теперь нарядить свою	ли он еще или сгорел вместе с до­
жену более обыкновенного и вывес­	мом. Это случилось осенью 1643 г.
ти, как это принято, с чаркою вод­	Когда, два года спустя, москов­
ки, он просит своего кума и надеж­	ские послы прибыли в Польшу, и
ного друга одолжить ему своей жены	стало известно, что там находится
жемчужный ворот и украшения,	такого рода русский, а Тимошка стал
которые вскоре в полной сохраннос­	опасаться, как бы о нем не стали
ти будут возвращены ему на дом.	спрашивать, то он в	1646 г. бежал
Шпилькин, не подозревая ничего	оттуда к казацкому	полководцу
дурного, охотно, без залога, испол­	Хмельницкому, у которого жаловал­
нил его просьбу, хотя украшения и	ся, будто его преследуют за проис­
стоили дороже 1000 талеров. Тимош­	хождение его из рода великих кня­
ка, однако, не только забыл вернуть	зей. Льстивыми речами он добился
эти вещи, но даже, когда Шпилькин	того, что стал Хмельницкому мил и
ему о возврате напомнил, стал от­	любезен, и обращались с ним здесь
рицать получение от него чего-либо	хорошо. Двумя годами позже царский