Мариус Петипа

 

ПЕТИПА Мариус Иванович (1818-1910) PETIPA Victor Marius Alphonse (1818-1910)

Выдающийся артист балета и балетмейстер М.И. Петипа (настоящее имя – Альфонс Виктор Мариус Петипа), француз по происхождению, родился в Марселе 27 февраля (11 марта) 1818 года в семье артистов балета. Его отцом был известный танцовщик Жан-Антуан Петипа (1787-1855), а мать – Викторина Грассо пользовалась известностью, как исполнительница первых ролей в трагедиях. «Служение искусству переходило тогда из поколения в поколение, - вспоминал Мариус Петипа, - и история французского театра насчитывает много театральных семей». Семья Петипа, как и большинство ей подобных, вела кочевой образ жизни. В 1822 году Петипа-отец получил приглашение в Брюссель, куда переехал со всей своей семьей. Общее образование Мариус получил в брюссельской гимназии, одновременно посещая консерваторию Фетис, где он изучал сольфеджио и учился игре на скрипке. С семи лет Мариус и его старший брат Люсьен начали обучаться хореографии в классе своего отца, который противился игре детей на скрипке. «Семи лет начал я обучаться танцевальному искусству в классе отца моего, переломившего о мои руки не один смычок для ознакомления меня с тайнами хореографии. Необходимость такого педагогического приема вытекала, между прочим, из того, что не чувствовал я в детстве ни малейшего влечения к этой отрасли искусства». Но, несмотря на все упрямство, маленькому Мариусу пришлось смириться, уступив настойчивости отца и уговорам матери. В девять лет Мариус впервые появился перед публикой в балете "Танцемания" (La Dansomani), который сочинил и поставил его отец (по хореографии Пьера Гарделя), и сыграл в нем партию сына вельможи из Савойи.  Танцами и скрипкой Мариус Петипа занимался до августа 1830 года, пока в Брюсселе не вспыхнула революция, начавшаяся прямо во время театрального представления оперы "Фенелла, или Немая из Портичи". Местные театры тогда прекратили свою деятельность на пятнадцать месяцев, что сказалось на творчестве семьи Петипа. Отец стал давать уроки светских танцев в брюссельских пансионах, а Люсьен и Мариус для того, чтобы их родные не голодали, зарабатывали перепиской нот. Затем, после долгого колебания, Антуан Петипа решился арендовать театр в Антверпене и дать в этом театре несколько балетных представлений, причем вся труппа состояла лишь из членов его семьи.  Так продолжалось до 1834 года, когда, после 12-летнего пребывания в Бельгии, отец Петипа получил приглашение занять место балетмейстера в Бордо (Франция). Там Мариус уже серьезно учился танцам и проходил теорию "па" у Огюста Вестриса. Занятия мальчиков хореографией не только продолжались, но становились все более серьезными и углубленными. Мариусу исполнилось 16 лет, когда он получил первый самостоятельный ангажемент. Это кажется невероятным, но в 1838 году девятнадцатилетний Петипа не только получил амплуа первого танцовщика в Нантском театре, но и стал балетмейстером. Правда, балетная труппа была невелика, и юному балетмейстеру «приходилось только сочинять танцы для опер, ставить одноактные балеты своего сочинения и придумывать балетные номера для дивертисментов».  Мариус сочинил и поставил три балета: "Права сеньора", "Маленькая цыганка" и "Свадьба в Нанте". Получал начинающий артист немного, но, тем не менее, остался в Нанте на второй сезон. Правда, вскоре он получил травму на сцене, - танцуя, сломал себе голень и шесть недель пролежал в постели. Вопреки контракту, он остался без жалованья. После выздоровления Мариус оправляется с отцом в Нью-Йорк. Отец был приглашен балетмейстером, Мариус первым танцовщиком и они выступили через пять дней по прибытии в Нью-Йорк. Они были полны самых радужных надежд, которые укреплял в них их импресарио. К сожалению, поездка эта оказалась крайне неудачной, и отец с сыном «попали в руки интернационального афериста». Почти не получив денег за состоявшиеся несколько выступлений, они вернулись во Францию.  Старший брат Мариуса, Люсьен, уже был к тому времен принят в состав балетной труппы Большой Парижской Оперы. Мариус в течение некоторого времени продолжал брать уроки хореографии, а затем удостоился чести участвовать в бенефисе прославленной французской актрисы Рашель, где танцевал с такой крупной звездой, как Карлотта Гризи. Участие в этом событии театральной жизни было таким успешным, что через несколько дней Мариуса Петипа пригласили в Бордо в качестве первого танцовщика в местном театре, считавшемся тогда одним из лучших во Франции. В Бордо Мариус провел только одиннадцать месяцев, но его имя уже стало известным, и он начал получать приглашения в различные театры Европы в качестве танцовщика и балетмейстера. В 1842 году он был приглашен в Испанию, в Королевский театр в Мадриде, где его ждал колоссальный успех. Здесь Петипа впервые познакомился с испанским танцем. Позднее, по случаю бракосочетания королевы Изабеллы, он создает одноактный балет "Кармен и ее Тореадор". В Мадриде он поставил еще несколько своих балетов: "Жемчужина Севильи", "Приключения дочери Мадрида", "Цветы Греданы" и "Отъезд на бой быков", сочинил польку, которая затем обошла весь мир.  В 1846 году, однако, М.Петипа был вынужден вернуться во Францию. Сам он в своих мемуарах утверждает, что причиной послужила романтическая любовная история с женой маркиза де Шатобриана, из-за которой балетмейстеру едва не пришлось драться на дуэли. Как бы то ни было, но он вернулся в Париж. И там, буквально на сцене Парижской Оперы, где Мариус Петипа вместе со своим братом Люсьеном участвовал в прощальном бенефисе Терезы Эльслер, его застало приглашение из России. Главный балетмейстер Санкт-петербургской труппы и инспектор балетов А.Титюс предлагал ему место первого танцовщика. Мариус Петипа без колебаний его принял и 29 мая 1847 года на пароходе из Гавра прибыл в Петербург.  В первом контракте с Дирекцией императорских театров Петипа брал обязательство "исполнять должность в качестве первого танцора и мимика. На сем положении обязуюсь посвящать все мои дарования и способности ко благу и пользе дирекции, и играть данные мне роли в дни и часы по назначению дирекции как при высочайшем дворе, так и на городских театрах, где будет приказано, даже на двух театрах в один день буде сие окажется нужным и вообще повиноваться всем тем распределениям, какие только дирекции заблагорассудится сделать; …не требуя за то, кроме обыкновенного, какого-либо другого вознаграждения". Талантливый балетмейстер, которому не было еще тридцати лет, покинул родину не только потому, что в России ему предложили выгодное место. Во Франции его имя стало известным, и он мог сделать блестящую карьеру и не уезжая в чужую страну. Но вот отношение к балету в Европе его не устраивало. Он считал Россию единственной страной, где это искусство процветало и стояло на правильном пути. О европейском балете он впоследствии говорил, что там «постоянно уклоняются от настоящего серьезного искусства, переходя в танцах в какие-то клоунские упражнения. Балет – серьезное искусство, в котором должны главенствовать пластика и красота, а не всевозможные прыжки, бессмысленные кружения и поднимание ног выше головы...» Петипа определил в этом высказывании те основные принципы, которыми он всегда руководствовался в своей работе – пластика, грация и красота.  Как вспоминал о нем Николай Легат (Петипа был другом его отца), «молодой, красивый, веселый, одаренный, он сразу завоевал популярность среди артистов». Петипа не был гениальным танцовщиком, и успех его на этом поприще был обусловлен упорными занятиями и личным обаянием. Многие отмечали, что как классический танцовщик он был намного слабее, чем как исполнитель характерных танцев. Отмечали его артистизм и прекрасные мимические способности. По всей вероятности, если бы Мариус Петипа не стал танцовщиком и балетмейстером, то драматическая сцена приобрела бы великолепного актера. По словам известной балерины и педагога Вазем, «темные жгучие глаза, лицо, выражающее целые гаммы переживаний и настроений, широкий, понятный, убедительный жест и глубочайшее проникновение в роль и характер изображаемого лица ставили Петипа на высоту, которой достигали очень немногие его собратья по искусству. Его игра могла в самом серьезном смысле слова волновать и потрясать зрителей».  Однако основным полем его деятельности стала работа балетмейстера, в которой он был непревзойденным мастером. В течение полувека он фактически был главой Мариинского театра – одного из лучших балетных театров мира. В итоге Петипа стал законодателем в мире балета не только для русской сцены, но и для мировой. Определенную трудность для балетмейстера составляло его плохое знание русского языка, которым он практически так и не овладел за долгие годы пребывания в России. Правда, балетная терминология в основном базируется на французском языке. Кроме того, балетмейстер даже в пожилом возрасте предпочитал не объяснять, а показывать танцовщикам, что именно им нужно делать, пользуясь словами лишь в минимальной степени. По воспоминаниям Легата, «самые интересные моменты наступали, когда Петипа сочинял мимические сцены. Показывая каждому в отдельности его роль, он настолько увлекался, что все мы сидели, затаив дыхание, боясь упустить хоть малейшее движение этого выдающегося мима. Когда заканчивалась сцена, раздавались бурные аплодисменты, но Петипа не обращал на них внимания… Затем всю сцену повторяли заново, а Петипа наводил окончательный лоск, делая замечания отдельным исполнителям».  Мариус приехал в Петербург на место уезжавшего в Париж первого танцовщика Гредлера, за три недели до открытия сезона. Первым спектаклем, который поставил Мариус Петипа на петербургской сцене, был балет «Пахита», автором которого был французский балетмейстер Ж.Мазилье. Петипа должен был дебютировать в нем и выступать вместе с Андреяновой. Артистка эта была уже далеко не молода и не пользовалась особым успехом у публики, несмотря на то, что она была очень талантлива. Премьера "Пахиты" на сцене Петербургского Большого (Каменного) театра в октябре 1847 года заслужила благосклонное одобрениеНиколая I, и вскоре после первого представления император прислал балетмейстеру драгоценный перстень в знак признания его таланта. Балет «Пахита» сохранился в постановке Мариуса Петипа более чем на 70 лет, а некоторые фрагменты из него исполняются и поныне. В дальнейшем М.Петипа продолжал довольно много танцевать в балетных спектаклях, однако все больше времени стала занимать его работа балетмейстера. В том сезоне Мариус выступал еще много раз в "Пахите", в балете "Жизель" с Андреяновой, в балете "Пери" со Смирновой. Также в Петербург был приглашен отец Петипа, в качестве профессора танцев в мужских классах школы Императорских театров.  К концу сезона был дан бенефис Петипа, и по этому случаю он поставил новый балет "Влюбленный дьявол" (“Сатанилла”), на музыку Н.Ребера и Ф.Бенуа, в котором первую роль исполнила Андреянова. Участвовал в этом балете и его отец, исполнивший партию гувернера, в которой имел большой успех. На следующий год Петипа был командирован в Москву, чтобы поставить и там оба балета: "Пахита" и "Сатанилла". Пока Петипа был в Москве, в Петербург приехала приглашенная туда, всемирно известная звезда Фани Эльслер. И начались репетиции балета "Эсмеральда" (музыка Ц.Пуни), в котором она исполнила главную партию, а Петипа исполнил партию Фебуса. В дальнейшем Петипа исполнял ведущие роли в балетах “Фауст” (музыка Пуни и Дж.Паниццы), “Корсар” (музыка А.Адана), а также в собственных постановках. Сочинив на рубеже 1850-х и 1860-х годов ряд одноактных спектаклей, в 1862 году он прославился постановкой “Дочери Фараона” (музыка Пуни), поразившей зрелищностью и танцевальным богатством.  В 1862 году он официально был назначен балетмейстером Петербургских императорских театров (с 1869 – главным балетмейстером) и занимал это место до 1903 года. На сцене он обрел и супругу, женившись на танцовщице: «В 1854 году я сочетался браком с девицей Марией Суровщиковой, грациознейшей особой, которую сравнить можно было с самой Венерой». Получив отпуск в Петербурге, семейная чета Петипа отправилась на трехмесячные гастроли в Европу. В Париже и Берлине выступления Суровщиковой-Петипа пользовались большим успехом. Однако танцовщица, обладавшая «грацией Венеры», в семейной жизни оказалась далеко не идеальной женой: «В домашней жизни недолго могли мы ужиться с ней в мире и согласии. Несходство характеров, а может быть, и ложное самолюбие обоих скоро сделали совместную жизнь невозможной». Супруги вынуждены были разъехаться, а в 1882 году Мария Сергеевна Суровщикова умерла.  Мариус Петипа женился во второй раз на дочери известного в те годы артиста Леонидова, Любови Леонидовне. С тех пор, по признанию самого Петипа, он «впервые узнал, что значит семейное счастье, приятный домашний очаг». Разница в возрасте (Мариусу Петипа было 55 лет, Любови – 19), характерах, темпераменте супругов была очень большой, однако, как писала в своих воспоминаниях их младшая дочь Вера, это не помешало им прожить вместе много лет и очень любить друг друга. Артистическая семья была большой, и все дети Петипа связали свою судьбу с театром. Четверо его сыновей стали драматическими актерами, четверо дочерей танцевали на сцене Мариинского театра. Правда, ни одна из них не достигла высот славы, хотя все они прекрасно владели хореографической техникой. С самой талантливой из дочерей Петипа, Евгенией, связано семейное горе. В совсем еще юном возрасте эта подающая большие надежды танцовщица заболела саркомой. Ногу ей пришлось ампутировать, однако это не помогло, и девушка умерла. Мариус Петипа большое внимание уделял занятиям со своими дочерьми, но в семейном кругу проявлял значительно меньше терпения, чем в театре. Его дочери жаловались на то, что он слишком требователен к ним и упрекает за то, что они не имеют данных прославленных танцовщиц своего времени. В театре же Мариус Иванович, как его стали называть в России, помня о своей вспыльчивости, предпочитал высказываться лишь в том случае, если ему нравилась работа артиста. Если же он был недоволен, он старался просто не замечать его, а свои замечания высказывал позднее.  Перечень балетов, поставленных М.Петипа на русской сцене, очень велик – их около 70, а оригинальных постановок – 46, не считая танцев для опер и дивертисментов. Среди самых знаменитых его балетов, ставших образцами классической хореографии – «Пахита» (1847), «Царь Кандавл» (1868), «Дон-Кихот» (1869), «Камарго» (1872), «Бабочка» (1874), «Приключения Пелея» (1876), «Баядерка» (1877), «Кипрская статуя» (1883), «Коппелия» (1884), «Тщетная предосторожность» (1885), «Талисман» (1889), «Спящая красавица» (1890), «Сильфида» (1892), «Щелкунчик» (1892), «Золушка» (1893), «Лебединое озеро» (1895), «Конек-Горбунок» (1895), «Синяя борода» (1896), «Раймонда» (1898), «Волшебное зеркало» (1903) и множество других. Практически все они имели оглушительный успех.  Успех и сценическая долговечность балетов Петипа были обусловлены его подходом к их постановке. Он считал, что техника имеет огромное значение для балета, однако не является основной целью артиста. Виртуозность исполнения должна сочетаться с образностью и артистизмом, правильным осознанием танцовщиком сути своей роли. Интересно, что личные симпатии и антипатии никогда не влияли на работу балетмейстера. Если ему не нравился какой-либо артист, однако он был наилучшим исполнителем той или иной роли, Петипа без малейших колебаний отдавал ему партию, с удовольствием смотрел на исполнение ее на сцене, но после окончания спектакля отворачивался от исполнителя и отходил в сторону. Несмотря на такую откровенную демонстрацию неприязни, каждый танцовщик или танцовщица всегда могли быть уверены в объективной оценке их профессиональных качеств.  Конечно, с течением времени балет развивался, изменялся хореографический рисунок, возникали новые постановки классических балетов, однако бесспорно, что балеты в постановке Мариуса Петипа стали целой эпохой на балетной сцене. Основные принципы – грация и красота – всегда останутся в классическом балете неизменными. Словом, балет для Петипа был «великолепным зрелищем» и, что бы он ни ставил, балеты его всегда были блистательны.  Особое место в творчестве Петипа занимает его сотрудничество с П.И. Чайковским. Вообще свои балеты он предпочитал ставить в тесной связи с композиторами, если это было возможно, - совместная работа помогала балетмейстеру глубже проникнуть в суть музыки, а композитору – создать партитуру, гармонично сочетающуюся с хореографической частью. Лучшей своей работой Петипа считал балет «Спящая красавица», в котором в наибольшей степени сумел воплотить стремление к симфонизму в балете. И сама структура балета строилась по симфоническому принципу четкой организованности всех частей и соответствия их друг другу. Содружество с Чайковским во многом помогло этому. Сам композитор утверждал: «Ведь балет та же симфония». А сказочный сюжет давал балетмейстеру возможность поставить на сцене широкое, феерически красивое действие, волшебное и торжественное одновременно.  Сотрудничество с Чайковским стало вершиной и итогом творчества Петипа. Их знакомство произошло, очевидно, в 1886 году, когда Чайковскому был заказан балет "Ундина", от сочинения которого он впоследствии отказался. Но сближение произошло при совместной работе над балетом "Спящая красавица", подробный сценарий которого по желанию композитора был разработан Петипа. В период постановки "Спящей красавицы", Чайковский часто встречался с балетмейстером, уточняя отдельные места в балетах, внося необходимые изменения и дополнения. Постановки балетов Чайковского, осуществленные Петипа, стали непревзойденными шедеврами. При жизни композитора таким шедевром стала "Спящая красавица". Музыкально-хореографические кульминации в "Спящей красавице" – четыре адажио каждого акта – дали уникальные примеры поэтически обобщенной образности танца. Шедевром русской хореографии является и па-де-де Одиллии и принца Зигфрида в балете "Лебединое озеро" в постановке Петипа, осуществленной уже после смерти Чайковского.  Постановки Петипа пользовались успехом не только потому, что он был прекрасным балетмейстером, в совершенстве владеющим тонкостями хореографических композиций. Француз по происхождению, Мариус Петипа сумел проникнуться духом русского танца, который он ценил превыше всего, что было создано в Европе. О русском балете он неизменно говорил «наш балет». Франция была страной, в которой Мариус Петипа появился на свет. Россия стала его родиной. В 1894 году он принял русское подданство и иного отечества для себя не желал даже тогда, когда был отстранен от работы в театре. Русских артистов он считал лучшими в мире, говоря о том, что способность к танцу у русских просто врожденная и требует лишь тренировок и шлифовки.  Трудно говорить о какой-либо системе Петипа. Сам он не делал практически никаких теоретических обобщений своей работы, и все его записи, касающиеся балетных постановок, носят совершенно конкретный характер, касающийся композиций и танцев. Те, кто работал с ним, говорили, что Петипа всегда старался создавать хореографический рисунок, исходя из технических возможностей балерины. Причем именно балерины, а не танцовщика, поскольку постановка мужских танцев удавалась ему хуже, чем женских. Составив общий план балета, Мариус Петипа, как правило, обращался за постановкой мужских сольных танцев к другим хореографам – Иогансону, Иванову, Ширяеву, в то время как женские всегда ставил сам. Как любой человек искусства, Петипа был, конечно, честолюбив, однако ложное самолюбие не могло заставить его отказаться от обращения за помощью к коллегам в ущерб качеству балета. Как писал о нем Николай Легат, «его коньком были женские сольные вариации. Здесь он превосходил всех мастерством и вкусом. Петипа обладал поразительной способностью находить наиболее выгодные движения и позы для каждой танцовщицы, в результате чего созданные им композиции отличались и простотой, и грациозностью». Огромное внимание обращал он и на слияние танца с музыкой, чтобы хореография была органична замыслу композитора. Особенно это касалось таких композиторов, как Чайковский и Илья Глазунов, с которыми Петипа работал в тесном сотрудничестве. По воспоминаниям танцовщиков, работавших с Петипа, он «мобилизовал творческие силы артиста. В его балетах было все, что способствовало росту исполнителя как танцовщика и артиста».  В каждом балете М.Петипа был четкий сюжет, которому подчинялось все действие. Именно сюжет связывал сольные партии, пантомиму и танцы кордебалета в единое целое. Поэтому все эти хореографические приемы выглядят в балетах Петипа не отдельными номерами, а органично связаны друг с другом. Правда, впоследствии молодые балетмейстеры упрекали Петипа в том, что он слишком большое значение придавал пантомиме, которую чаще всего использовал как связующее звено, однако такова была тенденция его времени. По воспоминаниям прославленной балерины Екатерины Гельцер, «в вариациях, так же как и в ролях, у Петипа была сквозная линия, а не только набор движений и трудностей, которые являются у некоторых балетмейстеров следствием недостатка фантазии... Петипа обладал, прежде всего, колоссальным вкусом. Танцевальные фразы у него были неразрывно слиты с музыкой и образом. Петипа всегда чувствовал стиль данной эпохи и индивидуальность актера, что являлось громадной заслугой... Своим художественным чутьем он верно воспринимал сущность индивидуальных дарований». Правда, из-за резкого характера Петипа отзывы о нем танцовщиков были самыми различными. Одни утверждали, что он был требовательным, бесцеремонным и надменным, другие видели в нем заботливого учителя. По воспоминаниям танцовщицы Егоровой, «Петипа был человеком милым и деликатным... Все его очень любили. Тем не менее, дисциплина была железная».  Большинство артистов вспоминали о Петипа как о балетмейстере, с чуткостью и уважением относящемся к ним. Он очень внимательно подбирал артистов для той или иной партии, тщательно проверял их возможности, однако, если кто-либо не справлялся со свой ролью, никогда не делал поспешных выводов и замен после первой же неудачи. Он прекрасно понимал, что усталость, волнение, физическое состояние танцовщика или танцовщицы могут повлиять на исполнение роли, и давал им возможность проявить себя еще в нескольких спектаклях. С интересом и уважением относился Мариус Петипа и к поискам молодых балетмейстеров. Опровергая все обвинения в косности и консерватизме, в неприятии всего нового, он очень одобрительно отнесся к постановкам молодого Фокина, благословляя своего ученика на дальнейшее творчество. Главным для Петипа было то, что Фокин соблюдал те принципы, которых свято придерживался и сам Петипа – красота и грация. Обладая безупречным вкусом, огромным опытом и художественным чутьем, старый балетмейстер в последние годы своей работы недаром отдал партии в своих балетах «Баядерка» и «Жизель» совсем юной Анне Павловой, несмотря на то, что на эти партии были гораздо более опытные претендентки, известные балерины. В начинающей танцовщице с несовершенной еще техникой Петипа сумел разглядеть, возможно, даже большее, чем в то время могла увидеть она сама.  Однако последние годы творчества великого балетмейстера были омрачены отношением к нему нового директора Императорских театров Теляковского. Уволить Мариуса Петипа он не мог, так как поклонником творчества артиста был император Николай II, который изъявил желание, чтобы Петипа оставался первым балетмейстером до конца жизни. Действительно, несмотря на преклонный возраст, творческие способности балетмейстера отнюдь не угасали, его ум оставался живым и ясным, а энергия и работоспособность были удивительными даже для более молодых его коллег. По свидетельству Солянникова, «Петипа шел со временем в ногу, шел за растущими дарованиями, которые позволяли ему раздвигать творческие рамки и обогащать палитру спектакля свежими красками».  Не в силах уволить балетмейстера, Теляковский стал чинить ему препятствия в постановках. Он постоянно вмешивался в творческий процесс, давая невыполнимые указания и делая некомпетентные замечания, которые, естественно, не могли оставить равнодушным Петипа. Балетная труппа поддерживала старого мастера, но конфликты с дирекцией продолжались. По воспоминаниям дочери Петипа, во время работы над постановкой балета «Волшебное зеркало» у ее отца «были большие неприятности с дирекцией». Из-за вмешательства Теляковского в заранее продуманное оформление и освещение сцены балет получился совсем не таким, каким задумывался. Это так тяжело сказалось на Петипа, что его поразил частичный паралич. Впоследствии, когда здоровье его несколько улучшилось, он время от времени посещал театр, а артисты не забывали его и постоянно навещали любимого мастера, нередко обращаясь к нему за советами.  Несмотря на то, что последние годы его работы были омрачены этими закулисными интригами, Мариус Петипа сохранил горячую любовь в русскому балету и к России. Его мемуары заканчиваются словами: «Вспоминая свою карьеру в России, я могу сказать, что то была наисчастливейшая пора моей жизни... Да хранит Бог мою вторую родину, которую я люблю всем своим сердцем».  Мариус Петипа жил в Петербурге до 1907 года, а затем по настоянию врачей уехал вместе с семьей в Крым, в Ялту, где и провел остаток своей долгой жизни. Он скончался 1 (14) июля 1910 года в Гурзуфе, в возрасте 92 лет. Его тело было перевезено в Петербург и торжественно похоронено на Волковском лютеранском кладбище. С течением времени, однако, его могила оказалась в полном запустении, и в 1948 году по решению властей Ленинграда прах балетмейстера был перенесен в Некрополь Мастеров искусств (Тихвинское кладбище Александро-Невской лавры). Надгробный памятник М.Петипа (гранитная полуколонна на постаменте) был восстановлен в 1988 году.  Великий артист балета и балетмейстер, француз по происхождению, Мариус Петипа работал преимущественно в России, где балет второй половины XIX века принято называть "веком Петипа". Впрочем, многие из его балетов сохраняются и в современном репертуаре как выдающиеся образцы хореографического наследия. Он так и не смог в достаточной мере овладеть русским языком, хотя прожил в России более 60 лет. Но он по праву считается патриархом русского балета. Благодаря ему русский балет стал самым лучшим в мире  «Я считаю петербургский балет первым в мире именно потому, что в нем сохранилось то серьезное искусство, которое было утрачено за границей».  М.Петипа



Надгробие входит в Перечень объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения, находящихся в г.Санкт-Петербурге  (утв. постановлением Правительства РФ от 10 июля 2001 г. N 527)