Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

доклад нарния

.doc
Скачиваний:
35
Добавлен:
19.04.2015
Размер:
70.66 Кб
Скачать

Актуальность исследования

Творчество английского писателя и теолога, профессора Оксфордского и Кембриджского университетов Клайва Стейплза Льюиса (1898 – 1963) привлекает внимание читателей разных возрастов, вероисповеданий. Ценителей творчества, круг которых расширяется с каждым годом, привлекает легкий и ироничный писательский стиль, яркие и живые образы, динамичные и увлекательные сюжеты. Поэтому его творчество представляет научный интерес для литературоведов как за рубежом, так и в России.

Анализ научных работ, посвященных произведениям К.С. Льюиса как целостной художественной и философско-нравственной системы, начался сразу после его смерти. В западном литературоведении существует большое количество исследований, посвященных наследию К.С. Льюиса. Их авторами являются такие литературоведы, как Х. Карпентер, Дж. Гибб, Д. Гилберт, Р.Л. Грин, У. Хупер, К. Килби, Ч. Уолш, Д. Бинхам и многие другие. Но в отечественном литературоведении исследование творчества писателя в основном ограничивается краткими обзорами его жизни и основных произведений в различных статях Гопмана В., Кротова Я., Минераловой И., Никоненко С., Трауберг Н (и других переводчиков: Островской, Бухиной, Шапошниковой).

Последние десятилетия научный интерес к творчеству К.С. Льюиса возрос. Появились работы, посвящённые отдельным произведениям, в частности «Хроникам Нарнии». В этих исследованиях рассматривается жанровая природа цикла и религиозно-философская проблематика. Однако остается в стороне целый ряд важных для понимания произведения аспектов:

  • при изучении субъектной организации отмечаются только персонажи, герои только называются, но не анализируются;

  • слабо разработан вопрос о пространственно-временной организации «Хроник…»;

  • не рассматривается дидактическая направленность произведения;

  • не изучена поэтика заглавия и заявленный в нем жанр хроники.

Таким образом, создается противоречие между возрастающей популярностью «Хроник Нарнии» К.С. Льюиса и отсутствием комплексного анализа цикла как художественного единства.

Объектом исследования является цикл К.С. Льюиса «Хроники Нарнии» как единство художественного целого.

Предметом данного исследования являются циклообразующие факторы, такие как субъектная, пространственно-временная, идейно-тематическая организация произведения.

Цель исследования – проанализировать «Хроники Нарнии» К.С. Льюиса как цикл.

В соответствии с поставленной целью в исследовании решаются следующие задачи:

  • дать теоретическое обоснование понятию цикл, определить циклообразующие факторы;

  • проанализировать циклообразующие факторы в «Хрониках Нарнии» К.С. Льюиса: субъектную, пространственно-временную организацию, нравственно-религиозную и этическую проблематику, поэтику заглавия.

Исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списока использованной литературы.

  1. Современное литературоведение о проблематике цикла

  1. Циклообразующие связи в произведении К.С. Льюиса «Хроники Нарнии»

  1. Субъектная организация цикла

  2. Система персонажей

  1. Особенности художественного времени и пространства

  1. Нравственно-религиозная и этическая проблематика

  1. Поэтика заглавия

В первой главе исследуется проблематика цикла в современном литературоведении.

Анализ научной литературы выявил дефицит теоретической информации. Центральным и опорным понятием в исследовании является понятие «цикл», относительно трактовки которого в современном литературоведении отсутствует единая позиция.

Так, Н.Н. Старыгина отмечает, что существует три концепции цикла:

  • цикл как жанр (Ю.В. Лебедев, В.Ф. Кузьмин, А.С. Бушмин, Г.И.Соболевская);

  • цикл как «наджанровое» объединение (С.Е. Шаталов, А.В. Чичерин и др.);

  • цикл как художественная лаборатория новых жанров (А. Белецкий, Б.М. Эйхенбаум, У. Фохт, Г.М. Фридлендер, Ю.В. Лебедев и др.) [20, с. 7-8]. Эта концепция цикла как «художественной лаборатории новых жанров» в научной литературе рассматривается в рамках организации лирических произведений, поэтому в данной работе не принята во внимание.

Суть первой концепции раскрывается в статье В.А. Сапогова «Цикл». Он определяет его как группу произведений, «сознательно объединенных автором по жанровому, идейно-тематическому принципу или общностью персонажей, а чаще всего – по нескольким принципам» [17, с. 492]. По мнению ученого, цикл как жанровое образование возникает тогда, когда цикличность воспринимается как особая художественная возможность: каждое произведение, входящее в цикл, может существовать как самостоятельная художественная единица, но, будучи извлеченной из него теряет, часть своей эстетической значимости.

Таким образом, исследователь, определяя термин «цикл», делает акцент на принципах объединения отдельных произведений в единую жанровую форму, но не пишет о специфике каждого из них.

Дополняя идею структурной автономности элементов цикла, М.Н.Дарвин уточняет понятие «извлекаемости» - важного, по его мнению, признака целостности. Тем самым цикл выводится на новый уровень – «наджанровый»: «жанрообразующие факторы цикла всегда «крупнее» жанрообразующих факторов отдельных произведений» [3, с. 486].

Основой исследования становится мысль о том, что суть изучения художественной циклизации, заключается не в анализе каждого отдельного произведения, а в выявлении связи частей и формах ее выражения.

Анализ научной литературы показал наличие разрозненного множества циклообразующих связей, которые трактуются пространно и в редких случаях уточняются. Так, М.Н. Дарвин, говоря о субъектной организации цикла, отмечает объединяющую роль образа рассказчика, приводя в пример «Повести покойного Ивана Петровича Белкина, изданные А.П.» [там же, с.486]. То есть исследователь говорит о том, что в цикле одним из организующих начал выступает отдельный персонаж, наделенный автором функцией рассказчика, ведущего повествование грамматически от первого лица, с субъективной точки зрения, являющийся непосредственно участником событий. Однако это единственная попытка конкретизации образа нарратора, которая, в свою очередь, не уточняет, насколько такой нарратор типичен в цикле.

Субъектная организация как цементирующая основа повествования не мыслится без автора (создателя произведения), нарратора (того, кто ведет повествование), в условной классификации, представляющего собой в произведении либо повествователя, либо рассказчика и персонажа (того, кто совершает действия, актора). Вводя понятие нарратора, нельзя не ввести и понятие наррататора (того, кто воспринимает произведение или, попросту, читателя).

Общностью персонажей, авторской волей, выражающейся в идейно-тематической организации, обобщающим образом рассказчика характеризуется прозаический цикл как художественное единство. Благодаря субъектной организации, компоненты целого связываются воедино, даже если существует реальная временная дистанция между созданием и публикацией частей.

Еще одной категорией циклообразования выделяется идейно-тематическая организация. М.Н. Дарвин раскрывает суть этой категории в наличии общей идеи, а именно в существовании смыслов, возникающих «на границах отдельных произведений, пронизанных идей целого и воссоздающих динамический образ этого художественного целого» [там же, с. 487]. Суммарное значение не равно общему. Суммарное дополняется благодаря объединению и расширяется. Цикл благодаря этой скрепе представляет собой сверхконтекстуальное единство, текст текстов.

Объединяющим началом в цикле, так же как и в собственно литературном произведении, является единое заглавие для всех частей. В цикле оно соотносится с системой внутренних заглавий. А.В. Лямзина определяет заглавие как «первый знак текста, дающий читателю целый комплекс представления о книге. Именно оно более всего формирует у читателя предпонимание текста, становится первым шагом к его интерпретации.

Вместе с тем обнаруживается еще одна циклообразующая связь – пространственно-временная организация, которая мыслится единой для всего цикла. Эта категория рассматривается в различных источниках как жанрообразующая для отдельного произведения. Например, И.Б. Роднянская определяет художественное время и художественное пространство как «важнейшие характеристики образа художественного, обеспечивающие целостное восприятие художественной действительности и организующие композицию произведения» [15, стб. 1174]. Кроме того, всеми исследователями (А.Б. Есин, И.Б. Роднянская, Г.Г. Хазагеров и др.) вслед за М.М. Бахтиным отмечается выраженное единство и взаимодействие двух этих конструктивных принципов построения художественного произведения субъектной и пространственно-временной организации. Существование одного без другого, по мнению ученых, немыслимо. Б.А. Успенский говорит о связи повествователя, его «точки зрения», с пространственно-временной канвой произведения: «В определенных случаях точка зрения повествователя может быть как-то – с большей или меньшей определенностью – фиксирована в пространстве или во времени, т.е. мы можем догадываться о месте (определяемом в пространственных и временных координатах), с которого ведется повествование» [22, с. 80].

Произведения К.С. Льюиса «Хроники Нарнии» представляется уместным анализировать с позиции понимания цикла как «наджанрового» объединения, так как комплекс его элементов не исчерпывается единым жанровым определением. Суть данного тезиса будет раскрыта во втором параграфе.

Таким образом, не найдя емкого определения термина «цикл», возникла необходимость в самостоятельной формулировке рабочего определения. Так, под циклом (преимущественно прозаическим) в данном исследовании понимается сверхжанровое объединение, единство которого обеспечивается не только структурной и идейно-тематической организацией произведений его составляющих, но также связью этих частей, независимых от времени их создания и публикации, выраженной различными взаимоорганизованными конструктивными признаками-скрепами: субъектной (автор, система персонажей, общий нарратор и наррататор), пространственно-временной, идейно-тематической (философская, нравственно-религиозная, эстетическая, этическая проблематика) организацией и единым заглавием.

Структура второй главы определяется теми циклообразующими связями, которые были обозначены в первой главе. Работа над ней еще продолжается.

В данной главе предпринимается попытка проанализировать произведение К.С. Льюиса «Хроники Нарнии» с точки зрения того, как связаны части в единое художественное целое.

Например, субъектная организация «Хроник…», так же как и в любом другом произведении, проявляется в категориях образа автора, образа нарратора-повествователя, системе персонажей и в наличии образа читателя.

В «Хрониках Нарнии» мы имеем дело с нарратором-повествователем. Мной уже обговорилось, что часто в роли нарратора в цикле выступает рассказчик, персонаж, который наделяется автором функцией рассказывания, намеренно введенный в канву повествования.

В самой первой книге цикла в экспозиции ко всему повествованию, где описывается время и пространство Англии, находим такую цитату: «В те дни, если ты был мальчиком, тебе приходилось носить каждый день твердый белый воротничок, а школы, большей частью, были ещё хуже, чем теперь. Но еда была лучше; а что до сладостей, я и говорить не стану, как они были дёшевы и вкусны, - зачем тебя зря мучить. И в те самые дни жила в Лондоне девочка Полли Пламмер» [9, с. 5]. Очень ёмкая цитата с точки зрения исследования проблемы, выдвинутой в заглавие курсовой работы. Тут и введение пространственно-временных ориентиров, и персонаж, описанием которого далее продолжится повествование, и образ читателя (взрослого человека, который понимает, о чем говорит автор, который может подтвердить его рассуждения, его мысли).

Образ же нарратора здесь является «Я-рассказчиком» (есть местоимение первого лица, единственного числа), он представлен в пространстве и времени Лондона. В конце заметна также установка на сказочное повествование, но если не останавливаться и смотреть дальше, то можно наблюдать уже в следующем абзаце отход от личного повествования и переход его в повествование безличное. Такие метаморфозы нарратора можно заметить на протяжении всей книги, но все равно повествователь остается повествователем, который лишь временами претендует на узнаваемость и причастность к происходящему: «Много позже, в старости, Дигори говорил, что никогда не видел такой красивой женщины. Правда, подруга его прибавляла, что никак не поймет, в чем эта красота» [там же, с. 31].

В нарративной теории стиль речи повествователя зачастую трактуется как нейтральный, лишенный индивидуального начала [23, с. 118]. Но в рамках данного произведения эта особенность расширяется до границ «личного» повествования. Почему так происходит? Можно предположить, что образ нарратора-повествователя сложно отделим от образа автора. Говоря о включении повествователя в мир произведения, необходимо отметить, что он, повествователь, являясь частью пространства Англии, не является частью пространства Нарнии. И будучи рассказчиком, ему пришлось бы стать частью системы персонажей, чтобы совершать пространственно-временные перемещения. Но, несомненно, во время этих перемещений героев, повествователь переносится вместе с ними. Это следование повествователя за своими героями обусловлено необходимостью всесторонне описать то или иное событие. Повествователь предстает в произведении как «всеведующий», везде существующий, для которого открыты все двери и все миры. А также тем, кому доступны мысли и чувства героев. Порой он видит то, что и видят они, все вместе или каждый из них в отдельности. Для читателя он открывает переживания, мысли персонажей – ничто не остается без его внимания: «Люси, которая уютно устроилась рядом с Асланом, сперва не могла понять, что затеяли деревья. Сперва она думала, что они танцуют, <…> порой ей казалось, что они отрезают длинные пряди своих волос…» [9, с. 455]. Существуют эпизоды, когда индивидуальные особенности героев (например, возраст и опыт) не позволяют разобраться им в окружающем, вследствие чего читатель попадет в ситуацию дефицита информации о мире. Повествователь, как лицо, наделенное всезнанием, восполняет этот дефицит: маленький мальчик видит только даму в прекрасных старинных одеждах, повествователь же обращает внимание на детали ее гардероба, используя лексику, которая не могла бы быть частью речевой культуры ребенка.

Всеведение повествователя - это не только знание прошлого и настоящего, оно выходит к концу книги за событийные рамки, расширяется и проявляется как предвидение будущего: «А то, что случилось дальше, было так прекрасно, что писать об этом я не могу. Для нас это завершение всех историй, и мы честно можем сказать, что они жили долго и счастливо. Но для них это было только началом настоящей истории. Вся их жизнь в нашем мире, все приключения в Нарнии были только обложкой и титульным листом; теперь наконец началась Глава Первая Великой Истории, которую не читал ни один человек на земле; Истории, которая длится вечно; Истории, в которой каждая глава лучше предыдущей» [9, с. 853].

Уже на данном этапе работы очевидно, что данное исследование не будет является завершенным и охватывающим все аспекты проблемы анализа «Хроник Нарнии» К.С. Льюиса как художественного единства.

Дальнейшее исследование, на наш взгляд, может пойти по следующим направлениям:

  • изучение отдельных циклоообразующих факторов, в особенности субъектной организации;

  • жанровая природа цикла и отдельных произведений, входящих в него;

  • определение связи творчества К.С. Льюиса с развитием английской и мировой литературы;

  • формулировка основных дидактических идей К.С. Льюиса, наравне с его религиозно-философскими воззрениями;

  • определение путей введения цикла «Хроники Нарнии» в школьную и вузовскую программу;

Хотелось бы отметить, что научной разработки требуют также и литературоведческие понятия – такие как:

  • прозаический цикл;

  • хроника как жанр современной литературы;

  • определение жанровой природы фэнтези.