- •Пол и стыд
- •Эрос и современный мир
- •Оправдание стыда
- •Потеря пола - унификация жизни
- •Быть Другой Евангельская новизна
- •Материнство; судьба и свобода
- •Быть личностью
- •Женщина - личность вдвойне
- •Быть Другим
- •Два разных подхода к Другому
- •Христианство и постмодернизм
- •Общество сверхинформации
- •Паразитизм и творчество
- •Святость и реальность
- •"Однажды" христианства
- •Девство Божьей Матери
- •Мужская (?) цивилизация
- •По ту сторону активности и пассивности
- •Смирение и дух тяжести
Горичева Т. Дочери Иова. Христианство и феминизм. – СПб.: СП “Алга-Фонд”, ТПО “Ступени”, 1992.
Дочери Иова
"Был человек в земле Уц, имя его
Иов... И сказал Господь сатане: вот,
все, что у него, в руке твоей... И был
день, когда сыновья его и дочери его ели
и вино пили в доме первородного брата
своего... И вот, большой ветер пришел
от пустыни и охватил четыре угла
дома, и дом упал на отроков...
(Иов I, 1...19)
Пол и Эрос Феминизм и христианская апофатика
Как утверждают феминистки (и не только они), за последние двадцать лет произошла самая великая в истории революция: мужчины и женщины радикально изменили представления друг о друге. Растворились, исчезли обычные стереотипы о мужественном мужчине и женственной женщине, умерли последние мифы. Нет более обязательного примера и образца, есть лишь бесконечное множество примеров необязательных.
Симона де Бовуар написала: "Женщиной не рождаются, женщиной становятся". Это высказывание может быть понято анархически, как нечто, позволяющее разрушать себя и других дальше. Но оно же может быть осмыслено и по-другому: то, что было нашей судьбой, должно быть сегодня свободой.
Как хорошо, что разрушены все экономические, социальные и культурные стереотипы; как хорошо, что теперь наконец можно говорить о женщине как о личности.
В наше время выявилось главное - человек свободен. Но он не "обречен" на эту свободу, как считали Симона де Бовуар и Сартр. Ему есть что с ней делать: эту свободу он должен употребить на то, чтобы стать личностью "в меру возраста Христова".
А вместе с тем в христианской литературе нередко встречаешь охранительную позицию. Многие и до сих пор считают, что, конечно, женщина равна мужчине, но у нее есть особые "харизмы": она более интуитивна, хрупка, она больше живет чувствами, чем разумом. Эта позиция суживает тайну свободы и тайну личности. Чисто исторические или биологические особенности, релятивное и мирское, она поднимает до онтологии, до духовного и вечного. Современные исследования показали, что не было абсолютно одинаковых условий существования для женщины и мужчины: "Нет ничего общего ни в их жизни, ни в установках, ни в обязанностях. Ни одна данность не может быть признана неизменной на этой планете. То, что кажется мужским в Европе, становится женским в обществе Океании. ... Единственной и неизменной константой, которую нам дарит история, остается следующая: во всех обществах признавалось это различие между мужским и женским".
Феминизм помог преодолеть то, что уже давно и в принципе преодолевалось христианской апофатикой 1.
Путь апофатический - это восхождение к Богу через отрицание, через освобождение от исторических зависимостей, привычек и предрассудков. Этот метод позволяет христианств быть всегда впереди всех модных течений времени. Ибо только Господь Иисус Христос освобождает, он делает нас столь свободными, что по сравнению с этой свободой любой отказ от патриархата и от его ложных идентификаций кажется давно известным трюизмом.
И еще не то узрим! Христос принес в мир неслыханную свободу, но мы, люди, так и остались со своими страхами,комплексами, зависимостями. Смерть мифа о патриархате, например, пришла совсем недавно: лишь пятнадцать-двадцать лет тому назад европейская женщина стала экономически, юридически и морально равной мужчине. Общество только сейчас немного приблизилось к христианской истине. Правда, тут же пришло новое рабство: на место "патриархальных" зависимостей и идеологий немедленно пришли идеологии феминистические. Феминизм "работает" лишь на поверхности: он остается материалистическим, "человеческим, слишком человеческим" течением. Он не идет в глубину, к положительным, духовным, творческим корням свободы. Путь, избранный большинством феминисток, - путь борьбы и отрицания -так и кончается дурной бесконечностью вечных обвинений, вечного поиска козла отпущения! После смерти Симоны де Бовуар в апреле 1986 г. французское телевидение показало ряд передач с ее участием.
И, Боже мой, как они устарели! Смешно было видеть, как эти феминистки надеются на Китай. Документальные кадры: в Китае и мальчики, и девочки пляшут и поют -равноправие. Тогда как в мусульманских странах женщины, закутанные в зловеще-черные одежды, держат в руках безобразно орущих младенцев. Примитивная критика религии, примитивная и наивная идеализация социалистического Китай. Все это уже давно в прошлом. Даже во Фракции, где очевидно стало, что "после Вьетнама, Камбоджи, ГУЛАГа и т.д." нельзя идеализировать ни одну общественную систему, нельзя быть ни справа, ни слева.
На экране лицо новой "богини" - неулыбающееся, напряженно -нервное лицо Симоны де Бовуар. Вокруг нее фрейлины - американские, французские феминистки. Идет разговор о насилии, о самой затяжной и жестокой войне - о войне полов, О мужчинах говорят, как о главных врагах человечества, с внутренним ужасом, намекая на какие-то еще не раскрытые, но замышляемые злодеяния. Как будто враждебные людям экстра -террестры захватили хитростью и коварством нашу планету, и вот теперь женщины должны сбросить их вековое иго.
Борясь с идеологиями и морализмом "справа", с остатками патриархального высокомерия, феминистки приходят к морализму "слева" - к смешной демагогии, к примитивно-магическому способу мыслить, к поиску врага и козла отпущения.
В наши восьмидесятые годы этот жар, правда, немного остыл. Остыл он, потому что сегодня повсеместно исчезает охота мыслить идеологически, полагаться на утопию. Утопия политическая потерпела поражение уже очень давно (со времен Французской революции), утопия экономическая терпит поражение в наши дни, поскольку Европа живет в относительно богатом мире, где вопрос "умирания с голоду" более не стоит"2.
Революционность левых (по крайней мере во Франции) явно пошла на убыль. Что осталось от шестьдесят восьмого года? Где эти бывшие революционеры? Обзавелись домами, машинами, свыклись со скукой существования. И на место воинственного, романтического феминизма все чаще приходят оправдатели современного, спокойного, благополучного образа жизни. На место материализма теоретического приходят усталость и материализм практический: всякие страсти и драмы опасны, несут разрушение, насилие, нужно не привязываться ни к кому и ни к чему, любить прежде всего себя самого (См., например: Elisabeth Badinter, "L'un est Tautre", Paris, 1986).
Сегодня, когда испробованы все пути разрушения, все демагогии и утопии, наступает время для любви3 и созидания, для христианской творческой проповеди.
При этом нужно различать духов к не бояться увидеть за примитивизмом феминистической формы и стиля некоторое положительное, важное и для христиан содержание.
Пол и стыд
"Человек - это идея историческая", - написал Мерло-Понти. Для христианства человек всегда больше человека, и каждая отдельная личность может подняться над всеми теми характеристиками, которые ей даны природой и историей. Так, история (каждый раз личная, не повторяющаяся) заставляет человека воспринимать себя как существо, наделенное полом, "от этого принятия зависит духовное и психическое равновесие личности. В каждом из нас можно найти несколько уровней пола: анатомо-фкзиологический, социальный, психологический. Это - материал, из которого созидает себя личность как существо, живущее в мире, и как уникальная и таинственная личность.
В науках о человеке разница между мужчиной и женщиной, факт быть тем или другим, обнаруживает себя как сложная и бесконечно пластическая реальность. Сложность, пластичность, доходящая до игры, где можно наблюдать, как культура вторгается в мир природы, не только для исправления ее несовершенств и облагораживания инстинкта, но и чтобы дать природе смысл, значение, направление, которые поднимаются над феноменом "голой" природности. Происходит трансцендирование за позицию "самка-самец", взятую из царства животных. (EHgabcth Behr-Sigel, "L'alterite Honime-femme dans le contexte d'une civilisation chretienne", Recherches, Nouvelle Serie-7, Edition Bellarmin, 1986.)
В христианской традиции, особенно в традиции православной, много говорится и о самом глубоком, духовном уровне и значении пела. Этот уровень скрыт и неуловим более других. Он сегодня так же подвергается разрушению, так же отрицается и профанируется, как все другие. Потому что сегодня мы живем в мире, где постепенно исчезают тайна и стыд4. Все становится доступным: прозрачным, функциональным. Именно стыд - чувство, которое может свидетельствовать о том, что не все еще доступно, не все закончено, что люди не совершенны, что они далеки от Бога. "Мужчину и женщину сотворил их", -говорит книга Бытия. Карл Барт пишет о том, что создав человека, определенного, отмеченного и ограниченного полом, Бог подчеркнул тем самым нашу тварность, нашу зависимость от Творца. Эрос и стыд связаны.
Эрос у Святых Отцов
Человек - это существо постоянно трансцендирующее, оно не может быть равно самому себе. Экзистенциалисты хорошо разглядели эту истину. Хайдеггер писал о человеке как об экстазе. Будучи личностью, человек постоянно другой. Отцы Церкви называли это Эросом. "Богословие христианского Востока говорит об экстатическом существовании Бога, о воле божественной сверхсубстанциональной сущности дарить себя другим. "Он, причина всего, -говорится в ареопагитских текстах, в сверхизобилии своей любящей доброты выходит сам из себя... и воспламеняется добротой и любовью. И поскольку Он оторван от всего и от всех, Он может присоединяться к каждому сообразно той сверхбытийной, экстатической силе, которая исходит из Него самого". Экстатическое движение божественной сверхсубстакциональной сущности является также конститутивным элементом предпосылки человеческой личности: "Так как движимый добром эрос возбудил божественное к провидению, к соединению с нами, - пишет св. Максим Исповедник, - ...существуя как эрос, божественное движется, как любовь, как объект любви, оно притягивает к себе все, что восприимчиво для эроса и любви. Говоря еще точнее: возбуждены и подвигнуты к общению оказываются те, кому в сердце посылаются эрос и любовь, кто способен их воспринять; божественный же эрос возбуждается тем, что притягивает к себе благодаря собственной своей природе откликнувшихся на его призыв" (Мах.,ашЬ.-Р.О.91.1260)5.
Мы живем не в пустом и оголенном пространстве. Весь космос пронизан эротическими божественными энергиями. (Само слово "космос" означает "украшение", способ существования реальности, как, а не что творения). Красота и соразмерность космоса происходят от того, что он пронизан энергиями Св.Троицы:"Святая Троица пронизывает совершенно и целиком все творение своей красотой" (Didym, Trin. 2,1 - P.O. 90,296 ВС).
Но как раз в своем эротическом измерении и обнаруживается трагическая сущность красоты, неспособность человека продержаться на вершине эротической жизненной полноты, недостижимость совершенного и вечного счастья в этом падшем мире. Красота космоса, красота любимого человека становится пыткой и мучением тем в большей степени, чем больше осознает человек, что не может вступить с ними в совершенно полное общение.
Святые Отцы писали о всяком индивидуальном познании, стремлении и чувстве, что это лишь "тень реальности". Чтобы достичь истинной, "персоналистской" красоты мира, нужна аскетика, отказ от собственной воли, открытие себя Богу и любящая жертва. Тогда просветленный Крестом экстаз выйдет из порочного круга индивидуальной страсти и соединится с космическим, любящим Логосом, откроет подлинную красоту божественных энергий. Жертва и есть это разрывание причинно-следственных связей (от горизонтального мышления прыжок в мышление вертикальное), выход из круга утилитаризма и невроза, через Распятие - к чуду Воскресения.