Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Истор этич учен Первоисточн / Горичева Т. Дочери Иова.doc
Скачиваний:
41
Добавлен:
25.04.2015
Размер:
222.21 Кб
Скачать

Горичева Т. Дочери Иова. Христианство и феминизм. – СПб.: СП “Алга-Фонд”, ТПО “Ступени”, 1992.

Дочери Иова

"Был человек в земле Уц, имя его

Иов... И сказал Господь сатане: вот,

все, что у него, в руке твоей... И был

день, когда сыновья его и дочери его ели

и вино пили в доме первородного брата

своего... И вот, большой ветер пришел

от пустыни и охватил четыре угла

дома, и дом упал на отроков...

(Иов I, 1...19)

Пол и Эрос Феминизм и христианская апофатика

Как утверждают феминистки (и не только они), за по­следние двадцать лет произошла самая великая в истории революция: мужчины и женщины радикально изменили представления друг о друге. Растворились, исчезли обыч­ные стереотипы о мужественном мужчине и женственной женщине, умерли последние мифы. Нет более обязатель­ного примера и образца, есть лишь бесконечное множество примеров необязательных.

Симона де Бовуар написала: "Женщиной не рождаются, женщиной становятся". Это высказывание может быть понято анархически, как нечто, позволяющее разрушать себя и других дальше. Но оно же может быть осмыслено и по-другому: то, что было нашей судьбой, должно быть сегодня свободой.

Как хорошо, что разрушены все экономические, соци­альные и культурные стереотипы; как хорошо, что теперь наконец можно говорить о женщине как о личности.

В наше время выявилось главное - человек свободен. Но он не "обречен" на эту свободу, как считали Симона де Бовуар и Сартр. Ему есть что с ней делать: эту свободу он должен употребить на то, чтобы стать личностью "в меру возраста Христова".

А вместе с тем в христианской литературе нередко встречаешь охранительную позицию. Многие и до сих пор считают, что, конечно, женщина равна мужчине, но у нее есть особые "харизмы": она более интуитивна, хрупка, она больше живет чувствами, чем разумом. Эта позиция суживает тайну свободы и тайну личности. Чисто истори­ческие или биологические особенности, релятивное и мирское, она поднимает до онтологии, до духовного и вечного. Современные исследования показали, что не было абсо­лютно одинаковых условий существования для женщины и мужчины: "Нет ничего общего ни в их жизни, ни в установках, ни в обязанностях. Ни одна данность не мо­жет быть признана неизменной на этой планете. То, что кажется мужским в Европе, становится женским в обще­стве Океании. ... Единственной и неизменной константой, которую нам дарит история, остается следующая: во всех обществах признавалось это различие между мужским и женским".

Феминизм помог преодолеть то, что уже давно и в прин­ципе преодолевалось христианской апофатикой 1.

Путь апофатический - это восхождение к Богу через отрицание, через освобождение от исторических зависи­мостей, привычек и предрассудков. Этот метод позволяет христианств быть всегда впереди всех модных течений времени. Ибо только Господь Иисус Христос освобождает, он делает нас столь свободными, что по сравнению с этой свободой любой отказ от патриархата и от его ложных идентификаций кажется давно известным трюизмом.

И еще не то узрим! Христос принес в мир неслыханную свободу, но мы, люди, так и остались со своими страхами,комплексами, зависимостями. Смерть мифа о патриарха­те, например, пришла совсем недавно: лишь пятнадцать-двадцать лет тому назад европейская женщина стала эко­номически, юридически и морально равной мужчине. Общество только сейчас немного приблизилось к христиан­ской истине. Правда, тут же пришло новое рабство: на место "патриархальных" зависимостей и идеологий не­медленно пришли идеологии феминистические. Феми­низм "работает" лишь на поверхности: он остается мате­риалистическим, "человеческим, слишком человеческим" течением. Он не идет в глубину, к положительным, ду­ховным, творческим корням свободы. Путь, избранный большинством феминисток, - путь борьбы и отрицания -так и кончается дурной бесконечностью вечных обвине­ний, вечного поиска козла отпущения! После смерти Си­моны де Бовуар в апреле 1986 г. французское телевидение показало ряд передач с ее участием.

И, Боже мой, как они устарели! Смешно было видеть, как эти феминистки надеются на Китай. Документальные кадры: в Китае и мальчики, и девочки пляшут и поют -равноправие. Тогда как в мусульманских странах женщи­ны, закутанные в зловеще-черные одежды, держат в ру­ках безобразно орущих младенцев. Примитивная критика религии, примитивная и наивная идеализация социали­стического Китай. Все это уже давно в прошлом. Даже во Фракции, где очевидно стало, что "после Вьетнама, Камбоджи, ГУЛАГа и т.д." нельзя идеализировать ни одну общественную систему, нельзя быть ни справа, ни слева.

На экране лицо новой "богини" - неулыбающееся, напряженно -нервное лицо Симоны де Бовуар. Вокруг нее фрейлины - американские, французские феминистки. Идет разговор о насилии, о самой затяжной и жестокой войне - о войне полов, О мужчинах говорят, как о главных врагах человечества, с внутренним ужасом, намекая на какие-то еще не раскрытые, но замышляемые злодеяния. Как будто враждебные людям экстра -террестры захватили хитростью и коварством нашу планету, и вот теперь жен­щины должны сбросить их вековое иго.

Борясь с идеологиями и морализмом "справа", с остатками патриархального высокомерия, феминистки прихо­дят к морализму "слева" - к смешной демагогии, к при­митивно-магическому способу мыслить, к поиску врага и козла отпущения.

В наши восьмидесятые годы этот жар, правда, немного остыл. Остыл он, потому что сегодня повсеместно исчезает охота мыслить идеологически, полагаться на утопию. Уто­пия политическая потерпела поражение уже очень давно (со времен Французской революции), утопия экономиче­ская терпит поражение в наши дни, поскольку Европа живет в относительно богатом мире, где вопрос "умирания с голоду" более не стоит"2.

Революционность левых (по крайней мере во Франции) явно пошла на убыль. Что осталось от шестьдесят восьмого года? Где эти бывшие революционеры? Обзавелись дома­ми, машинами, свыклись со скукой существования. И на место воинственного, романтического феминизма все чаще приходят оправдатели современного, спокойного, бла­гополучного образа жизни. На место материализма теоре­тического приходят усталость и материализм практиче­ский: всякие страсти и драмы опасны, несут разрушение, насилие, нужно не привязываться ни к кому и ни к чему, любить прежде всего себя самого (См., например: Elisabeth Badinter, "L'un est Tautre", Paris, 1986).

Сегодня, когда испробованы все пути разрушения, все демагогии и утопии, наступает время для любви3 и сози­дания, для христианской творческой проповеди.

При этом нужно различать духов к не бояться увидеть за примитивизмом феминистической формы и стиля неко­торое положительное, важное и для христиан содержание.

Пол и стыд

"Человек - это идея историческая", - написал Мерло-Понти. Для христианства человек всегда больше человека, и каждая отдельная личность может подняться над всеми теми характеристиками, которые ей даны природой и ис­торией. Так, история (каждый раз личная, не повторяю­щаяся) заставляет человека воспринимать себя как суще­ство, наделенное полом, "от этого принятия зависит ду­ховное и психическое равновесие личности. В каждом из нас можно найти несколько уровней пола: анатомо-фкзиологический, социальный, психологический. Это - мате­риал, из которого созидает себя личность как существо, живущее в мире, и как уникальная и таинственная лич­ность.

В науках о человеке разница между мужчиной и жен­щиной, факт быть тем или другим, обнаруживает себя как сложная и бесконечно пластическая реальность. Сложно­сть, пластичность, доходящая до игры, где можно наблю­дать, как культура вторгается в мир природы, не только для исправления ее несовершенств и облагораживания ин­стинкта, но и чтобы дать природе смысл, значение, на­правление, которые поднимаются над феноменом "голой" природности. Происходит трансцендирование за пози­цию "самка-самец", взятую из царства животных. (EHgabcth Behr-Sigel, "L'alterite Honime-femme dans le contexte d'une civilisation chretienne", Recherches, Nouvelle Serie-7, Edition Bellarmin, 1986.)

В христианской традиции, особенно в традиции право­славной, много говорится и о самом глубоком, духовном уровне и значении пела. Этот уровень скрыт и неуловим более других. Он сегодня так же подвергается разруше­нию, так же отрицается и профанируется, как все другие. Потому что сегодня мы живем в мире, где постепенно исчезают тайна и стыд4. Все становится доступным: прозрачным, функциональным. Именно стыд - чувство, кото­рое может свидетельствовать о том, что не все еще доступ­но, не все закончено, что люди не совершенны, что они далеки от Бога. "Мужчину и женщину сотворил их", -говорит книга Бытия. Карл Барт пишет о том, что создав человека, определенного, отмеченного и ограниченного полом, Бог подчеркнул тем самым нашу тварность, нашу зависимость от Творца. Эрос и стыд связаны.

Эрос у Святых Отцов

Человек - это существо постоянно трансцендирующее, оно не может быть равно самому себе. Экзистенциалисты хорошо разглядели эту истину. Хайдеггер писал о челове­ке как об экстазе. Будучи личностью, человек постоянно другой. Отцы Церкви называли это Эросом. "Богословие христианского Востока говорит об экстатическом сущест­вовании Бога, о воле божественной сверхсубстанциональ­ной сущности дарить себя другим. "Он, причина всего, -говорится в ареопагитских текстах, в сверхизобилии своей любящей доброты выходит сам из себя... и воспла­меняется добротой и любовью. И поскольку Он оторван от всего и от всех, Он может присоединяться к каждому сообразно той сверхбытийной, экстатической силе, кото­рая исходит из Него самого". Экстатическое движение божественной сверхсубстакциональной сущности являет­ся также конститутивным элементом предпосылки чело­веческой личности: "Так как движимый добром эрос воз­будил божественное к провидению, к соединению с нами, - пишет св. Максим Исповедник, - ...существуя как эрос, божественное движется, как любовь, как объект любви, оно притягивает к себе все, что восприимчиво для эроса и любви. Говоря еще точнее: возбуждены и подвигнуты к общению оказываются те, кому в сердце посылаются эрос и любовь, кто способен их воспринять; божественный же эрос возбуждается тем, что притягивает к себе благодаря собственной своей природе откликнувшихся на его при­зыв" (Мах.,ашЬ.-Р.О.91.1260)5.

Мы живем не в пустом и оголенном пространстве. Весь космос пронизан эротическими божественными энергия­ми. (Само слово "космос" означает "украшение", способ существования реальности, как, а не что творения). Кра­сота и соразмерность космоса происходят от того, что он пронизан энергиями Св.Троицы:"Святая Троица прони­зывает совершенно и целиком все творение своей красо­той" (Didym, Trin. 2,1 - P.O. 90,296 ВС).

Но как раз в своем эротическом измерении и обнаружи­вается трагическая сущность красоты, неспособность че­ловека продержаться на вершине эротической жизненной полноты, недостижимость совершенного и вечного счастья в этом падшем мире. Красота космоса, красота любимого человека становится пыткой и мучением тем в большей степени, чем больше осознает человек, что не может всту­пить с ними в совершенно полное общение.

Святые Отцы писали о всяком индивидуальном позна­нии, стремлении и чувстве, что это лишь "тень реально­сти". Чтобы достичь истинной, "персоналистской" красо­ты мира, нужна аскетика, отказ от собственной воли, открытие себя Богу и любящая жертва. Тогда просветлен­ный Крестом экстаз выйдет из порочного круга индиви­дуальной страсти и соединится с космическим, любящим Логосом, откроет подлинную красоту божественных энер­гий. Жертва и есть это разрывание причинно-следствен­ных связей (от горизонтального мышления прыжок в мышление вертикальное), выход из круга утилитаризма и невроза, через Распятие - к чуду Воскресения.