Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Новая История / Страны южной европы 17-18.docx
Скачиваний:
17
Добавлен:
27.04.2015
Размер:
98.64 Кб
Скачать

Страны южной Европы во второй половине XVII и в XVIII в.

Еще в XVI в. страны Южной Европы — Италия и Испания оказались политически между собою связанными установлением власти испанских Габсбургов над большей частью итальянских земель. За исключением Пьемонта на Севере, Папской области в Средней Италии и двух городов-республик — Венеции и Генуи — вся Италия на протяжении почти двух веков фактически являлась испанской провинцией. Испанское владычество не только вовлекало Италию в многочисленные войны, нередко протекавшие на ее территории, но и оказывало сильное влияние на экономическое и культурное развитие страны, содействуя распространению и укреплению в ней феодальной реакции.

1. Италия

Иноземное владычество

Феодальная реакция, начавшаяся в Италии в XVI столетии, продолжалась в течение всего XVII и частично даже в XVIII в. Задолго до рассматриваемого периода Италия утратила торговое первенство в Европе. Одновременно происходило резкое сокращенно промышленной деятельности даже в таких крупных центрах, как Флоренция, Венеция, Милан. Тяжелое положение политически раздробленной, экономически разобщенной страны усугублялось тяготевшим над народом иностранным владычеством и почти непрерывными войнами, происходившими на территории Италии. Всю вторую половину XVII в. не прекращались вооруженные столкновения итальянских государей между собой. Войны Франции против Габсбургов тоже велись главным образом в Италии. В это же время Венеция напрягала последние силы, чтобы защитить от турок остатки своих владений в Восточном Средиземноморье (главным образом остров Крит).

Особенно сильно пострадала Италия во время войны за Испанское наследство (1701—1713), когда она сделалась ареной кровавых битв между франко-испанскими и австрийскими войсками. Кто бы ни выходил из этих сражений победителем, все равно на итальянские города налагались контрибуции, а крестьяне подвергались ограблению. Итальянские государи, интригуя и присоединяясь то к одному, то к другому из воюющих лагерей, навлекали новые бедствия на беззащитные деревни и города. Только Савойская династия в Пьемонте, которая своевременно перешла на сторону антифранцузской коалиции, извлекла для себя из войны некоторые выгоды, получив остров Сицилию.

В 1713 г. война за Испанское наследство окончилась победой антифранцузской коалиции. Испанцы и французы были изгнаны с Апеннинского полуострова. Раздробленная и разоренная Италия не сумела, однако, использовать их поражение, чтобы освободиться от чужеземного господства. По Раштаттскому миру 1714 г. бывшие испанские владения в Италии (Неаполитанское королевство, Миланское герцогство, часть Тосканы и остров Сардиния), а с ними и господство на полуострове перешли к Австрии.

Одно иностранное иго сменилось другим. Теперь уже австрийские Габсбурги, владея торговыми путями Северной Италии и портами Южной, хозяйничали на полуострове. Непосредственно подчинив себе одни районы Италии и контролируя другие, они жестоко обирали трудящиеся массы.

Испанские Бурбоны не желали, однако, примириться с потерей своих итальянских владений. Уже в 1717 г. они захватили остров Сардинию, а в следующем году — Сицилию. Вынужденные уйти оттуда по настоянию европейских держав, они в последующие десятилетия неоднократно вторгались на полуостров. Войны между Бурбонами и австрийскими Габсбургами, то затихая, то разгораясь, шли на территории Италии почти беспрерывно вплоть до 1748 г.

С последним этапом этой борьбы — так называемой войной за Австрийское наследство — связан один из замечательных эпизодов истории Италии в XVIII в. — изгнание австрийцев из Генуи.

В 1746 г. австрийское войско подступило к Генуе. Местный патрициат и правительство, не решаясь сопротивляться, покорно открыли перед ним городские ворота. Австрийцы обложили город громадной контрибуцией, грабили горожан, чинили над ними насилия и издевательства. Предание гласит, что сигнал к восстанию подал двенадцатилетний мальчик Валила, первым бросивший камень в австрийского офицера. Портовые грузчики, уличные торговцы, ремесленные подмастерья взялись за оружие; город покрылся баррикадами. Но городская знать послала депутацию к австрийскому командованию, чтобы заверить его в своей непричастности к событиям. Восставшие силой захватили оружие из городского арсенала. Окрестные крестьяне присоединились к ним, и на шестой день кровопролитных боев австрийцы были изгнаны из Генуи. Предпринятая ими осада города также закончилась неудачей. Встретив ожесточенное сопротивление осажденных и опасаясь нападения расположенных в Провансе франко-испанских войск, австрийцы вынуждены были отступить.

Независимость Генуэзской республики была спасена. Но удержать власть в своих руках рабочий люд и ремесленники не сумели. Созданное народом в дни восстания временное правительство существовало всего несколько дней и добровольно уступило место дожу и патрицианскому сенату.

По условиям Ахейского мирного договора 1748 г. испанские Бурбоны лишь в ничтожной степени вернули себе в Италии былое влияние. На Юге было возрождено независимое Королевство обеих Сицилии (Неаполь п Сицилия) во главе с Карлом III, сыном испанского короля Филиппа V, отказавшимся от своих прав на испанский престол. Но на севере полуострова утвердилось австрийское господство. Ломбардия вошла непосредственно в состав австрийских владений, на тосканский престол был посажен один из членов Габсбургского дома. Положение и границы прочих итальянских государств существенно не изменились. Италия и после Ахенского мира по-прежнему была конгломератом небольших государств, большей частью зависевших от Австрии или Испании, и оставалась беззащитной перед ляпом иностранных интриг и агрессии.

Аграрный строй и положение крестьянства

Экономика Италии пришла за это время в глубочайший упадок. Иностранные нашествия и внутренние усобицы разоряли страну, разрушая ее промышленность и сельское хозяйство. К середине XVIII столетия Италия, в городах которой некогда впервые зародился капитализм, все еще представляла собой в основном аграрную страну, где земля находилась преимущественно в руках духовенства и дворян. В Северной Италии им принадлежало около двух третей всех обрабатываемых земель, в Центральной и Южной — до девяти десятых. Некоторые из феодальных поместий на Юге были так велики, что путешественнику требовалось более двух дней, чтобы их объехать; население таких латифундий исчислялось десятками тысяч.

Уровень сельского хозяйства был крайне низок, техника его примитивна. Принадлежавшие землевладельцам стада бродячих овец, переходя с участка на участок, портили крестьянские нивы. Многие земли были заброшены; Италии не хватало своего хлеба, и значительная часть потребляемого ею зерна ввозилась из-за границы.

Владельцы поместий не заботились о рациональной организации сельского хозяйства. Многие аристократы, живя в больших городах, никогда даже не видели земель, с которых они получали ежегодный доход. Дворянские земли обычно сдавались мелкими участками в аренду испольщикам (mezzadria). Последние были в полной зависимости от своих сеньоров. Они должны были не только отдавать землевладельцу в уплату за аренду половину, а то и две трети урожая, но и работать на его полях и нести множество феодальных повинностей. Сеньор взимал с крестьян всевозможные поборы — за право держать кур, свиней, за право убоя скота, даже за право вымести мусор из своего жилища. Только сеньору принадлежало право рыбной ловли, охоты, солеварения, использования воды из рек и горных потоков для орошения полей.

Крестьяне должны были оказывать сеньору разнообразные услуги. Их хозяйственная свобода была ограничена. В Южной Италии, например, крестьяне не могли приступить к уборке своего урожая раньше, чем не уберут хлеб на полях сеньора; вплоть до 1759 г. только сеньору они могли продавать свой урожай. Кроме этого, крестьяне рще должны были нести на себе основную тяжесть государственных налогов и уплачивать церковную десятину.

В Южной Италии, где феодальные порядки были наиболее живучи и сильны, общее количество всевозможных поборов, повинностей, налогов, лежавших на крестьянах, исчислялось, по утверждению исследователей, сотнями. В некоторых местностях Королевства обеих Сицилии и Тосканы сохранились остатки крепостной зависимости: здесь имелись категории крестьян, прикрепленных к земле и караемых за попытку бегства от сеньора пожизненным тюремным заключением. Впрочем, даже и там, где крестьяне считались свободными людьми, землевладельцы сохраняли немало феодальных прав на личность крестьянина, в частности право суда. В их поместьях были тюрьмы, отряды вооруженных наемников, иногда даже собственная артиллерия. Они вершили суд и расправу, приговаривая за малейшие проступки к порке, штрафам, заключению в тюрьму.

Все это приводило к частым крестьянским восстаниям и другим актам сопротивления эксплуатации. В середине XVII в. несколько лет велась под религиозными лозунгами крестьянская война в Савойе (так называемая вальденская ересь). В 1674—1676 гг. происходило большое восстание в Сицилии. Многие крестьяне, спасаясь от сеньориального гнета и иноземных войск, покидали насиженные места и уходили горными тропами во Францию, Австрию, Швейцарию. Многие скрывались в горах и лесах и занимались разбоем на больших дорогах. По всей Италии бродили толпы нищих.

Торговля и промышленность

Итальянские государства были не в силах использовать преимущества своего выгодного географического положения на путях торговли Северной и Центральной Европы с Левантом. Ни у Венеции, ни у Генуи, ни у Королевства обеих Сицилии уже не было достаточно сил, чтобы обеспечить безопасность морских путей. На Средиземном море хозяйничали, захватывая торговые суда и грабя прибрежные селения, турецкие и берберийские (североафриканские) пираты. На рынках Восточного Средиземноморья, где ранее господствовали итальянские купцы, их постепенно вытеснили торговые фирмы более развитых стран Западной Европы.

В самой Италии задавленные поборами крестьяне почти не имели возможности покупать промышленные изделия. Внутренние таможенные пошлины чуть ли не вдвое увеличивали стоимость товара. Таможенные заставы отделяли не только одно итальянское государство от другого, но и город от города, а иногда и приход от прихода. В одной только Южной Италии было 367 таких застав — 122 государственных и 245 частных. Проезжие торговцы уплачивали здесь таможенные пошлины через каждые несколько километров, а в самом Неаполе — при перевозке товара из квартала в квартал.

Ко всему этому присоединялись трудности, связанные с отсутствием хороших дорог, единых мер веса и длины, единой денежной системы, феодальная пестрота законодательства, при которой одни законы действовали, например, в Пизе, другие — в Сиене, третьи — во Флоренции. Губительное действие оказывали многочисленные торговые монополии, продажу которых итальянские государи обратили в постоянный источник своих доходов.

При таких условиях процесс образования единого национального рынка, сделавший в ряде других стран Европы значительные успехи именно в XVI—XVII вв., был в Италии сильно задержан.

В тяжелых условиях находилась и промышленность. Специальные статуты регламентировали качество, стандарт, процесс производства товаров. Цеховые корпорации с их придирчивым требованием, чтобы все однородные производства работали «одинаково», со своей стороны затрудняли технический прогресс. Итальянская промышленность задыхалась в условиях политической раздробленности и от феодальной регламентации. Еще уцелели отдельные крупные предприятия, но уже давно не было в промышленных кварталах Венеции, Генуи, Флоренции, Милана кипучего оживления былых времен. На юге полуострова заглохли старинные неаполитанские промыслы.

Ремесленные формы производства снова стали повсеместно господствовать в промышленности, но и ремесло находилось в упадке. Только те его отрасли, которые производили изделия роскоши, были обеспечены покупателями из среды придворной знати и духовенства.

В начале XVII столетия в Милане вырабатывалось 15 тыс. кусков шерсти в год, в 1640 г.— только 3 тыс., а в 1700 г.— не более 1 тыс. В Кремоне в XVI в. было 5 тыс. ткацких станков, к 1749 г. их осталось всего 60; ее население сократилось почти в четыре раза. Промышленная жизнь замирала, рабочие эмигрировали. Современники писали о волках, забредавших зимой на улицы города, о змеях, заползавших в покинутые дома.