Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Optional / Полищук

.pdf
Скачиваний:
23
Добавлен:
29.04.2015
Размер:
417.46 Кб
Скачать

Корпоративное управление

Л. Полищук, старший научный сотрудник центра IRIS Университета штата Мэриленд (США)

Корпоративная социальная ответственность

или государственное регулирование: анализ институционального выбора

Нередко различные институты выполняют в экономике и общест­ ве аналогичные функции — в таком случае выбор того или иного института определяется его сравнительными преимуществами по сравнению с другими. В свою очередь, сравнительные преимущест­ ва институтов зависят от уровня развития экономики, состояния общества, традиций и культуры, а также от институциональной среды, частью которой должен стать данный институт. Факторы, влияющие на издержки и полезный эффект институтов, изменяются

впространстве и времени, следствием чего становятся разнообразие

иэволюция институтов .

Примером выбора из «институционального меню» может служить корпоративная социальная ответственность (КСО), предполагающая, что компании в своей деятельности должны руководствоваться не только стандартными коммерческими и финансовыми показателями, но и более широкими общественными интересами и требованиями устойчивого развития, охраны окружающей среды, соблюдения биз- нес-этики, неущемления социальных и экономических прав и т. д. КСО прочно вошла в практику российских и зарубежных компаний, но, несмотря на повсеместное распространение данного института, его смысл, основания, формы реализации и достигаемые результаты продолжают оставаться предметом оживленных дебатов. Идея КСО в самом деле изобилует противоречиями — она не укладывается в канонические представления о рыночной экономике, где частные фирмы максимизируют прибыль, правительства предоставляют общественные блага и регулируют частный сектор, а филантропия становится уделом альтруистов-индивидов, а не «бездушных» юридических лиц.

North D. Institutions, Institutional Change, and Economic Performance. Cambridge: Cambridge University Press, 1990 (рус. пер. см.: Норт Д. Институты, институциональные из-

менения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997).

"Вопросы экономики", № 10, 2009

Корпоративная социальная ответственность или государственное регулирование

Более ясное представление о роли и месте КСО в экономике и обществе позволяет получить институциональная теория. КСО в таком случае можно рассматривать как инструмент достижения договоренности по Коузу между компаниями и их стейкхолдерами (исключая собственников и менеджмент), причем предметом подобных соглашений выступают экстерналии, возникающие при деятельности компаний. В этой трактовке КСО представляет собой частную (не требующую вмешательства государства) институциональную альтернативу экономическому регулированию — традиционному средству контроля экстерналий, и «разделение труда» между КСО и государственным регулированием складывается в зависимости от сравнительных достоинств и недостатков этих институтов.

В статье обсуждается действие ряда факторов, от которых могут зависеть преимущества КСО по сравнению с государственным регулированием. Такой анализ позволяет объяснить и оценить встречающиеся на практике модели КСО, и эта возможность показана на примере российской модели, для которой характерны активное присутствие государства в качестве «заказчика» и «оценщика» социальной ответственности российских предприятий, а в докризисной версии — аномально масштабные социальные инвестиции российских предприятий.

Сравнение социальных инвестиций российских и западных компаний на протяжении последнего десятилетия давало основания говорить о социальной «гиперответственности» российского бизнеса . Так, если американские корпорации жертвуют на благотворительность в среднем около 1% прибыли до уплаты налогов, то в России социальные инвестиции за пределами компании достигали по разным оценкам 6—17% прибыли . Корпоративная филантропия в России

впоследние годы многократно превосходила пожертвования частных лиц, в противоположность положению вещей в промышленно развитых странах . Что касается государства, то его с полным основанием можно рассматривать как «одного из главных и бдительных стейкхолдеров»

всоциально ответственной деятельности российских фирм .

Coase R. The Problem of Social Cost // Journal of Law and Economics. 1960. Vol. 3.

P.1—44 (рус. пер. см.: Коуз Р. Проблема социальных издержек // Коуз Р. Фирма, рынок

иправо. М.: Новое издательство, 2007).

Термин принадлежит Я. Паппэ, см.: Бизнес как субъект социальной политики: должник, благодетель, партнер? / Под ред. С. В. Шишкина. М.: Издательский дом ГУ—ВШЭ, 2005. С. 6.

Полищук Л. Бизнесмены и филантропы // Pro et contra, 2006. Т. 10. C. 59—73;

Благов Ю. Е. и др. Доклад о социальных инвестициях в России — 2008. М.: Ассоциация менеджеров, 2008. См. также: Yakovlev A. The Russian Corporation and Regional Authorities: Models of Interrelations and Their Evolution // Higher School of Economics WP 13/14. 2007.

Корпорации США играют сравнительно скромную роль в американской благотворительности: в 2004 г. они предоставили 5% (12 млрд долл.) всех пожертвований, а частные лица — 75%,

или почти 190 млрд долл. (The Annual Report on Philanthropy for the Year 2004. Giving USA Foundation, 2005). В Великобритании корпоративные пожертвования в 2003/2004 финансовом году составили 900 млн фунтов стерлингов (0,4% валовой прибыли английских фирм) при общем доходе благотворительных организаций 35 млрд фунтов (Charity Aid Foundation, 2005). В России, по имеющимся оценкам (CAF News Centre, July 8, 2004), в 2003 г. благотворительные пожертвования российских компаний превысили 1,5 млрд долл., а частные лица выделили на благотворительные цели 100 млн долл. Таким образом, пропорции между корпоративной и частной благотворительностью в России оказались практически противоположными сложившимся на Западе.

Литовченко С.Е. и др. Доклад о социальных инвестициях в России — 2004. М.: Ассоциация­ менеджеров, 2004.

"Вопросы экономики", № 10, 2009

Л. Полищук

Отмеченные особенности КСО в России можно объяснить, исходя из структуры экономики страны, организации государственной власти и финансов, состояния общества и сложившегося институционального режима. Анализ приводит к выводу о наличии «институциональной взаимодополняемости» между КСО, с одной стороны, и защитой прав собственности в частном секторе и запасом социального капитала — с другой: уязвимость прав собственности и слабость гражданского общества пагубно отражаются на общественной эффективности КСО.

Что такое КСО?

Понятие КСО весьма общее, и его интерпретации варьируются

вшироких пределах — от корпоративной благотворительности до создания рабочих мест и строгого соблюдения установленных законов

иправил. Пожалуй, лучше других суть КСО отражает следующее определение: социально ответственная компания предпринимает шаги

винтересах своих стейкхолдеров, не продиктованные прямыми коммерческими нуждами и требованиями рынка . Необходимость таких шагов связана с внерыночным воздействием компании на стейкхолдеров — иными словами, КСО выступает средством контроля создаваемых компанией экстерналий.

Стандартное решение проблемы экстерналий — государственное регулирование, но социально ответственная компания не только подчиняется обязательным к исполнению требованиям государства, но

иучитывает интересы стейкхолдеров сверх этих требований. В такой трактовке возникает более полное определение КСО: действия компаний, побудительным мотивом которых не являются прямые требования рынка и закона .

Таким образом, социально ответственные компании ограничивают себя и жертвуют достижением коммерческих целей, исходя из социальных, этических или природоохранных соображений10. При этом используются два основных инструмента социальной ответственности: во-первых, компании модифицируют в интересах стейкхолдеров свою производственную и коммерческую деятельность (выбор стратегий развития, политики занятости, технологий, продуктов, ресурсов, торговых партнеров и пр.), во-вторых, осуществляют социальные инвестиции для поддержки различных общественных проектов, регионального

игородского развития, благотворительных начинаний и пр. Необходимость социально ответственного поведения часто обос-

новывается наличием у компании многочисленных стейкхолдеров11,

Aoki M. Toward a Comparative Institutional Analysis. Cambridge, MA.: MIT Press, 2001. Baron D. Private Politics, Corporate Social Responsibility and Integrated Strategy //

Journal of Economics and Management Strategy. 2001. Vol. 10, No 1. P. 7—45.

McWillians A., Siegel D. Corporate Social Responsibility: A Theory of the Firm Perspective­// Academy of Management Review. 2001. Vol. 26, No 1. P. 117—127.

10Подобное расширение сферы ответственности компании отражает популярная метафора «triple bottom line», когда система приоритетов включает (наряду со стремлением к прибыли) озабоченность потребностями общества и состоянием окружающей среды.

11Donaldson T., Preston L. The Stakeholder Theory of the Corporation: Concepts, Evidence, and Implications // Academy of Management Review. 1995. Vol. 20, No 1. P. 65—91.

"Вопросы экономики", № 10, 2009

Корпоративная социальная ответственность или государственное регулирование

среди которых акционеры компании составляют лишь одну из групп. Утверждается, что компании должны осознавать ответственность перед стейкхолдерами и учитывать их интересы в своей деятельности. Этот взгляд, однако, противоречит классическому представлению о частной компании как средстве создания и приумножения прибыли для своих акционеров. Согласно такому представлению, менеджмент компании подотчетен только акционерам и должен руководствоваться в своей деятельности исключительно их интересами — при понимании, что интересы прочих стейкхолдеров учтены и защищены установленными государством официальными требованиями, которые компания, разумеется, должна в полной мере соблюдать, но не более того. Попытки обременить корпорации дополнительными задачами (сверх максимизации прибыли)

врамках действующих правил могут отрицательно сказаться на эффективности частного сектора и тем самым нанести обществу значительный урон — отсюда известный тезис М. Фридмена о том, что социальная ответственность бизнеса заключается в увеличении своей прибыли12.

Современная трактовка КСО стремится совместить эти, казалось бы, противоположные взгляды, исходя из того, что социально ответст­ венное поведение в конечном итоге отвечает собственным интересам компании в их традиционном понимании, обеспечивая бизнесу коммерческий успех и устойчивое развитие за счет добрых дел («doing well by doing good»). Такое согласование интересов возможно в нескольких вариантах, каждому из которых соответствует определенная разновидность КСО.

Впервом варианте имеет место прямое совпадение потребностей компании и общества, когда те или иные действия компании, диктуемые производственной или коммерческой необходимостью (инвестиции

вперсонал, создание инфраструктурных объектов), создают побочный общественный выигрыш. Подобные ситуации, известные в литературе по КСО как «бесплатный обед» (free lunch)13, компания может представить как проявление социальной ответственности, но, строго говоря, таковыми они не являются, поскольку выигрыш общества представляет собой не более чем положительную экстерналию в результате действий, предпринятых компанией исключительно в собственных интересах.

Второй вариант, известный как «филантропический (cause-related) маркетинг», предполагает, что компания связывает продвижение на рынок своей продукции с определенным благим начинанием — как правило, отчисляя на эти цели часть выручки. В результате благотворительность «продается в комплекте» (tie-in) с основной продукцией компании, что

вряде случаев позволяет получить дополнительную прибыль14. Наконец, в третьем варианте, которому в дальнейшем уделяется

основное внимание, КСО диктуется стратегическими соображениями:

12Friedman M. The Social Responsibility of Business Is to Increase Its Profits // New York Times Magazine. 1970. No 32—33. P. 122—126.

13См., например: Reinhardt F. Market Failure And the Environmental Policies of Firms. Economic Rationales for «Beyond Compliance» Behaviour // Journal of Industrial Ecology. 1999. Vol. 3, No 1. P. 9—21.

14Polishchuk L., Firsov E. Doing Well by Doing Good: An Industrial Organization ­Perspective of Corporate Philanthropy // Higher School of Economics Working Paper 13/15. Moscow: SU-HSE Publishers, 2007.

"Вопросы экономики", № 10, 2009

Л. Полищук

вызвать благоприятную для компании ответную реакцию стейкхолдеров или предотвратить исходящую от них угрозу бизнесу, и в конечном итоге социально ответственное поведение оборачивается материальным выигрышем компании. Такой мотив не всегда лежит на поверхности: без учета ожидаемой реакции стейкхолдеров прямые последствия социально ответственных действий могут быть связаны с издержками для компании — отсюда и видимость жертвы во имя общественных интересов.

Благоприятная для компании реакция на «стратегическое КСО» может вознаградить социально ответственное поведение увеличением продаж и прибыли, способствовать проникновению на рынки и доступу к факторам производства, укреплению бренда и лояльности потребителей, сотрудников, деловых партнеров и иных стейкхолдеров. Угрозы, которые компания стремится избежать, могут означать различного рода санкции со стороны пострадавших от «социальной безответственности» стейкхолдеров — бойкоты, кампании протеста, судебные иски или обращения к власти с требованием вмешаться в конфликт.

КСО и государственное регулирование с точки зрения теоремы Коуза

Государственное регулирование решает проблему экстерналий, либо ограничивая определенные виды деятельности, либо вводя налоги (субсидии) с целью заставить компании полнее учитывать общественные издержки или выгоды от своих действий. Известно, что такого рода инструменты на практике могут быть несовершенными. Во-первых, они представляют собой «неполные контракты» со значительными пробелами; во-вторых, действуют не избирательно, игнорируя существенные детали; в-третьих, создают возможности злоупотреблений и могут быть «захвачены» узкогрупповыми интересами; в-четвертых, возможны значительные затраты, превосходящие полезный эффект, и, наконец, в-пятых, госрегулирование нередко не успевает за изменением экономических и социальных потребностей. Указанные недостатки могут стать основанием для обращения к альтернативным средствам, в том числе КСО15.

Своей знаменитой работой16 Р. Коуз открыл обсуждение частной альтернативы государственному регулированию. В основе этих дискуссий лежит теорема Коуза, согласно которой вовлеченные стороны — те, кто производит экстерналии, и те, кто испытывает их воздействие, — могут самостоятельно договориться о взаимоприемлемом (и эффективном по Парето) урегулировании проблемы. Если трансакционные издержки достижения и выполнения такой договоренности не велики, то государственное вмешательство оказывается излишним. С этой точки зрения КСО правомерно рассматривать как возможную реализацию идеи Коуза, позволяющую улаживать коллизии между

15Voluntary Codes: Private Governance, the Public Interest, and Innovation / Webb K. (еd.) Ottawa: Carleton Research Unit for Innovation, Science and Environment, 2004; Husted B., de Jesus Salazar J. Taking Friedman Seriously: Maximizing Profits and Social Performance // Journal of Management Studies. 2006. Vol. 43, No 1. P. 75—91.

16Coase R. The Problem of Social Cost.

"Вопросы экономики", № 10, 2009

Корпоративная социальная ответственность или государственное регулирование

компаниями, представленными собственниками и менеджментом, с одной стороны, и прочими стейкхолдерами — с другой17.

Переговоры со стейкхолдерами по поводу КСО могут проходить в форме консультаций, круглых столов, публичных слушаний и т. п., цель которых — получить общественное согласие на деятельность компании («social license to operate»). Необходимое согласие может быть получено по умолчанию в ответ на самоограничение компании и/или на адекватные социальные инвестиции18.

Участники соглашений, по Коузу, не только координируют свои действия, но и договариваются, если это необходимо, о перераспределении полученного выигрыша при помощи «побочных платежей». В случае КСО такого рода взаимные расчеты совершаются в виде социальных инвестиций, которыми компания компенсирует стейкхолдеров за ущемление их «естественных прав»19; важно, что подобные платежи возможны лишь в одном направлении — от компании к стейкхолдерам, но не наоборот.

Эффективность КСО как частных соглашений сторон в духе теоремы Коуза может уступать эффективности государственного регулирования либо превосходить его. Известно, что со временем методы поддержания порядка в экономике претерпевали изменения20.

При традиционном укладе преобладало частное урегулирование конфликтов, основанное на взаимном согласии, заботе о репутации, социальных сетях и пр. В эпоху раннего средневековья в экономическую практику вошло судебное разрешение споров, создававшее более благоприятные условия для экономического развития21. Концентрация экономической власти в период индустриализации скомпрометировала эффективность и беспристрастность судебной системы, что привело к широкому распространению прямого государственного регулирования22. Популярность КСО в современном мире представляет собой «второе пришествие» частного регулирования — очевидно, традиционный механизм в своей современной форме имеет ряд преимуществ по сравнению с государственным регулированием, что полностью соответствует взглядам Коуза.

17О том, что КСО и государственное регулирование замещают друг друга, косвенным образом свидетельствуют оппозиция идее КСО сторонников свободного рынка с минимальным присутствием государства и поддержка этой идеи теми, кто согласен с необходимостью государст­ венного регулирования рыночной деятельности. См.: Ludischer J., McWilliams A., Siegel D.

The Economic View of Corporate Citizenship // Handbook of Research on Global Corporate Citizenship / A. Scherer, G. Palazzo (eds.). Cheltenham: Edward Elgar, 2008. P. 315—342.

18Porter M., Kramer M. Strategy and Society. The Link Between Competitive Advantage and Corporate Social Responsibility // Harvard Business Review. 2006. Vol. 84, No 12. P. 78—92;

Ludischer J., McWilliams A., Siegel D. Оp. cit.

19В экономической теории права выделяют два принципа защиты прав собственности

(см.: Calabresi G., Melamed A. Property Rules, Liability Rules and Inalienability: One View of the Cathedral // Harvard Law Review. 1972. Vol. 85, No. 6. P. 1089—1128). Согласно первому принципу (property rule), права собственности могут быть нарушены только с предварительного согласия их обладателя, который удовлетворен ex ante (заранее) предложенной компенсацией. Во втором режиме (liability rule) компенсация назначается судом ex post — после того, как нарушение прав стало свершившимся фактом. Поскольку КСО не предполагает судебной санкции (хотя одним из мотивов социальной ответственности может быть предотвращение судебного иска), то в большей мере соответствует первому режиму.

20Djankov S., Glaeser E., La Porta R., Lopez-de-Silanes F., Shleifer A. The New Comparative Economics // Journal of Comparative Economics. 2003. Vol. 31, No 4. P. 595—619.

21Greif A. Cultural Beliefs and the Organization of Society: A Theoretical Reflection on Collectivist and Individualist Society // Journal of Political Economy. 1994. Vol. 102, No 5. P. 912—950.

22Glaeser E., Shleifer A. The Rise of the Regulatory State // Journal of Economic Literature. 2003. Vol. 41, No 2. P. 401—425.

"Вопросы экономики", № 10, 2009

Л. Полищук

Как отмечалось выше, достоинства и недостатки КСО по сравнению с институциональными вариантами варьируются во времени и пространстве в зависимости от структуры экономики и общества, политической и культурной традиции, административной и судебной системы и состояния ряда ключевых институтов.

Сфера регулирования и возможности государства

Эффективность государственного регулирования зависит от сложности и масштаба решаемых задач и способности регулирующих органов эффективно исполнять свои функции. Чем сложнее и многочисленнее требующие регулирования задачи и чем сильнее сомнения

вспособности государства с ними справиться, тем больше оснований полагаться на КСО.

Государственное регулирование, особенно в развивающихся странах

игосударствах с переходной экономикой, успешно справляется лишь со сравнительно простыми задачами. Часто дело осложняется информационной асимметрией, когда у регуляторов недостаточно данных для принятия верных решений. В таких случаях регулирование может применяться там, где в этом нет необходимости, подавляя без нужды рыночные стимулы и сигналы, и, наоборот, оставлять без внимания реальные проблемы. Информационная асимметрия при прочих равных условиях является серьезным аргументом в пользу КСО, поскольку непосредственно вовлеченные в проблему компании и стейкхолдеры лучше, чем государственные органы, осведомлены о необходимых деталях, которые будут учтены в достигнутых договоренностях.

Столь же важна способность государства эффективно распоряжаться регулирующими полномочиями, в том числе своевременно

иточно выбирать инструменты регулирования и профессионально применять их. Для этого необходимы опыт и квалификация, прозрачность и подотчетность принятия решений регулирующими органами, беспристрастная и эффективная система разрешения споров и т. п. Важно, как регулятивные полномочия распределены между уровнями государственной власти. Большинство требующих регулирования проблем локальные по своей природе, и, наделяя соответствующими функциями региональные и местные органы власти, можно обеспечить необходимую гибкость регулирования и сократить информационную асимметрию по сравнению с централизованным режимом. Это означает, что чрезмерная централизация регулирования также усиливает потребность в КСО для заполнения пробелов и исправления недостатков

вприменении официальных инструментов.

ВРоссии несовершенство рынка создает множественные экстерналии, усложняющие и расширяющие круг задач экономического регулирования. Информационная асимметрия в российской экономике также весьма высока, отчасти вследствие быстрых экономических

исоциальных перемен, отчасти ввиду недостаточной прозрачности частного и государственного секторов. В то же время практика государственного регулирования вызывает значительные нарекания

10

"Вопросы экономики", № 10, 2009

Корпоративная социальная ответственность или государственное регулирование

и жалобы на нецелевое применение регулятивных инструментов, коррупцию и некомпетентность. Обращение к КСО в таких условиях представляется логичным и закономерным.

Потребность в неформальных механизмах усилилась вследствие возросшей централизации административных и налогово-бюджетных полномочий в России. Хотя региональные и местные органы власти остаются ответственными за экономическое развитие и благосостояние на подведомственных территориях, их бюджеты и официальные регуляторные функции были существенно урезаны. Идея КСО привлекает возможностью сократить разрыв между полномочиями и ответственностью и получить новый источник средств для развития инфраструктуры, финансирования социальных программ и т.п.23

Структура рынка

Для крупного градообразующего предприятия развитие местной инфраструктуры, предоставление социальных услуг и иных локальных общественных благ становится в значительной степени «внутренним делом», которое приходится брать в собственные руки, особенно если местные органы власти не справляются с такими обязанностями. Если экономика города или региона более диверсифицирована, то стимулы для подобных корпоративных начинаний ослабевают ввиду возможности «бесплатного проезда». Таким образом, чем выше концентрация производства (доля одного или нескольких крупнейших производств

вместной экономике), тем вероятнее крупные социальные инвестиции градообразующих предприятий.

Выше отмечалось, что такого рода инвестиции часто совершаются

всилу прямой производственной необходимости, и общественная выгода становится их побочным эффектом. Доминирующее положение предприятия создает и стратегические мотивы для социальных инвестиций. Градообразующее предприятие является ключевым участником регионального развития, сравнимым по своему влиянию и значению с местным сообществом и органами власти. Естественно, основные действующие лица вступают в диалог друг с другом, и КСО становится средством исполнения достигнутых договоренностей.

Всотнях российских моногородов градообразующие предприятия до недавнего времени принимали активное участие в финансировании здравоохранения, образования, общественного транспорта и жилищнокоммунального хозяйства24. Такая практика сложилась с советских

23См.: Бизнес как субъект социальной политики… / Под ред. С. В. Шишкина. В отличие от ряда официально установленных налогов, которые либо полностью поступают в федеральный бюджет, либо делятся с регионом в определенной пропорции, социальные инвестиции компаний, как правило, расходуются на месте, а потому могут оказаться более привлекательными для региональных и местных властей, нежели традиционные налоговые сборы. Органы власти на местах порой проявляют терпимость к уклонению предприятий от уплаты налогов в обмен на финансовую поддержку региональных проектов и программ (Haaparanta P., Juurikkala T.

Bribes and Local Fiscal Autonomy in Russia // BOFIT Discussion Papers 12. 2007; Yakovlev A. The Russian Corporation and Regional Authorities…).

24Моногорода России: Как пережить кризис? / Институт региональной политики. М.,

2008.

"Вопросы экономики", № 10, 2009

11

Л. Полищук

времен, и попытки отказаться от нее с началом рыночных преобразований продемонстрировали невозможность поддержания и развития основных отраслей жизнеобеспечения городов без прямого участия крупных компаний25. Социально-экономические реалии потребовали возродить традиции в более современной форме КСО26.

Легитимность и защищенность прав собственности

Права собственности фиксируют исходную точку переговоров по Коузу, в том числе и применительно к КСО. Когда права собст­ венности акционеров компании не оспариваются, КСО заключается

враспоряжении этими правами с учетом прав прочих стейкхолдеров, затронутых работой компании. Если же права собственности акционеров воспринимаются как недостаточно легитимные и лишены должной правовой защиты, то и они становятся предметом торга в рамках КСО. Стейкхолдеры могут претендовать на две основные составляющие прав собственности — право распоряжения активами и право на получение дохода. В первом случае компанию могут заставлять принимать «социально ответственные» решения о создании излишних рабочих мест, выборе определенных партнеров по бизнесу и т. п.; во втором — на компанию оказывают давление с целью добиться финансирования тех или иных социальных проектов27.

Незащищенность прав собственности делает компании более уступчивыми к давлению извне, что расширяет масштабы КСО. К сожалению, количественный рост сопровождается снижением качества: если КСО используется как инструмент эрозии прав собственности, это отрицательно сказывается на общественной эффективности данного института. Такой вывод согласуется с теоремой Коуза, где условием эффективности результата переговоров выступают низкие транcакцион­ ные издержки, что, в свою очередь, требует четкого первоначального закрепления прав собственности.

Проблемы защиты прав собственности в России общеизвестны. Согласно Международному индексу прав собственности, в 2008 г. страна находилась на 92-м месте среди 115 государств, включенных

вобследование28. Рейдерские захваты бизнеса остаются распространенной практикой, и судебная система не дает надежной защиты от таких посягательств29. Угроза правам собственности исходит и от органов власти, которые используют при этом различные положения налогового, гражданского и уголовного права. «Неравенство вооруже-

25Haaparanta P. et al. Firms and Public Service Provision in Russia // BOFIT Discussion Papers 16. 2003.

26Бизнес как субъект социальной политики… / Под ред. С. В. Шишкина.

27«Если общество не считает экономические выгоды от создания рабочих мест, произведенной продукции и налоговых платежей достаточной компенсацией (за права и привилегии, данные компании. — Л. П.), оно может потребовать (от компании. — Л. П.) дополнительных взносов» (Ludischer J., McWilliams A., Siegel D. The Economic View of Corporate Citizenship P. 335).

28International Property Rights Index Report, 2008.

29Радыгин А., Симачев Ю. Институт банкротства в России: особенности эволюции, проблемы и перспективы // Российский журнал менеджмента. 2005. Т. 3, № 2. C. 43—70.

12

"Вопросы экономики", № 10, 2009

Корпоративная социальная ответственность или государственное регулирование

ний» дает государству значительную переговорную силу в отношениях с бизнесом, которая может быть использована для «принуждения» частных компаний к КСО30.

Одной из причин уязвимости прав собственности в России является их недостаточная легитимность в глазах общественного мнения. Приватизация 1990-х годов и последующее перераспределение собственности рассматриваются в обществе как глубоко несправедливые31, и такое восприятие ставит под сомнение надежность прав собственности, даже если они должным образом подтверждены и зафиксированы де-юре. «Первородный грех» сомнительной приватизации вынуждает россий­ ские компании «откупаться» от неблагоприятного общественного мнения социальными инвестициями, дабы сократить социальные и политические риски ведения бизнеса32, идя навстречу требованиям «делиться».

Социальный капитал

Общество может стать серьезным партнером по диалогу с крупными компаниями лишь в том случае, когда оно достаточно консолидировано. Предотвращение ущерба от экстерналий (например, поддержание чистоты воздуха) представляет собой общественное благо и сталкивается поэтому с проблемой коллективных действий33. Индивидуальные или малочисленные выступления скорее всего останутся незамеченными и в любом случае неэффективными, лишь массовая поддержка подобных акций способна уравновесить «переговорную силу» крупных компаний.

Трудности решения проблемы коллективных действий, в том числе применительно к КСО, нередко оказываются непреодолимыми — именно поэтому задачу экономического регулирования традиционно берет на себя государство. КСО может успешно конкурировать с государст­ венным регулированием при условии, во-первых, укорененности в обществе воплощаемых КСО ценностей (сохранение окружающей среды, устойчивое развитие, соблюдение этических норм и т. п.), вовторых, должной информированности о соответствующих аспектах деятельности компаний и, в-третьих, готовности и способности­граждан принимать участие в общественных начинаниях. Последнее требование особенно важно, поскольку мотивы добровольного участия в коллективных акциях выходят за рамки индивидуальной рациональности («бесплатный проезд») и требуют осознать общественные интересы. Следующим шагом должна стать координация действий для получения нужного результата совместными усилиями.

30Полищук Л. Бизнесмены и филантропы.

31В проведенном в 2004 г. Институтом социально-политических исследований РАН опросе 77% респондентов считали, что большинство крупных собственников в России владели своими активами не по праву (Иванов В. Н. Приватизация глазами россиян // Россия в глобальной политике. 2006. № 6); другие опросы дают аналогичные результаты.

32Frye T. Original Sin, Good Works, and Property Rights in Russia // World Politics. 2006. Vol. 5, No 4. P. 479—504.

33Olson M. The Logic of Collective Action: Public Goods and the Theory of Groups. ­Cambridge, L.: Harvard University Press, 1965 (рус. перев. см.: Олсон М. Логика коллективных действий: Общественные блага и теория групп. М.: Фонд экономической инициативы, 1995).

"Вопросы экономики", № 10, 2009

13

Соседние файлы в папке Optional