Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Лакан в универмаге - 2.docx
Скачиваний:
11
Добавлен:
03.05.2015
Размер:
84.66 Кб
Скачать

Ильин Илья Викторович

аспирант кафедры теоретической и практической философии философского факультета ХНУ им. В.Н. Каразина

Доклад, читанный на десятом семинаре «Рауманализа Лакана»

18 Марта 2015 года,

под названием:

Лакан в универмаге – іі Смерть означающего / смерть в означающем

1. Преодоление лаканизма в контексте материалистического "переворачивания" амфиболитов означающего.

Лаканизм должен быть преодолен. Теоретическое преодоление лаканизма – дело рауманализа, практическое – революционной практики, снимающей те социальные условия, которые вызвали его к жизни. В первом году наших семинаров мы «кокетничали» с языком теории Лакана, иногда даже спускаясь до аналогии жижековского толка – «это есть у Лакана», как будто бы полагая, что лаканизм является ключом к пониманию действительности. Второй год наших семинаров, обретших имя «рауманализ Лакана», знаменует переворот в наших не совсем принципиальных теоретических отношениях с Лаканом: именно действительность является ключом к пониманию лаканизма, – вот наше принципиальное материалистическое основоположение. Аналогии должны быть заменены анатопиями, то есть разысканием совокупности социальных пространств, возникших из необходимости легитимации капиталистического способа производства, а также ставших моделями для лакановских абстракций. Нужно материалистически перевернуть учение Лакана с головы на ноги. Примечательно, что именно Лакан постоянно обнаруживает необходимость обращения к тем условиям социальной действительности, которые имеют решающее значение для дальнейшей критики его учения и самой этой действительности. Социальное пространство в его теории это всегда метафора, наглядный материал для иллюстрации психоаналитических понятий. В рауманализе психоаналитические понятия Лакана, его метафорическое и иллюстративное отношение к пространству заменяется раскрытием живой жизни социальных пространств, изучением метахо́ры, проявляющейся в частичных социальных пространствах, легитимирующих капитализм, представляясь нормой, идеалом последнего, а также замещая собой целое капитализма и пространства. То, что возникает и формируется первоначально в метахо́ре, обретает свое идеалистическое выражение в лакановской метафоре. Частичные социальные пространства, выступающие в качестве репрезентантов всего общественного организма, всего социального пространства, превращаются в идеалистическом учении Лакана в частичные формы репрезентации («стадия зеркала», «экран», «взгляд» и пр.), по видимости исполняющие функцию универсальной репрезентации всех общественных отношений, всех пространств, истории и сущности субъекта.

Рауманализ предлагает подлинно не–метафорическое понимание социального пространства, не впадая при этом в две крайности: математическую формализацию пространства в топологии, а также лингвистическое «очищение» учения Лакана от всех признаков его пространственных метафор. Рауманализ предлагает осмыслить частичные социальные проекты переустройства пространства на основе капитализма в качестве буржуазного способа решения социальных противоречий. Пролетарская частичность вырастает в универсальное движение уничтожения эксплуатации человека человеком, буржуазная частичность лишь рядится в одежды универсальности, порождая лишь дурную бесконечность частичностей. Другими словами, в одном случае речь идет об изменении социальных отношений со стороны тех, кто является продуктом этих отношений и ярчайшим проявлением противоречий, самоотрицанием последних, а во втором случае – изменении, создании, организации социального пространства с целью формирования в нем других, по видимости, вне–капиталистических, неантагонистических отношений. Рауманализ выступает против квартирного коммунизма, университетских фаланг и прочих частичных эвтопических проектов, поэтому наш семинар рефлексивен относительно собственной ограниченности и не претендует стать площадкой приятного потребления еще одного интеллектуального, социального пространства.

Лаканизм должен быть преодолен. Но почему именно через обращение к социальному пространству? Поскольку Лакан принимает за данность само социальное пространство, значит – теоретическое осмысление принятого им за данность пространства является предпосылкой для преодоления его теории.

По мысли Маркса в «Капитале», пространство является формой существования общественных отношений, опосредующей взаимоотношения общественного бытия и общественного сознания. Пространство является местом встречи и взаимовлияния этих двух форм. Другими словами, в пространстве только и могут воспроизводиться общественно–бытийные отношения, а значит, общественное сознание является сознанием пространства (бытия) [1, с. 550]. Таким образом, вместо привычной диады диамата, возникает триада марксовой теории – бытие–пространство–сознание. Маркс усматривал за способом функционирования пространства при капитализме функции скрытия антагонистических, эксплуататорских отношений, а также превращения пролетариата в буржуазный пролетариат, то есть то, что мы называем функцией замещения. Во второй половине ХІХ века возникла третья функция пространства при капитализме – производить частичные социальные пространства, представляющие собой образчик по видимости бесклассового, бесконфликтного капитализма, репрезентирующие капитализм и его социальное пространство в целом в качестве нормы и идеала. Эту функцию мы назвали метахо́рой. Процесс, который представляет собой социально–пространственную трансформацию капитализма, начавшуюся во второй половине ХІХ веке, мы назвали брендизацией капитализма.

До 1910–1920–х гг. этот процесс осуществлялся посредством пространственного замещения, то есть, моральной, эстетической и гигиенической форм воздействия на рабочего с целью его производства в качестве буржуазного рабочего, буржуазного предприятия, нормы для рабочего класса в целом; речь идет о бренд–личности как о форме социального пространства в брендизации капитализма. Начиная с обозначенного времени, кристаллизуется научный способ легитимации социально–пространственной трансформации капитализма. Таким образом, в дополнение к жертвенно–буржуазному проекту жизни и игре в субъекта как двум социально–политическим процедурам брендизации, возникает третья процедура – психологизация. Данные процедуры характеризуют собой формы превращения политической определенности рабочего в квази–буржуа посредством усвоения в пространствах жизни, труда и развлечения буржуазных кодексов морали, эстетики, гигиены и экономического расчета, а также формирования результатов этого усвоения в качестве нормы существования рабочего в буржуазном обществе. Психологизация научно доказывает необходимость форм квази–субъектности, а также всего процесса трансформации пространства. Следовательно, производство частичных пространств, представляющих целое социального пространства, а также норму и идеал капитализма в целом, нуждается в такой же частичной форме научной легитимации, которая бы, заимствуя свойства метахо́ры, при этом была, по видимости, лишена ограниченности скрытия и замещения, поскольку скрывала бы свою частичность за ложной универсальностью. Другими словами, метахо́ра в качестве пространственной трансформации приводит к метафоре в теории. Психология как наука, выступающая в качестве средства производства пространства, понимается нами как психологизация.

В понятии означающего находит свое превращенное выражение социально–пространственная трансформация капитализма, в котором последний проявляется в качестве метахо́ры. Процесс психологизации выражается в качестве пустой, абстрактной, тавтологической формы – «означающее есть то, что представляет субъекта другому означающему». Все предшествующие и рядоположенные теории и пространства превращаются Лаканом в более или менее адекватные слепки, отпечатки воздействия означающего.

В амфиболитах означающего я старался показать, что это превращение сопряжено с определенными положениями, приводящими лаканизм в рауманализ: допущение несимволизируемости субъекта, отрицание историчности означающего при допущении истории у понятия означающего, противоречием между бессмысленной формой означающего (в том числе, в форме буквы) и его эдипальным содержанием. Первое положение задает импульс трансформаций субъекта в форматах требования и желания, второе приводит к точке теоретического насилия Лакана над теориями Фрейда, Соссюра, а третье показывает попытку Лакана преодолеть содержание означающего на уровне формы означающего – в бессмысленном означающем, отвечающем за «функцию свободы». В четвертом амфиболите форма и содержание означающего приходят в единство через понятие jouissance, указывающего на присущее жизни, бытию, которое говорит, способность артикулировать собственно «по ту сторону», эксцесс самого себя, то есть, смерть. Вопреки психологии как «машины идеалов», Лакан предлагает танатополитическую модель психоанализа, тем самым очерчивая круг частичных репрезентаций частичных пространств и указывая на, по видимости универсального, находящегося вне репрезентации, «абсолютного господина» – непроизводительную, внекапиталистическую, не–иллюзорную смерть.

Материалистическое переворачивание амфиболитов лакановского означающего привело: в контексте первого амфиболита – к анализу практик психологической индивидуализации рабочего тела при приеме на работу в начале ХХ века; второго – к анализу производства пси–субъективности детства и его пространства; третьего – к анализу пространственных трансформаций товара и принуждения товаропроизводителей к метафоре и метонимии в контексте законов о торговых марках, а также психологизации последних в начале ХХ века. Четвертый амфиболит будет материалистически объяснен в данном докладе на материале научной легитимации требований буржуазии жертвенности и игры в субъекта у рабочего в пространстве универмага в начале ХХ века. Именно в этом пространстве психологизация осуществила легитимацию практик по самопроизводству–самоэксплуатации рабочего, дополняя присущее капитализму превращение жизни рабочего в «самопожервование жизни» капиталу, биополитическим пространством «цивилизующего влияния капитала» [36, s. 323], трансформирующее рабочего в квази–буржуа.

Лакановское понятие означающего исполняет определенные функции в рамках его теории: 1) представления субъекта; 2) превращения истории в результат воздействия означающего; 3) кризисная функция, определяющая невозможность самоопределения означающего, выход за пределы означающего через посредство бессмысленной формации означающего, не включенного в дискурс Другого, а определяющее в форме означающего невозможность вмещения субъекта в означающее (имманентный лингвидеализм Лакана). Четвертый амфиболит соответствует кризисной функции означающего и будет исследован в контексте очередной анатопии означающего. Анатопии означающего представляют, с одной стороны, социально–пространственную генеалогию амфиболитов, функций означающего, а с другой – указание на то, каким образом Лакан прямо или косвенно показывает на поле археологического исследования, на социально–пространственные истоки своих положений, упоминая о теориях Маркса, Соссюра, Фрейда, уподобляя означающее товарам, афишам, автомобилям и пр.

Анатопии – это совокупность рядоположенных социальных пространств, возникающих со второй половины ХІХ века в развитых капиталистических странах, которые эффективно представляют собой видимостное, частичное разрешение противоречий капитализма. Зоопарки, универмаги, бренд–города, бренд–товары, бренд–личности, кинотеатры, парки развлечений – все эти пространства, сходны по структуре, сочетая в единстве все три особенности или функции брендизации капитализма (скрытие, замещение, метахо́ра), но разнятся по функциям: видимостно, частично решая противоречия пространств труда, жизни, досуга, потребления и пр.

Теперь перейдем к детальному рассмотрению четвертого амфиболита.