3. Свобода и ответственность
Ответственность — оборотная сторона свободы и всегда сопровождает ее. Тот, кто действует свободно, полностью отвечает за содеянное.
Вести себя ответственно - значит быть способным активно действовать со своего места, поступать согласно логике событий, понимая и осознавая, как отзовутся твои действия на тебе и на других. Это значит предвидеть последствия каждого своего шага и стремиться предотвратить возможный негативный ход событий. Ответственное поведение в этом смысле — поведение разумное и в хорошем смысле слова расчетливое, поведение того, кому не все равно, что будет с ним и с другими.
Ответственность означает также способность правильно понять нужды как других людей, так и свои собственные. Равнодушие к другому, как и попытка подавить его — это всегда безответственное отношение к нему. То же касается и отношения к самому себе. Быть ответственным за себя означает и заботу о своем сохранении и развитии, и разумное умение руководить собственным поведением, не давая воли иррациональным страстям.
Ответственное поведение сопровождается чувством ответственности, которое может выступать в позитивной и негативной форме. Позитивная форма переживания ответственности — чувство своей значимости, реального благотворного влияния на положение дел, ощущение определенной власти над происходящими событиями и соответствующего уважительного отношения людей. Негативная форма ответственности — тревожность, неуверенность в себе, в своих знаниях и умении, связанная с невозможностью гарантировать благоприятный исход событий, боязнь испортить дело. Как правило, в переживании ответственности присутствуют оба момента.
На вопрос, на чем основано ответственное поведение, дал ответ русский философ и культуролог 20 в. М. М. Бахтин. Он пишет о том, что каждый человек занимает единое и единственное место в бытии. Таким образом, Я — уникальная точка, никто не может в каждый конкретный момент заменить меня на моем месте. В любую минуту каждый находится на своем и только на своем месте — в обществе, в культуре, в межличностных отношениях, и именно с этого места он должен действовать. У человека нет алиби в бытии. Даже попытка уклониться от конкретного действия — тоже поступок. Никто не может меня заменить, ибо данное место в действительности занимаю именно я. Мое ответственное поведение определяется также тем, что я ставлю подпись под теми моральными правилами, которыми руководствуюсь в своих уникальных поступках. Без моей воли, эмоций, без чувства ответственности, которое принадлежит мне, мораль окажется только сводом мертвых и абстрактных правил, весьма далеких от жизни.
Ответственному поведению противостоит безответственное. Это поступки, которые совершаются кое-как, без учета последствий для себя и для других. Безответственность всегда связана с равнодушием и легкомыслием или с избыточной самоуверенностью, а часто и с тем и с другим. Когда человек безответственно совершает свободный выбор, он ставит себя и других в положение высокой степени неопределенности, т.к. последствия необдуманного, случайного, слепого выбора непредсказуемы. Вероятно, они будут пагубны для всех, кто втянут в конкретную ситуацию. При безответственном поведении индивид не испытывает чувства тревоги, напряжения, свойственного ответственности, не концентрирует своего внимания на том деле, за которое взялся.
Здесь вступает в силу другое понимание ответственности: нести ответственность — значит принять на себя все последствия совершаемых поступков. В свою очередь безответственность означает в этом контексте попытку переложить последствия своих деяний на других.
Ж.-П. Сартр, полагавший человека существом абсолютно свободным в выборе, усматривал единственную моральную норму, которой должны с необходимостью подчиняться люди — это ответственность за всякий свободный выбор. Человек может изобретать собственную мораль, самую странную и причудливую, может быть сверх меры добр или безудержно жесток. Это дело его выбора. Однако при этом он должен принять на себя и только на себя все последствия своего поведения. Невозможно заставить, принудить, соблазнить или заморочить человека, потому что последнее решение принимает всегда он сам. Боль, презрение, изгнание, разорение свободно выбирающий индивид должен принять так же как любовь, богатство или славу, потому что все это — результат его свободного выбора.
Представление о личной ответственности человека за все, что с ним происходит, было характерно для древних эзотерических учений. Оно получило выражение в теории кармы. Согласно данной теории, каждое деяние человека имеет последствия, которые он с неизбежностью переживает. Это относится и к наличной эмпирической жизни, и к перевоплощению. Тот, кто творил зло в прошлых своих инкарнациях, в настоящей жизни переживает большие страдания. Но эти страдания — не наказание, ниспосланное жестокими богами или справедливым небесным судьей. В самом их факте нет ничьей суровой воли. Наличные страдания — лишь форма естественной и неизбежной ответственности, которая настигает каждого, как бы он ни стремился избежать удара судьбы. Молить о милости некого. Можно только изменить собственное поведение, по собственному свободному выбору начать делать благо, и тогда отношения между прошлым и настоящим изменятся, причинная связь трансформируется, и мы получим от мира ответ на свои добрые дела. Вместо наказания последует награда — радость и возможность дальнейшего развития. В концепции кармы ответственность носит онтологический характер, она — закон космоса, универсума и следует за любым действием.
Безрелигиозное, светское понимание морали приписывает человеку полноту ответственности не за всякое действие, хотя в оценках таких «ответственных» ситуаций есть много противоречий и несогласий.
Первым важнейшим условием ответственности человека является сама свобода совершаемого действия. Если человек был связан, находился в беспамятстве или был заключен в тюрьму, о свободном выборе говорить не приходится, и невозможно считать индивида морально ответственным за то, что происходило с ним и вокруг него. У него не было выбора. Он не мог поступать сообразно своей воле.
Однако в то же время вопрос о моральной ответственности человека оборачивается другой гранью, если он вынужденно совершает нечто под угрозой смерти или под воздействием физического насилия. С позиции терпимости, можно сказать, что человек слаб, он не в состоянии выносить жестоких страданий и его поступок — акт вынужденный, несвободный. Он не может нести за него ответственность в полном смысле слова. Такой подход представляется гуманным, но он как бы полностью оправдывает тех, кто проявляет слабость, в то время как реальное моральное сознание все равно их осуждает. Да и сами такие индивиды, если их жизнь продолжается, часто испытывают глубокое чувство вины, несмотря на то, что выбора у них вроде бы и не было...
С ригористических позиций, напротив, проявление слабости резко осуждается, потому что оценивается как свободно избранное. Если ты связан, то и вправду не можешь действовать, но если тебе грозят или тебя пытают — лучше выбери смерть, чем предательство. Этот выбор у человека всегда остается. Однако тут тоже возникают вопросы: можно ли обязать другого пожертвовать жизнью? Отвечает ли человек и должен ли он получить суровую расплату за вынужденное поведение в безвыходной ситуации? На эти вопросы нет окончательных ответов.
Вторым важнейшим условием ответственности человека является преднамеренность его поступков. Ответственность прежде всего распространяется на те поступки, которые хотели сделать, сознательно выбрали. Однако непреднамеренность, хотя и смягчает моральную ответственность человека, случайно навредившего другим, но полностью ее не снимает. Если некто играл с ружьем и случайно убил своего лучшего друга, он, несомненно, испытывает муки совести и страдает от чувства вины. И если суд оправдает его или накажет лишь за халатность в обращении с оружием, т. е. за легкомыслие, то нравственная ответственность будет гораздо выше. Возможно, это и парадоксально, но люди, невольно ставшие причиной чужих бед, часто без вины виноватые, берут на себя весь груз ответственности за случившееся, даже если извне их никто строго не осуждает. Человек не желает быть простым средством реализации некоторого высшего замысла, судьбы; он напряженно ищет скрытый собственный импульс, способный объяснить его драматическую роль в чужой жизненной истории, и эта личностная интерпретация случившегося заставляет его чувствовать ответственность.
Третьим важнейшим условием ответственности человека выступает вменяемость, т.е. контроль над происходящим, который предполагает возможность волевым путем остановить негативное действие или поддержать позитивное. Невменяемыми бывают сумасшедшие, одурманенные наркотиками или алкоголем люди, маньяки. Про таких говорят, что «они не ведают, что творят», и потому не способны отвечать за свои поступки. Они безумны. Однако юридический закон нередко не принимает во внимание наркотическое или алкогольное опьянение. Напротив, при совершении преступления искусственное безумие может служить отягчающим фактором; т.к. человек, будучи исходно в здравом уме, безответственно позволил себе дойти до невменяемого состояния. Его ответственность в таких случаях двойная — и за попустительство пороку, и за совершенные преступления. Закон также не принимает во внимание маниакальность, если доказано, что преступник сознавал свои деяния. Считается, что он вменяем и в полной мере способен отвечать за свои поступки, хотя феномен «серийных убийц» как ничто другое ярко свидетельствует о глубокой патологии личности виновных, об искажениях волевых качеств и извращенном характере чувствования. Проблема вменяемости и связанной с ней ответственности очень сложна и по сей день не разрешена в достаточной мере.
Итак, моральная ответственность — явление всестороннее, от нее невозможно уклониться, она настигает человека и извне и изнутри. Именно поэтому свобода является не только высшим благом и великой ценностью, за которую сражаются, но и великой ношей, которая подчас настолько тяжела, что от нее проще отказаться: «и рад бы стать свободным, да ответственность больно тяжела...»
Крупный психолог, философ 20 в. Э. Фромм посвятил проблеме бегства от свободы книгу с аналогичным названием. Он показал, что в ходе развития европейской цивилизации уровень личной свободы неуклонно повышался. С крахом феодализма, с гибелью традиционного патерналистского общества распались крестьянские общины, в которых человек был несвободным, но и достаточно безответственным. Крестьянин опирался на традицию, на мнение сельского схода, подчинялся воле сеньора и коллективному решению. Сфера его собственного выбора была чрезвычайно узкой, зато он всегда мог положиться на помощь односельчан, от которых зависел, да и хозяин-феодал был не только эксплуататором, но и защитой.
Возникновение капитализма привело к распаду старых связей, к конкуренции за рабочие места, к тому, что индивиды, покинувшие деревню, оказались «атомизированы», разбросаны по большим городам, где больше не на кого было положиться. Люди приобрели свободу самим решать свою судьбу. Над ними больше не было ни традиции, ни сеньоров, отдающих приказы, но в то же самое время они оказались беззащитны перед новой, требующей активного участия, жизнью. Им стала принадлежать не только свобода, но и ответственность за собственные победы и поражения, взлеты и падения. Теперь не с кого спросить и не на кого опереться, кроме самого себя.
Этот груз — полнота ответственности за собственную жизнь и жизнь своих близких — становится с Нового времени непременным атрибутом технизированного и урбанизированного мира. Фромм показывает, как по сей день многие люди не выдерживают этого груза, стараются уклониться от него, хотя далеко не всегда отдают себе в этом отчет.
Фромм выделяет целый ряд психологических механизмов, позволяющих избавиться и от факта собственной свободы, и от ответственности за происходящее. Эти механизмы действуют как в личных отношениях, так и в социальных. Первый механизм бегства от свободы — охотное подчинение тоталитарным режимам. Люди хотят иметь сильного вождя, самовластного фюрера, который способен и приказать, и взять на себя ответственность за все происходящее. Рядовому человеку остается скромная, но удобная роль боевой единицы, которая радостно подчиняется, дает манипулировать собой, но при этом ни за что и не отвечает. В ситуации благополучия власть и обеспечит работой, и защитит тех, кто ей верен. В случае военного или экономического провала виновата будет тоже власть, в то время как ординарный человек чист перед собой и перед другими, ибо ни на что не влиял, не участвовал в судьбоносном выборе...
Второй механизм социального уклонения от личной ответственности Фромм называет автоматизирующим конформизмом. Это некритическое принятие нами общественного мнения, которое переживается как свое. Установки, почерпнутые из радио- и телепередач, газет, из родительских внушений, из разговоров друзей или соседей, личность воспринимает как свои собственные, не задумываясь над ними. Таким образом, человек оказывается просто марионеткой в руках порой анонимных кукловодов, он довольствуется арсеналом штампов, за которые, разумеется, не отвечает, поскольку просто позаимствовал их извне. Он ничего не выбирал, он думает и поступает как все. И если его взгляды обнаружат себя как жестокие, несправедливые, даже абсурдные, он всегда может сказать: «Но все же так думали! При чем тут я? Я — как другие...» Поскольку автоматизирующий конформизм связан с бессознательной установкой на некритическое принятие чужих мнений, Фромм советует своим читателям время от времени проверять себя на самостоятельность мышления. Для этого, считает он, надо всякий раз подумать, как именно вы пришли к мнению, в котором убеждены. Если вы пришли к нему путем собственного размышления, переживания, опыта, то это мнение лично ваше и вы способны мыслить и действовать как свободный и ответственный человек. Если же оно было без всякого анализа получено из чужих рук, обратите на это внимание и постарайтесь обрести собственную позицию.
Для Э. Фромма свобода и ответственность — единственно достойный способ человеческого бытия.
За что и перед кем должен отвечать человек? Представители разных направлений духовной жизни отвечают на эти вопросы по-разному, так же как и авторы, придерживающиеся различных позиций.
Во-первых, согласно светской точки зрения, человек ответствен перед другими людьми. Он живет не в глубоком одиночестве, а общается с себе подобными. Коммуникация — важнейшее условие жизни человека. Уже поэтому его свобода не может быть абсолютной, она упирается как в ограничитель в интересы и волю Другого, в его физическое присутствие и духовное соучастие. Но Другой — не только граница нашей свободы, это тот, с кем мы взаимодействуем, совместно ставим цели, делим обязанности, перед кем отчитываемся и кого желаем сохранить. Мы отделены от него телом, иным положением в пространстве, своей неповторимостью, и в этом смысле мы независимы от него. Но в то же самое время мы глубоко зависимы, несвободны, потому что остро нуждаемся в Другом для того, чтобы выживать и жить, создавать культуру, общаться, не чувствовать вселенского одиночества. Глубокая моральная ответственность перед Другими основывается на нашей объективной социокультурной и психологической зависимости от них. И в этой зависимости нет никакого негативного смысла, ибо она естественна. Получается парадокс: ответствен человек, свободно принимающий решения и в то же время в самом своем основании зависящий от Других. Свободные решения принимает индивид, живущий в обществе и черпающий именно в рамках этого общества свои ориентиры, цели, идеалы, в том числе и идеал свободы.
Независимость, непривязанность, на которую ориентируются популярные сегодня и эзотерические доктрины, означает полную свободу от всего человеческого и, стало быть, устранение ответственности перед Другими и за Других. Последователь такого учения, достигший высокой степени совершенства, отрывается от всего земного, он равнодушен к другим людям — ограниченным смертным существам, он больше не живет их интересами и потому отвечает только перед Богом и перед самим собой. Полная свобода от привязанностей надчеловечна и бесчеловечна. Но пока человек находится в мире, пока он — воплощенный дух, он тесно связан с Другими и ответствен перед ними и за них. Однако в других учениях нередко речь идет о достигших совершенства духах, которые по своему свободному решению берут на себя ответственность за земные дела. Не перед людьми, но за людей. Таковы разного рода Учителя человечества, которые, вместо того чтобы блюсти невозмутимость и наслаждаться небесным блаженством, усердно помогают роду людскому понять глубинные законы мироздания. Таковы и бодхисаттвы в буддизме — существа, отказавшиеся от нирваны до тех пор, пока последний червяк не станет буддой. При такой постановке вопроса речь идет об ответственности не только за живые существа, но и перед ними, хотя при этом они не переживают привязанности и зависимости.
Со этой точки зрения, делающей акцент на ответственности перед другими, человек прежде всего несет ответственность за поступки. На этом же принципе построена ответственность юридическая. Если человек только думал сделать кому-то зло, но реально ничего не сделал, то и ответственности он не понесет. Юридически осудить за мысли нельзя, хотя заранее обдуманные преступления, воплощенные в жизнь, наказываются гораздо более сурово, чем преступления случайные, непреднамеренные. Светский подход, не отвергая ответственности за состояние души, выдвигает на первый план ответственность за поступок, потому что именно практическое поведение, действие способно зримо и реально изменить нечто в своей и чужой жизни. С позиции обыденной жизни, прямо не просматривается то реальное влияние, которое оказывают на действительность мысли и чувства сами по себе. Субъективное переживание — нравственная невидимка для ответственности, понятой как отчет за дела. Если ты кипишь ненавистью, но не пускаешь ее в ход, она несущественна...
Во-вторых, с религиозной точки зрения, люди ответственны прежде всего перед Богом, а уж во вторую очередь — перед себе подобными. Люди вторичны, Господь — исток и начало, он — моральный законодатель и последний судья, поэтому человек отвечает перед Всевышним за свои усилия по соисканию вечной жизни. Глубокая ответственность выражается в покаянии, в докладе и отчете Богу обо всех наших делах.
Человек должен рассказывать Богу о своих грехах, о своем несоответствии заданным духовным образцам. И не потому, что Бог их не знает, а потому, что это и есть способ держать ответ. В покаянии как способе утвердить свою ответственность перед Богом человек соглашается принять любую кару — расплатиться за слабость и непослушание.
С этой точки зрения, человек ответствен уже не только за поступок, но прежде всего за состояние своей души, за мысли, чувства. Великие святые и аскеты более всего корили самих себя не за деяния, а за мысли, за греховные чувства и образы, возникавшие в их воображении. Тело, творящее дела, смертно, а душа вечна, от того, какие она несет в себе переживания и думы, зависит и то бесконечное будущее, которое ей предстоит. Именно душевный и духовный строй — самое важное в человеке, и индивид, обладающий свободой воли, сам определяет, на какой лад настроить свой внутренний мир — на божественный или на бесовский, дьявольский. Именно душа человека — то поле, на котором сражаются Господь и враг рода человеческого, и победа одного из них зависит в том числе от человека.
Тема ответственности за мысли и чувства четко выражена в эзотерической практике. По оккультным представлениям, ментальный план (уровень мышления) и астральный план (уровень чувств) являются определяющими, причинными по отношению ко всему физическому миру, поэтому ответственны мы прежде всего за них. Все практические дела повседневной эмпирии — не более чем следствия мышления и переживания. Когда духовная монада, составляющая ядро личности, развоплощается, переходит в посмертные тонкие миры, тело исчезает, но все чувства и мысли остаются. Если это благие мысли, человек попадает в личностный рай, созданный им самим. Если это зависть, похоть, ненависть, то создается ад, где душа умершего общается с безобразными монстрами — собственными страстями. Более того, вибрации эмоций и мыслей в новом воплощении притягивают человека в соответствующую среду, и он рождается либо в хорошей и благополучной семье, либо среди разбойников и бродяг.
В религиозной и эзотерической литературе можно прочитать, что человек ответствен не просто за мысли, но за каждую свою мысль, за всякое случайно промелькнувшее переживание, которое может сыграть в его судьбе роковую роль. Считается, что всякая негативная эмоция и мысль производит мощные энерго-информационные изменения, которые камнем ложатся не только на вашу судьбу, но и на судьбу ваших детей. Даже ситуативное сильное чувство, которое пришло и ушло, может создать такую информационную матрицу, которая погубит здоровье и благополучие целых поколений. Многие, исповедовавшие подобные взгляды, стали бояться своих поступков, мыслей, чувств, самих себя, получили «невроз ответственности», который ничего доброго принести не может.
Нести ответственность а за целостность своего мышления, за основной строй своих чувств и переживаний, человеку действительно по силам. Можно попустительствовать злым мыслям, разжигать в себе дурные страсти, лелеять их. А можно, напротив, культивировать доброжелательство, спокойствие, позитивное отношение к действительности. Это и будет поистине ответственным отношением к своему сознанию. Со скверными мыслями тогда даже не придется бороться. Для них просто не останется места.
Но с какой бы позиции ни смотреть — светской или религиозной — мысли и чувства, несомненно, определяют линию поведения, и поэтому моральная ответственность шире юридической: мы отвечаем за целостность собственной личности в единстве ее душевной и поведенческой стороны
В-третьих, согласно индивидуалистическим концепциям (с различными мировоззренческими ориентациями), человек должен держать ответ только перед самим собой. «Я» — последнее и единственное, что мы знаем с достоверностью, весь остальной мир — лишь проекции нашей индивидуальности, представление о Других — более или менее вероятные модели, воспроизводящие наш собственный внутренний мир, каким он был бы при иных обстоятельствах. Поэтому отвечать можно лишь перед собственным «я». Человеческое «Я» обладает свободой от любых внешних определенностей, поэтому никто не вправе спрашивать с другого отчета. Ответственность перед другими, перед начальством, перед властью — не более чем рабская психология, порождение авторитарных форм правления. У личности нет, по мнению индивидуалистов, никакого фундаментального долга по отношению к другим, и потому она перед ними не в ответе. Лишь о себе, о своем развитии, совершенстве, бессмертии и спасении человек должен заботиться по-настоящему, и поэтому лишь сам себя он может упрекать за неудавшиеся дела и начинания. Другие люди не имеют никакого права спрашивать с меня и судить мою уникальность.
В-четвертых, согласно учениям, стремящимся совместить ориентацию на Других с принципом индивидуализма (Э. Фромм, В. Франки и др.), человек в ответе перед своей собственной совестью, он не подчинен извне никакому диктату, однако совесть его ориентирована не только на собственное благо, но и на благо ближних. Учет интересов других понимается в этом случае как естественное стремление человека, который живет среди людей и всегда «трансцендирует» за пределы собственного «я». Не официальная структура, не учитель с розгой и не назидательный религиозный проповедник заставляют чувствовать ответственность, но только собственное лучшее «я», высшее начало, содержащееся в глубинах внутреннего мира. Лишь ему подотчетен суден человек, перед ним готов отвечать. Это высшее начало во человеке соединяет его со всем остальным миром и обязывает к бесконечному благожелательству.
Вопрос: «за что мы ответственны?» может быть прочитан и по-иному. Например: отвечает ли человек за все последствия своих поступков? Иначе он может быть интерпретирован следующим образом: отвечает ли человек только за свои собственные деяния или за общую ситуацию — за поведение других людей, за положение в стране, в мире, в культуре?
Что касается первой постановки, то человек может отвечать за последствия ровно настолько, насколько могли их предвидеть. В последствиях человеческих действий просматривается не только сознательно поставленная цель, и средства ее достижения, но и множество сопутствующих переменных. Сама реализация цели в материальных формах привносит те свойства и черты, которые далеко не всегда можно учесть заранее. Там же, где речь идет о поведении, о взаимоотношениях людей, о стохастике социальных процессов и вероятностных факторах, уровень неопределенности результата резко повышается. В социальном взаимодействии другой человек может вкладывать в ваши слова и поступки совсем другой смысл, чем вы, и потому предусмотреть все повороты событий практически невозможно. Поэтому обычный человек отвечает прежде всего за ближайшие последствия своего поведения, за те, которые он способен сознательно усмотреть. Будет уже хорошо, если каждый с полной ответственностью отнесется просто к тому, что непосредственно следует из его действий.
Что касается второй постановки (отвечаем ли мы только за свои собственные деяния или за общую ситуацию вокруг нас — за поведение других людей, за положение в стране, в мире, в культуре), то человек отвечает прежде всего за себя самого, за свое отношение к людям, за качество выполнения своих обязанностей. Если в его обязанности входит руководить и управлять другими или их воспитывать, то в этом смысле он отвечает за других. Позиция «Я отвечаю за все!» глубоко несправедлива, т.к. снимает ответственность с тех, кто реально распоряжается ситуацией, кто обладает действительной властью и возможностью влияния и перекладывает ее на всех поровну. В социальных бедствиях, в разрушении культуры оказываются виноваты, хотя реальный их вклад в события может быть несоизмерим. Никто не может отвечать за все, достаточно отвечать за то, на что ты действительно в состоянии повлиять. Кроме того, нельзя отвечать за других, потому что это превращает их в соглядатаев. Другие обладают свободой и способны принимать собственные решения.