- •Введение
- •115Вой трети XX в., остается незыблемым. Философско-методологи-ческий же канал приобретает определенную эффективность в условиях научной революции.
- •1979, 1981, 1990; Renn, Sauer, 1997] (эти ссылки можно найти в моей статье [Визгин, 2001, с. 1347].
- •Об эволюции эйнштейновской методологии в 1920-1950-е годы
- •«Космическая религия» Эйнштейна и эйнштейновская модель построения научной теории
- •121Какой логический путь не ведет от наблюдений к основным принципам теории. В этом суть того, что Лейбниц удачно назвал "предустановленной гармонией"» [Там же, с. 40-41].
- •Философские импульсы
- •О философском оппортунизме ученых
- •О «зоне обмена» между физикой и философией
- •Литература
- •5. Грани познания. Кн. 2Galison p. Image and Logic: a Material Culture of Microphysics. 1997. Hentshel k. Interpretationen und Fehlinterpretationen der speziellen und der all-
ЭЙНШТЕЙН: МЕЖДУ ФИЗИКОЙ И ФИЛОСОФИЕЙ
Вл.П. Визгин
EINSTEIN: BETWEEN PHYSICS AND PHILOSOPHY
Vladimir P. Vizgin
Evolution of the theoretical and philosophical views of Albert Einstein is under consideration in the article. The author has studied the history of creation of the theory of relativity and of unified field theories, when attempting thereupon to reveal Einstein's methodology of construction of a scientific theory. The depth and variety of interconnections between philosophy and theoretical physics are shown. It is argued that Einstein's predisposition to philosophy evolved from an «extreme empiricism» and positivism in the spirit of E. Mach to the Pythagorean and Platonic conception of the world, especially in the period of elaboration of the unified field theory.
Введение
В год Эйнштейна, ознаменованный столетним юбилеем со времени появления его трех основополагающих статей, уместно еще раз обратиться к проблеме взаимоотношения физики и философии в трудах классика современной теоретической физики. Квантово-релятивистская революция, одним из главных героев которой был Эйнштейн, продемонстрировала глубину и разнообразие взаимосвязей философии и теоретической физики.
Я в течение ряда лет занимался историей создания теории относительности и единых теорий поля, пытаясь на этой основе выявить эйнштейновскую методологию построения научной теории [Визгин, 1979, 1981, 1985, 1990, 2001]. Мне казался наиболее правильным феноменологический подход, основанный на известной рекомендации самого Эйнштейна: «Если вы хотите узнать у физиков-теоретиков что-нибудь о методах, которыми они пользуются, я советую вам твердо придерживаться следующего принципа: не слушайте, что они говорят, а лучше изучайте их работы» 114
[Эйнштейн, 1967, с. 181]. На основе этого подхода удалось, например, выявить ведущую роль методологических принципов физики (симметрии, сохранения, причинности, соответствия, наблюдаемости, простоты и др.) при построении теорий относительности (прежде всего - общей, ОТО, но также и специальной - СТО). Но здесь возникают две проблемы. Во-первых, эйнштейновская методология, несомненно, видоизменяется, эволюционирует при переходе от наиболее креативного в его творчестве десятилетия (1905-1915) к заключительному тридцатилетию его драматических усилий по созданию единой теории поля (1920-1950-е годы). Так, в этот период на передний план выходит пифагорейско-платоновская идея «предустановленной гармонии» между математикой и физикой, связанная с «космической религией» Эйнштейна [Визгин, 2001, с. 123-141]. Во-вторых, в 1930-е и последующие годы появляется ряд важных текстов Эйнштейна [Эйнштейн, 1967], включая переписку с М. Бессо, М. Соловиным, М. Борном и др., в которых он набрасывает свою методологическую схему построения физической теории и высказывается о взаимоотношениях между физикой и философией. Эти тексты (в том числе и автобиографические), как бы идущие вразрез с феноменологической рекомендацией Эйнштейна [Там же, с. 181], позволяют описать его философско-физическое кредо, его фило-софско-научное самосознание.
По существу, несмотря на некий «философский оппортунизм» ученых (выражение Эйнштейна), последние в процессе научной революции прибегают и к философско-методологическим средствам при создании новых фундаментальных теорий. Важность философских импульсов обнаруживается не только в творчестве Эйнштейна, но и других творцов квантово-релятивистской революции: М. Планка, Н. Бора, В. Гейзенберга, Г. Вейля, Э. Шредингера, П. Дирака, В. Паули, М. Борна и др. Вместе с тем несколько отрезвляюще (если не обескураживающе) прозвучал недавный тезис С. Вайнберга о «непостижимой неэффективности философии» (в противовес с «непостижимой эффективностью математики» Ю. Вигнера) в физике второй половины XX в.: «...Мне не известен ни один ученый, сделавший заметный вклад в развитие физики в послевоенный период, работе которого существенно помогли бы труды философов» [Вайнберг, с. 133]. Этот диссонанс, как можно предположить, объясняется тем, что ситуация в современной фундаментальной физике, несмотря на частые разговоры об ее кризисе и назревающей революции, весьма далека от революционной: квантово-релятивистский фундамент (или соответствующая парадигма, по Т. Куну), созданный в пер-