Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Пико делла Мирандола

.docx
Скачиваний:
30
Добавлен:
14.05.2015
Размер:
47.43 Кб
Скачать

Различают три основных всемирно-исторических типов неоплатонизма.

Античный неоплатонизм – античность есть язычество, а язычество есть обожествление сил природы и материальных сил общественного развития. Таким образом последним типом бытия для неоплатоников был материальный, чувственный, воспринимаемый и видимый космос, при таком астрологическом мировоззрении боги и демоны оказывались только принципами космического круговращения, и порождающей моделью для всего, что творится внутри космоса. Поэтому античный неоплатонизм в своей основе есть не что иное, как космология – попытка объединить правильность космического кругообращения и круговорота вещества и душ в природе. Эстетика античного неоплатонизма космологична.

Средневековые неоплатонизм обусловливает не только природу и природного человека и не только космос в целом, но прежде всего теорию абсолютной личности, существующей вне всякой природы и мира, и являющийся творцом всякого бытия и жизни из ничего. Средневековый неоплатонизм противостоит политеизму. Средневековая неоплатоническая эстетика есть оправдание и выражение монотеизма. В своей основе она теологична.

Возрожденческий неоплатонизм не удовлетворяется ни античным политеизмом, ни средневековым монотеизмом. С античным неоплатонизмом у него есть общее: он старается оправдать, возвысить и превознести материальный мир, увековечить его при помощи идеалистических категорий основных представителей античного неоплатонизма Плотина (III в.) и Прокла (V в.). Но и со средневековым неоплатонизмом у него тоже есть нечто общее, а именно культ самостоятельной и универсальной личности, не сводимой ни на какие природные и материальные данности. Самое же главное в эстетике Ренессанса— это такая личность, которая абсолютна не в своем надмировом существовании, но в своей чисто человеческой осуществленности. Индивидуальный человек, согласно античным моделям, мыслится здесь исключительно материально, природно, естественно и даже просто телесно.

Но, согласно средневековым моделям, он мыслит себя уже как личность, и притом постоянно стремящуюся абсолютизировать себя в своем гордом индивидуализме, в своем самостоятельном, ни от кого и ни от чего не зависящем существовании. Поэтому эстетика Ренессанса не космологична и не теологична, но антропоцентрична. Тогдашние теологи говорили, что человек создан «по образу и подобию божию». Если так, то ясно, что в той или другой степени проблема человеческой личности в средние века тоже играла одну из центральных ролей. Возрожденческий человек мыслил себя в первую очередь творцом и художником наподобие той абсолютной личности, творением которой он себя сознавал. Возрожденческому человеку важно было только одно, а именно утвердить свое самостоятельное существование, но так, чтобы это не было изгнанием всякой высокой и благородной идейности из человеческой мысли и человеческого существования.

Важно было не превращать человека в животное. Возрожденческий человек хотел оставаться духовным существом, пусть вне всякого культа и вне всякой конфессии, но все-таки не вне того духовного благородства, которое раньше человек черпал из своего сознания о высшем и надчеловеческом идеале истины и красоты. Поэтому языческий, да и монотеистический, неоплатонизм был для возрожденческой эстетики чрезвычайно близким и максимально интимным идеалом, в котором так легко было усилить гуманистические черты и применить который было так легко для земных, но в то же время максимально осмысленных человеческих действий. Другого обоснования для своего духовного понимания материального человека Ренессанс пока еще не знал.

Джованни Пико, происходивший из семьи графов Мирандолы, родился 24 февраля 1463 года. С 14 лет получал систематическое образование в итальянских и заграничных университетах. В 1477—1479 годах изучал каноническое право в Болонье, филологию в Ферраре, философию в Падуе и Павии (в 1480—1482 гг.), где оставался до 1484 года, занимаясь также и греческим языком. Его учителями в этот период были философы падуанской школы аверроизма Николетто Верниа и Элиа дель Медиго, возбудившие в молодом философе глубокий интерес к арабским комментаторам Аристотеля. В 1485—1486 годах Пико продолжал образование в Парижском университете, а по возвращении в Италию стал углубленно изучать восточную философию, а также арабский, халдейский и еврейский языки. Его интерес привлекли дохристианские и восточные теософские учения и системы, для непосредственного ознакомления с которыми он стал изучать греческий, древнееврейский и арабский языки, а также, не считаясь с расходами, скупать всю доступную литературу по этим предметам (его библиотека — к сожалению, позднее утраченная, — считалась в те времена одним из крупнейших частных книжных собраний). По возвращению во Флоренцию Пико Делла Мирадола сблизился с виднейшим деятелем «Платоновской Академии» и первым европейским переводчиком герметических трактатов Марсилио Фичино (1433—1499), введшим многообещающего молодого человека в кружок единомышленников, поддерживавшийся знаменитым государственным деятелем и меценатом Лоренцо Медичи. Протекция рода Медичи впоследствии неоднократно помогала Мирадоле безболезненно выходить из чреватых самыми неприятными последствиями ситуаций, которые постоянно возникали из-за пылкости его нрава и категоричности суждений.

Платоновская академия, возглавляемая Фичино, была негласным интеллектуальным центром тогдашнего европейского неоязычества. Её члены, вдохновляемые многочисленными находками новых памятников греческой и римской литературы, пик которых пришелся как раз на это время, пришли к твердому убеждению, что языческая мудрость, языческая теология и языческие «святые» были как минимум ничем не хуже христианских, а скорее всего, и превосходили их в познании «священных тайн Натуры». Поэтому, в частности, ими была с таким восторгом принята весть об обнаружении книг «Герметического корпуса», немедленно переведенная на латынь тем же М. Фичино и изданная с его глубокомысленными комментариями. В них новонайденный текст был объявлен ни больше ни меньше как «священным писанием» мистицизма, памятником древнейшей эзотерической философии и квинтэссенцией всей античной «секретной мудрости».

Другим направлением в деятельности кружка было изучение философии Платона, прежде всего его «эротических» диалогов («Пир», «Федр» и др.), рассматриваемых сквозь призму учения о мистической любви, «что движет солнце и светила», флорентийских Fedeli d'amore . И Фичино, и сам Пико Делла Мирадола посвятили этой теме едва ли не лучшие свои сочинения — соответственно «Комментарий на "Пир" Платона» и «Комментарий к канцоне о любви...» Эти сочинения можно считать своего рода «переводом» или переложением учения «Братьев любви» с языка мистической поэзии на язык мистической же философии. Например, Пико Делла Мирадола, вдохновляясь не в последнюю очередь стихами Данте и своего приятеля—«новоплатоника» Джироламо Бенивьени, утверждал, что «первым Богом в его естественном и совершенном состоянии была Любовь, и что до нее не было никакого иного Бога... Любовь родилась, когда идеи сошли в разум Ангелов... Образ, приданный природе Ангелов, есть идея Первичной Красоты».

Любопытно, что сам Пико Делла Мирадола с некоторых пор стал признавать любовь исключительно в платонической форме. Наставил его на путь истинный печальный жизненный опыт. Когда ему еще не исполнилось и двадцати лет, некая горячо влюбленная в него синьора уговорила его бежать вдвоем из родного города тайком от родственников. Те сразу ударили в набат, снарядили погоню и после короткой стычки отбили похищенную, а сам незадачливый похититель через несколько дней вынужден был добровольно отдаться в руки закона. Правда, деньги и высокое покровительство быстро сделали свое дело, однако Мирадола, во избежание повторения чего-либо подобного в будущем, сжег все свои юношеские произведения эротического содержания, роздал во искупление грехов значительную часть своих наследственных богатств неимущим и поклялся никогда в жизни более не поддаваться плотским искушениям. Правда ли все это или же не более чем романтическая вариация на темы инициатического «очищения через грех», осталось тайной.

Осенью (того же года) 1486 года был завершен ряд философских сочинений Пико, принесших ему большую славу: «Комментарий к канцоне о любви Джироламо Бенивьени», «900 тезисов по философии, кабалистике и теологии» и «Речь о достоинстве человека». Последние два были написаны в связи с задуманным им публичным диспутом в Риме, который предполагался в начале 1487 года. На роль основного связующего звена между верой и знанием была предназначена эзотерическая доктрина, бывшая в глазах Мирадолы ни чем иным, как синтезом и итогом самых вершинных достижений человеческого разума. В тринадцатом тезисе Пико Делла Мирадола сумел дать предельно краткое и предельно емкое определение магии и мага, подчеркивающее его основную универсалистскую установку: «Заниматься магией есть не что иное, как, сочетать браком мир». Магия, таким образом, приравнивалась здесь к космогоническому Эросу.

Особую пикантность этим тезисам придавал пункт, гласящий, что «ни одна наука не в состоянии лучше доказать божественность Иисуса Христа, нежели Магия и Каббала». (Впоследствии в своей Апологии Пико Делла Мирадола конкретизировал этот тезис следующим образом: «... Имя Иисус, если толковать его сообразно методам и принципам Каббалы, значит ... Бог, Сын Божий, Мудрость Отца, явленная в третьем Лице божества (каковое лицо есть пылающий огонь любви), соединившийся с человеческой природой в единстве заместительной жертвы».) В декабре 1486 года тезисы Пико разошлись по всем университетам Италии, однако в марте следующего года диспут был запрещен папой Иннокентием VIII, поскольку 13 тезисов по вопросам христианской теологии назначенная папой комиссия признала еретическими.

Не согласившись с мнением комиссии, Пико написал «Апологию» в защиту осужденных тезисов, что вызвало решение папы считать еретическими все 900 тезисов. В августе 1487 года диспут был запрещен. Как еретик Пико должен был предстать перед судом инквизиции. Это вынудило его отправиться в Париж, но по дороге он был арестован по приказу курии. Избежать инквизиционного процесса молодому философу (ему было тогда 25 лет) помогло заступничество Лоренцо Медичи, активно ходатайствовавшего перед папой о его освобождении. Пико был освобожден и вернулся во Флоренцию, приняв покровительство Лоренцо.

Тексту его «Тезисов» предшествовала латинская речь «О достоинстве человека», своего рода философская поэма, один из самых красноречивых манифестов кваттрочентистского гуманизма. В ней Пико широко развивал учение о свободе воли, разрушая астральный детерминизм (причнность и зависимость) средневековья, Пико высвобождал волю человека, награждал ее свободой, присущей господину неба и земли. Учение о свободе воли Пико пытался обосновать в «Речи о достоинстве человека», прославившей его среди современников и оказавшей влияние на формирование гуманистической мысли XVI века вплоть до Бруно и Кампанеллы. В концепции Пико человек—связующее звено между материей и духом, узел мира, он свободен возвыситься к богу или опуститься до состояния раба страстей. В этой способности заключено главное превосходство его природы над природой и земных тварей и ангелов. Особенность положения человека в мире подчеркнута тем, что бог предоставил ему свободу самому создать свой облик. Человек как свободный творец завершил формирование своей сущности и тем возвысился над прочими творениями бога. Природа человека не определена изначально и этим близка природе самого бога. Поэтому только человеку дано вполне осознать и оценить смысл божественного творения и насладиться величием мироздания — таково его высшее предназначение.

Вот самая превосходная речь, которую Пико вложил в уста Бога. Это обращение к человеку, только что созданному, имело самый широкий отклик у современников:

"Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определяешь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные"

Пико, защищая идею о внутренней свободе человека, продолжает пересматривать отношение к его изменчивости и гибкости, находя в этой свободе не уязвимость ко греху, а особую благодать, дарованную Богом и ставящую его выше ангелов. Именно эта идея получила большое распространение, приведшая впоследствии к тому, что самостоятельный выбор человеком своего пути стал считаться не только правом, но и единственной обязанностью человека, как существа мыслящего, наделенного независимой от Творца возможностью творить. Из этого положения следует с необходимостью идея об ≪особой правде≫, которая может быть обретена в собственном духовном поиске — и не обязательно должна совпадать с божественной Истиной.

Философская антропология Пико обосновывает достоинства и свободу человека, как полновластного творца собственного "я". Вбирая в себя все, человек способен стать чем угодно, он всегда есть результат собственных усилий; сохраняя возможность нового выбора, он никогда не может быть исчерпан никакой формой своего наличного бытия в мире.

«В рождающихся людей отец вложил семена и зародыши разнородной жизни, и соответственно тому, как каждый их возделывает, они вырастут и дадут в нем свои плоды. Возделает растительные – будет растением, чувственные – станет животным, рациональные, - сделается небесным существом, интеллектуальные – станет ангелом и сыном бога. А если его не удовлетворит судьба ни одного из этих творений, пусть вернется к своей изначальной единичности и, став духом единым с богом в уединенной мгле отца, который стоит надо всем, будет превосходить всех».

Согласно Пико, мудрость, совечная Творцу, не связана никакими ограничениями и свободно перетекает из учения в учение, избирая для своей манифестации форму, соответствующую обстоятельствам. Разные мыслители, школы, традиции, обычно противопоставляемые как взаимоисключающие, оказываются у Пико взаимосвязанными и зависящими друг от друга, обнаруживают глубокое внутреннее родство, а весь универсум знаний строится на соответствиях, явных или скрытых, то есть исполненных сокровенного смысла, постичь который доступно посвященному.

«Не следует меня порицать, если я буду гостем повсюду, куда забросит меня судьба. Всеми древними было отмечено, что при изучении различных сочинений не следует проходить мимо того, что может натолкнуть на тщательные размышления; это особенно отмечает Аристотель, которого Платон называл поэтому «читателем» <…> Если не знаешь все школы весьма близко, не сумеешь выделить из них собственную».

Путь окончательного формирования человеческой сущности лежит через познание, оно же ведет к вечному блаженству. Достижение «естественного» счастья невозможно без философии, «сверхъестественного»—без теологии, однако последняя открывает разуму человека высшие тайны божественности лишь тогда, когда разум подготовлен философией, а этому предшествует успокоение души и смирение страстей с помощью этики. Счастье человека в том и заключается, чтобы восходить к тому синтезу, который свойствен только божеству.

"Счастье я определяю так: возвращение всякой вещи к своему началу. Счастье есть высшее благо, а высшее благо есть то, чего все желают, есть само по себе начало всего"

Пико указывает три этапа восхождения к высшему благу: очищение от страстей при помощи этики, совершенствование разума диалектикой и философией природы и познание божественного при помощи теологии.

Свойственное гуманизму утверждение достоинства человека приобретает в творчестве Пико высокий эмоциональный накал и логическую завершенность. Заложенное в природе человека достоинство должно проявиться в свободной деятельности разума на путях науки и знания. «Без философии нет человека»,— утверждает Пико и делает практический вывод, что занятия философией—удел не горстки избранных, но всех людей. В «Речи о достоинстве человека» Пико обосновывает право мыслителя на свободную—без приверженности к какой-либо доктрине или школе—постановку и толкование любой философской или теологической проблемы. Философ-гуманист глубоко верит в величие разума человека, силу его созидательных способностей.

После запрещения диспута «Речь о достоинстве человека» осталась неопубликованной и была известна лишь узкому кругу лиц. Однако Пико использовал материалы «Речи» в других своих сочинениях — «Гептапл» и «Апология». Последняя была опубликована в 1487 году и включала всю вторую часть «Речи». Впервые полный текст «Речи о достоинстве человека» был издан в Собрании сочинений Джованни Пико делла Мирандола в 1496 году, уже после его смерти.

Пико до бесконечности раздвигал те исторические горизонты философии и религии, которые неизменно манили к себе религиозно-философскую мысль и Фичино. Но тут, однако, само собою у Пико возникало сознание того, что такие бесконечные горизонты должны были так же бесконечно расширять и личностную активность человека. Мало того, что Пико сливал образы Христа, Платона, Аристотеля и Плотина в одно нераздельное целое. Сюда же входил у него и персидский Зороастр, египетский Гермес (поздние античные герметические трактаты в те времена еще буквально приписывались богу Гермесу), древнегреческий Орфей (считавшийся в те времена тоже автором обширного количества произведений), Моисей, Магомет, нехристианские и даже антихристианские мыслители вроде аль-Фара би, Авиценны, Аверроэса, такие христианские ортодоксы, как Альберт Великий, Фома Аквинский, Генрих Гентский. Все это неимоверное количество основателей религий, философов и даже многих поэтов с великим энтузиазмом проповедовалось у Пико как нечто единое, цельное и всегдашнее. Все это еще перекрывалось Каббалой, в которой Пико находил не только учение о числах, магию и астрологию, но и доказательство христианского вероучения, включая учение о троичности божества, о боговоплощении и о самом Христе.

Под всем этим крылось у Пико весьма расширенное представление о человеческой личности, без чего, конечно, трудно было и представить себе доступность человеку всех подобного рода всемирно-исторических обобщений. Человеческая личность выдвигалась на первый план в таких тонах, которые были вполне созвучны возраставшим в те времена волнам Ренессанса, хотя сам Пико умудрился все же остаться здесь формально верным средневековой ортодоксии.

Главным научным устремлением Пико было отыскание единой истины, источником которой могли служить и различные философские системы и разные религии. Мечта о «философском мире», о единении мыслителей всех стран и направлений, навеянная герменевтикой и кабалистикой, побуждала его к созданию синкретических концепций и даже зародила мысль примирить Платона с Аристотелем, но смерть помешала осуществлению столь дерзостной философской затеи. Одно из последних сочинений Пико, трактат «О Сущем и Едином», являет собой часть задуманного им большого произведения на эту тему. Не удивительно, что мировоззрение философа-гуманиста носит печать многих влияний: аристотелизма и аверроизма, концепций Платона и неоплатоников, кабалистики и герменевтики, а также христианской и арабской средневековой схоластики.

Поиски единой истины, «философского мира», покоились на убеждении философа в единстве и универсальности логоса, Слова, доступного всякому уму. Особенно важен в его представлении ключ к пониманию логоса, то есть метод познания. И Пико искал этот ключ в кабалистической символике, в пифагорейском учении о числе, в античной и средневековой мистике. Нельзя обойти в этом перечне и магию, которую Пико отделял от некромантии и считал ее практической частью науки о природе. Космологические воззрения Пико проникнуты пантеизмом, отчетливо звучащим в таких его произведениях, как «О Сущем и Едином» и «Гептапл». Бог как некое абстрактное единство, целостность присутствует повсюду и в то же время нигде не локализован, он являет собой полноту всего, но вне мира. Как самосущность бытия бог—над сущностью, как «чистое существование» бог исключает всякую определенность. Отсюда непознаваемость бога. Но возможно познание мира, одушевленного неким разумным началом, упорядоченного математически — пифагорейским «числом».

«Повсюду, где есть жизнь,— утверждал Пико,—там есть и душа, а там, где душа, есть и разум» («Гептапл»). Числа-принципы заключены в душе, разумно оживляющей мир. Душа человека, равнозначная по своей рациональной сущности душе мира, в общении с вещами раскрывает их смысл.

Наиболее оригинальными суждениями отмечена последняя работа Пико «Рассуждения против божественной астрологии», где утверждается идея независимости земного мира от движения божественных тел. В книге становится заметно, что взгляды автора претерпели серьезные изменения: он осуждает оккультные науки и тех, кто прибегает к ним, называет Гермеса Трисмегиста ≪неким египтянином по имени Гермес≫, осмеивает Зороастра. Хотя в тексте признается существование и действенность силы звезд, Пико отрицает детерминизм в человеческой судьбе, полагая, что он противоречил бы изначально дарованной способности быть свободным. Предположение о том, что звезды полностью определяют человеческую жизнь, он сравнивает с предположением, что материя полностью правит духом. Например, Пико говорит, что, хотя Аристотелю и были дарованы, в связи с чрезвычайно удачным расположением звезд, превосходные способности к знанию и рассуждению, он мог бы, не совершенствуя их, провести всю жизнь в невежестве. Идея доминирующей свободы человеческой души, человеческого разума проходит через всю философию Пико; он восстает не только против влияния звезд на человеческую судьбу, но даже против власти времени, полагая время вторичным по отношению к разуму — а разум способным, при определенных условиях, управлять временем...

Любви, вершине интеллектуального созерцания, Пико посвящает свое первое большое произведение - написанный им в возрасте 23 лет комментарий на "Канцону о любви" своего друга Джироламо Бенивьени.

«Комментарий к канцоне о любви Джироламо Бенивьени» представляет собой трактат, состоящий из трех книг. В первой книге излагаются принципы платоновской теории мироздания с обильными добавлениями из Плотина, Прокла, Порфирия и других неоплатоников. Во второй речь идет о платоновской теории любви и красоты в тесной связи с его учением о познании. В третьей книге рассматривается двоякий характер человеческой любви и подчеркивается идея свободного выбора. Свободная по своей природе душа человека, утверждает Пико, может обращаться как к чувственной красоте, так и к красоте интеллигибельной, может подняться до любви небесной или опуститься до животной страсти в зависимости от того, рождается эта любовь из разума или неосознанного желания. Разумная, в собственном смысле человеческая любовь связана с сознанием того, что красота не происходит от материального тела и приобретает полноту и совершенство лишь тогда, когда оказывается отделенной от него. Неразумная же любовь связывает красоту только с воплощающим ее телом.

Помимо трактата-комментария к нашедшей отражение в канцоне Бенивьени платоновской теории любви и красоты Пико дает в этом сочинении и построчный комментарий к канцоне, составленный в традициях итальянской поэзии (в настоящем издании приводится только перевод самого трактата). Джироламо Бенивьени, известный флорентийский поэт-гуманист, был другом Пико и Фичино. Философия Фичино оказала на него заметное влияние: канцона отражает фичиновскую интерпретацию теории любви Платона. Пико в «Комментарии к канцоне о любви Джироламо Бенивьени» попытался определить свое отношение к платонизму Фичино, которое в более развернутом виде предполагал изложить в собственном комментарии к «Пиру» Платона. «Комментарий к канцоне» он рассматривал как вступление к такому сочинению. Однако этот замысел остался неосуществленным.

Несомненно, в своей философии красоты Пико отвечал глубочайшей потребности лучших людей своего времени. Он философски продумал и сформулировал то, что было внутренним убеждением великих художников Возрождения, а именно Леонардо, Микеланджело и Дюрера, одновременно основой и идеалом их художественного творчества... Старания почти всех художников Ренессанса достичь "верного природе" изображения покоятся на установке в отношении к миру, которую обосновал и развил Пико в своем "Комментарии". Согласно метафизической эстетике Пико, эта верность природе направлена не просто на передачу внешне воспринимаемого; дело идет о более глубоком, о том, чтобы постичь и в художественном произведении привести к обнаружению сущность и истину, внутреннюю закономерность мира и всего сотворенного... Кто постигает мир в его красоте, равно как и тот, кто постигает его как единство, непосредственно предстоит богу. Если чистое погружение мыслителя в единство мира есть ближайший путь к познанию существования единого бога, то погружение в красоту мира в любви есть скорейший путь к соединению с богом" (там же, 63 - 64).

Но мистика красоты Пико чисто умозрительная. Замечательно и многозначительно, что он нигде не говорит о Христе. У него только Венера; о красоте Христа он не говорит. Рассуждения Пико во многом (вплоть до семи ступен ей восхождения) напоминают трактат св. Бонавентуры "Itinerarium mentis in Deum". Но если Пико ни единым словом не обмолвился о Христе, то Бонавентура специально говорит: наша душа "не могла бы совершенно воспарить от этого внешнего к созерцанию самой себя и вечной истины, если бы эта последняя не приняла во Христе человеческого облика и если бы он не стал нашим водителем, чтобы таким образом снова восстановить первые, разрушенные во Адаме ступени к небу. Пико знает лишь идеальную красоту, небесную Венеру" (там же, 71). В подтверждение этих тезисов приведем еще ряд отрывков из "Комментария" Пико на указанную выше "Канцону о любви".

"Подобно тому как познавательные способности души вращаются вокруг истинного и ложного, так волящие способности - вокруг добра и зла. Познавательная способность соглашается с тем, что кажется истинным, расходится с тем, что кажется ложным; это согласие называется философами утверждением, это расхождение - отрицанием. Подобным же образом способность волящей души склоняется к тому, что представляется ей в облике добра, и отклоняется и бежит от того, что представляется ей в облике зла. Эта склонность называется любовью, это бегство и это отклонение называются ненавистью. Если эта любовь направлена на вещи и беспорядочна, она называется жадностью, если на честь - то честолюбием".