История первобытного общества / Артемова

С таким предположением хорошо согласуется тот факт, что включение в группу старших, а равно и выход из нее не были связаны с возрастом жесткой однозначной связью. По словам А. Элькина, положение старшего в обществе аборигенов — «это не просто вопрос возраста и седых волос: знание племенных законов, обычаев и религиозных предписаний столь же необходимо...». Как пишет Р. Берндт, «старшинство в значительной мере основано на возрасте, но возраст сам по себе еще не определяет старшинства». В обществе аборигенов есть свои неудачники: встречаются сообщения о мужчинах, которые до глубокой старости остаются непосвященными в наиболее ответственные религиозные культы и умирают, не войдя в группу старших, или же становятся старшими гораздо позже своих сверстников. По свидетельству Й. Фалькенберга, пожилой мужчина в отдельных случаях мог занимать такое положение, при котором с ним совсем не считались.

Вместе с тем известны примеры, когда некоторые мужчины благодаря своим выдающимся знаниям, нравственным качествам и особой уверенности в себе сохраняют значение старших до самой смерти и участвуют в решении всех общественных дел, несмотря на потерю физических сил.

У аборигенов не существовало четких правил, которые определяли бы, когда именно следует допускать младшего мужчину к тем или иным священным обрядам и когда освобождать его от тех или иных пищевых запретов. Это каждый раз решалось старшими мужчинами в индивидуальном порядке. Другими словами, старшие принимали младшего мужчину в свой круг тогда, когда считали, что он этого достоин. Поэтому разные люди становились старшими в разное время. Мужчинам, наделенным особыми дарованиями, сумевшим рано добиться уважения в коллективе, удавалось иногда войти в группу старших еще молодыми. Н. Тиндейл встретил в одном из южных подразделений питьяндьяра юношу, который во время обрядов инициации проявил необычайные способности, быстро усваивая знания, связанные с религиозными обрядами. Развив в себе умение придумывать («находить во сне») новые обрядовые песни, по-своему интерпретировать старые, он очень рано добился высокого авторитета в своей общине, а также за ее пределами. Он был окончательно посвящен во все религиозные тайны еще тогда, когда его сверстники не были полностью инициированы. Старшие мужчины держались с ним как с равным, а некоторые даже боялись его.

Хауит пишет, что ему известны исключительные случаи, когда молодые мужчины имели такой же авторитет, каким обладали самые влиятельные старшие.

Изложенное выше приводит к заключению, что порядок, при котором вступление мужчин в возрастную группу (как в первую, так и во вторую) закрепляется формально (фазами посвящения в религиозные культы), при котором возраст не является единственным критерием и, прежде чем быть включенным в возрастную группу, мужчина должен проявить себя в соответствии с устоявшимися требованиями: выдержать определенные испытания (чтобы войти в группу младших мужчин), приобрести определенные знания и навыки, выработать в себе определенные качества (чтобы стать старшим), — такой порядок создает условия для существования индивидуальных вариантов. Индивидуальные способности, личные качества и личные стремления могут сказываться на социальном положении мужчин разных возрастных категорий. Требования, которые предъявляются мужчине, вступающему в возрастную группу, выполняются всеми или почти всеми. Мужчины, которые остаются неинициированными или, доживая до старости, не достигают статуса старшего — это редкие исключения. Однако важно, что такие исключения имеются. Их не могло бы быть, если бы принадлежность к возрастной группе определялась только возрастом.

По-видимому в сложившемся у аборигенов порядке включения мужчин в возрастную группу старших коренятся предпосылки для развития такой практики отношений между мужчинами разных возрастов, какую мы находим у тиви на островах Мелвилл и Батерст. Здесь в группу самых влиятельных мужчин попадает далеко не каждый мужчина после сорока лет. Все мужчины после сорока относятся к одной возрастной категории; слово, которым они обозначаются у тиви, Харт и Пиллинг переводят как «старшие». Однако эти старшие делятся на две части, одну из которых составляют мужчины, не достигшие высокого статуса и не имеющие влияния в общине — по-русски их можно было бы назвать неглавными старшими; а другую — самые авторитетные мужчины, которые играют ведущую роль в жизни общины, а также в организации межобщинных отношений и возглавляют полигинные семьи, включающие по 10—20, иногда даже более жен, это главные старшие. Все прошедшие инициации мужчины до сорока лет зовутся младшими. В течение примерно десяти лет после окончания инициации решается, станет ли младший мужчина главным старшим или нет. В этот «круг избранных» попадают только самые активные и энергичные, показавшие себя сильными и храбрыми воинами, ловкими и удачливыми охотниками, хорошими певцами и танцорами, сочинителями новых песен и даже создателями новых обрядов, сумевшие заключить несколько престижных брачных соглашений — обеспечить за собой несколько молодых женщин — и заручиться поддержкой нескольких мужчин из числа главных старших.

Среди младших мужчин обычно более высоким статусом обладали старшие по возрасту. Но так бывало только тогда, когда они не уступали тем, кто моложе, по своим волевым качествам, знаниям и навыкам. Решительный, одаренный, достигший особых успехов в какой-нибудь деятельности молодой мужчина мог занимать более высокое положение в общине, чем те члены его возрастной группы, которые старше его, но не отличаются подобными личными качествами и не имеют подобных достижений.

По сообщению Берндтов, в окрестностях Уалдеа во время традиционных мужских советов на решения старших мужчин порой могли влиять мнения молодого мужчины, являвшегося выдающейся личностью.

По данным Хауита, во многих районах Юго-Восточной Австралии, где межобщинные и межплеменные контакты были особенно интенсивными, авторитетом пользовались молодые мужчины, проявившие способности к языкам, к ораторскому искусству и выполнявшие функции посланников. Очень ценились также хорошие певцы и танцоры, находившиеся в центре внимания во время больших сборищ по случаю каких-нибудь праздников или религиозных церемоний. Отцы стремились отдать или обещать своих дочерей в жены именно таким мужчинам. Повсюду высокую репутацию имели сильные и храбрые воины.

По сообщениям того же автора, у курнаи и ряда других племен имя, которое мужчина получал, достигая статуса старшего, часто отражало какие-нибудь индивидуальные особенности, указывало на какие-то, присущие только ему способности. Например, имя одного из старших мужчин курнаи — Бунжилдуанангун — означало: «человек, который делает лодки с высоко поднятым носом», имя другого — Бунжилларлайан — означало: «человек, который без промаха бьет утконосов»; имя третьего — Бунжилларн — указывало на способность его обладателя противодействовать вредоносной магии. Одного из старших мужчин племени юин звали Бурри-валвай, что значит: «человек, который знает все» (!).

В группе старших мужчин различия в статусах, по-видимому, почти не были связаны с возрастными различиями и определялись главным образом различиями в знаниях и навыках, а также волевых качествах. Особенно важную роль здесь играли знания в области священной мифологии и традиционной религиозной обрядности, а также храбрость и ловкость в обращении с оружием.

Самые знающие, смелые и волевые становились распорядителями главных религиозных церемоний, хранителями священных реликвий, главами общин.

Все ответственные решения принимались старшими мужчинами сообща, но при обсуждении чаще всего побеждало мнение тех, кто пользовался наибольшим авторитетом. В тех случаях, когда вносились изменения в социальные нормы, в способы проведения обрядов или даже в сюжеты священных мифов, инициатива принадлежала кому-нибудь из самых уважаемых и влиятельных старших мужчин. Спенсер и Гиллен пишут, что у аборигенов Центральной Австралии судьба того или иного предложения о нововведении целиком зависела от статуса того, кто его сделал.

В. Рот пишет, что в окрестностях Брисбена младших мужчин хоронили на специально сооруженных платформах, а старших кремировали, что считалось более почетным; причем кремация самых влиятельных старших сопровождалась особыми, редко проводившимися обрядами. У диери на могилах влиятельных старших мужчин разводили костры и долгое время поддерживали в них огонь, чтобы дух умершего «согревался».

Положение мужчины в обществе аборигенов, как уже говорилось, в немалой мере зависело от его семейного положения, от количества близких родственников, их пола, возраста и статуса. По данным Н. Тиндейла, этот фактор начинал сказываться еще во время инициации: молодые люди, приходившиеся близкими родственниками самым влиятельным мужчинам группы, заканчивали обряды посвящения несколько раньше других, иногда даже их избавляли от некоторых (не самых главных) неприятных испытаний.

Влиятельные родственники из числа старших мужчин помогали младшему мужчине укрепить свое положение в коллективе. Старший мужчина, имевший несколько взрослых сыновей, зятьев и взрослых племянников, всегда мог рассчитывать на поддержку этих мужчин и занимал более выгодные позиции, чем те представители его возрастной группы, у которых мало было родственников среди молодых мужчин или вовсе их не было. И, наконец, некоторым старикам удавалось долгое время сохранять свое значение в общественной жизни благодаря близким родственникам из числа старших мужчин.

Однако складывается впечатление, что статус мужчины-аборигена (внутри той возрастной группы, к которой он принадлежал) гораздо сильнее зависел от его личных качеств, нежели от его положения в системе кровнородственных связей и связей по бракам.

Как показывают имеющиеся в нашем распоряжении материалы, реальные взаимоотношения между старшими и младшими мужчинами в австралийских коллективах в основном соответствовали существовавшим нормам, если только дело не касалось отношений с женщинами. В последнем случае нарушения правил и связанные с ними конфликты между старшими и младшими мужчинами были достаточно частыми. Неженатые молодые мужчины нередко посягали на молодых жен старших мужчин, встречались с этими женщинами тайком, устраивали побеги, вступали в споры со старшими мужчинами, претендовавшими на дополнительных жен и т.д. Из таких конфликтов старшие мужчины, несмотря на все выгоды своего положения, далеко не всегда выходили победителями. И здесь не последнюю роль играли стремления и поступки женщин. Некоторым молодым мужчинам удавалось обеспечить за собой тех женщин, которые были женами или невестами старших мужчин, и сочувствие определенной части коллектива в некоторых случаях бывало на стороне молодых.

Старшие мужчины в свою очередь иногда стремились жениться на женщинах, которые были обещаны в жены кому-нибудь из младших мужчин. Известны случаи, когда старшие мужчины пытались использовать преимущества своего положения для сведения личных счетов с более молодыми соперниками. Например, обвиняли их в совершении каких-то преступлений, связанных с обрядовой жизнью, и стремились добиться сурового наказания для них. или же, объявляя своих соперников недостойными, препятствовали их окончательному посвящению в религиозные тайны и достижении статуса старших. Но чаще всего подобные злоупотребления (в особенности первого типа) встречали противодействие других старших и коллектива в целом.

Сообщения о конфликтах между старшими и младшими мужчинами по поводу распределения нищи, нежелания младших подчиняться старшим в тех случаях, когда это предусмотрено нормами, или же неуважения младших к старшим, в источниках почти не встречаются.

Рассмотренные факты приводят к заключению, что нормы, регулирующие отношения между представителями разных возрастных групп и возрастных категорий, оставляют достаточно возможностей для личной инициативы, самовыражения личности.

Нормы, организующие жизнь взрослых мужчин, не только допускают проявление личной инициативы, но и требуют ее. В мужской половине общества большую роль играют оценки личности; индивидуальные способности и индивидуальные достижения заметно сказываются на социальном положении мужчины. Старшие мужчины имеют наиболее благоприятные условия для реализации своих способностей и проявления своей воли.

Нетипичность нарушений норм, регулирующих отношения старших и младших мужчин, но не связанных со взаимоотношениями полов, очевидно, свидетельствует о том, что эти нормы не несут или почти не несут в себе внутренних противоречий и не вступают в конфликт с наиболее сильными стремлениями личности. Правила, ставящие младших мужчин в подчиненное положение в отношениях со старшими, по-видимому, не вызывают у младших мужчин частых протестов.