Текст к 8.03 по Сибири

комиссий край- и райисполкомов), а также военнослужащие командного состава Красной армии (начальники штабов, райвоенкомы, комбаты, комполка, военруки и т.д.).

Еще 4,5 % осужденных можно отнести к номенклатуре среднего звена: четверых работников образования (преподаватели краевых техникумов и училищ), четверых агротехнических работников (старшие агрономы райзо), четверых работников НКВД, суда и прокуратуры, а также одного заключенного, который до осуждения его несколькими месяцами раньше работал управляющим техническим снабжением Кемеровского комбината. Из пятерых осужденных (1,7 % от числа осужденных ВК ВС), как БОЗ (без определенных занятий), трое были политическими ссыльными, отбывавшими ссылку в г. Бийске за «активную троцкистскую деятельность»cvii. Т.е. дела в отношении них также подпадали под «юрисдикцию» ВК ВС. И, наконец, еще двое также были далеко «не простыми» гражданами: один – Д.В. РостовскийМориан, подданный Франции, политэмигрант, в 1923-1926 гг. жил в Москве и работал архитектором проектного бюроcviii, второй – П.А. Казанский, меньшевик и широко известный на Алтае публицист, поэт и краеведcix.

Оставшиеся 7,7 % осужденных ВК ВС составляли вполне рядовые граждане: учителя, военнослужащие, студент, рабочие МТС, транспортных и промышленных предприятий края. В списки они попали благодаря своему прежнему положению (работе) или своим связям с ранее уже арестованными номенклатурными работниками. Например, арестованный Е.С. Головин, на момент ареста 11 сентября 1936 г. работавший машинистом железнодорожного депо, ранее (с ноября 1935 до мая 1936 г.) работал парторгом депо ст. Бийск и был снят «за невыполнение решения партийного собрания»cx. Другой обвиняемый – студент учительного института Е.С. Курзо – был арестован в начале декабря 1937 г., после того как на допросах арестованного в ноябре 1937 г. директора этого института А.П. Юферова прозвучала фамилия дяди Курзо – преподавателя институтаcxi.

Подавляющее большинство – 255 человек (88,9 %) – проходящих по «сталинским» спискам были осуждены как «троцкисты». Чаще всего в приговорах ВК ВС обвинение звучит как «участие в антисоветской правотроцкистской организации». Более конкретные обвинения содержатся в обвинительных заключениях по делам, в которых кратко изложена суть контрреволюционной деятельности обвиняемого и совершенных им преступлений. Согласно обвинительным заключениям большую часть осужденных составляли «вредители» (п. 7) и «диверсанты» (п. 9) и именно эти пункты ст. 58 УК значатся в 92,3 % обвинительных материалов и приговоров ВК ВС, что вполне объяснимо, поскольку речь шла, прежде всего, о номенклатурных работниках, т.е. лицах руководящих и отвечающих за какие то конкретные участки народного хозяйства.

Достаточно часто в следственных делах на руководящих работников имеются акты разного рода проверок, ревизий, обследований и т.д. Именно эти документы в ряде случаев послужили основанием для снятия руководителей с работы и последующих арестов. Например, 2 июня 1937 г.

руководством Главного управления промышленности редких металлов («Главредмет») было направлено письмо на имя прокурора Семипалатинской областиcxii о «нарушениях финансово-сметной дисциплины» со стороны директора треста «Колыванстрой» П.А. Белякова, что выразилось в «сверхнормальной задолженности по зарплате»cxiii. После этого на «Колыванстрой» была направлена специальная комиссия крайкома профсоюза золота и платины для проверки фактов выявленного нарушения и 20 июля 1937 г. комиссией был составлен акт, согласно которому на «Колыванстрое» имела место «преступная организация труда и заработной платы», ответственность за которую комиссия возложила на директора (он же главный инженер) П.А. Белякова, начальника эксплуатационного участка Григорьева и начальника планового отдела Красовскогоcxiv. 3 января 1938 г. П.А. Беляков был арестован, согласно обвинительному заключению он являлся «участником право-троцкистской организации», по заданию которой «вредительскими действиями в строительстве нанес государственный материальный ущерб более миллиона рублей»cxv.

В других случаях в делах фигурируют акты проверок работы предприятий, руководители которых уже были сняты с должности, исключены из партии и арестованы. Например, директор Бийского совхоза «Полевод» А.С. Кийко был арестован 26 марта 1937 г. как участник «троцкистской террористической организации», 23 июля решением бюро Бийского РК ВКП(б) он был исключен из партии как «троцкист-вредитель», проводивший «вредительскую работу, направленную на развал хозяйства»cxvi. В сентябре-октябре 1937 г. Бийским отделением сельхозбанка в совхозе была проведена «проверка состояния переходящего строительства и произведенных затрат на капиталовложения», в ходе которой было выявлено, что в совхозе «царила и продолжает царить полнейшая бесхозяйственность, бесплановость и отсутствие сметно-финансовой дисциплины, что явилось результатом последовательного вредительства бывш[его] директора совхоза Кийко»cxvii. Все акты проверки были приобщены к делу, а изложенные в них факты «вредительства» Кийко упоминаются в обвинительном заключении по делу.

Как отмечают представители «Мемориала», в первых списках в основном были имена видных оппозиционеров, а затем уже подобная практика осуждения была распространена на номенклатурных работниковcxviii. Принадлежность обвиняемых к бывшим оппозиционным партиям, таким образом, с самого начала была решающим фактором и при аресте, и при отнесении к той или иной категории списков, и при вынесении приговора ВК ВС.

Таблица . Распределение осужденных по «сталинским спискам» по партийной принадлежности

партийная	осуждены	приговор
принадлежность	всего

	чел.	%	ВМН	%	л/с	%
члены ВКП(б)	232	80,8	185	79,7	45	19,4
члены РСДРП(м)	10	3,5	10	100	-	-
эсеры	1	0,3	1	100	-	-
беспартийные	44	15,3	30	68,2	14	31,8
всего	287		226		59

Все бывшие члены партий меньшевиков и эсеров были приговорены к ВМН. Меньший, чем в среднем (78,7 %), процент расстрельных приговоров получили беспартийные – 68,2 %. Правда, 7 из 14 беспартийных, осужденных к различным срокам лишения свободы, были молодыми людьми в возрасте от 23 до 30 лет, т.е. относились к той категории осужденных ВК ВС, в отношении которой расстрельных приговоров было вынесено меньше, чем в среднем (о распределении осужденных по возрастным группам и мерам наказания ниже).

Все осужденные по «сталинским» спискам члены ВКП(б) (впрочем, как и вообще все осужденные в 1937-1938 гг. по ст. 58 УК РСФСР) на момент вынесения приговора были фактически уже беспартийными, т.к. все они были исключены из рядов партии либо до ареста, либо сразу после него. Т.е. можно сказать, что формально ни один член партии большевиков осужден не был. Практически во всех следственных делах на данную категорию осужденных имеются выписки из протоколов заседаний парткомов об исключении данных лиц из партии. Формулировки решений стандартны, например: бюро Барнаульского горкома ВКП(б) – «Шулепова Н.П. исключить из рядов ВКП(б) как врага народа»cxix, парткомиссии спецчастей гарнизона г. Улан-Удэ – «Костромина Н.М. за связь с врагами народа и как прямого пособника врагам народа в их контрреволюционной деятельности из партии исключить»cxx.

Вместе с тем, партийный стаж отдельных осужденных на момент ареста был весьма внушительным. Например, экономист Новосибирского областного управления связи А.И. Дубинская вступила в партию в 1916 г. и состояла там до самого ареста, т.е. ее партийный стаж составлял 21 годcxxi. Такой же стаж имели секретарь Старобардинского РК ВКП(б) Ф.Г. Шмыгов (1917-1938) и заместитель председателя крайпотребсоюза А.И. ВейцхиндлерУбогов (1917-1938). Чуть меньше – 20 лет партийного стажа – имели политрук совхоза им. Мамонтова (Шипуновский район) И.Н. Циркунович, директор Бийского домостроительного треста Н.В. Кулькос, второй секретарь Барнаульского горкома партии П.Р. Семенихин, председатель Бийского РИК В.И. Кренц и другие.

Сведения о партийном стаже, т.е. точные данные с какого года арестованный состоял в рядах партии большевиков, имеются в 89,3 % следственных дел от числа осужденных членов ВКП(б) (208 из 233). Анализ показывает, что большее число расстрельных приговоров было вынесено в отношении старых коммунистов.

Таблица . Распределение осужденных по «сталинским» спискам по партийному стажу и мерам наказания

партийный	осуждены			приговор
стаж	всего
	чел.	%	ВМН	%	л/с	%
1-4 лет	8	3,8	7	87,5	1	12,5
5-10 лет	59	28,4	42	71,2	17	28,8
11-15 лет	62	29,8	51	82,3	11	17,7
16-20 лет	76	36,5	70	92,1	4	5,3
21 год	3	1,4	3	100	-	-
всего	208		173		33

Из восьми расстрелянных, имевших партийный стаж до 5 лет, пятеро тоже были по сути из числа старых партийцев, поскольку состояли в ВКП(б) в период с 1921 по 1929. С учетом этого можно с уверенностью говорить о том, что большой партийный стаж стал для многих большевиков неким «отягчающим обстоятельством». Как отмечает О.В. Хлевнюк, старые коммунисты не устраивали Сталина уже потому, что в их глазах он не являлся абсолютно непререкаемым авторитетом, и чтобы эти люди не говорили с высоких трибун Сталин знал: старые партийцы хорошо помнят и о многочисленных провалах «генеральной линии» в 1930-е годы, и о том, что ленинское «завещание» в какой-то момент чуть было не погубило политическую карьеру Сталина и он удержался у власти лишь благодаря поддержке Зиновьева и Каменеваcxxii.

Социальному происхождению обвиняемых, осужденных по «сталинским» спискам, несомненно придавалось особое внимание, что следует, например, из того факта, что соответствующие сведения имеются во всех делах на осужденных ВК ВС без исключений (подобные данные, например, отсутствуют по делам на осужденных по приказу №00447 в 1,1 %).

Таблица . Распределение осужденных по «сталинским спискам» по социальному происхождению

социальное	осуждены			приговор
происхождение	всего
	чел.	%	ВМН	%	л/с	%
из крестьян	140	48,8	110	78,6	29	20,7
из рабочих	94	32,8	72	76,6	21	22,3
из мещан	51	17,8	42	82,4	9	17,6
из священников	1	0,3	1	100	-	-
из дворян	1	0,3	1	100	-	-
всего	287		226		59

Почти половина номенклатурных работников края были выходцами из крестьянской среды, что вполне закономерно для сельскохозяйственного региона. Упоминанием о «кулацком» происхождении встречается лишь в

одном случае, что составляет 0,7 % от числа выходцев из крестьян. Во всех первичных следственных документах (анкета арестованного, первые протоколы допросов) на арестованного 19 ноября 1937 г. преподавателя Бийского педагогического училища К.Д. Белокопытова факт «кулацкого» происхождения особо выделен (подчеркнуто красным карандашом). В деле также имеется выписка из протокола заседания бюро Бийского райкома ВКП(б) от 1 ноября 1935 г. об исключении Белокопытова из рядов партии «как кулака»cxxiii. Но после того, как на допросе 27 января 1938 г. следствием была установлена связь обвиняемого с отбывавшими в Бийске ссылку правотроцкистами Худяковым и Каменевой-Глебовойcxxiv, этому факту биографии обвиняемого уделялось уже значительно меньше внимания, хотя в обвинительном заключении по делу все таки указано «сын кулака»cxxv.

Закономерно высок для данной категории осужденных процент выходцев из рабочей среды, т.к. именно рабочее происхождение зачастую открывало путь для вступления в партию большевиков, получения образования и должности. Именно так складывались судьбы и делались карьеры многих руководителей тех лет. Так, например, сын рабочегокаменщика и крестьянки В.Ф. Бушманов, начавший трудовую деятельность на мельнице в 11 лет, в 17 лет вступил добровольцем в Красную Армию, служил в отряде Мамонтова, демобилизовавшись в 1923 г. стал работать на стройке каменщиком, вступил в комсомол, в 1924 г. стал секретарем комсомольской ячейки. В 1926 г. вступил в ряды ВКП(б), до 1930 г. жил и работал в Анжеро-Судженском районе (сначала каменщиком, затем десятником), с января 1929 г. стал секретарем партячейки «Кузбасстроя», а уже через год – заведующим отделом массовых кампаний АнжероСудженского райкома ВКП(б). В июне 1930 г. райком партии направил Бушманова на обучение в Томскую промакадемию, которую он окончил в ноябре 1933 г. и практически сразу – в декабре 1933 г. 30-летний В.Ф. Бушманов был назначен первым секретарем Залесовского райкома партииcxxvi.

«Плохое» социальное происхождение указано практически во всех следственных документах дел директора Змеиногорской средней школы А.Д. Волкова – «сын попа»cxxvii, заведующего проектным бюро Ойротского облкомхоза Н.М. Бодиско – «дворянин»cxxviii.

Национальность обвиняемого несомненно также учитывалась, хотя и не была решающим фактором при вынесении приговора, что подтверждается отчасти отсутствием соответствующих сведений в небольшом – 0,7 % – количестве дел.

Таблица . Распределение осужденных по «сталинским спискам» по национальной принадлежности

национальность	осуждены			приговор
	всего
	чел.	%	ВМН	%	л/с	%

русские	229	79,8	177	77,3	50	21,8
украинцы	15	5,2	11	73,3	4	26,7
евреи	12	4,2	11	91,7	1	8,3
белорусы	6	2,1	5	83,3	1	16,7
немцы	5	1,7	5	100	-	-
поляки	4	1,4	4	100	-	-
латыши	4	1,4	4	100	-	-
эстонцы	3	1	3	100	-	-
финны	2	0,7	2	100	-	-
кореец	1	0,3	1	100	-	-
мордвин	1	0,3	-	-	1	100
татарин	1	0,3	1	100	-	-
француз	1	0,3	1	100	-	-
чех	1	0,3	1	100	-	-
нет сведений	2	0,7	-	-	2	100
всего	287		226		59

Традиционно высоким остается процент расстрельных приговоров среди представителей нетитульных для России национальностей, в данном случае были расстреляны все 100% «инонационалов». Несомненно, что проводимые в этот же период «национальные» операции также сыграли свою роль и привели к ужесточению приговоров в отношении данной категории осужденных.

Как известно, оформление в «сталинских» списках материалов на иностранных граждан несколько отличалось. Обычно они выделялись в самостоятельную группу внутри списка соответствующего региона, на отдельном листе давалась достаточно подробная справка, содержавшая информацию о гражданстве, годе и месте рождения, времени проживания в

СССР, роде занятий, а также существо обвинений и указание на признание (или непризнание) своей виныcxxix. По алтайским «сталинским» спискам проходит один иностранный гражданин (все остальные на момент ареста были подданными СССР), отдельные материалы на которого проходят по списку от 28 марта 1938 г. под рубрикой «Иностранные подданные»cxxx. Справка содержит следующие основные сведения: Т.Г. Эккерц-Грамыцкий, немец, подданный Германии, на момент ареста проживал в Троицком районе Алтайского края, работал главным механиком автотракторного парка Южаковского леспромхоза, был арестован как «активный участник контрреволюционной право-троцкистской террористической организации» и «агент германской разведки», обвиняется в проведении «провокаторской работы», создании «широкой шпионско-разведывательной сети», «повстанческих и террористических групп», «совершении ряда диверсионных актов», а также «собирании и передаче в Германское консульство в Новосибирске материалов о важнейших объектах оборонной промышленности и сооружениях транспорта»cxxxi. Обвинительное заключение по делу содержит все те же данныеcxxxii. Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР 29 июня 1938 г. Т.Г. ЭккерцГрамыцкий был осужден по ст. 58-6,7,8,11 УК и приговорен к ВМН. Однако

приговор не был приведен в исполнение, хотя все проходящие по тому же списку осужденные были расстреляны в тот же день. По протесту Прокурора

СССР А.Я. Вышинского постановлением Пленума Верховного Совета СССР

от 14 ноября 1938 г. осужденному заменили расстрел тюремным заключением сроком на 25 лет с конфискацией всего лично принадлежащего ему имуществаcxxxiii. Неизвестно по каким причинам А.Я. Вышинский «пожалел» этого обвиняемого, возможно, роль сыграли какие-то личные связи и знакомства Эккерц-Грамыцкого, или же это было чисто политическим решением. Известно лишь, что несколько лет спустя, 8 сентября 1941 г., выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР

в г. Орле Т.Г. Эккерц-Грамыцкий был вновь осужден по ст.58-10 ч.II, приговорен к ВМН и 11 сентября 1941 г. расстрелян cxxxiv.

Такой показатель, как образование обвиняемых представляет интерес, прежде всего, для изучения вопросов образовательного уровня среди руководящих и номенклатурных работников того периода.

Таблица . Распределение осужденных по «сталинским спискам» по образовательному уровню

уровень	осуждены всего			приговор
образования	чел.	%	ВМН	%	л/с	%
высшее	67	23,3	55	82,1	12	17,9
среднее спец.	35	12,2	26	74,3	9	25,7
среднее	82	28,6	65	79,3	16	19,5
начальное	78	27,2	62	79,5	15	19,2
малограмотный	25	8,7	18	72	7	28
всего	287		226		59

Более половины осужденных – 55,8 % – имели начальное (до 4 классов) или среднее (до 7 классов) образование. Среди имевших высшее образование (преимущественно техническое) преобладают инженерно-технические работники и руководители промышленных предприятий (38 человек из 67 или 56,7 %), а также работники образования (директора школ и институтов, преподаватели и учителя – в среднем 41,3 %). Среди имевших среднее специальное образование – руководители, инженерно-технические работники и служащие государственных учреждений (8, 7 и 6 соответственно, всего 60 % от числа лиц с данным образовательным уровнем). Среди партийных работников преобладали лица со средним (12 из 35 или 34,3 %) или высшим образованием (11 из 35 или 31,4 %), среди советских – с начальным (6 из 16 или 37,5 %) или средним образованием (3 из 16 или 18,8 %) или же малограмотные (также 18,8 %).

Как показывают данные, алтайская номенклатура была сравнительно молода и более половины составляли люди до сорока лет.

Таблица . Распределение осужденных по «сталинским спискам» по возрастным группам

возраст на момент	осуждены всего			приговор
ареста	чел.	%	ВМН	%	л/с	%
23-30 лет	31	10,8	20	64,5	11	35,5
31-40 лет	160	55,7	128	80	32	20
41-50 лет	79	27,5	63	79,7	14	17,7
51-60 лет	14	4,9	12	85,7	2	14,3
старше 61	3	1	3	100	-	-
всего	287		226		59

Родившись до революции, большинство из осужденных получили образование уже в советских образовательных учреждениях и по сути именно советской власти они были обязаны всем своим положением, т.к. именно эта власть позволила им добиться успехов и выдвинула их на те или иные должности. Возраст обвиняемых, как и при проведении «кулацкой» и «национальных» операций, играл роль при вынесении приговора в сторону его ужесточения, когда речь шла о пожилых людях: были расстреляны все старики старше 61 года. Процент же расстрельных приговоров среди людей в возрасте 51-60 лет был даже выше, чем в среднем для данной категории осужденных (78,7 %) и чем среди осужденных по другим операциям («кулацкой» - 45,5 %, национальным – 74,3 %), и составил 85,7 %. Вместе с тем, процент приговоров к ВМН среди осужденных по «сталинским» спискам молодых людей в возрасте до 30 лет был ниже, чем в среднем, и составил 64,5 %. Вместе с тем, именно в отношении представителей данной категории осужденных было вынесено самое большое число приговоров к длительным срокам лишения свободы (15-20 лет), которые составили 45,5 % (среди представителей следующей возрастной группы – 31-40 лет – эти приговоры составили 12,5 %). Поэтому говорить о каком-то особом снисхождении к молодежи в данном случае явно не приходится. В основном осужденные 23-30 лет были беспартийными (в отдельных случаях – комсомольцы) работали на промышленных предприятиях или состояли на службе в различных советских учреждениях, хотя пятеро из них на момент ареста уже занимали те или иные руководящие должности. Например, 29летний Г.Я. Старов был редактором Змеиногорской районной газеты «Колхозный путь», 26-летний В.И. Шиманов – редактором газеты «Красный Алтай», а 25-летний М.М. Нежиловский – директором Бийского домостроительного треста.

* * *

Большинство исследователей сходятся во мнении, что «чистки» в середине 1930-х годов среди номенклатурных работников и выдвижение на их место новых кадров были по сути массовой кадровой «революцией», предопределенной многими тесно взаимосвязанными причинами и обстоятельствами. Как отмечает О.В. Хлевнюк, к середине 1930-х годов в стране сформировался мощный слой партийно-государственной номенклатуры, которая была одной из главных опор режимаcxxxv. Несмотря на

все знаки абсолютной преданности и покорности вождю, демонстрируемые чиновниками, у Сталина были основания не слишком доверяться многим из них. Например, старые коммунисты не устраивали Сталина уже потому, что в их глазах он не являлся абсолютно непререкаемым авторитетом.

Номенклатурная «чистка» коснулась практически всех отраслей народного хозяйства в крае, военнослужащих, а также советский и партийный аппарат, откуда были «вычищены», прежде всего, бывшие члены оппозиционных партий, «инонационалы», лица, имевшие «плохое» социальное происхождение, а также старые партийцы. Основу краевой номенклатуры составляли члены ВКП(б) с большим партийным стажем и почти половина из них состояли в партии с начала 1920-х годов. Именно старые партийцы были изъяты в ходе «чистки» прежде всего и расстреляны. Это открывало дорогу новым членам партии – молодым, энергичным, а главное – бесконечно преданным партии и вождю.

В отличие от дел по «кулацкой» и «национальным» операциям, следствие по которым проводилось в самом что ни на есть «упрощенном порядке», следственные мероприятия, проводившиеся в отношении номенклатурных работников, практически всегда формально отвечают требованиям действующего в тот период УПКcxxxvi. В архивно-следственных делах имеются все необходимые следственные документы, а также протоколы судебных заседаний и приговоры ВК ВС, выписки из актов о приведении приговоров в исполнение. Кроме того, во многих следственных делах в отношении хозяйственных руководителей имеются в качестве подтверждающих вину обвиняемых акты разного рода проверок, обследований, ревизий и т.д., в которых отражены факты всевозможных нарушений, «вредительства» и «диверсий».

Свой вклад в дело «большого» террора по «очистке» страны от всяческих враждебных элементов призваны были внести и местные судебные органы. 3 августа и 2 сентября 1937 г. Секретариатом ЦК были разосланы шифрованные телеграммы секретарям крайкомов и обкомов партии с приказом «организовать в каждой области по районам 2-3 показательных процесса над врагами народа – вредителями сельского хозяйства, пробравшимися в районные партийные, советские и земельные органы» и осветить суд над ними в местной печати с целью мобилизации колхозников «на борьбу с вредительством и его носителями»cxxxvii. После этого по всей стране прокатилась волна открытых судебных процессов. Секретарь ЗападноСибирского крайкома ВКП(б) Р.И. Эйхе в докладной записке в ЦК в октябре 1937 г. докладывал, что «судебные приговоры над врагами народа – вредителями сельского хозяйства – встречены единодушным одобрением широчайших масс рабочих, колхозников и служащих»cxxxviii.

Алтайским краевым судом в 1937-1938 гг. было осуждено всего 607 человек, в том числе к ВМН – 129 (21,3 %), военными трибуналами – всего 306, к ВМН – 106 (34,6 %)cxxxix. Анализ материалов следственных дел на осужденных указанными судебными органами показывает, что большинство

из них шли в общем русле «большого» террора и продолжавшейся политики массовых репрессий.

Так, 13 июня 1937 г. Спецколлегией Алтайского крайсуда в открытом заседании слушалось дело по обвинению группы «саботажников» на Барнаульском Алтметаллзаводе в составе директора завода П.И. Попкова, технического директора и главного инженера М.А. Решетникова и главного механика Б.Н. Рунского. Все они обвинялись в том, что «в контрреволюционных целях сознательно занимались саботажем», который привел «к грубейшему нарушению техники безопасности…, в результате чего на заводе произошло с рабочими 116 несчастных случаев»cxl. Еще до судебного заседания – в марте-апреле 1937 г. – на заводе прошло несколько общих собраний коллектива рабочих, служащих и ИТР, на которых много и гневно обсуждались уроки вредительства на заводе, принимались резолюции об устранении всех имевших место нарушений и привлечении виновных «к суровой ответственности». Решением крайсуда все трое обвиняемых были осуждены по ст. 58-14 УК и приговорены к 8 годам лагерей каждыйcxli. В ряде июньских номеров газеты «Красный Алтай» были опубликованы материалы о прошедшем судебном процессе. Однако, 11 августа 1937 г. Спецколлегия Верховного суда РСФСР отменила приговор крайсуда и вернула дело на новое рассмотрение, т.к. предварительным следствием было «не исследовано с необходимой тщательностью всех материалов, связанных с состоянием Алтметаллзавода». Второго судебного заседания уже не было, М.А. Решетников и Б.Н. Рунский были осуждены тройкой при УНКВД по Алтайскому краю 8 декабря 1937 г. по ст. 58-7 УК, приговорены к расстрелу и 19 декабря расстреляны. Материалы на директора завода П.И. Попкова были переданы в Москву, его имя значится в «Списке лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР» от 28 февраля 1938 г. в разделе «1 категория» (расстрел), но до заседания ВК ВС он не дожил и умер в Барнаульской тюрьме 28 марта 1838 г.

7-9 декабря 1937 г. состоялась выездная сессия Алтайского крайсуда в с. Залесово Залесовского района, на которой слушалось дело контрреволюционной группы, созданной «шпионом-диверсантом» А.Ф. Григорик-Реентом в целях проведения «вредительства и диверсии в области животноводства». По делу также проходили ветврач Залесовского райзо М.А. Пухов, агротехник Залесовской МТС Т.Я. Сотниченко, старший зоотехник райзо П.Я. Сотниченко, участковый ветфельдшер В.К. Вычажников и ветсанитар колхоза им. Стаханова А.Д. Зырянов. Обвиняемые, по версии следствия, занимались «умышленным распространением среди скота эпизоотических заболеваний» и «созданием антисанитарных условий», проводили «противопоказанные прививки в целях падежа скота» и т.д.cxlii По приговору суда четверо обвиняемых были приговорены к расстрелу, еще двое – к 25 годам лишения свободы каждый.

Как отмечает ЖА. Рожнева, нетрудно заметить, что предъявляемые в ходе этих показательных процессов обвинения охватывали основные «болевые точки» советской колхозной деревни и промышленных