4.1.с / соц молодежи / экстремизм

Феномен «Манежной площади – 2010» привлёк пристальное внимание общественности к проблеме молодёжного экстремизма в России. Данное явление невозможно рассматривать вне связи с такими понятиями как радикализм, нетерпимость, терроризм, сепаратизм. Радикализм часто употребляется как синоним слова экстремизм, однако они не тождественны. Термин «радикал» (от лат. radix – корень) характеризует сторонников коренных, решительных мер. Однако сами меры могут быть вполне законными, если, требуя соответствующих перемен, индивиды или группы не ставят под сомнение конституционное устройство, политический плюрализм и права человека [1]. В отличие от политического радикализма как легитимного способа выражения протеста, экстремизм сопряжён с действиями, нарушающими закон и противоречащими общественному порядку. «Главные признаки экстремизма, отличающие его от любых других радикальных поступков» – считает В. И. Красиков, – «это корпоративность, категориальная сознательность и активность отличительного противостояния. За экстремистским действием, в отличие от простого эксцесса, выходки стоит концепция и группа» [2, C. 54].

Можно сказать, что экстремизм является производным от радикализма. Экстремист – это человек, придерживающийся крайне радикальных взглядов, он ставит под сомнение неприкосновенность принципов общественного устройства, его основ и традиций. Но если радикалы для прихода во власть готовы опираться на конституционные принципы, то радикалы – экстремисты готовы выйти за эти рамки и не скрывают этого, скорее эстатизируют насилие. Экстремизм можно рассматривать как завершающую стадию развития политического радикализма, где происходит «отрицание» исходной формы политических убеждений и действий. На этой стадии экстремизм отказывается от методологии радикализма, приобретая собственное институциональное лицо в крайних формах нетерпимости и терроризма.

Сегодня само понятие «молодёжный экстремизм» вызывает в российском обществе много споров [3]. Одни настаивают на юридическом определении, другие подразумевали под ним любой вид политического насилия, третьи готовы относить к экстремизму почти все, вплоть до забастовок и неправильного перехода улицы[4].

Очевидно и то, что понятия «экстремизм», «экстремистская деятельность» – часто используются в РФ носителями политической власти для стигматизации своих политических оппонентов. Однако и представители политической оппозиции могут обвинять власть непосредственно в экстремизме или в пособничестве молодёжному экстремизму. Например, Б. Е. Немцов назвал в интервью «Эхо Москвы» 7 ноября 2010 года экстремистскими организации: «Молодая гвардия», «Наши», «Сталь», «Россия молодая» – заявив, что они финансируются из государственного бюджета и «черной кассы» Кремля. Впрочем, бывшего лидера движения «Наши», а ныне главу Росмолодёжи и друга Путина В.В. Василия Якеменко либеральная оппозиция обвиняет не только в политическом экстремизме, в частности, связанном с реакцией на избиение журналиста О. Кашина [5], но также и в создании в 90-х гг. бандитской ОПГ «Акбарс» [6].

Следуя теории политолога К. Кэлхуна, целесообразно различать экстремистские «сообщества» – относительно малые группы, созданные по сетевому принципу на основе непосредственно межличностных (а не формально-правовых) отношений и «категории» – большие группы людей с низкой плотностью межличностных связей, основанные на общности неких признаков (действительных или мнимых) и экстремистские «публики» – квазигруппы, формируемые посредством участия в публичном дискурсе [7, p.217-231].

Мотивация участия в экстремистски ориентированном политическом действии (участии) различается в зависимости от особенностей политической идентичности молодёжных сообществ. Из прокремлёвских молодёжных движений одним из наиболее известных стало движение «Наши», которое за радикализм, в известной степени «экстремизм», в своих действиях подвергалось критике не только со стороны оппозиции, но и отдельными представителями правящей политической элиты (Сергей Миронов, Л. Слиска).

Политолог А. К. Дегтярёв предложил применить к оценке движения «Наши» методы политического анализа. В частности, Дегтярёв пишет: «Не целесообразно ли огромные средства, отпускаемые на т.н. «учёбу актива», организацию митингов и демонстраций, оплату концертов «попсы», направить на обеспечение молодёжных программ в регионах России. Если активисты «Наших» озабочены будущим российской молодёжи и намекают на свою элитарность, вероятным представлялось бы участие данного движения в массовом патриотическом воспитании молодёжи, подготовке специалистов для депрессивных регионов и выдвижении общенациональных проектов» [8, с.89].

Для понимания особенностей экстремальности движения «Наши» целесообразно опираться на понятие «проективная политическая идентичность». Последняя формирует субъекта политического действия, что, если следовать А. Турену, означает желание индивидов быть, создавать персонифицированную историю, наделять смыслом свою область опыта индивидуальной жизни [9]. Активистов движения «Наши» их идеологи ориентируют на жертвенное поведение ради стабильности политического режима. Эту мысль недвусмысленно выразил известный политический обозреватель М. Леонтьев на одном из семинаров, проводимых для активистов движения, он сказал: «национальная элита – это люди, имеющие множество обязательств перед страной, перед народом. И самая главная обязанность – отдать свою жизнь по приказу главы государства» [10].

Напомним, что совсем недавно на молодёжном форуме «Селигер-2010» движением «Сталь» была организована выставка под названием «Здесь вам не рады», где были изображены насаженными на колья глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, президент Грузии Михаил Саакашвили, экс-руководитель Украины Виктор Ющенко, экс-госсекретарь США Кондолиза Райс, журналист Николай Сванидзе, политики Эдуард Лимонов и Борис Немцов, музыкант Юрий Шевчук, экс-глава «ЮКОСа» Михаил Ходорковский, а также ряд парламентариев Эстонии и судей Европейского суда [11].

Для представителей прокремлёвских молодёжных движений речь может идти об использовании через экстремальные акции возможностей вертикального социального лифта, для представителей же оппозиции скорее необходимо вести речь о горизонтальной мобильности. При этом политическая идентичность не есть нечто стабильное, она зависит от контекста политического действия. Как отмечает А. Найоман, «идентичности подвижны не только во времени и пространстве, но даже когда они относятся к одним и тем же субъектам в той же самой точке времени и пространства» [12].

Современный политический экстремизм приобрёл институциональные черты, выраженные в становлении и развитии радикальных молодёжных организаций, движений как субкультурных институтов в системе российского общества, противопоставляющих свою деятельность действующим нормам права, пропагандирующих ценности насилия, придерживающихся девиантных норм поведения, что повышает уровень этнонациональной и криминогенной напряжённости и угрожает национальной безопасности.

Неопределённость тенденции повышения политической активности молодёжи вызывает серьёзные трудности в координации взаимоотношений власти и неформальных молодёжных объединений, сближающихся в противоправном характере своей политической деятельности с преступными сообществами. В этой связи понимание расстановки сил формальных организаций и неформальных группировок чрезвычайно актуально для прогнозирования степени конфликтной напряженности.

Поскольку экстремизм является не только угрозой национальной безопасности России, её целостности, но опасен и для институтов демократии, формирующегося гражданского общества, то противодействие ему вызвано объективным стремлением к социальной и политической стабильности. Однако противодействие молодёжному экстремизму не может сводиться к односторонним карательным санкциям со стороны отдельных институтов власти, а потому ответственность за его распространение несут все участники политического процесса, агенты политической социализации молодёжи. Именно гражданское общество является важнейшим проводником идей толерантности, мирного сосуществования народов, открытой межкультурной коммуникации и в его задачи входит координация политических настроений молодого поколения граждан России, привлечение наиболее активной молодёжи к демократическому участию в политической жизни общества.