§ 4. Значения, ценности и нормы в родовых социокультурных явлениях

Значения и ценности, находящиеся над биофизическими свойствами взаимодействующих индивидов, формируют второй компонент социо­культурных явлений. Значения можно классифицировать следующим образом: 1) когнетивные значения в узком смысле слова, такие, как значение философии Платона, христианского символа веры, математи­ческой формулы или теории прибавочной стоимости Маркса; 2) значи­мые ценности, такие, как экономическая ценность земли или другой собственности, ценность религии, науки, образования или музыки, демо­кратии или монархии, жизни или здоровья; 3) нормы, на которые ссыла­ются как на стандарт, такие, как нормы права и морали, нормы этикета, технические нормы или предписания по конструированию механизмов, написанию стихотворения, приготовлению мяса или выращиванию ово­щей. Эти три класса значений являются неотъемлемыми аспектами всех значимых явлений. Любое значение в узком смысле слова является ценностью (когнитивной или иной). Любая ценность предполагает нор­му по ее реализации или отвержению, например, ценности богатства, царства божия, добродетели, здоровья и соответствующие им средства достижения или избегания таких целей. С другой стороны, любая норма — юридическая, этическая, техническая или любая другая — непреложно является значением, позитивной или негативной ценностью. Поэтому термины "значение", "ценность" и "норма" будут использоваться попе­ременно, чтобы обозначить весь класс значимых явлений¹, наложенных на биофизические свойства индивидов и предметов, действий и событий.

¹ Предпринятое Ф. Теннисом деление социальных явлений на пять классов социальные общности ("община'" Gemeinschaft и "общество" — Gesellschaft), социальные отношения, нормы, ценности и стремления (Bezugsgebilden) — несовершенно. Его разделение того, что я называю "значимым компонентом", на нормы, ценности и стремления — несколько лучше. Однако его понятие "стремления" очень неясно. Классификация значений (в родовом смысле) на нормы, значения и ценности кажется более логически обоснованной (см.: Timnies F. Einfuhrung in die Soziologie. Stuttgart, 1931).

Лишенные своих значимых аспектов, все явления человеческого вза­имодействия становятся просто биофизическими явлениями и в таком качестве образуют предмет биофизических наук. Преднамеренное или непреднамеренное, мотивированное солидарностью или антагонизмом, осуществляемое в целях сотрудничества или нет, гармоничное или дис­гармоничное, порожденное любовью или ненавистью, договорное или общинное, религиозное или нерелигиозное, моральное или аморальное, научное или художественное — такие социокультурные характеристики являются неотъемлемой частью не биофизических свойств взаимодейст­вия, а значимого компонента, заложенного в них. То же верно и от­носительно всех социальных систем взаимодействия, таких, как государство, семья, церковь, университеты, академии наук, политические пар­тии, рабочие союзы, армии и флоты. В химическом пространстве нет научного или философского элемента, нет профсоюзной молекулы, нет образовательной или религиозной реакции. В физическом пространстве нет таких явлений, как государство или церковь, нет преднамеренных, этических, антагонистических или солидарных, договорных или художе­ственных взаимоотношений. В биологическом мире нельзя найти рели­гиозной клетки, юридической хромосомы, моральной ткани, политичес­кого органа, биологических видов профсоюзов или университетов или — если биологию лишить ее антропоморфических элементов — никаких солидарных или антагонистических, договорных или общинных отношений¹.

Лишенное своего значимого компонента "Государство" Платона становится материальным объектом (книгой) с определенными физичес­кими и химическими свойствами. Ника Самофракийская оказывается не более, чем куском мрамора, хоть и с определенной геометрической формой и определенным физико-химическим строением.

Девятая симфония Бетховена состоит из комплекса звуков, то есть воздушных волн различной длины и амплитуды. Национальный флаг становится просто куском материи, привязанным к палке. Сотрудниче­ство становится "сложением или умножением сил", война — "вычитани­ем сил"; социальная организация — "эквилибром сил"; право — "кор­реляцией сил"², сознание — "агрегацией электронов и протонов" (А. Вейсс); эмоция — определенным "отношением стимул-ответ" (В. Хан-тер); страх — "поведением носителя определенных характеристик, ре­агирующего на стимул из определенных характеристик внутри опреде­ленного поля сил" (Г. Лундберг) и т. д. Короче, без компонента значения все социокультурные явления становятся чисто физическими или биоло­гическими. В таком виде они справедливо исследуются лишь биофизи­ческими науками, категории и законы которых применимы к людям, рассматриваемым лишь как организмы или агрегации материи³.

¹ Как мы увидим, то, какие отношения являются солидарными, а какие антагонистическими, определяется не столько природой открытых действий и реакциями, сколько их внутренними значениями. Открыто мы можем различать действия и реакции лишь в смысле пространственного подхода сближения, расхождения и отвлечения от участников взаимодействия. Однако, если мы назовем все взаимодействия, участники которых сближаются друг с другом, солидарными, тогда две армии, сближающиеся в смертельной битве в тесном пространстве, представляют наиболее солидарное взаимодействие, в то время как армии, удаляющиеся одна от другой после прекращения огня, представляют антагонистическое взаимодействие. Без значимого компонента мы не можем сказать, какие реакции являются солидарными, а какие антагонистическими, и если мы все же попытаемся это сделать, то результат будет абсурдным. По этой причине характеристика ассоциативных процессов как тех. в которых участники сближаются друг с другом, а диссоциативных как тех, где они расходятся, оказалась совершенно неудовлетворительной. Это было хорошо показано Л. фон Визе и Г. Беккером.

² Воронов Б. Основания социологии. Спб., 1909; Wiese L. von Вескеr Н Systematic Sociology. N. Y., 1932. Р. 5 and 37.

³ "Социальная ценность противостоит естественным явлениям, которые имеют содержание, но, будучи частью природы, не являются значимыми для человеческой деятельности и расцениваются как не имеющие ценности; когда природные явления приобретают значения, они становятся социальными ценностями", — заявляют У. Томас и Ф. Знанецкий. Можно лишь пожалеть, что они не извлекли соответствующих выводов из этого убедительного принципа (Thomas W. Znaniecki F. The Polish Peasant. N. Y., 1927. V. 1. P. 21)..

Компонент значения, ценностей и норм совершенно отличен от третьего компонента социокультурных явлений — компонента матери­альных носителей — и ни в коем случае не может быть идентифицирован ни с физическими или биологическими свойствами носителей, ни с этими свойствами субъектов взаимодействия. Это бесспорно доказывается тем, что одно и то же значение (например, христианского символа веры) может быть материализовано или объективировано во множестве мате­риальных носителей: произнесением его вслух (звуки или воздушные волны служат в качестве носителей), написанием или печатанием его на бумаге, камне или стальной пластине, записыванием его на пластинку фонографа, передачей его по радио. Значение символа веры, однако, остается прежним, несмотря на широкое разнообразие носителей и их физических и химических свойств.

Значение враждебности может проявляться во множестве открытых действий, таких, как стрельба, отравление, утопление, повешение, сжига­ние или закалывание ножом ненавистного лица; пытание любимых им людей, его экономическим разорением или выдачей его властям. Все открытые действия выражают значение враждебности, в отличие от любви, сочувствия, благотворительности, солидарности и тому подо­бного. То же можно сказать о любом социокультурном явлении: значе­ние может быть экстернализовано через самые разнообразные биофизи­ческие носители. Напротив, материальное явление может выполнять функцию носителя при экстернализации широкого спектра значений, ценностей и норм. Одна и та же сумма денег одного вида и стоимости может в один раз служить как средство помощи нуждающимся; в другой — уплаты долга; в третий — для подкупа; в четвертый — для совраще­ния девушки; в пятый — для покупки некоего товара и т. д. Сами деньги как носитель не меняются; совершенно иными являются значения, кото­рые они выражают¹. Также открытое действие может внешне оставаться одинаковым во всех своих существенных компонентах, но его значения могут быть совершенно различными. Половой акт означает в один момент проституцию, в другой — совращение, в третий — адюльтер, в четвертый — изнасилование, в пятый — законное соитие супружеской пары. Внешние действия типа показывания кулака, шлепания или вы­стрела из ружья могут различаться по своим намерениям от игры до полной серьезности. Поцелуй может быть "лаской" Иуды или проявле­нием глубокого чувства любви; словесные выражения могут варьиро­ваться от несущественного "как дела?" или льстивого "я тобой вос­хищен!" до искренних проявлений соответствующих значений. В против­ном случае не было бы лжи, лицемерия или неискренности.

¹ О разностороннем характере денег как носителя см.: Simmel G. Philosophic i Geldes. Leipzig, 1900.

Человеческий организм может оставаться биологически неизмен­ным, но значения, заложенные в нем, могут широко и радикально варьироваться. Царь Николай II не изменился биологически, когда был смещен со своего высокого поста и разжалован до статуса заключен­ного. Так же без какого-либо биологического изменения политический преступник Ленин неожиданно стал диктатором, и неизвестный никому Робеспьер поднялся в одну ночь до главы сильной якобинской группы. Этот сдвиг в ценностях можно показать даже на примере мертвых. Никаких физических, химических или биологических изменений не про­изошло в прахе французских королей, которые умерли задолго до французской революции, однако во время революции их значение как высокочтимых и уважаемых суверенов трансформировалось в значение ненавистных тиранов и угнетателей. В наших личных отношениях такие сдвиги значений происходят ежедневно; человек, который еще вчера был нашим врагом, сегодня становится другом, хотя в его организме за это время не произошло физических или биологических изменений. Сегод­няшние любовники завтра становятся врагами; почитаемые лица — пре­зираемыми, знаменитые — безвестными¹.

¹ Серия экспериментальных исследований показывает, что нет даже аффек­тивных ценностей удовольствия и неудовольствия, которые бы необходимым образом связывались с соответствующими объектами, но что эти ценности могут быть приписаны почти любому объекту (Sherif M. The Psychology of Social Norms. ^N- Y., 1936. P. 28; Beebe-Center J. Pleasentness and Unpleasantness. N. Y., 1934).

Тождество значений, ценностей и норм, проявленных в самых разно­образных материальных носителях, идентичность носителей, воплощаю­щих широко разнообразные значения, показывают: 1) присутствие ком­понента значений, ценностей и норм во всех социокультурных явлениях; 2) глубокое отличие этого компонента от двух других (людей и матери­альных носителей); 3) относительно слабую связь между компонентом значения и компонентами носителей и человеческим фактором. Посколь­ку любое значение может проявляться через различные носители и чело­веческий фактор и поскольку любой носитель или человеческий фактор могут включать в себя различные значения, связь между ними скорее является "полигамной", чем "моногамной"; скорее слабой, чем сильной.

Компонент значения может воздействовать на поведение людей и на природу носителей так сильно, что их биофизические свойства становят­ся сравнительно иррелевантными. Палка может стать высокосвященной чурингой аборигенов Австралии, кусок дерева, предположительно яв­лявшийся частью креста Иисуса, трансформируется в драгоценную чу­додейственную реликвию; кусок дешевой ткани на палке может стать национальным флагом страны, ради которого люди с радостью отдают свою жизнь. Обычный человеческий организм — возможно, даже боль­ной и слабый — может стать святым, или пророком, или обожествля­емым монархом, или увенчанным славой революционером-вождем. На­против, сильный и физически великолепно сложенный организм может стать проституткой или даже преступником. Свойства, определяемые как "священные", "святые", "героические", "добродетельные", "возлюб­ленные" и т. д., и их противоположности принадлежат не биофизическим чертам соответствующих субъектов или лиц, но значениям, которые на них налагаются.

Таким образом, материально идентичное часто является совершенно различным в социокультурном отношении благодаря разнице в значени­ях или ценностях, приписываемых ему; наоборот, то, что различается биофизически, часто идентично по социокультурным параметрам. Иден­тичные действия (например, ношение оружия), совершенные одним и тем же человеком в одной и той же местности, могут быть когда-то преступ­ными, а когда-то — законными. С другой стороны, совершенно различ­ные материальные объекты, лица и открытые действия могут быть с социокультурной точки зрения идентичными.

Отсюда: применение принципов идентичности и различия на базе значений, выраженных через материальные объекты, открытые действия и людей, часто ведет к результатам, радикально отличающимся от тех, которые возникают на базе их биофизических свойств.

Предшествующий анализ ясно показывает абсурдность так на­зываемого натуралистического и бихевиористического исследования социокультурных явлений. Если бы эти исследования проводились последовательно, то следовало бы классифицировать все социо­культурные явления как идентичные или различные лишь на основе их биофизических свойств; в таком случае не было бы политических, экономических, религиозных, научных, эстетических или юридических классов явлений, поскольку каждый из этих классов состоит из самых разнородных объектов, лиц, действий, событий и процессов. По той же причине нельзя было бы законно говорить о солидарных или антагонистических, воинствующих или мирных, корпоративных или конфликтных, преднамеренных или непреднамеренных отношениях и действиях, как и о семье, государстве, церкви, политических партиях, профсоюзах, научных сообществах, классах или любой другой форме организованных групп. Более того, классифицируя явления на базе их биофизической природы, исследователям придётся рассматривать как идентичное то, что социокультурно абсолютно различно. Все случаи стрельбы станут идентичными (например, не будет разницы между стрельбой как убийством, стрельбой на войне и стрельбой для развития навыка); все половые акты будут идентичными, связаны ли они с проституцией, изнасилованием или супружескими отношениями. Все объекты, сделанные из одного материала (например, из дерева), будут занесены в один класс, будь то деревянный крест, деревянная свастика, деревянные игрушки или деревянная мебель. Здания из одних материалов и одной формы обязательно будут рассматриваться как иде­нтичные, будь то церковь, коммунистический клуб, склад, ко­нцертный зал или оружейный арсенал. Все лица с одинаковыми физическими чертами будут также классифицированы как иде­нтичные, хотя они могут быть представителями разных наций, религий, классов, занятий, экономических слоев и т. д.

Когда действительно пытаются создать последовательную натура­листическую и бихевиористическую социальную науку, то ее результа­том является большое число совершенно абсурдных утверждений. По­этому неудивительно, что, несмотря на звучные манифесты, ни одна из таких теорий никогда не выполнила своей программы даже на началь­ных стадиях. В своем фактическом анализе исследователи неизменно забывают о своих декларациях и продолжают классифицировать и ана­лизировать социокультурные явления на базе их значимого компонента, а не на основе биофизических свойств носителей. Так, все они говорят об экономических, религиозных, научных или политических переменах и фа­кторах; о церкви, государстве, семье и других социальных системах, природа которых основана на значимом компоненте; о солидарных и антагонистических, юридических и преступных и других значимых отношениях и действиях. Но, отталкиваясь от ложной посылки и не располагая четкими представлениями о структурном строении социо­культурных явлений, они классифицируют и анализируют их ошибочно.

Наконец, компонент значения трансформирует не только социокуль­турную природу своих носителей и людей, но также и причинные связи между ними; он создает ощутимую причинную взаимозависимость меж­ду носителями и людьми там, где на базе их биофизических свойств такая взаимозависимость не существует; напротив, он исключает при­чинную зависимость там, где в противном случае она бы существовала. Люди и носители, которые составляют Гарвардский университет, или римско-католическую церковь, или Соединенные Штаты Америки, явля­ются чрезвычайно гетерогенными по своим биофизическим свойствам. Возьмите, к примеру. Гарвардский университет с его различными зданиями, трупами в его медицинской школе, колоссальными собраниями в его музеях, книгами в библиотеках и разнообразными людьми. На базе своих биофизических свойств это гетерогенное собрание объектов и лиц не может иметь никакой ощутимой причинной взаимозависимо­сти. Тем не менее если какая-то значительная перемена происходит в любой важной части этих носителей и людей (скажем, Виденерская библиотека будет сожжена, или поменяются президент и члены кор­порации), они могут сразу сказаться на всем университете. Например, необычно большие расходы по восстановлению библиотеки могут при­вести к сокращению бюджетов всех факультетов, а это окажет влияние даже на число трупов в медицинской школе, не говоря уже о существен­ных изменениях во многих носителях и членах университета. Подобным же образом новый президент и новая корпорация могут вести новую политику, которая окажет многообразное влияние на носителей и членов института. Эта причинная взаимозависимость между социокультурными явлениями, где на базе чисто биофизических свойств такая зависимость не существует, представляет общий закон.

Напротив, компонент значения часто исключает причинную связь, которая существовала бы без него. Если бы не было социокультурных норм религии, права или морали, запрещающих, например, незаконные половые связи и воровство или побуждающих человека жертвовать своей собственностью и даже жизнью ради идеала, взаимозависимость или взаимодействия между людьми были бы весьма отличными от тех, какими они являются сейчас. Если бы не было ценностей и норм, гарантирующих гражданские и политические права, свобода и независи­мость не присутствовали бы в тысячах человеческих связей; те, кто биофизически являются сильнее, господствовали бы над более слабыми, а слабые были бы причинно зависимы от более сильных. Если на мгновение мы представим человеческое пространство как управляемое и контролируемое лишь своими биофизическими свойствами, без каких-либо религиозных, правовых, этических, научных или эстетических зна­чений, мы сможем сразу увидеть, что причинные отношения в этом пространстве, в действиях и реакциях его членов будут фундаменталь­ным образом отличны от тех, каковы они на самом деле. Огромная доля причинных отношений, которые сейчас существуют, отсутствовала бы, и наоборот.

Последующий анализ делает совершенно ясным то, что значения, ценности и нормы являются универсальным компонентом социокуль­турных явлений и имеют первостепенную важность для понимания структурных и динамических свойств и причинных отношений внутри этих явлений.