Архитектура и человек

Архитектура и человек

С начала 80-х годов прошлого столетия человечество стало переходить от общих, абстрактных разговоров об экологии к разработке конкретных экологических принципов для их применения в градостроительной и архитектурной практике. Сегодня проектировщики стремятся анализировать все формы воздействия окружающей среды на человека, будь то излучение земных недр или подземных водных потоков, биохимическое воздействие «малых» доз ядов, выделяемых с поверхности материалов, или влияние электромагнитных полей, рождаемых радиотелефонами. Особое место в настоящее время занимает экология искусственно создаваемой визуальной среды, или видеоэкология. Основателем этого научного направления является российский ученый В.А.Филин, биолог по образованию, директор московского центра «Видеоэкология». Но некоторые творческие люди идут дальше, рассматривая создаваемую специалистами архитектурную среду не только как место, в котором должна формироваться и развиваться духовность, но и как лечебное средство, гармонизирующее человеческую личность. Таков Кристофер Дэй, размышления которого на эту тему изложены в книге «Места, где обитает душа. Архитектура и среда как лечебное средство». Учитывая чрезвычайную актуальность темы для Украины мы предлагаем некоторые выдержки из его работы. Архитектура: кому это нужно? В мире, где время - деньги, давно определено: чем меньше заботы вложено в здания, будь то проектирование, строительство или использование, тем оно дешевле. Но поскольку люди не любят зданий, которые выглядят дешево, в дело идут «обманки», начиная от кирпичной облицовки и заканчивая дверьми на картонном каркасе, от мебели из древесно-стружечной плиты и до витража главного фасада при «экономном» заднем фасаде. Мы быстрыми темпами строим мир, где обманчивые покровы становятся ширмой для откровенности, с которой забота вытесняется прибыльностью. А ведь это мир, в котором люди проводят большую часть жизни, в котором дети растут и учатся ценностям, что будут служить им опорой всю жизнь. Рудольф Штайнер считал, что в мире ровно столько лжи и преступлений, сколько есть пустоты на месте отсутствующего искусства. В отличие от архитектора, почти никто не думает об архитектуре, но все ее чувствуют. Не вглядываясь в окружение специально, мы впитываем его всеми чувствами. Есть места, где внешний мир угнетает и опустошает нас чрезвычайно, не удивительно, что иные ищут для себя облегчение в своем внутреннем «я» с помощью всевозможных искусственных стимулов. Если ограничиться свойствами архитектурного, окружения, то придется признать, что главная тенденция XX века состояла в том, чтобы порождать формы, пространства, линии, цвета и пропорции (не говоря уже о состоянии воздуха, шумах, электрических полях и пр.), которые мертвы по природе своей. Архитектура может подавлять жизнь, если иметь в виду даже не одни ощущения, но и свойственное человеку чувство стремления к свободе. В одних местах человек ощущает себя не полноценным гражданином, а лишь статистической единицей; в других - здания громоздятся над головой с выражением угрозы. Потенциально архитектура - довольно опасное оружие. Среду можно использовать для манипулирования людьми: мы готовы воспринимать окружение как факт и так редко осознаем его, что оно вполне может быть использовано для воздействия на наше поведение. Однако же архитектура, хотя и возникающая из мертвого материала, не обязательно должна быть мертва, она может быть наполнена жизнью. Создающие ее элементы и связи между ними могут «петь», и человеческое сердце может звучать в резонанс этой мелодии. СПРАВКА «БМ» Кристофер Дэй - скульптор и архитектор, один из приверженцев получившей распространение и развитие в Европе антропософской натурфилософии, начало которой положил Гете. Эта философия пережила мировые войны и экономические кризисы. Она жива и сегодня, и «человечная» архитектура является ее неотъемлемой частью. В дополнение к архитектурной деятельности, в которой Кристофер Дэй воплощает экологические принципы, он по всему миру ведет консультирование программ развития и «лечения» среды, будь то экстерьер или интерьер. Его работы удостоены ряда наград, включая Приз Принца Уэльского. В качестве лектора его приглашают во многие страны мира. В 1993 году Кристофер Дэй был гостем Академии городской среды в Москве и прочел лекцию в МАрхИ. Трудноуловимая «душа места» Архитектура напрямую влияет на трудноуловимую, но отчетливо воспринимаемую «душу места», которая складывается из такого множества компонентов, что охватить ее в понятиях не удается. Место не в состоянии говорить словами, но зато мы можем вслушиваться в то, что оно просит, опознавать его. Место может быть сонным и спокойным, пахнуть сосновой хвоей, обладать дружелюбием. Уже на эту смесь чувственных впечатлений накладываются исторические ассоциации: «под этими часами всегда встречались влюбленные», «здесь когда-то была большая верфь»... В целом мы начинаем постигать, что в этом месте есть что-то особенное, специфическим образом развивающееся и меняющееся, но устойчивое перед потоком некрупных перемен. Это свойство можно назвать душой места. У каждого места должна быть своя душа, у каждого она и есть, если только она не была разрушена грубым и безответственным вторжением. Пространство существует, чтобы жить в нем. Объекты являются застывшими идеями. Одни обладают жизнетворной силой, другие, особенно если достаточно велики, угрожают, господствуют, крадут солнечный свет своей огромной тенью. Реальная проблема заключается в том, что наше отношение ко всем этим вещам притупилось. Мы обучились не замечать шумы и скверное качество воздуха, резкие несоответствия между грубо очерченными формами. Мы обрели некий иммунитет к негативным силам в собственном окружении, и именно потому оно оказывается для нас столь разрушительным. У горожан более резкий говор, чем у деревенских обитателей. Подобно речи, социальная чувствительность в городе закалена уродством окружения. Мы обучены думать, в первую очередь, об эстетике видимого, потому что зрение во много раз мощнее других органов чувств, нов восприятии красивого или безобразного участвуют все органы. Лишь складываясь в единое, они начинают сообщать нам нечто о глубинной природе места. Когда чувственные впечатления спорят между собой, никакое приведение среды в порядок не в состоянии выйти за рамки чистой косметики. Самолет может быть уподоблен прекрасной птице, но звучит иначе. Красивое здание, вписанное в красивый ландшафт, может стать бессмыслицей, если оно обращено к шумной магистрали. Бомбардировка шумом - вот все, что можно здесь ощутить! Чувства все разом дают ту картину реальности, которую не в состоянии адекватно передать ни одно из чувств в отдельности; реальности, которую мы зовем душой - личности, события или места. Не внешний вид и даже не комфорт, а именно душа места оказывает на нас наибольшее воздействие. Нужно положить конец вреду, который наносит архитектура, когда она рождает места, где мурашки бегают по коже или становится плохо. Сегодня люди готовы обвинить шум, кондиционирование воздуха, мертвое флуоресцентное освещение, тесноту в толпе, запахи, но все это, в конце концов, восходит к архитектуре, будь то циркуляция потоков или акустика, выделение токсинов отделочными материалами, колорит или детализация конструкций и художественная идея пространства. Прошлое и будущее в архитектуре Не обращать внимание на поток прошедшего времени, значит, вступить в ряды вандалов; слишком сильно на нем сосредоточиться - заниматься лишенным смысла сверхохранительством или тупым возрожденчеством. Старые постройки редко бывают просто музейными экспонатами определенной эпохи. В них есть физическое присутствие разных времен, вплоть до нынешнего, они несут на себе видимый и невидимый отпечаток множества обитателей, сменявших друг друга стилей жизни и систем ценностей. Когда эта гармоническая последовательность и новое строится скорее в опоре на прошлое, чем растаптывает и вырывает его с корнем, то здания несут в себе очарование и притягивают взор. Сказанное о постройках справедливо и для ландшафтов, ведь все, что мы строим, включается в существующий природный и городской ландшафт, сформированный долгим историческим процессом. То, что обычно именуется участком, в действительности является местом, которому история придала собственную душу. В городе без прошлого социальные противоречия обычно острее, и нужно несколько поколений, чтобы их как-то стабилизировать. Законсервированные исторические места немногим лучше: жить в них - значит задыхаться от нехватки пространства и фальшивой косметики. Прошлое и будущее нуждаются друг в друге: прошлое сообщает, а будущее вдохновляет. В точке их соприкосновения должно находиться настоящее, образованное прошлым и вдохновленное будущим. Но чтобы обладать гармоничностью, новое должно быть органичным развитием того, что уже тут есть, а не пришельцем, чужим. Архитектура, ориентированная на исцеление Архитектура мощно воздействует на атмосферу места, на человека и его сознание, а, в конечном счете, - на весь мир. Отрицательное воздействие архитектуры может достигать такой величины, что резонно подумать над тем, нельзя ли сознательно заставить ее оказывать не менее позитивное влияние. Все, что чревато далеко идущими последствиями, неминуемо несет ответственность. Архитектура несет ответственность за уменьшение загрязнений, экологического урона и биологических последствий для обитателей домов. Каждый знает, что человеческое тело можно описать, как физический предмет, знание которого существенно, когда необходимо дотянуться до полки, удобно усесться, предохраниться от боли в спине и т.п. Эргономика и физиометрия давно стали самоочевидностью, и любой архитектор может почерпнуть необходимые сведения из антропометрического справочника. Архитектура в состоянии сегодня укреплять здоровье, поддерживая хорошо отрегулированное окружение - ни слишком тепло, ни чересчур зябко, ни чрезмерно ярко, ни слишком темно. Различные виды отопления

и освещения воспринимаются как здоровые или нет, привлекательные или неприятные. Например, свет из двух окон, размещенных на разных стенах, придает освещению мощную жизненную силу. Такое насыщение жизни светом необходимо в равной степени и для биологического, и для психического здоровья. Физиологический и эстетический эффекты оказываются нерасторжимы. У света от пылающих дров тот же спектр, что и у солнца. Его лучащееся тепло кажется и телу, и душе всегда большим, чем иное другое. Нет никакой случайности в том, что в нас заложена уверенность, что контакт с живым светом и теплом для нас благотворен, это так и есть в строго биологическом смысле. Наука строительной биологии все еще в пеленках, и многие из ее достижений оспариваются, особенно промышленностью, продукция которой оказывается под угрозой. Но даже и при нехватке бесспорных научных данных мы до известной степени способны знать чувством, отличать здоровое место от больного. В конце концов, туризм полностью зависим от наличия мест, которые люди решают посетить с одной целью - увидеть их, то есть прочувствовать всем существом. Архитектурная психология исследует средовые требования к местам, где нам хорошо, где мы можем ощутить себя «дома» или с легкостью общаться и т.п. В целом, однако, нам редко нужно заглядывать в специальную книгу, чтобы знать, каков эффект будет от того или иного проектного решения. Разумеется, у каждого свои предпочтения и ассоциации, так что приходится стремиться к различению того, что есть личностным или предопределенным культурой, от универсальных человеческих реакций. Известно, что мы считаем траурным черный цвет, а на Востоке ту же роль играет белый. В целом, однако, цвета имеют физиологические характеристики и оказывают психологическое воздействие, от которого никто не защищен, независимо от персональных фобий или предпочтений. В геометрии прослеживаются те же универсальные эффекты: в пропорциях, поскольку те опираются на измерения человеческого тела, в масштабности, даже в скорости перемещения. Сегодня мы признаем, что многие качественные характеристики окружения оказывают на всех людей одинаковое воздействие. Используя такой подход, можно разработать своего рода словарь качеств для определения средств, подпитывающих душу человека. Архитектура как искусство Движение к художественному требует, чтобы мы культивировали в себе чувство красоты. Наша культура имеет тенденцию к подавлению этого чувства. Некогда оно было столь сильным, что вполне заурядные люди попросту не могли допустить, чтобы изготавливаемые ими изделия, - ложки, повозки, лодки и даже дома выглядели уродливо. Допустить такое было бы равносильно преступлению против самих себя. Польза и красота были нерасторжимы. В наше время красота и полезность трактуются как совершенно различные реальности: никто не сомневается в пользе, тогда как красоту рассматривают как добавку, несущественную по отношению к основному кругу житейских забот. В нашем распоряжении мощные средства для производства количеств, причем излишних количеств, тогда как качество вторично. Там, где окружение не дает необходимой пищи для души, на первый план проступает чума нашего времени - зависимость. Зависимость от лекарств или наркотиков, от алкоголя, телевидения или потребительской гонки. Нетрудно составить огромный список «душевных запросов», чтобы описать наши вечно переменчивые настроения, но среди них есть более узкий свод того, что должно содержаться в нашем окружении, чтобы мы могли найти в нем опору. В целом, издавна существуют два параллельных потока в архитектуре - возвышенный и низменный. В первом основой всего являются космические закономерности - пропорции, геометрия, классическое расчленение элементов, выражающее универсальные принципы: соотнесенность с землей и небосводом, с вертикальными границами раскинувшегося пространства, тонко гармонизированные формы в пространстве и пр. Это путь великой архитектуры, выраженной в храмах, изредка в дворцах или гражданских постройках. И своим масштабом и подчиненностью некоторой единой идее такие здания, как правило, доминируют над окружением. Другой поток образован архитектурой по месту, ключом к которой служит отзывчивость к климату и материалам, формам устроения общества и традициям. Здесь огромное внимание уделяется текстурам, сочетанию материалов, обращенности ко всем чувствам сразу. Если не допускать ошибок, возникающий новый городской и сельский ландшафты согревают душу. Движение в потоке высокой архитектуры вдохновляется идеями космического порядка. Поток обыденной архитектуры укоренен в повседневности с ее реалиями. Первый требует углубленного эзотерического знания, второй разучивается через делание вещей и строительный процесс. И первый, и второй принадлежат сфере художественного, но ни один из них не полон и лишен равновесия без другого: между ними необходимо собеседование. В ткани компромисса нечто непременно умирает, тогда как в беседе рождается нечто новое. Именно в этом «нечто» универсальное и уникальное сливаются в произведение искусства. Наше окружение потенциально представляет собой наиболее могучую форму искусства из всех, которые воздействуют на нас. Принесет ли оно с собой болезнь или излечение, зависит от всех нас. Городская среда Независимо от того, нравятся кому-то города или нет, они занимают центральное место в нашей цивилизации. Уже поэтому они не должны находиться под столь мощным прессом коммерческих, эксплуататорских целей, как это нередко бывает. Чисто теоретически, город - это место, где культурные творческие формы работы собираются вместе, обогащая друг друга, где экономика услуг выступает навстречу потребностям с огромным многообразием и высокой степенью насыщенности, где собрано вместе достаточно людей, способных поддержать внеэкономическое общее благо. Города теряют смысл, если они не конденсируют в себе и не подпитывают дух земли, на которой они выросли. Это не означает, что городская архитектура должна воспроизводить некий местный стиль, речь идет о том, чтобы характер региона мог найти отражение в рукотворном окружении, создаваемом городом. Крупные агломерации уже не отвечают на сигналы своей округи, они подавляют ее. И все же Париж безошибочно выражает дух Франции, Эдинбург - Шотландии, Вашингтон - США, Бристоль - запада Англии. Бюро, занимающиеся конвейерным производством архитектурных решений, более озабочены «имиджем» заказчика, чем индивидуальностью места, «импортируя» всеобщий международный стиль, они лишают укорененности, самобытности самую сердцевину региона, служившую ядром его экономической, культурной и общественной жизни. Но и за пределами все более обезличенной центральной части строительные компании национального масштаба и проектировщики стандартных построек склонны экономить за счет тиражирования готовых решений. В чрезмерно большой группе городов по всему миру возникло слишком много таких участков земли, которые не приглашают прохожего остановиться. Одни из них полностью подавлены транзитным движением транспорта, другие - шумом, ветром, запахом. Многие просто слишком скучны или угрожающе застроены «ящиками для статистики»: вмещают столько-то сотен или тысяч человеческих существ. Большая часть городов существует уже, по крайней мере, несколько поколений. Они пронизаны историей, населяющей память людей, и представляют собой фундамент, на котором можно и должно строить. Только тогда, когда жизненные силы города перестают рождать потребности, сопряженные с существом места и начинают резко привносить в него чужеродные материалы, неверные размерности и масштабность, индивидуальность места может быть подорвана и уничтожена. За пару десятилетий множество мест с их человечностью и греющим душу очарованием успели исчезнуть, они стали чем-то иным, изменили свою природу, начали поглощать и излучать скорее самые негативные из свойств человека - алчность, недоверие, жажду контроля над пространством. К великому сожалению, общей тенденцией последнего времени стало убирание всякой деятельности с улицы. Целый квартал нередко становится единым супермаркетом, с улицы чаще всего можно видеть объявления о распродаже в нижней части витрин. Проход вдоль аллеи из лавок и проход через промежуток между двумя универмагами создают впечатление принципиально разного рода. Сегодня уже приходит понимание того, что считающееся полезным, верным для людей может иметь и весомый экономический эффект. Осмысленное вовлечение персонала в реконструкцию конторских структур повсеместно трактуется как важный элемент в создании удовлетворительной рабочей среды, воздействие которой на эффективность труда уже общепризнанно. Здания, которые улучшают собой качество места, приносят владельцам дополнительную выгоду, так как привлекают и персонал, и посетителей. Эффекты от жилой застройки, подобно коммерческой застройке, чаще всего основаны на получении максимальной прибыли, и если этот фактор доминирует, он может полностью извратить дух города. Каждые четыре года какой-то из крупных городов выигрывает право принять у себя Олимпийские игры. В город вливается поток средств, но вместе с тем и лихорадка разрушения, строительства дорог и паркингов. Себестоимость краткосрочных экономических выгод оставляет о себе долгую память, отпечатанную на целом регионе. Подобный процесс в миниатюре воспроизводится постоянно: чем больше денег вовлечено в коммерческие проекты, тем выше степень разрушений. Что нас ждет завтра? Завтрашний мир формируется нашей мыслью, нашими проектами. За какие-то тридцать лет архитектура смогла разрушить и города, и большие территории вне их по всему миру. Даже глобальная экология оказалась под угрозой из-за дополнительных вредных выбросов и ущерба природе, вызванных архитектурными решениями. Здесь нет преувеличения. Озоновые «дыры» в значительной степени расширяются из-за хлорфлуоркарбонов, используемых при кондиционировании воздуха и производстве вспененных утеплителей. Электроэнергия, расходуемая на отопление зданий, особенно в ночные

часы, производится атомными станциями. Пластики вызывают загрязнение среды и в ходе их получения, и после того, как отслужат свой век. Но ведь есть различные способы обогревать и охлаждать здания, и есть возможность выбирать, какую степень загрязнения мы можем себе позволить. То, какие системы и какие материалы мы избираем, относится к кругу архитектурных решений. Но архитектура сегодня гораздо больше, чем раньше, подогнана к задаче получения прибыли. Архитектура обладает способностью делать деньги для своих клиентов, даже если архитектор думает об этом в последнюю очередь. Многие вполне откровенны, и утверждают, что сооружения заказываются людьми, которые стремятся извлечь из них максимум прибыли, и что задача архитектора заключена именно в обслуживании этой потребности. Есть теория, согласно которой ориентация на прибыльность способна создать экономическую базу для развития отсталых кварталов и районов. Однако, как показывает практика, погоня за прибылью разрушала города, природные ландшафты и сельские районы, сокрушила не одну личность и не раз разделяла общество. В рамках привычных экономических структур всякое вовлечение художественного начала в создание вещей означает увеличение расходов. Но на самом деле можно строить недорого и красиво. В категориях пищи для души, при проникновении за блестящую внешнюю оболочку, многое из нашего окружения близко к полному банкротству. Бедные, не сумевшие преуспеть в жизни, обитают в окружении, которое нельзя назвать ничем иным, кроме эстетической катастрофы, а их система ценностей, их способность ощущать и внутренняя зависимость усиливаются стократ характером окружения. Увы, множество зданий, из которых состоит окружающий нас мир, не поднимаются выше простоты промышленного производства, стойкости строительных материалов или экономии денежных средств ценой жизнетворных свойств проекта и конструкций. Производство такого рода зданий утвердило тенденцию упрощения того, чем является архитектура, до состояния чего-то такого, что пригодно для фотографирования. Всякий раз, когда архитектура пытается воздействовать на людей из корыстных побуждений или просто настроена на что-то иное, чем люди и дух места, она служит злым, демоническим силам. Не только для прямого противостояния этим силам, но и ради позитивного привнесения животворящей способности в природное и рукотворное окружение, мы должны как-то соединить организующее начало и стихию жизни, рациональность и чувство, прямое и криволинейное, длящееся и преходящее, материю и свет как-то совсем иначе. Мы обязаны создавать постройки и места с качествами, способствующими обновлению жизни, поддержке душевных сил, укреплению духа.

Человек, архитектура, дизайн и все остальное...

Главное, что происходит сегодня в архитектуре и интерьере - это то, что появился массовый заказчик. Если в эпоху социализма какая-нибудь архитектурная мастерская фактически могла навязывать свой вкус миллионам людей, то теперь, если заказчику коттедж придется «не к лицу», то он, пожалуй, может его и «не взять».

Иначе говоря, и в архитектуре, и в искусстве интерьера наконец-то появилась обратная связь, без которой, прямо скажем, любое развитие идет очень медленно и не совсем естественно. И поскольку возникновение этой обратной связи было достаточно быстрым и не в меру резким, то это явление можно назвать почти революционным. Но отличие этой «революции» - в ее эволюционности, так как ее делают не «специалисты-революционеры», а сам народ, которому ужасно захотелось красоты. И не просто захотелось, а захотелось до такой высокой степени накала эстетической энергии, что они, заказчики, стали весьма и весьма требовательны к архитекторам и дизайнерам, проводя их порой по не слишком широкому коридору воплощения своих индивидуальных идей. Художникам и дизайнерам в таких условиях стало работать значительно сложней, но именно трудности как раз и развивают. Но чем этот тяжелый и творчески напряженный этап закончится, мы увидим только лет через десять - году в 2014-м, а может быть и раньше...

Если вы еще не заметили, насколько важны для российского дизайна и архитектуры сегодняшние изменения, то поторопитесь обратить на это внимание, чтобы потом, когда-нибудь, вы смогли бы сказать своим внукам: «Я это видел...».

Художником становится тот, чье искусство востребовано. Значит, художников, так же, как и портных, и строителей, и представителей многих других профессий, создает народ, то есть потребитель в хорошем смысле этого слова. У каждой национальности свои потребности, поэтому художники и архитекторы разных стран очень не похожи в своем творчестве друг на друга.

Каждому народу нужны свои дома, свои интерьеры, своя мебель. Но вот парадокс современного мира - в рамках какой-нибудь одной нации современным индивидуумам хочется непременно иметь свой личный стиль. Кому-то хочется всего ультрасовременного, кого-то наоборот тянет «в старину», а кто-то сам начинает изобретать свои принципы построения рукотворного мира - интерьера, архитектуры, дизайна. В мире воцаряется плюрализм, эклектика, нормальный здоровый эгоцентризм, а вместе с ним и удивительная терпимость к чужому вкусу и философии. А может быть, так и надо? Мир растет, увеличивается физически и информационно, становится более сложным, разнообразным и терпимым. Похоже, мы все всегда мечтали жить именно в таком мире. И получив такое большое счастье одно на всех, каждый из нас начинает задумываться о себе... Ведь дело не только в паркете, обоях или фасадах домов, а в том, что нас заставляет искать именно свой стиль, именно свою красоту, именно свой смысл?

Нет такого человека, который захотел бы ходить в чужой одежде, пусть даже эта одежда красивая, модная, дорогая. Потому что каждому из нас сознательно или нет, но хочется и в одежде, и в манере ее носить выразить свою индивидуальность, свою неповторимость. А каждый из нас действительно неповторим, и с этим не считаться нельзя. Вот и приходится портным напрягать свою фантазию. А нам - свою. Ведь одежда, которая нами продумана (а иногда и придумана), творчески «выстрадана», становится как бы более своей, более «ближе к телу».

Так, пожалуй, и во всем остальном: если придумал сам какой-нибудь рецепт приготовления пусть самой простой, но «своей» жареной картошки - то она уже вкусней, а если что-то там нарисовал на клочке бумаги - то это сразу становится для нас «шедевром». Некоторые называют это субъективностью восприятия мира. Но можно сказать и по-другому - каждый человек окружает себя в жизни чем-то своим, порой ему одному понятным и дорогим, делая таким образом ближайший мир вокруг себя похожим на свой внутренний, на свое духовное «я». Так мы утверждаем себя, выражая этим древнюю и вечно молодую идею: «Я живу, я есть». Ибо только что-то делая, что-то создавая, и можно ощутить всю полноту жизни.

Но одеждой обычно это дело не кончается. Человек, ощутивший пьянящий вкус творчества, начинает, как правило, переустраивать и все остальное - свою комнату, квартиру, дачу. Ведь все это является частью нашей жизни, а значит и по стилю, и «по духу» должно быть похожим на нас. Кому-то нравится антиквариат и классика, а кто-то признает лишь хай-тек.

Психологи объясняют это очень просто - человек, живущий в адаптированном к себе мире, тратит на жизнь в таком мире гораздо меньше энергии, получая при этом гораздо больше положительных эмоций, что в свою очередь положительно отражается на его психическом и соматическом здоровье... что опять же в свою очередь дает ему дополнительную энергию, которую можно потратить на дальнейшее благоустройство этого мира... И так бесконечно... Не об этом ли думал тот самый писатель, что сказал знаменитую фразу «Красота спасет мир»?