Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Фукуяма Ф

.doc
Скачиваний:
16
Добавлен:
13.08.2013
Размер:
114.69 Кб
Скачать

Источник: http://www.nationalsecurity.ru/library/00040/00040comment.htm

Фукуяма Ф.

В разделе Межгосударственные организации и программы размещено исследование научного сотрудника ИМЭМО РАН и преподавателя МГУ им. Ломоносова Хохлова И.И. - Субсидиарность как принцип и механизм политики Евросоюза.

В работе исследуется явление субсидиарности – основополагающий принцип, лежащий в основе распределения полномочий и компетенций между акторами, находящимися на разных уровнях властной пирамиды в рамках Европейского Союза.

 

 

Рецензия на книгу Френсиса Фукуямы "Конец истории и последний человек"

Каждому мыслящему человеку интересно: что последует нового в истории, кто наследует мир, чем прославится его время? Ответ на этот вопрос может быть двояким - либо человечество или интересующая нас часть его идет к гибели, распаду общественной жизни и закату культуры, либо пророчества сводятся к скорому завершению страданий и конвульсий истории в некотором совершенном общественном состоянии. Им были и Римская империя эпохи Антонинов, и империя Карла Великого, и абсолютизм XVII века, и европейское равновесие сил с 1870-го по 1914 год. В наше время роль совершенного общества, уравновесившего все стороны человеческой природы, социальных сил и международного сообщества, играет прежде всего либеральная демократия - общественное устройство, удовлетворительное для существования человека и не требующее более катаклизмов, которые, по существу, и представляются адептам этой концепции историей. Вспоминается сентенция А.Франса, что история есть цепь "преступлений, бедствий и безумств". Законопослушное и здравомыслящее большинство современной либеральной демократии способно предотвратить в значительной мере первое и последнее; бедствия же поддаются контролю и уже не представляют собой исторические потрясения - в перспективе и они будут укрощены современной наукой и перестанут напоминать о неизбывной зависимости человека от природы. Фукуяма исходит из радужной перспективы конца истории, растворяющейся в стабильной либеральной демократии. Он хочет поставить точку в истории интеллектуального пессимизма, характерного для мирового сообщества и отражающего утраченные надежды века XIX, - действительно, век XX с его тремя мировыми войнами (двумя "горячими" и одной "холодной"), с цепью революций и контрреволюционных переворотов, c иррациональной возможностью перерастания соперничества двух мировых полюсов в термоядерный конфликт мирового масштаба - не оставлял места для оптимизма, исключая неизбывное человеческое "надежда умирает последней".

 

 

Фукуяма констатирует радикальное изменение мирового порядка начиная с 1985 года: распад мировой системы социализма, крах военных и иных авторитарных режимов, нарастающее движение передовых стран к либеральной демократии. Сильные по видимости государства оказались неспособными одновременно с нарастанием силы обеспечить удовлетворительный для всего своего населения общественный порядок - фундаментальные стороны человеческой природы оказались ущемленными, и можно было только оттягивать конец подобных государств. Иными словами, государство, подминающее под себя человеческое общество, изначально нестабильно и склонно в той или иной мере к террору в любом его внешнем или внутриполитическом проявлении. Реальная демократия способна дать простор гражданскому обществу в двух его ипостасях - свободном рынке и политической конкуренции. Первая должна строиться на основе либерализма, традиции которого восходят к периоду подготовки первых буржуазных революций; вторая обеспечивается представительной демократией, распространяющей свои корни вплоть до античности. Демократия означает гарантии прав прежде всего гражданских (свобода гражданина по отношению к его личности и собственности); религиозных и вообще мировоззренческих; и политических - свобода от контроля в делах, которые не влияют непосредственно на благосостояние общества в целом таким образом, что сделали бы подобное вмешательство необходимым. Социализм пытается обеспечить вторичные и третичные права человека за счет фундаментальных, что с неизбежностью ведет к неудовлетворенности человека и кризису самого социалистического общества. В своем экономическом проявлении либерализм - "признание права свободной экономической деятельности и экономического обмена на базе частной собственности и рынков" (с. 87). Сочетание демократии и либерализма приводит передовые общества к концу истории и вершине прогресса. Последнее предполагает, что история имеет определенную направленность и цель. Фукуяма исходит из сциентистского толкования смысла истории. В самом деле, для античности характерен взгляд на историю как на циклически-прерывное явление. Линейность и направленность истории привносит христианство, но только становление научного метода и формирование независимого научного мышления привносит в историю такое явление, как прогресс. Именно научные достижения становятся двигателем общественного развития и прогресса, что неизбежно ведет к развитию свободного предпринимательства, расширению зоны влияния третьего сословия, формированию демократических идей и их воплощению в социальную жизнь. Идея прогресса становится особенно популярной после Французской революции (Кондорсе и жирондисты), параллельно с которой и развивается идея Универсальной Истории как движения к лучшему будущему. Фукуяма опирается на Канта с его представлениями о едином республиканском правлении в различных государствах, основанном на свободе человека и ведущем через эгоистические стремления отдельных людей к формированию нового права и достижению Вечного Мира. Далее Фукуяма переходит к анализу взглядов Гегеля - в значительной мере сквозь призму неогегельянца Кожева. С точки зрения Гегеля, история заканчивается прусским сословно-представительным государством, в котором "универсальный" класс чиновничества снимает противоречия между сословиями. История завершилась, все дальнейшее - лишь подтягивание провинций. Фукуяма вполне согласен с таким сценарием развития человечества - с оговоркой, что именно либеральная демократия является вершиной развития истории человечества. Именно кумулятивный эффект развития науки становится основой современных технологий, гарантирующих совершенствование промышленности и обеспечивающих высокий уровень потребления, что делает жизнь достаточно терпимой для всех, независимо от социальной принадлежности, и это обеспечивает отказ от насильственных революций (что характерно, либеральная революция ненасильственна) и дает новую легитимность для либерально-демократического порядка. Наука и рациональная организация труда дают толчок совершенствованию общества, приводящий, в свою очередь, к либеральной демократии. Развитие капитализма приводит к индустриализации, которая в разные времена охватывает весь мир. Реальностью становится международное разделение труда и централизация рынков при децентрализации принятия решений, что ведет прямо к постиндустриальному обществу. Дело в том, что "демократия лучше всего приспособлена для работы с быстро возникающими групповыми интересами..." (с.184). Это немыслимо без либеральной демократии, в которой рациональное разделение труда обеспечивается высоким уровнем образования и доступом к принятию политических решений через своих представителей. В конечном счете возникает средний класс, который требует участия в политике и равенства прав. Человеческая природа (и этот взгляд отстаивает не только Фукуяма) не создана раз и навсегда, но создает себя в ходе исторического времени. Однако существуют некоторые границы, внутри которых и осуществляется историческая изменчивость. Можно сказать, с позиции автора, что жизнь в универсальном (охватывающем все социальные группы равенством прав) и однородном (наделяющем всех одинаковыми свободами) государстве для его граждан полностью удовлетворительна. Современное либеральное и демократическое общество в целом лишено противоречий, а те, которые возникают, быстро и безболезненно разрешаются на основе демократических процедур и распределения социальных благ. Однако человек определяется не только своими желаниями и своей рассудочностью, но чем-то большим, а именно потребностью в признании его самого в качестве свободного и равного существа и в качестве его самого как индивида, в качестве представителя той или иной социальной группы, наконец, как представителя человеческого рода. Постановка проблемы признания является несомненной заслугой Фукуямы. Для предшественников Гегеля вопрос о природе человека стоял как вопрос о "естественном состоянии", если не исторически, то логически исходном по отношению к последующей истории. Для Гоббса исходное предысторическое состояние есть "война всех против всех", дикость, страдание и насилие в этих условиях господствуют и не дают человеку возможности реализовать свою исконную свободу на благо хотя бы его самого. Выход из этого первобытного состояния есть отчуждение человеком своего суверенитета и самовластия в пользу сообщества людей, социального целого и превращение его в легального члена общества, вся легитимность которого замыкается на государе как воплощенном выражении общественного устройства.

Локк, основываясь на подобном понимании первоначального человеческого состояния, приходит к выводу, что легитимность власти государства над его гражданами все же не безусловна - она простирается до тех пределов, за которыми власть оказывается злоупотреблением делегированных ей полномочий по организации общественного устройства на основе наиболее полного удовлетворения фундаментальных человеческих потребностей. За этими пределами вышедшая из разумного русла власть становится деспотией, и граждане имеют право разрушить ее революционными средствами, чтобы установить порядок, более соответствующий фундаментальным потребностям людей и "естественному" разуму. Локк явился представителем идеологии "славной революции" 1688 года и оказал решающее влияние на Отцов-Основателей США. Однако концепция "прирожденных потребностей", как считает Фукуяма, заметно сужает характерные для человека черты и не учитывает даже того, о чем говорит современная нам этология о животных. Каждый человек стремится интегрироваться в социальное целое и занять в нем определенное положение, соответственно своему видовому и индивидуальному характеру. Фукуяма считает необходимым вернуться к Гегелю, точка зрения которого на природу человека богата как раз вопросом о признании и потребностью признания индивида человеческим существом. У Гегеля это связано с диалектикой раба и господина. Действительно, у человека существуют некоторые потребности, общие с животными, все они в конечном счете сводятся к самосохранению. Начало человеческой истории - ожесточенная схватка двух людей, в которой стоит вопрос о самой жизни, и в ней побеждает тот, кто готов рискнуть жизнью ради победы. Тот, кто предпочитает жизнь за счет подчинения, становится рабом и, в общем-то, не человеком, другой становится господином и освобождает себя от исконного труда ради хлеба насущного. Однако господин оказывается рабом своего раба - последний в труде инвестирует свою жизнь в господство над природой и в этом обретает свое признание как человека. В определенный период истории он освобождается от господина и становится господином самого себя и своего труда - теперь он ориентирован на взаимное признание людьми друг друга внутри гражданского общества. Иными словами, по Фукуяме, признание является важнейшим фактором, развитие которого от господства человека над человеком к взаимному и свободному равноправию либеральной демократии неотделимо от всей человеческой истории и недоучет которого был характерен для англосаксонской традиции. Человек не сводится к животному, напротив, он становится человеком, когда преодолевает свою животную природу (инстинкт самосохранения в разнообразных его проявлениях) и творит себя сам. Однако англосаксонская традиция особый упор делает на сохранении индивидом собственного существования, и существования достаточно комфортного. В этом отчетливо проявляется далекий от идеалистического подъема духа эмпиризм англосаксонской философии. Исторически потребность в признании в политической философии восходит к Платону, его разделению души на вожделеющую (потребности), рассудочную и яростную (тимос); последний связан с ценностями и самооценкой человека. Фукуяма считает, что так порождаются главные аффекты человека: гордость -соответствие самооценки и оценки другими, стыд - когда самооценка завышена, и гнев - когда чужая оценка занижена. Все они способны подчинять себе первичные "витальные" потребности. Уже сам Платон заметил, что общество, в котором господствует тимос, есть общество, "где зло полностью смешалось с добром" (Платон. Государство.VШ. С. 548). Только рассудок может отделить в тимосе добро от зла и, взяв просветленный тимос в союзники, управлять низшей, вожделеющей частью души. История человечества, с точки зрения Фукуямы, - история восхождения, господства и падения тимоса в современных эгалитарных обществах. Однако тимос неискореним, является вечным спутником человечества. Фукуяма вводит производные термины: мегалотимия - стремление к исключительности и всеобщему особому признанию и изотимия - стремление к равному во всем и среди всех уважению уже потому, что ты человек. Мегалотимия характерна для аристократических обществ; изотимия - основа общества либеральной демократии и существенно зависит от того уровня, какого достигло общество в своем развитии, чтобы гарантировать априорное и повсеместное признание равного достоинства людей. Далекая от объективного идеализма англосаксонская традиция, основывающаяся на эмпиризме и чреватая субъективным идеализмом, по существу, не учитывает право на признание в качестве серьезного фактора политической и общественной жизни, рассматривая мотивы социальной и политической жизни как основанные на потребностях рациональные акты вступления или невступления в "общественный договор", и приводит к тупикам "моральной арифметики". По Гегелю, человек в актах труда обретает свое достоинство и свободу от природной детерминированности, чего лишен праздный господин. Рано или поздно господин оказывается низвергнутым, и общество основывается на освобождающем труде - каждый становится господином. В либеральной демократии излишки тимоса каналируются в экономическую и политическую конкуренцию, гражданскую или военную службу, спорт, науку, искусство. Фукуяма отмечает, то либерально-демократическое государство должно быть универсальным, то есть предоставлять равные права людям, поскольку они люди, а не представители той или иной социальной группы, и должно быть однородным, поскольку стремится преодолеть национальное, религиозное и классовое разделение. Такое государство стоит на двух столпах - свободной экономике и признании. Либеральная система впервые в истории основана на явном общественном договоре и является выражением согласия людей жить в ней, но при этом подчиняться диктату демократического большинства. Жажда признания лежит в основе таких исторических явлений, как аристократия, религия и национализм. Все они отходят в сторону и становятся частным делом граждан перед лицом либеральной демократии. С другой стороны, англосаксонский либерализм оставляет мало места сообществам непосредственного участия - городским и сельским общинам, политическим, религиозным, творческим сообществам по интересам в значительной мере - и семье. Либерализм - мощный фактор гомогенизации общества, превращения его в однородное "вещество", движения которого предсказуемы на основе потребностей жизни, свободы и стремления к счастью, чаще всего понимаемого как потребность в собственности. Таковы условия жизни в зоне "конца истории" в ее отличии от все еще исторического мира, остающегося в рамках долиберальной и додемократической истории, раздираемой расовыми, национальными, религиозными, идеологическими и классовыми противоречиями. Для передовых стран и регионов история закончилась; началось блаженное процветание. Этот мир наследует последний человек, за которым уже не будет первого человека или сверхчеловека Ницше. На пути к равенству всех остаются: разделение труда, имущественные различия, различия в природных способностях и различие культур. Однако они либо являются необходимыми для либерально-демократического порядка и компенсируются иным способом, либо находятся в состоянии сглаживания в "обществе среднего класса". Можно сказать, что современное общество потребления практически достигло Марксового "царства свободы", когда за минимум работы каждый может получить максимум благ. Однако свобода и равенство не всегда совпадают, и равновесие между ними неустойчиво; реальная политика либеральной демократии должна повышать их устойчивость. Вызовами этому порядку остаются расизм, инвалидность, сексизм и гомофобия - таковы заботы последнего человека. Тимос требует борьбы и жертвы, а обыватели либеральной демократии сторонятся и боятся их. Борьба и жертва требуют признания неравного права, в отличие от гарантированных конституцией - но кто оценит жертву и подвиг среди всех равных... По существу, человек сводится к детерминированному природными потребностями и физиологией телу; для души и духа нет места. Демократии особенно склонны сочувствовать страданиям тела, а не исканиям и мытарствам души - они определяют человека экономическими, материальными потребностями и жизнью в расчетливом мире консюмеризма, разрастающегося потребления. Человек здесь толерантен добру и злу. Ценности подменены целями, и ни одна система ценностей не лучше другой. Истекшая история, ее опыт научили нигилизму - ценностей нет, нет идеалов, традиций, авторитетов. Есть лишь потребности, и главная - не отстать от соседа. Сосед стал богом последнего человека. Но, полагает Фукуяма, куда опаснее стать вновь "первым человеком" в мире, имеющем современное оружие и технологии средств массовой информации, вновь раскрыть ящик Пандоры. И останутся ли навсегда ценностью толерантность, свобода, равенство, сами либерализм и демократия, коль скоро все ценности девальвированы и разрушены и царит нигилизм и релятивизм?.. С точки зрения старости человечества Фукуяма приходит к выводу, что ни один режим не может удовлетворить всех и повсюду, в том числе и либеральная демократия: неудовлетворенность возникает именно там, где ее завоевания кажутся наиболее очевидными, - в свободе и равенстве. А это возможность запустить историю заново. Фукуяма меланхолически замечает: "Хотя современные общества развились до демократических, современная мысль зашла в тупик и не может прийти к согласию о том, что составляет суть человека и его специфическое достоинство, а потому не может определить права человека" (с. 503). В книге Фукуямы современная либерально-демократическая мысль доходит до последних выводов и открыто заявляет о том, что либеральная традиция стоит перед угрозой осуществления собственной утопии - по крайней мере в определенной части мира. Как и во всякой утопии, ее герои смешны или ничтожны; бесплодны потуги обеспечить счастье человечества на все времена или по крайней мере стать "золотым веком" для новых мифологий нового витка всемирной истории, веком, предшествующим новой эре героев в свете ставшей очень устойчивой в информационный век памятью человечества о релятивности всех ценностей, - и все это говорит о том, что конец истории и реализация призрака "последнего человека" становятся даже не реальностью, а суровой необходимостью, с чем нельзя не считаться. Альтернативой для России может быть только переход - уже окончательный - в разряд стран "истории" с ее конвульсиями и борьбой, стран, нужных лишь своими ресурсами для обеспечения завершившего историю "золотого миллиарда" сырьем и дешевой рабочей силой. Фукуяма довел либерально-демократическую мысль до последнего предела, до "ultima tule"; вместе с его последними признаниями и прозрениями конца истории и конца развития человека можно сказать, что он - последний Фукуяма.

Соседние файлы в предмете Геополитика