Федеральное агентство образования Р.Ф.

Белгородский Государственный Университет.

Кафедра всеобщей истории.

Социальное устройство скифского общества.

Учебно-исследовательская работа.

Выполнил:

Студент дневного отделения исторического. факультета 711 гр. Булипоп Д.О.

Научный руководитель:

Доцент кафедры всеобщей истории, к.и.н.

Семичева Е.А.

Белгород 2005

Содержание.

Содержание. 2

………………………………………………………………….……17

Литература……………………………………………………………………….18

Введение.

Актуальность данной темы обуславливается недостаточной изученностью социальной структуры скифского общества. На мой взгляд, несмотря на обилие научных статей о скифах и скифской державы, предложенной темы уделяется недостаточное внимание. Её изучение позволяет получить более полное представление о скифском социуме, принципах организации его иерархии, что в дальнейшем может способствовать делать более точные выводы при изучении других аспектов скифской истории.

Главной целью данной учебно-исследовательской работы является изучение социальной иерархии скифского общества. В связи с чем, возникает перечень задач, необходимых для проведения исследования данной темы. Ими является:

- Рассмотреть общую характеристику социального устройства.

- Изучить степень социальной дифференциации.

- Изучить основные моменты формирование скифского государства.

Социальное устройство. Общая характеристика.

   Вопрос о социальной структуре скифов остается дискуссионным. Г.В. Вернадский полагал, что в первой половине VII в. до н.э. скифы распространили свое владычество от Волги до Днестра. К концу столетия "скифское государство в степях приняло определенные очертания. Их царство было одним из серии кочевых империй", но не являлось централизованным государством. Царь не был абсолютным правителем; государство скифов "было скорее конфедерацией сильных кочевых родов. Как социально, так и по легальному статусу оно соответствовало государству, базировавшемуся на родовом законе". "Скифская империя социологически может быть описана как власть кочевой орды над соседними племенами".    Давая общую характеристику общественного строя скифов юга России, М.И. Ростовцев отмечал, что "государственная организация скифов предполагает существование особого военного класса населения, т.е. особой военно-организованной аристократии со всем административным строем государства". Ссылаясь на Геродота (IV, 62), ученый административно делил скифов на особые округа, а те в свою очередь - "на номы с центральным святилищем Арея в каждом..."¹.    Можно согласиться с М.И. Ростовцевым и признать существование именно военной аристократии у скифов. Иначе и не могло быть в обществе, ориентированном на войну и походы. Классическим примером изображения рядовых воинов и аристократов стало изображение со сценами из скифской жизни на серебряной с позолотой чаше из Гаймановой могилы. Особенно выразительно представлены скифские аристократы, богатые и влиятельные, окруженные слугами. Различимы фигуры двух мужчин в воинском убранстве. В руке одного - кубок, на шее гривна - символ власти. У обоих к поясам прикреплены гориты с луками².    Военизированный образ жизни скифов накладывал отпечаток не только на их быт, но и на погребальные традиции. В.Б. Ковалевская в археологических материалах VII-VI вв. до н.э. Карачаево-Черкесии отметила случаи неестественно изогнутых или вывернутых кистей рук, посмертное выпиливание куска основания черепа у погребенного и пр. Эти и другие специфические черты погребального ритуала, связанного с "посмертным умерщвлением", археологами трактуются как проявление именно военных обычаев скифов.

Социальная дифференциация.

      Среди скифских воинов достаточно рано отмечается дифференциация. Еще М.И. Ростовцев обратил внимание на рассказ Геродота об обычае братания у номадов; этот обычай "соединял между собой отдельных вождей, стоявших во главе целой дружины", из которой выделялись "самые достойные" (IV, 70). Такая же дружина, но "большего масштаба" (М.И. Ростовцев) группировалась и вокруг "царя".    Вероятно, именно такие дружины, или точнее - молодежные воинские объединения (мужские союзы), появились на Кавказе в VII в. до н.э. Очевидно, такие мобильные специальные воинские отряды, обосновавшись на Северном Кавказе, совершали челночные рейды в Переднюю Азию. В этом смысле перспективной представляется версия переднеазиатских походов, развиваемая М.Н. Погребовой и Д.С. Раевским. По их мнению, характер археологических находок на Северном Кавказе "свидетельствует, что этот скифский этнический компонент составляли преимущественно или даже исключительно мужчины-воины, причем ощутима тенденция к сохранению за ними данной социальной функции и в рамках аборигенных коллективов"³.    Наличие у номадов особых отрядов молодых воинов связано, очевидно, с наличием у них т.н. "возрастных классов". Бытование возрастных классов у скифов подтверждается археологическими материалами.

   Подростки скифов, становясь юношами, переходили в другой социальный ранг. По мнению Е.И. Кычанова, в скифском государстве важную роль играл "институт юношей-отроков, молодых людей на царской службе. Вероятно, они образовывали царскую гвардию, постоянное войско, охранявшее царя, его дружину, и выполняли различные административные поручения"⁴.    Можно предположить, что и у архаических скифов роль юношеских воинских отрядов была немалой. Следующая ступень - мир взрослых, мир опытных, великих воинов, объединенных в мужские союзы, а позднее - в дружины. Иллюстрацией к сказанному могут служить рельефные изображения на серебряном с позолоченными обкладками горите из кургана Солоха. На центральной сцене изображены пешие воины, сражающиеся с конными. Судя по одежде и вооружению, и те и другие - скифы, но пехотинцы молоды и безбороды, в то время как всадники - постарше и имеют характерные для скифов бороды. Лица юношей дышат благородством, их фигуры подчеркнуто красивы. Лица и позы взрослых бородатых скифов, напротив, злобны и утрированно безобразны. Как тут не вспомнить скифских псов-воинов, приходивших в неистовство во время боя.    Из мужских союзов постепенно формировалась особая прослойка воинов-профессионалов, для которых походы и грабежи давали главный, а затем и единственный источник существования. Эти воины, группируясь вокруг военного вождя, известного своими удачами, создавали внутри племени относительно автономную военную силу, на которую в случае необходимости этот вождь мог опереться в противовес соплеменникам.    Социальный слой конных профессиональных воинов у скифов состоял, вероятно, не только из мужчин. Во всяком случае археологические материалы говорят о довольно значительном слое воительниц.

О значительной роли женщин в военной организации степняков говорят материалы могильников Среднего Дона.   Что касается социального статуса "скифских "амазонок", то в большинстве случаев он был достаточно высоким.

   Конечно, в военной организации номадов основную силу составляли мужчины, в первую очередь члены т.н. мужских союзов. Мужские союзы не только у ираноязычных племен, но и у других народов, являлись важным фактором институализации власти. Конечно, взаимоотношения мужских союзов и формальных вождей бывали различными, но в целом прослеживается тенденция к постепенному превращению союзов в реальную власть.    Внутри скифской военной организации, если судить по кавказским материалам, четко прослеживается дифференциация.

   Элитные могильники архаических скифов Северного Кавказа дают наглядный материал по структуре военной организации номадов/.

Особо следует выделить Келермесские элитные курганы, т.к. они дают наиболее полную картину о захоронениях аристократии архаических скифов. В.М. Массон различает могилы 1) рядовых воинов, 2) состоятельных скифов и 3) знати; в последней группе выделяются еще "царские" курганы⁵.

Погребения представителей высшей прослойки скифского общества, выявленные в курганах Предкавказья VII-VI вв. до н.э., свидетельствуют об известном отделении лиц, выполнявших функции /военного/ управления. Археологи полагают, что "кочевники этого времени образовывали верхний пласт, своего рода аристократию, в социальной структуре новых скотоводческо-земледельческих общественных образований...". В контактных зонах, например, в зоне кобано-скифского синтеза, имело место не только культурное влияние, но и заимствование некоторых социальных институтов и внешнее их оформление.

   В течение VII-V вв. до н.э. в социальной структуре скифов произошли определенные изменения, судить о которых можно в первую очередь по археологическим материалам. Из высшего слоя военной аристократии происходили "цари" скифов.    Для стадиально-типологической характеристики скифов, как и ранних скифо-сакских племен в целом, важна не только структура их этно-социальных организмов, но и характер отношений между сословными группами соплеменников. Древние авторы, называя саков и массагетов "богатыми конями и стадами овец и быков" , вместе с тем отмечают у них обедневших и совсем неимущих. У европейских скифов Гиппократ различал "богачей", "самых благородных" - с одной стороны, и "бедных людей", которые "не ездят верхом", "людей самого низкого происхождения" - с другой .    Обедневшая и неимущая часть номадов, вероятно, подвергалась завуалированной эксплуатации со стороны знати. Одним из каналов формирования эксплуататорских отношений среди соплеменников являлся услугообмен. Обедневший или неимущий человек, обращаясь за помощью к богатому или сильному лицу, со временем оказывался включенным в сеть неравного услугообмена, когда "патрон" получал большую выгоду, нежели "клиент", получавший помощь. В условиях кочевого скотоводства распространение получила издольная аренда скота (саун), прикрываемая традициями взаимопомощи.    Таким образом, общество архаических скифов имело сложную структуру с ведущей ролью военной аристократии, которая, в свою очередь, также была неоднородной. Важным источником существования элиты являлась военная добыча и дань. Обедневшая и неимущая часть соплеменников уже подвергалась завуалированной (замаскированной традициями взаимопомощи) эксплуатации со стороны знати.   В последнее время предприняты попытки модернизации социальной истории архаических номадов. Например, В.М. Массон призывает отвлечься от "примитивной бинарности 'эксплуататоров' и 'эксплуатируемых'", считая, что древние номады стояли на одной социологической ступени "с государствами зоны городских цивилизаций".    Для решения данного вопроса необходимо выделить критерии различий между вождеством и ранним государством. Наиболее аргументированной представляется позиция Л.Е. Куббеля, по убеждению которого о завершении политогенеза позволяет говорить только совокупность трех обстоятельств: 1) формирование системы налогообложения; 2) появление отделенной от основной массы народа публичной власти, располагавшей специализированным аппаратом внутреннего подавления; 3) переход к территориальному разделению народа вместо родоплеменного.    Исходя из этих критериев, общество скифов VII-VI вв. до н.э., как и древних ираноязычных кочевников Евразии вообще, следует считать не раннеклассовым, а стратифицированным.

Жречество.

У всех современных скифам индоевропейских народов жреческое сословие более или менее обособилось от остального населения. Как показали труды Ж. Дюмезиля и других исследователей, такое обособление отмечается уже для времени индоевропейской и индоиранской общностей. Поэтому вопрос о наличии у скифов особой жреческой прослойки имеет не только специальный, но и уже отмеченный более общий интерес, связанный с проблемой трансформации общества при переходе к номадизму.

Анализ скифской этногонической легенды позволил предположить, что у скифов издревле существовало представление об обособленной жреческой прослойке, функционирующей в идеальной общественной модели. Остается выяснить, насколько оно соответствовало реальной действительности.

Данные о скифском жречестве, содержащиеся в произведениях греческих авторов, крайне немногочисленны. Видимо, поэтому, в то время как одни исследователи допускают наличие в скифском обществе влиятельной жреческой прослойки, другие это отрицают. При всех обстоятельствах едва ли случайно, что сведения античной традиции посвящены почти исключительно энареям гадатели, носившие женское платье, усвоившие женские привычки и даже говорившие "подобно женщинам",- были, с точки зрения греков, самой экзотической корпорацией среди скифского жречества и, естественно, привлекали к себе наибольшее внимание.

Основные сведения о положении энареев в скифском обществе содержатся в двух литературных традициях, связанных с именами Геродота и Псевдо-Гиппократа. Отдельные намеки имеются и у других авторов. Из их сопоставления явствует, что:

1) энареи были профессиональной жреческой корпорацией, связанной с культом богини Афродиты - Аргимпасы;

2) энареи являлись гадателями. "Искусство гадания даровано им Афродитою; они гадают при помощи липовой коры: гадатель разрезает ее на три полоски, затем, переплетая их между пальцами и расплетая, произносит предсказание";

3) корпорация энареев имела наследственный характер. "Женоподобные" особенности энареев, явно связанные с требованиями религиозного культа, передавались также их потомству;

4) энареи происходили из аристократических слоев общества, может быть даже близких к царскому дому. Псевдо-Гиппократ отмечает, что энареи - "скифские богачи, не люди самого низкого происхождения, а, напротив, самые благородные и пользующиеся наибольшим могуществом";

5) энареи пользовались значительным влиянием и престижем в скифском обществе. Псевдо-Гиппократ объясняет это тем, что "причину такого явления туземцы приписывают божеству и поэтому чтут таких людей и поклоняются им, каждый боясь за себя". Однако из сообщения Геродота, которое будет приведено дальше, следует, что боязнь энареев и гадателей вообще имела под собой и более реальные основания, потому что от их гадания иногда зависела человеческая жизнь.

Существует мнение, что энареи были не только социальной категорией - одной из групп скифского жречества, но и самостоятельным этническим подразделением - одним из скифских племен. При всех обстоятельствах несомненным остается один факт: энареи у скифов составляли привилегированную жреческую корпорацию.

Помимо энареев у скифов были и другие гадатели. "У скифов есть много гадателей, которые гадают при помощи множества ивовых прутьев следующим образом: принесши большие связки прутьев и положив их на землю, они раскладывают их порознь и затем, перекладывая прутья по одному, гадают; произнося предсказания, они вместе с тем снова собирают прутья и раскладывают их поодиночке. Таков у них исконный способ гадания". Среди гадателей существовала определенная иерархия - трое из них считались главными.

Скифские гадатели, по-видимому, имели черты сходства с жречеством других иранских народов. На золотой пластинке из Амударьинского клада изображен жрец, который держит в руке прутья или палочки. Можно напомнить также про магов Мидии и Персии, "поющих молитвы и держащих в руках пучок тонких тамарисковых ветвей". Маги, по тому же Страбону, произносят заклинания "держа перед огнем связку прутьев".

Черты, роднящие скифских гадателей с магами, очевидно, не остались не замеченными и в древности. В схолии к "Поэме о зверях" Никандра отмечается, что "маги и скифы гадают по мириковому дереву. Динон в первой книге третьей части говорит, что и индийские предсказатели гадают по палочкам". Подобные параллели важны, потому что косвенным образом подтверждают высокие социальные позиции скифского жречества. Ведь привилегированное положение жречества в древнем Иране известно слишком хорошо, чтобы была необходимость напоминать о нем особо.

Вероятно, помимо знареев и гадателей в Скифии существовали и другие категории жречества. В частности, жрецами могли быть стражи священного золота. Предположение о том, что в отправлении культа непосредственное участие принимали цари и другие представители светской аристократии, также не лишено оснований.

Приведенные материалы показывают, что сомнения в существовании у скифов довольно влиятельной духовной прослойки едва ли оправданны. Отсутствие, по словам Геродота, в Скифии храмов и алтарей не является решающим аргументом, как и, по-видимому, слабая дифференциация между собственно жреческими и гадательскими функциями. Надо помнить, что Геродот смотрел на скифскую религию глазами эллина. К тому же слова Геродота нельзя понимать буквально. Действительно, у скифов не было храмов и алтарей, подобных греческим. Однако сам же историк отмечает, что в каждом доме было святилище Ареса. По Лукиану, в Скифии имелся храм в честь божеств, отождествлявшихся греками с Орестом и Пиладом. Наконец, можно напомнить, что некоторые греческие святилища в Северном Причерноморье были воздвигнуты на месте более древних местных. Сравнительно-этнографический материал также свидетельствует о том, что выделение жречества как особого сословия или корпорации происходит в эпоху разложения первобытнообщинных отношений⁶.