3. Семантическая структура текста

Текст – это линейно организованная знаковая структура, в которой многоплановой организации означающего соответствует многоплановая организация означаемого. Текст служит знаком превращения внешней речи во внутреннюю, внутренней речи в мышление и наоборот, знаком превращения мышления во внутреннюю речь, а внутренней речи во внешнюю речь. Каждому из этих процессов соответствует своя семантика, поэтому семантическая структура текста включает в себя три основные структуры: информативную структуру (структуру внешней речи), ментальную структуру (структуру внутренней речи), когнитивную структуру (структуру мышления).

Информативная структура содержит в себе три уровня, соответствующих трём основным уровням языковой системы. Этими уровнями являются семантический уровень, синтаксический уровень и фонетический уровень. Эти три уровня находятся между собой в инвариантно-вариантных отношениях (принцип А.И.Новикова). Это означает, что одна семантическая структура может быть выражена в двух и более синтаксических структурах. Например, семантическая ситуация обогрев земли солнцем может быть представлена в следующих синтаксических конструкциях: солнце греет землю, земля обогревается солнцем, обогрев земли солнцем. В свою очередь, одна синтаксическая структура может быть по-разному выражена фонетически, при этом образуются разные семантические структуры. Например, Сегодня прекрасная погода. В повествовательном предложении пониженным тоном произносится слово, несущее логическое ударение сегодня или прекрасная). Сегодня прекрасная погода? Повышенным тоном произносится слово, несущее логическое ударение. Сегодня прекрасная погода! В восклицательном предложении повышенным тоном произносится не только слово, несущее логическое ударение, но и все последующие слова. Таким образом, семантический, синтаксический и фонетический ярусы информативной структуры текста находятся между собой в инвариантно-вариантных отношениях.

Ментальная структура текста выражает семантику внутренней речи. Она содержит 4 семантических яруса по числу компонентов речевой коммуникации. Компонентами речевой коммуникации являются говорящий, слушающий, объект речи (в роли которого выступают материальные явления или текст, излагающий какое-либо содержание), а также сам формируемый текст.

Объект речи может быть представлен его денотативно-предикативным смыслом. Говорящий отвечает за логику построения смысла текста. Слушающий оценивает смысл текста. Такой смысл может быть назван аксиологическим. И, наконец, формируемый текст выступает в качестве символа своего смысла. Таким образом, ментальная структура включает в себя 4 смысловых яруса: денотативно-предикативный, логический, аксиологический, символический.

Денотативно-предикативный ярус по отношению к семантическому ярусу выступает как инвариант по отношению к вариантам. Пример: Сани мчатся с горы и Сани катятся с горы. Глаголы мчаться и катиться имеют разные значения, но в указанном значении обозначают одинаковый смысл. Вася женится на Лиде. Лида выходит замуж за Васю. Значения у данных слов различны, но смысл один - идёт свадьба.

Денотативно-предикативный смысл может быть преобразован в логический. Например, Лермонтов писал замечательные стихи. Лермонтов - замечательный поэт. Чтобы быть поэтом надо писать стихи, при этом замечательные. Смысл обоих предложений, в целом, сходен, но, разумеется, писать стихи ещё не значит быть поэтом. Иначе говоря, денотативно – предикативный и, соответствующий ему логический смысл, не вполне эквивалентны друг другу.

В любом предложении содержится оценивающий смысловой компонент. Чаще всего он содержится в пресуппозиции. Например, Сегодня хорошая погода (а не вчера). Сегодня хорошая погода (а не плохая). Однако в случае, когда употребляется слово с переносным значением оценочность (аксиологичность) выражается явно. Тропинка идёт через поле (идёт, как человек). Тропинка ведёт через поле (ведёт, как поводырь). Тропинка вьётся через поле (как лента, вьюн, змея). Тропинка тянется через поле (как резина).

В тексте обязательно присутствуют компоненты, выражающие символический смысл. Символический смысл бывает трёх видов: бытовой, общекультурный и художественный. Для каждого человека всё, что окружает его в быту, имеет символический смысл. Так, для плохо видящего человека очки имеют больший смысл, чем для хорошо видящего человека. Мы начинаем осознавать настоящий смысл простой авторучки, если она теряется, и мы не можем найти ей замену. Автомобиль для одного человека является символом несбыточной мечты, для другого – средством передвижения, для третьего – символом роскоши, престижа, для четвёртого – символом опасности и т.д. Фактически, символами являются любые предметы, окружающие нас. Следовательно, символами являются и слова, называющие эти предметы.

В качестве общекультурных символов, как уже говорилось выше, выступают образы фольклора, названия цветов, деревьев, животных, птиц и т.д.

Особую роль в литературе играют художественные символы. Художественные символы могут заимствоваться писателями из фольклора, но выдающиеся писатели создают художественные символы сами. С помощью данных символов меняется отношение людей к природе и обществу. Например, в древнерусской литературе слово море (вода) было символом безвестной гибели. Мы до сих пор говорим как в воду канул о пропавшем без вести человеке. В «Слове о полку Игореве» сказано, что воины этого князя «в море погибоша», но сейчас уже известно, что войско этого князя погибло в районе Славянских озёр и реки Макатихи. Начиная с А.С.Пушкина слово море постепенно приобретает новые символические значения. В ранних стихах у А.С.Пушкина море – это желаний и надежд томительный обман. Поздний А.С.Пушкин призывает волны разрушить гибельный оплот. Море становится символом мятежа. У М.Горького в «Песне о буревестнике» море – символ революции.

Гроза, начиная с древних времён и кончая началом XIX века в русской литературе была символом угрозы со стороны богов или общества. Уже у А.С.Пушкина гроза начинает выступать как символ свободы (см. стихотворение «Кто волны вас остановил»). Оригинальное переосмысление символики слова гроза предложил Ф.И.Тютчев. В стихотворении «Весенняя гроза» само это явление становится символом весеннего и радостного обновления.

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний первый гром,

Как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые,

Вот дождик брызнул, пыль летит.

Повисли перлы дождевые,

И солнце нити золотит.

Вдали бежит поток проворный,

В лесу не смолкнет птичий гам,

И гам лесной, и шум нагорный, -

Все вторит весело громам.

Ты скажешь, ветреная Геба,

Кормя Зевесова орла,

Громокипящий кубок с неба,

Смеясь, на землю пролила.

Гроза – не угроза богов, а весенняя юношеская радость.

Незнание символа или неумение его обнаружить в художественном тексте сопровождается непониманием художественного произведения. Например, Н.А.Некрасов пишет

Вчерашний день,

Часу в шестом,

Я вышел на Сенную.

Там били женщину кнутом,

Крестьянку молодую.

Вопрос в том, каково преступление этой женщины: если преднамеренное убийство, то битьё – не самое сильное наказание. В тексте есть символ – Сенная площадь, на которой наказывали за недоимки. Современникам Н.А. Некрасова, а также учащимся средних школ XX века было известно, что на Сенной площади в Петербурге наказывали тех крестьян, которые вовремя не отдавали барину сельского налога – недоимок. Налог этот был равен одной десятой дохода крестьянина от урожая (для сравнения, укажем, что минимальный современный налог в нашем Отечестве равен 13 %, то есть больше одной десятины). Указание на то, что на Сенной избивали за недоимки, содержалось в примечании к учебнику русской литературы. Известно было также, что землю в то время давали только мужчинам, следовательно, в случае недоимок, наказывать должны были мужчин. Почему же наказывают женщину? Ответ мог быть только один: муж этой молодой крестьянки скончался внезапно, а она не сумела вспахать поле, засеять его, собрать урожай, продать его и заплатить налог. То есть эту молодую крестьянку наказывали не за преступление, не за нарушение своих обязанностей, а за ее горе – смерть мужа. Таким образом, за описываемой сценкой стоял социальный факт – жестокое, несправедливое наказание невиновной. Ключом к раскрытию этого факта был символ – Сенная площадь.

У русских писателей много разных символов. Так, у Л.Н.Толстого чертополох – символ стойкости, дуб – символ вечного обновления жизни; у Ф.М.Достоевского паук – символ уродств жизни и т.д. Например, у наиболее парадоксального русского писателя Антона Павловича Чехова отрицательные герои на поверку оказываются положительными, а, казалось бы, положительные – отрицательными. И об этом не говорится прямо, а лишь сопоставлением, намеком, каким-то одним словом. Так, рассказ – «Монтигомо – Ястребиный коготь» – повествует о том, как в благополучной семье, где родители любят детей, а дети – родителей, появляется вздорный мальчишка, который за одну ночь уговаривает всех детей бежать в Америку, которая находится совсем рядом, а в ней есть индейцы, а также диковинные растения и животные. Мальчишку кто-то предает, утром родители детей отчитывают его, приходит его мать – серенькая кухарка – и уводит ребенка. На прощание мальчишка незаметно передает одной из девочек записку, в которой сказано, что он надеется встретить ее там, куда они хотели бежать. И подпись: Монтигомо – Ястребиный коготь. Казалось бы, вздорный и неуправляемый мальчишка. Но герой романа Вениамина Каверина «Два капитана», путешественник капитан Татаринов, который погиб в северных льдах, писал своей невесте и жене письма и подписывал их словами Монтигомо – Ястребиный коготь.

В рассказе «Душечка» молодая девушка выходит замуж, она искренне любит своего мужа, старается проникнуть в тайны его профессии, что вызывает усмешки у друзей мужа. Муж умирает, а она выходит замуж за другого, и другого старается любить так же, как и первого. Умирает и второй. Она выходит замуж за вдовца с детьми и старается любить нового мужа и его детей как своих. Печально завершается этот рассказ. Женщина испекла пирожки для своего пасынка-гимназиста, а он отказывается их есть, грубит ей и спешит в гимназию. Она видит, что у него оторвалась пуговица, и хочет ее пришить, а он убегает от нее. Рассказ завершается трогательной сценой: бежит по улице гимназист, а за ним с тарелочкой в одной руке, пуговицей и иголкой с ниткой в другой спешит его новая, презираемая им мать. Образ Душечки у литературоведов, бывших и нынешних, воспринимается резко негативно, но символы – тарелка с пирожками, пуговица и иголка с ниткой – говорят о другом: героиня рассказа – женщина высоких человеческих качеств.

Символом в текст е может служить текст из другого художественного произведения. До сих пор вызывает споры образ Сатина в пьесе А.М. Горького «На дне». О героях своей пьесы А.М. Горький говорил, что они безнадежны. Однако со временем образ босяка Сатина стал восприниматься как героический. Способствовал этому его знаменитый монолог о Человеке:

«Что такое человек? …Это не ты, не я, не они … нет! Это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет …в одном! Все – в человеке, все для человека! …Чело-век! Это – великолепно! Это звучит… гордо!» Ночлежники поют песню «Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно…»

Горький говорил, что у него в пьесе нет положительного героя. Однако, судя по монологу, Сатин – человек, способный подняться со дна человеческой жизни. Но вот удавился человек, товарищ Сатина по ночлежке – актер. И у Сатина, который мог произнести возвышенный монолог во славу Человека вообще, не нашлось нескольких теплых слов в память о конкретном человеке. Пьеса заканчивается циничной репликой Сатина: «Эх…Испортил песню…дурак». Такую фразу мог произнести только душевно опустошенный и циничный человек. Кстати, монолог Сатина – это почти дословная передача монолога Фомы Опискина из повести Ф.М.Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели»: «Я кричу: дайте мне человека, чтоб я мог любить его, а мне суют Фалалея!».

Образы Сатина и Фомы Опискина роднит то, что они могут любить Человека вообще (то есть свои разговоры о Человеке), но не в состоянии полюбить конкретного человека. А.М. Горький предупреждает: появятся в XX веке циники, спекулирующие на возвышенных словах о человеке вообще и унижающие конкретного человека. Его предостережение не было понято современниками и потомками. Пьеса «На дне» усилиями К.С. Станиславского

стала гимном возрождения босяка Сатина к вершинам человеческого духа.

Об А.А. Блоке сложилась слава как о поэте Прекрасной Дамы. При этом читатели, как правило, ориентировались на внешнее денотативно-предикативное описание, не делая попыток разыскать символический смысл. Символика А.А. Блока своеобразна. Если у А.С. Пушкина денотативно-предикативное и символическое содержания подкрепляют друг друга, то у А.А. Блока они чаще всего находятся в оппозиции друг к другу. Рассмотрим несколько примеров. Вот стихотворение «О доблестях, о подвигах, о славе…». Поэт сидит перед фотопортретом своей возлюбленной и погружается в размышления:

О доблестях, о подвигах, о славе

Я забывал на горестной земле,

Когда твое лицо в простой оправе

Передо мной сияло на столе.

Далее поэт придается горестным воспоминаниям о том, как его любимая, закутавшись в синий плащ, ночью ушла от него. Он произносит множество прекрасных слов о своей любимой, но последние две строки стихотворения резко опрокидывают все перед этим сказанное:

Твое лицо в его простой оправе

Своей рукой убрал я со стола.

Поэт понимает, что этот портрет стал уже символом прошлого («Все миновало, молодость прошла…»), и он перестает быть для него символом преклонения. Тем, что он убирает этот портрет, поэт порывает с прошлым.

Другое стихотворение «Девушка пела в церковном хоре…»:

Девушка пела в церковном хоре

О всех усталых в чужом краю,

О всех кораблях, ушедших в море,

О всех, забывших радость свою.

Девушка в своей песне обещает всем,

…что радость будет,

Что в тихой заводи все корабли,

Что на чужбине усталые люди

Светлую жизнь себе обрели.

Голосу девушки противопоставляется плач ребенка у Царских Врат, то есть того места, где совершаются тайны, раскрывающие подлинный и безрадостный смысл бытия:

…у Царских Врат,

Причастный Тайнам, - плакал ребенок,

О том, что никто не придет назад.

Символы «девушка – ложь» и «ребенок – правда» противопоставляются А.А. Блоком.

Знаменитое стихотворение А.А. Блока «Незнакомка», казалось бы, говорит о безграничном восхищении поэта неожиданно увиденной им прекрасной женщиной. Однако масса символов, разбросанных по всему тексту, заставляют подозревать другой, тайный смысл стихотворения. Событие – встреча поэта с женщиной – происходит в ресторане, вечером. Но ресторан находится на окраине города. В ресторане «правит выкриками пьяными Весенний и тлетворный дух». Становится понятно, что речь идет не о фешенебельном ресторане, а о грязном кабаке. В помещении появляется прекрасная женщина. Она «…без спутников, одна. Блестя шелками и туманами, она садится у окна». Едва ли обычная женщина будет ходить по ресторанам, а тем более, по кабакам, одна. «И веют древними поверьями» - строка рассчитана на интеллектуала, который знает, что в древности основной профессией женщины было то, что сейчас называется проституцией. Далее идет описание одежды вошедшей женщины:

И веют древними поверьями

Ее упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

Русские дворянки одевались изысканно, но просто. Они не надевали массу колец на свои руки (так поступали купчихи или путаны, им надо было показать встреченным мужчинам, что она дорогая, а не дешевая). Дворянки не надевали на себя множество украшений, достаточно было одного маленького бриллианта, они не надевали шляп с траурными перьями. Все это – одеяния Сонечки Мармеладовой. Достаточно вспомнить горестные рассуждения старика Мармеладова, что теперь его дочь, которая вышла на панель, не может одеваться просто. А в ресторане-кабаке «…пьяницы с глазами кроликов In vino veritas! кричат». Понятно, что они кричат нечто такое, чего нельзя выразить русским литературным языком: приходится прибегать к латыни. И поэт понимает, что эта прекрасная женщина, которой он восхищен, ночью ляжет под пьяницу с глазами кролика. Перенести этого в трезвом уме невозможно. Для этого надо напиться и забыться: «…ты право, пьяное чудовище! Я знаю, истина – в вине».

Огромный общественный резонанс получило в свое время стихотворение А.А. Блока «На поле Куликовом». Вообще поэзия Серебряного века была целиком символичной. В ней символическая семантика затмевала семантику денотативно-предикативную. Это стихотворение является пророческим. В 1908 году оно предсказало то, что будет происходить в России после 1917 года, а в нынешнее время, судя по всему, оно предсказывает то, что ждет Россию в будущем:

Река раскинулась. Течет, грустит лениво

И моет берега.

Над скудной глиной желтого обрыва

В степи грустят стога.

О, Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

Наш путь – стрелой татарской древней воли

Пронзил нам грудь.

Наш путь – степной,

наш путь – в тоске безбрежной,

В твоей тоске, о, Русь!

И даже мглы – ночной и зарубежной –

Я не боюсь.

Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами

Степную даль.

В степном дыму блеснет святое знамя

И ханской сабли сталь.

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль…

И нет конца! Мелькают версты, кручи…

Останови!

Идут, идут испуганные тучи,

Закат в крови!

Закат в крови! Из сердца кровь струится!

Плачь, сердце, плачь…

Покоя нет! Степная кобылица

Несется вскачь!

По воспоминаниям В.В. Маяковского, это стихотворение любили и белые, и красные. У многих славянских народов, скорее всего и у русских в древности, образ жизненного пространства был замкнутым и цикличным. Литературный герой в конце концов возвращался к тому месту и к тому состоянию, из которого он начинал свой путь. Но в дальнейшем образ России стал ассоциироваться у русских писателей с образом безграничности и бесконечности. Примером может служить образ птицы-тройки из «Мертвых душ» Н.В. Гоголя. Птица-тройка несется по прямой в бесконечность: «Русь, дай ответ! Не дает ответа…И несется вдаль, вдохновенная Богом».

Характерным образцом поэзии Серебряного века выступают футуристические стихи раннего В.В. Маяковского, где символическое содержание фактически заменяет собой изображение реальной действительности. При обычном взгляде на фабричную трубу мы видим, что из нее идет дым, а у В.В. Маяковского труба всасывает в себя воздух, лишая людей кислорода. Для рядового прохожего городовой стоит на перекрестке, а В.В. Маяковский рыдает по поводу того, что перекресток распял городового. Поэзия у него – дочь Луны, флейта – символ позвоночника, обычные предметы и действия приобретают у него неожиданный смысл:

Я сразу смазал карту будня

Плеснувши воду из стакана.

Я начертал на блюде студня

Косые скулы океана.

На чешуе жестяной рыбы

Прочел я зовы новых губ.

А вы ноктюрн сыграть смоги бы

На флейте водосточных труб?

В силу необычайной образности некоторые стихи В.В.Маяковского не могут быть поняты без специального анализа смысла. Он был одним из самых непонятых русских поэтов. Появилась целая когорта художников, писателей и литературоведов, обильно поливающих его грязью (И. Глазунов, Ю. Карабчиевский и др.). В качестве примера аморальности поэта и порочности его поэзии приводились и следующие строки:

Я люблю смотреть, как умирают дети.

Вы прибоя смеха мглистый вал заметили

За тоски хоботом?

А я –

В читальне улиц –

Так часто перелистывал гроба том.

В своих воспоминаниях Илья Эренбург рассказывал, что над кафе «Бродячая собака» на Невском проспекте висел плакат «Маяковский: я люблю смотреть, как умирают дети…». Испуганные и возмущенные прохожие переходили на другую сторону проспекта. Писатель и критик 90-х годов XX века В. Карабчиевский в своей книге «Воскресение Маяковского», приведя эти строки, отказал Маяковскому в праве называться поэтом. Критик считал, что Маяковский – бандит и маньяк.

Допустим, и в самом деле поэт любил смотреть, как умирают дети. И при этом хохотал («Вы прибоя смеха мглистый вал заметили…»). Но при чем тут хобот тоски, и читальни улиц, и гроба том? Ведь не в гробах же дети умирали. А дальше еще непонятней: поэт говорит о своей пролитой крови. Явно, здесь что-то не то. Ключом к отгадке вышеприведенных строк служит фразеологизм «в нем (в ней) умер ребенок», то есть он стал взрослым (она стала взрослой). Смысл стихотворения сразу становится ясным. Поэт говорит о своей поэтической судьбе, о своем даре видеть, что будет с людьми, когда они из детей превратятся во взрослых: «Я люблю смотреть, как люди взрослеют. Это и радостно, и печально. Даже гуляя по улицам и глядя в лица людей, я пытаюсь угадать («прочитать»), что с ними будет потом». В.В. Маяковский достиг совершенства в предсказании судеб людей. Многие его предсказания о знакомых ему людях сбылись. Сбылась и предсказанная им самим его собственная судьба…

В дальнейшем, уже в советской поэзии, символика стала распространяться на основных героев. Чапаев – это символ, Павка Корчагин – символ, Василий Теркин – символ, молодогвардейцы – символы, профессор Вихров из романа Л. Леонова «Русский лес» – символ ума и благородства, профессор Грацианский, его оппонент – тоже символ, только злой и антиумный. Русские поэты советской поры довольно смело вводили в свои произведения новое символическое осмысление. Например, для обыденного сознания символами войны являются самолеты, танки, катюши, пушки, автоматы, гранаты, и прочий инвентарь вооружений. Как пела знаменитая в свое время певица Жанна Бичевская: «рисуют мальчики войну, рисуют танки и катюши, висят во всю листа длину снаряды, желтые, как груши». Это восприятие символики войны со стороны мальчиков, не участвовавших в сражениях. А какова символика войны с точки зрения окопного боевого солдата? Эту символику очень хорошо изобразил А.Т. Твардовский в своей поэме «Василий Теркин»:

На войне, в пыли походной,

В летний зной и холода,

Лучше нет простой, природной –

Из колодца, из пруда,

Из трубы водопроводной,

Из копытного следа,

Из реки, какой угодно,

Из ручья, из-подо льда,-

Лучше нет воды холодной,

Лишь вода была б – вода.

На войне, в быту суровом,

В трудной жизни боевой,

На снегу, под хвойным кровом,

На стоянке полевой, -

Лучше нет простой, здоровой,

Доброй пищи фронтовой.

Важно только, чтобы повар

Был бы повар – парень свой;

Чтобы числился недаром,

Чтоб подчас не спал ночей, -

Лишь была б она с наваром

Да была бы с пылу, с жару –

Подобрей, погорячей;

Чтоб идти в любую драку,

Силу чувствуя в плечах,

Бодрость чувствуя. Однако

Дело тут не только в щах.

Жить без пищи можно сутки,

Можно дольше, но порой

На войне одной минутки

Не прожить без прибаутки,

Шутки самой немудрой.

…А всего иного пуще

Не прожить наверняка –

Без чего? Без правды сущей,

Правды, прямо в душу бьющей,

Да была б она погуще,

Как бы ни была горька.

Вода, пища, шутка и правда – вот символы военной жизни для фронтовика-солдата, который не наблюдает войну со стороны, а трудится и живёт в войне.

Учет символических значений очень важен при переводе. Перевод художественных произведений призван донести до читателя художественные ценности другого народа. Наши отечественные переводчики достигли в этом искусстве больших успехов, но, как показывает практика, в литературном переводе обычно сохраняется его денотативно-предикативное содержание и вносится новая, традиционно русская символика. Характерен перевод знаменитого восьмистрочного стихотворения И. Гёте «Wanderers Nachtlied» (Ночная песнь странника):

Wanderers Nachtlied

Uber allen Gipfeln

Ist Ruh,

In allen Wipfeln

Spürest du.

Kaum einen Hauch.

Die Vögelein schweigen im Walde.

Warte nur, balde

Ruhest du auch (1780)

Дословный перевод не доносит до читателя сути его содержания. Над всеми вершинами покой. В макушках деревьев лёгкое дуновение. Птички смолкли в лесу. Подожди немного, и ты тоже уснёшь.

Семантика такова, что Гете сумел включить в это коротенькое стихотворение три смысла.

Первый образный смысл заложен в основной пресуппозиции стиха. Молодой Гёте после смерти своей любимой сестры Карнелии отправился в путешествие по горам Тюрингии, остановился в охотничьем домике, но долго не мог уснуть. Он написал на деревянной стене домика свое стихотворение, шутливое пожелание себе спокойной ночи. Слово warte «ждать» этимологически родственно слову «время». Личностный смысл последних строк: «не торопи время, не думай о бессоннице, и ты скоро уснешь».

Второй смысл стихотворения Гете связан со способом лингвистического выражения содержания. В немецком языке слово gipheln означает просто «вершины», а не «горные вершины». Можно это слово понимать и как «вершины гор», и как «небеса», и как «Всевышний, веление рока, высшее предназначение». Это же слово gipheln в контексте означает также «достижение высшей точки (апогея), вершины творчества, осуществление значительных дел на высшем уровне». В самом содержании стихотворения не говорится, какое время суток описывается, если бы не заголовок Nachtlied («Ночная песнь»). Противопоставление заголовка содержанию стиха создает дополнительный, потенциальный смысл (ночная песнь – последняя предсмертная песнь). «Да, на земле ночь, путешественнику хочется спать, но он не может уснуть из-за бессонницы» - говорит исходное содержание стиха. «Покой – высшее предначертание небес. Когда он спускается на землю, то ему все подвластно – и земля, и люди. В конце концов, они все обретут вечный покой, и ты, странник, не исключение», - говорит переносный, второй поэтический смысл стихотворения Гете. Ночь как описываемая реальность – это просто ночь, время суток и не более того. Но ночь как ночная песнь странника (сравни, лебединая, последняя песнь) – это вечный покой. Не случайно слово Ruhe (Ruh’) может обозначать не только тишину, но и смерть. Сравни die ewige Ruhe – «вечный покой». Аналогично и в русском языке «вечный покой» - это смерть, «вечная тишина» - это гармония природы, невозмутимость, а «вечный отдых» – долгожданный покой, отдохновение. Поэтому М.Ю. Лермонтов, передавая немецкое слово ruhest «успокоишься» (или даже «упокоишься») русским словом «отдохнешь», сместил поэтически (символически) акцент своего перевода и создал новый поэтический смысл:

Горные вершины

Спят во тьме ночной,

Тихие долины

Полны свежей мглой;

Не пылит дорога,

Не дрожат листы…

Подожди немного,

Отдохнёшь и ты.

«Отдых» здесь не «вечный покой», а «блаженство». Символ отдыха-блаженства характерен именно для русской поэзии. Достичь блаженства после долгих, тяжких трудов – заветная мечта русского человека. Вспомним у Н.М. Языкова: «Там, за далью непогоды, есть блаженная страна, не темнеют неба своды, не проходит тишина…» («Пловец»).

Третий смысл гетевского стиха, невообразимо короткого для такого многослойного содержания, связан с тем, что живой Гете не может примириться со смертью. Чувство жизни противится ей. Такой символический смысл задается самой спецификой немецкой поэзии и немецкого языка, отличающихся резкой динамикой, не свойственной русскому языку и русской поэзии, например, немецкое служебное слово Nur передается русскими частицами «только», «лишь», «-ка», «же», имеющими значение ограничительности. Но немецкий эквивалент характеризуется не только категоричной ограничительностью, а и предупреждением, побуждением (или даже понуждением). Например, nur Mut – «смелей», sich nur – «посмотри-ка», lab doch nur – «да оставь же!», na warte nur – «ну погоди, ну, остановись же». В предпоследней строке стихотворения Гете отчетливо звучит голос предостережения. Философским размышлением о близком вечном покое противопоставляется другой, глубинный смысл фразы «остановись, не торопись, подожди, еще успеешь отдохнуть». Здесь вступает в свою роль и различие русского и немецкого лингвистического менталитета по отношению к смерти. Русский человек по отношению к смерти чувствует себя пассивным, а смерть – активна. Мы говорим «смерть пришла», «он ждал смерти». В немецком лингвистическом менталитете человек активен, а смерть пассивна, немец не ждет смерти, а идёт к ней. Если русскому человеку, который ждет смерти, сказать «жди», то он поймет это так, что ему нужно терпеливо ждать смертельного исхода. Если же немцу, который ищет смерти, сказать «жди» (vwarte nur), то он поймет это так: «подожди, не спеши, прекрати искать смерть». Именно этот смысл и реализован, в конечном счете, в стихотворении Гете. Исходя из выявленного понимания заключительного смысла миниатюры Гете, можно предложить такой ее перевод:

С высот спускается

Покой.

Объяты кроны

Тишиной.

Не колышет ничего,

Смолкло в чаще птичье племя,

Подожди, ещё не время

Для покоя твоего.

Трагизмом наполнено стихотворение-перевод другого русского поэта М.Л.Михайлова:

Ты небесный, ты святой,

Все печали утоляющий,

Изнуренному борьбой

Облегченье посылающий.

Утомителен мой путь,

Край далек обетованный…

Мир желанный,

Снизойди в больную грудь.

Символика этого стихотворения и его поэтический смысл сопряжены с личной трагической судьбой поэта и обстановкой физического, морального и общественного удушья, которые царили во второй половине девятнадцатого – начале двадцатого века в России. Измученный невзгодами жизни и тяжелой, изнурительной болезнью (туберкулезом), М.Л. Михайлов создал из перевода Гете стихотворение-молитву, заголовок которого предрекает самому поэту последний покой. Но пока еще живой поэт надеется на «мир желанный». Это либо скорая и легкая смерть, либо исцеление от недуга, а для всех мучающихся странников бедной, больной России – «край обетованный».

Знаменитый казахский поэт Абай, сотворив как бы перевод с лермонтовского перевода, так же сохранил денотативно-предикативный смысл стихотворения и придал ему новый символический смысл. Человеку может быть хорошо, может быть плохо. В любом случае он должен сохранять свое достоинство, или терпение (сабыр). В этом его счастье.

Түнгi тау

Каранғы түнде тау қалғып

Үйкыға кетер балбырап

Даланы жым-жырт, дал-сал қып

Түн басады салбырап.

Шаң шығармас жол дағы

Сiлкiне алмас жапырақ

Тынышығарсың сен-дағы

Сабыр қылсаң азырақ.