Лекция 2. Сакральный образец как указание идеальной цели истории («Сказание о Борисе и Глебе»).
Истоки разразившейся после смерти князя Владимира усобицы исследователи усматривают в том, что князь назначил своим преемником сына от брака с гречанкой Анной (по версии ПВЛ – болгарыни) – Бориса. Тем самым пренебрег традиционным правом наследования княжеского стола старшим сыном. Старшим же был Святополк.
Если Борис, как говорит летопись, был особенно любим своим отцом, так что Владимир задумал провозгласить его наследником еще при своей жизни (по примеру византийских василевсов), то Святополк был им особенно не любим, так как считался «сыном двух отцов». Его матерью была жена Ярополка, убитого во время захвата Владимиром Киева. Владимир взял себе жену брата, она же уже имела во чреве. Т.о. происхождение Святополка было сомнительным.
То, что Святополк не был чтим отцом, доказывает распределение городов Владимиром между своими сыновьями: Вышеслав – в Новгороде, Изяслав – в Полоцке, Святополк – в Турове, Ярослав – в Ростове…» После смерти старшего Вышеслава
Ярослав переведен в Новгород, Борис – в Ростов. Старший Святополк – обделен, попрано его право «старейшего» из братьев.
После смерти отца Святополк восстанавливает свои права, занимает киевский престол и начинает избиение братьев – Бориса и Глеба.
О роли Ярослава Мудрого – в этих событиях. Сейчас часто вспоминают исландскую «Сагу об Эймунде», которая изображает Ярослава-Ярицлейва коварным и ничтожным правителем, чьи наемники-варяги убили превосходящего его могуществом Бурислейва-Бурицлава лишь благодаря героизму Эймунда. Эта сага спровоцировала подозрения о заговоре Ярослава против своих братьев. Но, как справедливо заключает В.Я.Петрухин, «сага, возвеличивающая собственного героя-варяга, ничуть не меньше «тенденциозна», чем летописец, использующий княжеское предание». Эймунд как настоящий варяг переходил от князя к князю, жалуясь на то, что мало платят.
Нельзя не согласиться с Петрухиным: «Предположение о кощунственном поведении не только самого Ярослава, но и агиографов, свидетельствующих о почитании им святых братьев, представляется чрезмерным». Обвинение агиографов (а Борисоглебский цикл единодушно толкует события) в прямой фальсификации – недоразумение и остается на совести историков.
Контраргументы. Отношения Ярослава с отцом – довольно непростые. Ярослав – сын Рогнеды, однако не отправлен в Полоцк, а, напротив, отмечен князем Владимиром, давшим ему сначала Ростов, а потом Новгород – старейшие и сильные города. Ссора с отцом – Ярослав отказался платить дань Киеву, и Владимир готов был идти в поход на Новгород, но неожиданно умер. Факт, очевидно, свидетельствующий о том, что Ярослав пытался довольно прочно обосноваться в Новгороде и не думал о киевском наследстве. Убивать Бориса и Глеба
Известия о смерти братьев Бориса и Глеба пришли ему в ситуации кризиса: новгородцы побили варягов-наемников, прогнали их, Ярослав же иссек зачинщиков этой брани (бояр) и остался без дружины. Для осуществления заговора это очень неподходящая ситуация. Ярослав был захвачен врасплох. Новгородцы простили его, и организовали поход на Киев (с тысячей наемных варягов).
Такова историческая ситуация. Как она семиотизируется в одном из самых интересных текстов Борисоглебского цикла – в «Сказании о Борисе и Глебе».