УСТОЙЧИВОСТЬ И ИЗМЕНЧИВОСТЬ КУЛЬТУР

УСТОЙЧИВОСТЬ И ИЗМЕНЧИВОСТЬ КУЛЬТУР: ТРАДИЦИЯ, ИННОВАЦИЯ, ЗАКОН

В.М. Кулемзин Томский государственный университет

Рассматривается диалектика традиционного и инновационного в общественном развитии, в развитии культуры. Показано, что определенное соотношение между традиционным и инновационным является необходимым условием устойчивого развития общества. Показана зависимость влияния инноваций от их характера: для сохранения устойчивого развития общества необходимо, чтобы инновации не выводили за пределы предшествующего пространства культуры.

Даже не имеющий отношения к этнографии и культурологии человек хорошо знает, что есть страны, которые трудно вывести из состояния равновесия. Говоря языком науки, мы имеем дело с культурой как жизнеобеспечивающей системой довольно устойчивой: ее можно сравнить со слаженным оркестром, репертуар которого давно отрепетирован, все партии отработаны. Стоит только во время исполнения ввести в оркестр какой-либо новый инструмент, - конец слаженности, сразу начнется диссонанс. Опять же, говоря языком науки, если система теряет устойчивость, ее поведение становится непредсказуемым. Так и государства, общества, системы, культуры бывают предсказуемы, а бывают непредсказуемы. В своих повестях известный журналист-востоковед и, кстати, хорошо знающий Запад В. Овчинников специально акцентировал внимание на этом. Что касается специальной литературы, то ее очень много. В ней речь идет о значении традиций и инноваций. Слово traditio в переводе с латинского буквально означает "передача" (то есть то, что старшее поколение передает младшему в виде знаний, обычаев, правил, жестов и т.д.). Слово innovatio означает обновление, то есть то, что входит в культуру как ранее отсутствовавшее. Оно может формироваться внутри культуры и может поступать извне. Науке это было известно давно, но лишь сравнительно недавно ученые обратили внимание на то, что традиция и инновация являются для культуры столь важными составляющими, что без них культура как организованная система просто не существует. Как не существует электрическое или магнитное поле без положительных или отрицательных зарядов, механика - без действия и противодействия, а биологическая жизнь - это процессы усвоения и разложения продуктов среды. Иначе говоря, любая форма существования материи подчиняется самым общим законам философии. Кстати, здесь же обнаруживают себя и такие категории философии, как форма, содержание, причина, следствие и т.д. Ничто в мире не проходит бесследно. Промышленное и индустриальное освоение американского континента, Австралии и особенно Сибири дало результаты не только практического характера. В Сибири сейчас имеют место колоссальные, ранее не виданные во всем мире демографические, культурные, мировоззренческие, экологические изменения. С катастрофической быстротой меняются формы собственности, убеждения, этические нормы, привычки. Теперь это единственная страна в мире, где префигуративные культуры преобладают над постфигуративными. Говоря языком обыденным, изменения во многих регионах происходят быстрее, чем одно поколение сменяется другим (не родители обучают детей поведенческим стереотипам, а наоборот, дети - родителей: мама, не открывай двери незнакомому человеку). В среде охотничье-рыболовческих культур, где испокон веков отношения строились на взаимном доверии, вырабатывается чувство социальной опасности - это одно из средств адаптации. Включение в свою культуру (обиход, хозяйственную деятельность) таких предметов, как капроновые сети, металлическая лодка, подвесной мотор, бинокль, японская портативная рация, бензопила и т.д. - выводят определенное сообщество как сложившуюся систему из состояния равновесия. Все это требует адаптации, формирования адаптационного механизма: не обязательно уметь делать лодку-долбленку, но обязательно надо уметь разобрать и собрать мотор. Однако еще более сложным является мир не вещный (материальный), а духовный. Здесь адаптационный механизм еще более сложен, хотя бы потому, что сопряжен с возможностью и необходимостью выбора: что следует включать из нового в привычную схему жизни, а чего не следует; каковы будут последствия принятия и неприятия? Как избежать этих последствий? Все это в какой-то мере, большой или малой, зависит от человека. Однако есть то, что непредсказуемо ни для рядового члена общины, ни для шамана, сновидца, гадателя, чревовещателя, главы местной администрации. Никто не знает, каковой будет высшая сила - закон. Тем более, к нему не готовят постепенно и последовательно: законы приходят сразу. Когда-то, совсем неожиданно для всех пришел закон, запрещающий ловить нельму, муксуна, осетра, стерлядь. Еще раньше был огласован закон, предписывающий сдать лодки и сети в коллективную собственность, а детей школьного возраста - в интернаты. По закону (не юридическому, а экономическому) лесорубу-вальщику начисляют зарплату тем более высокую, чем большее количество деревьев он свалил. Теперь вернемся к традициям. По традиционным воззрениям селькупов, хаантов, лесных ненцев, манси, щука - это не рыба, а своеобразный кокон мамонта. В старости у нее якобы отрастают рога, и она становится зверем. Встречающиеся в береговых обвалах бивни мамонта - это и есть рога щуки. По этой причине щуку не едят, ибо мамонт несъедобный. Культура оседлых рыболовов базировалась на вылове нельмы и осетровых. Все традиции, нормы, правила, загадки, фольклор, сновидения - то есть мировоззренческий стержень культуры, также составляли представления об этих породах рыбы. Традиционно у этих народов различается личная, совместная и родовая собственность. Личная собственность - это то, что сделано своими руками и что максимально соответствует росту, весу и прочим физическим данным человека. Пользоваться чужими вещами обычай запрещает как не сделанными своими руками: вещь только тогда безотказно служит хозяину, когда он вложил в нее все свое умение и характер. Традиционно лодка, лыжи, сети, охотничий нож, одежда - это личная собственность, которая должна быть отправлена со смертью человека в потусторонний мир. Вещи имеют и множество символических функций, не только утилитарных (практических): это правила изготовления, наследования, дарения, пользования. Именно эти, а не практические функции составляют стержень культуры, придают ей устойчивость и позволяют противопоставить одну культуру другой, то есть различать культуры. Иначе говоря, вещи сакрализованы, поэтому не могут быть объединены, чтобы составить колхозную собственность. В традиционных культурах нет воспитания как отдельного творческого процесса. Тем более нет отдельных видов воспитания: нравственного, физического и т.д., - все это вплетено в повседневную жизнь. Мальчик - это будущий мужчина, то есть рыбак-охотник-оленевод, и всю мужскую работу он должен уметь делать сам. Женщина - это домашняя хозяйка, и она должна уметь готовить пищу, шить, кроить, наносить орнамент, без которого вещь не считается готовой полностью. Девочка - это будущая мать, а мать - будущая бабушка. У каждого - своя скрипка в оркестре и своя партия для исполнения. Интернат разрушал преемственность поколений и дал множество людей так называемых деклассированных, маргинальных, которые не включились ни в индустриальное общество, ни в свою культуру, потому что не научились традиционному. В традиционной культуре лесных народов существует запрет рубить живое дерево, ибо лес - это источник жизни. Эти народы используют сухостой, поэтому вынуждены менять место обитания через каждые 12-20 лет, по мере исчезновения сухостоя. Кстати, полуоседлый образ жизни является механизмом, снимающим противоречие между человеком и природой. У оседлых народов эту роль играют мораль, религия, обычное право. Ясно, что для лесных обитателей передовой вальщик является преступником, а вовсе не героем. Однако развитие любой традиционной культуры людей идет в том направлении, что сама культура превращается в цивилизацию. Это означает смену традиции (неписанного закона) законом писанным, то есть юридически оформленным. Тут мы подошли к самому главному и в то же время пока малоисследованному. Здесь необходим комплексный подход, предполагающий участие этнографов, юристов-правоведов, культурологов. Сложность представляет выяснение причин того, почему не всякая инновация входит в культуру. Многие инновационные элементы очень долго вытесняют традицию, а многие бывают отброшены сразу и традиция продолжает существование. Иначе говоря, культура - это сохранение традиций и успешное преодоление инноваций, правда, не всех, потому что жизнь есть борьба. Если традиция придает культуре устойчивость, то инновация - изменчивость. Не случайно некоторые зарубежные этнологические направления отождествляют понятия "культура" и "традиция". Однако полное отождествление неправомерно: культура содержит еще и инновацию, то есть понятие культуры шире, чем понятие традиции. Традиция - часть культуры. А как же быть с цивилизацией, законом? Здесь серьезные исследования начались всего несколько десятилетий назад, но они уже дают некоторые результаты, необходимые и для науки, и для региональных администраций. Оказалось, что закон становится регулятивным механизмом только тогда, когда является продолжением традиции, ее развитием. Если закон является нововведением, то есть своеобразной инновацией, то он попросту отбрасывается, не воспринимается. Это приводит к формированию большого количества так называемых незаконопослушных граждан, которые и становятся так называемым дестабилизирующим фактором. Каждый из нас может привести свои собственные примеры, но некоторые мы знаем все: вспомним то бескомпромиссную борьбу за сухой закон, то разрушение всяких ограничений в знакомом россиянам питейном деле. Другой пример с обобществлением и приватизацией. Подобные инновации никак не способствует социальной стабилизации. В истории имеются и иные примеры: в Швеции, Японии, Швейцарии и некоторых других странах сама традиция сакральна, некасаема, как остяцкий идол. В Японии, например, сокращению (по закону!) не подлежат члены семьи, если они заняты в любом (государственном или частном) производстве. Вообще надо сказать, в странах Востока гораздо более чтут все, что передает старшее поколение, не говоря уже о самом поколении.