21Fm-72_81 / 1 Тексты лекций / Тема 1 / Т 1 Лекция 4 / Доп материалы / АКУ 3

КРОВЬ И СМЕРТЬ НЕОБЪЯВЛЕННОЙ ВОЙНЫ

Хоронили военного врача Василия Назарчука. Молодого красивого человека, талантливого хирурга, любимца Военно-Медицинской Академии. Гроб с его телом стоял в учебно-лабораторном корпусе. Возле него - мама Анастасия Ефимовна, сестры Видалия и Алла, жена Оксана, дочери - двухлетняя Анна и девятилетняя Катя. Мальчики-племянники Василий и Костя. Вокруг генералы и офицеры, цвет российской медицины, курсанты, в руках - как лоскутки знамени красные гвоздики. Мужская, страдающая тишина. И только горестные причитания русской матери и всхлипы старшей, девятилетней дочери погибшего офицера. Детский ум ещё не может осознать трагедию, ворвавшуюся в их дружную семью. Она то зальётся слезами, протягивая руки к гробу, то вдруг замолкнет, моляще вглядываясь в друзей её папы. Может быть, сейчас раздвинутся их ряды и он выйдет к ней, высокий, спокойный, с ласковой и такой родной улыбкой, и всё станет, как три месяца назад, хорошо и радостно... Как знать, что думает в минуты отчаяния детский ум...

Начальник ВМА, генерал-лейтенант, профессор Б. В. Гайдар говорил тихо, трудно, не как командир, как старший товарищ: "Могу обещать, что сколько бы времени ни прошло, ни его семья, ни его родственники, нами забыты не будут..." Что ещё он мог сказать? Военные люди много говорить не умеют и не любят. Тем более на никем не объявленной войне.

Живые беспомощны перед мертвыми. Потому что даже не могут объяснить, почему они погибли... В каждом прощальном слове преподавателей и коллег просачивались тяжелые мужские слезы. Доктор медицинских наук подполковник А.Б. Сингаевский был руководителем группы, в которую добровольно записался Василий Назарчук, одним из первых видел погибшего друга и помощника после взрыва 2 августа. Прошло столько времени, а он всё не может поверить, что нет больше на земле такого хорошего, нужного всем человека.

- Как нелепо сложилась судьба, как нелепо...- несколько раз повторил Андрей Борисович и замолк.

...Отпевали Назарчука в Николо-Богоявленском морском Соборе, а похоронили его на Большеохтинском кладбище. И здесь надломились силы и воля жены, а теперь уже вдовы Назарчука и боевого его друга по Ханкале, медицинской сестры Оксаны Юрьевны. Целый день она держалась, как могла. И только здесь, у песчаной могилы, заваленной цветами, она вместе со свекровью и старшей дочерью дали волю слезам. Им никто не мешал, офицеры отводили глаза, словно чувствуя за собой вину за гибель своего товарища... Сухой ружейный залп - последняя дань русскому офицеру - разорвал тягостную тишину кладбища.

...Я не мог не подойти к Кате Назарчук. Мне захотелось поговорить с девчушкой просто на отвлечённую тему, успокоить как-то.

- Можно познакомиться с тобой? Я наверно выглядел до неприличия смешным - в таких условиях говорить с ребёнком. Девочка подняла на меня измученный взгляд и приглушённо ответила:

- Меня зовут Катя. А вы кто? Я назвался и добавил:

- А ещё я - дедушка. У меня есть внук Василий. Он, как и ты, будет учиться в третьем класс.

- Вы не можете остановить войну? - вдруг спросила Катя, как будто не слышала моих предыдущих слов.

- Не могу, Катя...

- Неужели никто не может? - губы Кати дрогнули, глаза неотрывно и вопроситель­но смотрели на меня.

Я не знал, что ответить. Да и слов нуж­ных не нашёл. Дети великодушны. Катя ме­ня, наверное, простила за молчание и тихо сказала:

- Я очень папу любила, очень... Мне без него будет плохо...

Она не отрывала глаз от могилы отца, усыпанной цветами, и спросила, отрешён­но и не ожидая ответа:

- Как же остановить войну?.. С ней же нельзя жить...

Она посмотрела на меня горько, с сожалением, и медленно, не сдерживая слез, пошла к маме. А на меня очень внимательно и как-то по-взрослому, изучающе, смотрели её двоюродные братья - Василий и Константин...

Что делать, когда такие люди погибают? Глотать боль и слезы? Как глядеть в глаза тысячам мальчишек и девчонок, оставшихся без родителей, в глаза матерей, лишившихся своих детей? К кому стучаться? К Богу? Он откликается не всегда. К президенту? Вступая в должность, как главнокомандующий, он намеревался победно завершить войну на Кавказе, но она просто перешла в другую форму и продолжается, продолжается, продолжается... К Басаеву с Масхадовым?

За политическую игру власть имущих ежедневно мы кладем на алтарь смерти лучших своих граждан... Сколько золотых, талантливых, нужных народу ребят мы должны ещё потерять? Как в дурной сказке мы ведём на заклание лучших своих детей, чтоб откупиться от чудовищ...

После похорон я разговорился с офицерами, сослуживцами Василия Васильевича Назарчука.

• Он выбрал путь служения людям, служения Отечеству - сказал полковник медицинской службы, профессор Юрий Самохвалов. - Без отца вырос. Сам поднимался в гору, с рядового солдата. Мог стать учёным... Ситуация, когда постоянно гибнут молодые люди - противоестественна. Необходимо политическое решение, чтоб в корне было всё прекращено.

Такие горькие события являются причиной глубинных процессов... Если их не устранить, то при­дётся пожинать плоды и дальше.

• Вася у меня учился, - рассказывает преподаватель военно-полевой хирургии полковник Александр Найдёнов. - В ординатуре сначала. В 2000 закончил... Утрата невосполнимая... Но потери будут продолжаться, если не обратиться к истории Северного Кавказа. Помните, захотел Государь - и русский генерал Ермолов установил на Северном Кавказе мир. И духовный лидер Чечни призвал своих соплеменников и единоверцев жить с русским народом мирно во веки веков. И русские построили для всех народностей Кавказа прекрасный город Грозный... А теперь... Игра в суверенитеты дорого обходится всем народам. И чеченцам в том числе... Я сейчас говорю то, , то думаю перед памятью погибшего офицера, своего коллеги и товарища. Я очень хочу, чтобы наладилась наша жизнь, чтобы русские люди оставались патриотами, что бы мы не делали разницы между Родиной и государством. Сегодня же получается, что мы служим Родине, а Государство себя отстранило от Родины. Непостижимо...

- В русско-чеченской трагедии замешаны большие деньги,- считает майор Андрей Кублицкий. - Посудите сами: как только подпитка преступников прекращается, так

прекращается кровь. В своём горе и ненависти чеченцы ничего не видят и не слышат. Таких легко подтолкнуть к преступлению.;

Вот этот смертник, не сам же он проснулся, ' загрузился и решил отправиться к праотцам, захватив с собой много мирных, невинных людей. Его кто-то научил, воспитал, снабдил взрывчаткой. Здесь использование веры, невежества, за которыми стоят корыстные интересы международных преступников... У людей, которых мы видели в Чечне, в глазах у половины - тоска, у половины - злоба. Безысходность, усталость...

Горе расползается по нашей Родине...

Настало время, когда каждому гражданину России надо обдумывать свои шаги и по­ступки... Думать, за кого ты голосуешь...

- Не одна страна в мире не несёт такой тяжёлый крест, - говорит полковник Виктор Марчук. - Русский народ испокон века был сострадающим... В наиболее трудные моменты, во времена перемен всегда всплывает всякая нечисть. Николай Гаврилович Чернышевский размышлял о том же: "...Армия - это честь страны". Людям, которые поливают грязью страну, своих сыновей, братьев, отцов, несущих государственную службу... Не подобрать для их характеристик самых скверных слов.

- Горе заставляет меня быть категоричным. Русским людям надо выбирать себе достойных руководителей,-- считает подполковник Андрей Сингаевский, доктор медицинских наук, руководитель группы военных врачей в Моздоке. - ...Надо проявить политическую волю и отдать однозначный приказ о физическом уничтожении всех главарей банд. Пусть нам скажет Верховный Главнокомандующий - я хочу от него это услышать, - пусть он скажет: "Я даю три месяца министру этому, этому и этому - чтоб были уничтожены все, кто залил Россию кровью. Через три месяца, в случае невыполнения приказа, вы уйдёте в отставку..." Не верю, что невозможно выполнить такой приказ во имя мира в России, обладая первоклассными техническими средствами электронной борьбы...

Да, странно мы живём. Привыкаем к крови и смерти. К телевизионной пошлости и ложному веселью. Ни учителя, ни священники, ни родительские комитеты не бьют тревогу. Каждый день информация: погибли 2, 10, 18, 36... человек. Мы привыкли к цифрам. Как будто играем в считалочку. Редко упоминаются имена. Цифры развозят по стране. И только там, в узком кругу страдающих, будут заходиться в отчаянии дети и родители, родственники и друзья. Как здесь, в Петербурге.

В России плохо всем, за исключением тех, кто живёт по принципу "после меня хоть потоп". Так живут вши, разъедая больное тело. Для них, чем хуже - тем лучше. Люди боятся друг друга, живут пусто, безрадостно, тревожно. Так может действительно использовать эту зыбкую возможность, которую дают каждому человеку выборы. Отказать всем говорунам, кто под флагом Демократии и Свободы разорил и развратил Россию. Помня всеобщее народное бедствие, отказать им всем, делегировать во власть только тех, кого хорошо знаем, кому Родина наша - Мать, а не шлюха.

Андрей БОБЫЛЬКОВ

Р.8. Майор медицинской службы Андрей Кублицкий попросил от имени своих товарищей напечатать в газете такое обращение: "мы просим соответствующие организации снять обвинения начальника Моздокского госпиталя полковника м/с А. Аракеляна, всего два месяца назад приступившего к своим обязанностям. Первоклассный хирург и организатор не должен отвечать за преступления убийц и их вдохновителей и покровителей.

Редакция "ЛП" присоединяется к обра­щению военных врачей.

«ЛП» № 9 (22271) сентябрь 2003 г.