21Fm-72_81 / 1 Тексты лекций / Тема 1 / Т 1 Лекция 1 / Доп материалы / Криз менеджм

МЫ БЫЛИ ЗАЛОЖНИКАМИ ДЬЯВОЛЬСКОЙ ИГРЫ

На вопросы корреспондента Н.Гладышевой отвечает “силовой” вице-губернатор СПб Андрей Черненко

- В апреле 1989-го, во время трагических событий в Тбилиси, вы находились там. Равно как и ваш нынешний коллега Виктор Лобко, представлявший там ЦК КПСС.

- Он не просто коллега, а товарищ. Пути наши пересекались во многих горячих точках СССР. И все интриги по поводу наших “сложных отношений в Смольном” - это галиматья. Мы оба информированные люди и знаем, кто, как и ради чего распускает нелепые слухи. Еще раз подчеркну; знаем кто и зачем.

- И зачем же?

- Элементарно: чтобы ослабить, дезорганизовать губернаторскую команду. А что касается 1989 года... Не хочу вырывать из контекста события, очевидцем которых мне довелось стать, - в Тбилиси, Баку, Нахичевани, Алма-Ате, Фергане, Тирасполе. Эмоционально я воспринимаю интерпретацию событий в Тбилиси так же болезненно, как и интерпретацию событий в Баку. Поэтому не хотел бы затрагивать эту тему.

- Кто все-таки ответственен за трагедию в Тбилиси?

- Как участник группы, которая имела возможность оценить последствия тбилисской трагедии, могу твердо сказать только одно: ни один из спецназовцев никаких старушек саперными лопатками не лупил. Кстати, Анатолий Собчак (он, будучи председателем комиссии, беседовал со мной по этому поводу) был очень осторожен в своих оценках. Скорее, он апеллировал к трусости высшего партийного руководства, допустившего эту провокацию, которая была использована, в первую очередь, для раздувания антироссийских настроений. Именно антироссийских, а не только антисоветских.

- Вы - крупный чиновник союзного МВД - были “внутренним очевидцем” августовского путча. 19 августа вы не подали в отставку, а продолжили выполнять свои обязанности. Были согласны с действиями переворотчиков?

- Я был человеком в погонах, который выполнял приказы в рамках задач, не противоречащих действовавшей Конституции и законам. Не видел в действиях моих непосредственных начальников и подчиненных ничего, противоречащего действовавшему законодательству. У меня самого были очень ограниченные задачи, касавшиеся поддержания общественного порядка. Никаких команд к проведению “острых мероприятий” ни от кого не поступало. Мы, тысячи людей в погонах, были заложниками дьявольской игры.

Я не исключаю, что часть этой хитро­умной задумки была сконструирована за пределами страны, Вполне может быть, что в одном из серьезных зарубежных аналитических центров 21 августа 1991-го какой-то профессионал с чувством выполненного долга смог побриться, принять ванну и лечь спать.

…

Вообще же я, как и все люди моего поколения, конечно, пережил эти события как тяжелейшую личную трагедию. Проблема КПСС, помимо концептуальной, состояла в том, что стариканы мертвой хваткой вцепились в свои кресла, использовали партию как аппарат для личной власти, обеспечения благосостояния. Я до сих пор считаю, что потенция коммунистической партии как некоего института наднационального, надэтнического управления не была исчерпана. Но если человек или партия не готовят себе замену, они обречены. Если бы к руководству партии пришли люди 30-35 лет (не паркетный комсомольский истеблишмент, а тот комсомол, что обрел степень высочайшей самостоятельности на БАМе, других знаменитых стройках), то дело обстояло бы сегодня иначе.

Источник: газ. “Дело” № 15 (323), 26.04.04 г.