Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Межэтнические коммуникации / этнополитическая ситуация в россии

.doc
Скачиваний:
36
Добавлен:
14.08.2013
Размер:
67.07 Кб
Скачать

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В РОССИИ

Причина нынешнего межнационального кризиса в России и странах ближнего зарубежья состоит в соединении двух основных факторов. К первому относятся те реальные противоречия жизни различных национальностей, которые накапливались в их исторической памяти, но не-находили разрешения в жестких рамках, заданных национальной политикой КПСС. Второй фактор возник как следствие бессистемных и неумелых попыток преобразования тоталитарной по своей природе, искусственной, но в достаточной степени внутренне интегрированной политико-экономической системы по образцам антагонистичной ей либерально-демократической модели. Либерализм стал не средством реформирования советского тоталитарного строя, а способом разложения исторических основ государственности. Это и обусловило разлом геополитического пространства СССР на составные части. Либеральная модель замкнулась на самом верхушечном уровне, так как не смогла органично вписаться в традиционную структуру общественных связей подавляющего большинства советских народов.

В сфере национально-государственного строительства воплощением либеральной модели стала концепция Федеративного договора. В основе ее - положение о трехтипности субъектов федерации -национально-государственных, национально-территориальных и административно-территориальных. В формальном отношении различия между ними в документах договора касаются лишь внешних признаков их устройства: республики, в отличие от других, имеют собственный Верховный Совет, Верховный суд, Президента, символику. Набор же реальных прав, как предполагалось, будет для всех одним и тем же. На самом же деле чисто формальные и, на первый взгляд, лишь условные различия чрезвычайно органично сочетаются с тенденциями "самососредоточения" республик и выпадения их из общего государственного порядка. А уход от Конституции делает центральную власть беспомощной перед упрямством отдельных субъектов: Чечня и Татария вообще отказались подписать договор, а Башкирия настояла на включение в него особых протоколов. Таким образом, становится очевидным, что "размягчение" федерации означает не замену старых структурных связей государства на новые, а попросту их уничтожение.

Одновременное сосуществование в границах РФ образований, на часть из которых распространяются общие регламентирующие нормы, а другая часть активно и пассивно их саботирует, ведет к распаду правового федерализма. Налицо разрастание правового вакуума: все субъекты федерации начинают рассматривать договор как условность, понимая, что их ответственность - вторична, в первую очередь спросят с Чечни и Татарии. Прямым следствием этого является дезинтеграция всех институтов, обеспечивавших нормальное политическое, экономическое, национальное, социальное и, наконец, личностное взаимодействие в государстве.

Наиболее же красноречиво результаты либерального экспериментирования проявились в экономической сфере. Обнищание России - это не просто ослабление мощи государства, снижение уровня жизни людей, это еще и политический фактор, прямым образом влияющий на все стороны федеративной системы и национальные отношения.

Разлом единого экономического пространства России наметился еще летом-осенью 1991 г. Выразилось это в ограничениях, устанавливавшихся местными властями по своему усмотрению, на вывоз сырья и товаров и введении "новых правил" розничной торговли. Инициатором подобных мер стала Москва, ограничившая возможность покупки товаров в магазинах для приезжих (сначала торговлю вели по паспортам, затем по так называемым "визитным карточкам"). Введение подобных правил по всей России положило начало "самососредоточению" регионов, и отныне эта тенденция стала определяющей в их отношениях с Центром и друг с другом.

Создалась серьезная угроза для реализации федеральных программ (в области обороны, безопасности и правопорядка, внешнеэкономической деятельности, налоговых служб, судопроизводства, науки, образования). Фактически одноканальную систему сбора и перечисления налогов в бюджет ввели Чечня, Башкирия, Татария. Якутия и Карелия заключили специальные договоры с Минфином РФ, по которым, они формально перечисляют налоги, но реально 90% дохода, собираемого с их территорий, возвращается им же в виде субвенций. Эти деньги даже не отсылаются в Москву.

Что касается других регионов, то только 31 из 89 в 1993 г. дал налоговый сбор не ниже среднего уровня. Менее 30% от среднего уровня составляет этот показатель у 11 регионов (республики Северного Кавказа, Тува, Калмыкия). Всего же по итогам 1993 г. в федеральный бюджет поступило 40% дохода, 60 - осталось у территорий. Неудивительно, что это позволило выполнить федеральные программы лишь на 67%.

Региональный "сепаратизм"

Развал бюджета - лишь часть платы за выбранный курс управления федерацией. В сущности приведенная статистика свидетельствует лишь о тяжелом положении в экономике, но относительного оптимизма все же не лишает. Однако тенденция замыкания регионов дает и другой опасный результат: Центр также все больше и больше концентрируется на своих специфических интересах. Эта логика проистекает из "верхушечного", аппаратного характера нынешней власти, большая часть деятельности которой проходит в междуусобной борьбе и политических интригах. Экономические и социальные проблемы регионов интересуют нынешнее руководство лишь постольку, поскольку они способны повлиять на расклад сил в столице.

Растущая взаимная отчужденность русской провинции и Москвы все больше напоминает отношения колоний и метрополии. Москве такое положение чрезвычайно выгодно: через нее так или иначе проходит более 80% всех бюджетных средств России. Если же эту цифру сопоставить с уровнем доходов населения города (примерно на 70% более высоких, чем в среднем по стране), а также с тем, какова доля московских "миллионеров" во всероссийском масштабе (из 900 тыс. россиян, имевших в 1993 г. доход свыше 400 долларов в месяц, 400 тыс. жило в Москве), то многое прояснится. Например, то, почему в Перми, Иванове, Красноярске, Хабаровске, на Сахалине люди по 5-8 месяцев не получают зарплату.

На сегодняшний день уже есть признаки распада единой энерго- и теплосистемы страны, разрыва коммуникационных связей. В первую очередь последствия всего этого ощутили жители Дальнего Востока и Севера. Истинное значение данного процесса состоит в том, что государство перестало быть единым, общим не только для заявляющих об этом открыто сепаратистов из республик, но и для русских людей, живущих вдалеке от Москвы, Петербурга и еще, может быть, нескольких городов.

Характерна и очень показательна реакция властей на идущие с мест призывы о помощи. Б.Ельцин, например, в июне с. г. во время своей поездки по Дальнему Востоку, выступая в Благовещенске, заявил, что "не надо президенту пудрить мозги", а нужно искать возможности для самостоятельного возрождения экономики региона, не рассчитывая на дотации из Центра.

В таких условиях регионам ничего не остается, как действительно самим находить выход из тяжелейшей ситуации (и далеко не всегда в этом поиске берутся в расчет интересы России в целом). Многие края и области, почувствовав угрозу изоляции и неизбежного социально-экономического хаоса, решили вступить на путь самостоятельного принятия решений на уровне государственной ответственности. Следует подчеркнуть, что инициатива такого рода исходила от тех областей, которые вплоть до недавнего времени добросовестно держались вековой традиции: сначала для Державы, потом для себя. Это - русское Поволжье, Урал, Восточная Сибирь, Дальний Восток. Их претензии на самостоятельность (иногда в шокирующей форме, как, например, провозглашение Уральской республики) проистекают вовсе не из стремления к самостийности, а из насущных и вечных обязанностей властей создать нормальные условия для народа. Когда в Челябинской области или в Хабаровском крае 80% предприятий находятся на грани банкротства, то власть должна адекватно реагировать на это.

Ведя борьбу с "региональным сепаратизмом", необходимо учитывать, что политика Кремля уже давно несовместима с принципом "государственной ответственности" и местные элиты буквально вынуждены брать на себя несвойственные им функции. "Региональный сепаратизм" - следствие политического бессилия верховной власти, убежденности в ее временности и несостоятельности.

В то же время следует понимать, что процесс распада общегосударственного экономического пространства чреват необратимыми последствиями. Соревнование с "метрополией" в перетягивании материальных благ приобретает политическое оформление в виде различных региональных блоков и ассоциаций. На сегодняшний день таких ассоциаций уже восемь ("Большая Волга", "Сибирское соглашение", "Юг России", "Центр" и др.), создается еще одна -"Арктическое соглашение". Первоначально такие объединения имели своей целью восполнить недополучаемые от центрального распределительного механизма ресурсы, необходимые для поддержания производства, а также обеспечить сбыт товаров. Именно в соответствии с этим и подбирались партнеры, каждый из которых имеет свой особенный экономический профиль: сырьевой, обрабатывающий, промышленно-производящий, аграрный и т.п. Уже в одном этом просматривается стремление регионов к самодостаточности (хотя едва ли она может быть полноценной с государственной точки зрения).

Мнимое ощущение экономической самодостаточности закономерно рождает вполне зримые политические устремления. Несмотря на то что данный "сепаратизм" по сути своей выражает сопротивление дезинтеграции, идущей сверху, для России, как для государства, это все равно означает распад.

Таким образом, либерализация, приведшая к разрушению вертикальной структуры управления, подорвала и самые основы федерализма в правовой, политической и экономической сферах. Сегодня Москве противопоставляют себя не только национальные республики, округа и районы, мечтающие лишь об удобном случае, чтобы окончательно оформить свою независимость, но и природно-русские территории начинают тяготиться идущими из центра законами и политикой, подозревая в них небескорыстный интерес и не вполне государственные мотивы.

Распад этнического пространства русского народа

Разрушение структурных связей русского этноса сегодня проходит под воздействием как внешних причин, выражающих осознанную волю исторически противостоящих России сил, так и внутренних, часть из которых - следствие целенаправленного внешнего подрыва, а другая - порождена общим политическим, экономическим, социальным и духовным кризисом, отсутствием объединяющей идеи, различной ценностной ориентацией поколений, нигилизмом к истории и традициям (прежде всего - недавним советским) и др. Не последнюю роль играет и сам характер русского народа с его внутренним стойким протестом против всякого национализма, в том числе и собственно русского. Как писал Ф.М.Достоевский, русский человек "во Франции - француз, с немцем - немец, с древним греком - грек и тем самым наиболее русский". Именно эта черта, усугубленная семидесятилетним "разэтничиванием" и западническим космополитизмом "перестройки" ("общечеловеческие ценности", "возвращение в лоно цивилизации" и т.п.), в конечном счете обусловила нынешнюю болезненную стыдливость многих русских людей своей русскостью, ощущение национальной неполноценности, "некультурности", вины перед всеми.

Русофобия. В это понятие обычно вкладывают: 1) очернение исторического прошлого, отрицание позитивного вклада России в мировую историю и культуру; 2) отрицание нравственных ценностей русского народа, прежде всего патриотизма и подвижничества; 3) обвинение русских в создании и укреплении командно-административной системы и сталинизма; 4) трактовку современного кризиса национальных отношений как результата политики великодержавного русского шовинизма; 5) двойной стандарт при подходе к национальным интересам русских, с одной стороны, и остальных народов - с другой.

Со второй половины 80-х гг. русофобия буквально обрушилась со страниц романов и повестей, газет и журналов, без нее не обходились радио- и телепередачи. Традиционно святые для каждого русского человека имена Пушкина, Достоевского, Чайковского, Есенина обливаются грязью: Пушкин - развратник и сквернослов, Чайковский - гомосексуалист, Достоевский - растлитель малолетних... Даже при отсутствии доказательств невольно начинает закрадываться сомнение: а вдруг правда? Удар рассчитан точно - большинство юных граждан России вступает в жизнь с циническим пренебрежением к русской классической литературе, да и культуре вообще. Духовный мир молодежи формируется суррогатами западной массовой "культуры" со специфическим набором ценностей, моральных и жизненных установок.

Расчленение русского народа. Это наиболее острая и с некоторых пор популярная тема в российских средствах массовой информации, даже либеральной ориентации. Невзгоды русских людей, неожиданно для себя оказавшихся за границей, достаточно хорошо известны. К сожалению, недооценивается еще одна сторона проблемы - постепенная утрата ими национальной идентичности.

Вообще говоря, последнее характерно и для русских, живущих в России. В этом нет ничего удивительного, так как везде и всюду слово "русский" выходит из употребления: применительно к жителям России говорят "россияне" (а ведь русских здесь 82% - больше, чем во Франции французов); русских в Прибалтике, Средней Азии, на Кавказе, Молдавии называют не иначе, как "русскоязычные"; русская культура -"российская культура", или, в лучшем случае, "культура России" и т.п.

"Новые русские". Это химерическое явление, маргинальное по своей социальной природе, русофобское по ценностям и политическим интересам, пропагандируется и вталкивается в сознание людей как образец нового, "красивого", "цивилизованного" стиля жизни. "Новые русские" - не нация, хотя они имеют свой язык, состоящий из тюремно-местечкового и вестернизированного жаргона (кстати, недавно изданный словарь модных в этой среде терминов и выражений насчитывает почти 3 тысячи слов), свою "культуру", в которой не найдется места ни Пушкину, ни Чехову, ни Шекспиру, ни Флоберу. У них все особенное - мировоззрение, идеология, традиции и даже экономика. Несмотря на это, "новые русские" - это не этнический феномен, более того, они даже не претендуют на новую этничность. Называющие себя так греки, армяне, немцы, евреи отнюдь не забывают о своей природной национальности, но почему-то организованных жуликов и бандитов с Брайтон-бич именуют "русской мафией".

Опасность этого явления для русского народа состоит не только в его имманентной враждебности ко всему русскому, не только в разрыве этно-социальных, этно-демографических и других структурных связей, но также и в коварном способе дискредитации русской цивилизации.

Таким образом, помимо экономического и политического разделения русского народа все активнее нарастает процесс его духовного и культурного разъединения, что в совокупности влечет за собой утерю национальной идентичности.

Приходится констатировать полную потерю властного контроля за развитием современной этнополитической ситуации в России. Это проявляется:

1. Во все усиливающейся национальной атомизации общероссийского политического пространства, в превалировании узкопонимаемых этнических интересов над гражданскими, социальными, общегосударственными и пр. Как следствие этого - полная замена императивов межнационального сотрудничества императивами соперничества, рост этнической конфликтности.

2. В распаде структур, системообразующих федеративную государственность, а именно

в полном исчерпании управленческого потенциала Центра;

в расчленении федеральной структуры;

в размыкании федеральной экономики на региональном уровне, кризисе общегосударственной экономической политики;

в оформлении автономных и конкурирующих стратегических программ экономического и социального развития по линиям "Москва - регионы" и "республики - края и области";

в кризисе самой идеологии федерализма, в национал-сепаратизме и региональном сепаратизме.

3. В размывании и структурной деградации главного государствообразующего элемента - русского народа, травмировании его национального сознания, ревизии представлений о цивилизационной роли России, культивировании настроений национальной обреченности.

Каждое из этих явлений представляет собой не только частное выражение этнополитического кризиса, но содержание общего процесса распада российской государственности, катастрофического кризиса центральной власти, оказавшейся почти в полной социальной изоляции.

Чечня

События второй половины 1994 г. показали, что политический кризис в Чечне вступает в новую фазу.

Декларированная в 1991 г. руководством Чечни независимость определила дальнейшее развитие взаимоотношений. Нелегитимность грозненских властей, по понятным причинам, как бы оставалась вне поля зрения Кремля. Сложная ситуация в Москве и России в целом не позволила тогда осмылить происходящее, и режим получил возможность закрепиться и приобрести устойчивость. Последовательно устраняя соперников, Дудаев все больше утверждался в качестве единоличного лидера. В отличие от большинства руководителей автономий, понимавших глубокую экономическую зависимость от РФ и так или иначе подтвердивших свою лояльность федеральным властям, он стремился продлить эйфорию суверенизации, продемонстрировав тем самым политический дилетантизм и неспособность к компромиссам. Экономический кризис в республике сопровождался резким падением уровня жизни и обострением криминогенной обстановки. Замахнувшись на политический суверенитет, дудаевская клика подводила под него материальную базу методом "национального мародерства" (термин Ж.Тощенко).

На этом фоне зрела оппозиция, формировавшаяся в условиях правового беспредела. Противники Дудаева во многом повторяли его методы, что способствовало проникновению в нее криминальных групп. Появление связующего органа - Временного Совета - породило надежду на консолидацию антидудаевских формирований. Позиция Москвы сразу же четко обозначилась: делать ставку на "здоровые силы в республике".

Борьба за власть в Чечне не затронула широкие массы населения. Необходимо было время для упрочения альтернативных органов власти и антидудаевских настроений в обществе. Это было возможно только с помощью федеральных ведомств, которая и была оказана. Отсутствие в Чечне яркого оппозиционного лидера не дало развиться этому процессу. Слишком очевидны были противоречия внутри коалиции. К августу стало ясно, что Временный Совет авторитетом не обладает, и единственным способом сохранения призрачного единства оппозиции стала эскалация вооруженного конфликта.

По сути дела и режим в Грозном, и Временный Совет начали разыгрывать "российскую карту". Дудаев, пытаясь объединить вокруг себя чеченцев, постоянно муссировал идею "российской угрозы", а его оппоненты убеждали Москву в слабости вооруженных формирований противника. Столкновения в сентябре-октябре 1994 г. продемонстрировали, что самостоятельно свергнуть режим Дудаева оппозиция не сможет.

В результате Хасбулатов и Автурханов активизировали попытки получить военно-техническую помощь из Центра. Но странное поражение Временного Совета 26-28 ноября показало, как минимум, что они не готовы к установлению контроля над всей территорией республики. Перед российским руководством вновь встала дилемма: либо признать легитимность режима Дудаева и наладить переговорный процесс, либо ликвидировать его силовыми методами, причем конституционная база для этого имеется. Всю серьезность положения осознал и Дудаев, предпринявший политический маневр, согласившись на особый статус Чечни в России: совместная оборона, совместная экономика, общее денежное и энергетическое пространство ("Известия", 10.12.94). Однако такое заявление было сделано уже в ходе наступления российских войск. Устранение Дудаева поставит в повестку дня целый ряд сложнейших проблем:

в условиях зимы подавить очаги вооруженного сопротивления и не допустить партизанской войны;

обеспечить хотя бы на минимальном уровне снабжение мирного населения продовольствием, топливом и медикаментами;

блокировать объединение враждующих тейпов против России, с одной стороны, и помочь их старейшинам найти формулу гражданского мира в Чечне, - с другой.

Будущее Чечни и всего Северного Кавказа во многом зависит от того, удастся ли российскому правительству сформировать такую Временную администрацию, которая понимает, что происходит, и будет иметь политическую волю и человеческую мудрость для выведения чеченского общества из тупика.

Осетино-ингушский конфликт

За истекшие полгода существенных изменений в зоне конфликта не произошло. Политическая ситуация определялась устойчивым положением Временной администрации. Оно лишь иногда осложнялось претензиями со стороны ингушских властей, основной причиной которых было недовольство медленными темпами решения проблемы беженцев. Пауза в осетино-ингушском противостоянии в значительной степени обусловлена кризисом в Чечне, охлаждавшим обе стороны.

Гибель людей в Ингушетии во время декабрьской операции против дудаевского режима может дестабилизировать обстановку и осложнить отношения с Центром.

Грузино-абхазский конфликт

С лета 1994 г. экономическое положение Грузии значительно ухудшилось. Наряду с финансовыми неурядицами, в ноябре республику поразил энергетический кризис. Обещанных западом денежных вливаний не последовало, что позволило оппозиции вновь подвергнуть правительство серьезной критике.

Политическая ситуация также имела тенденцию к обострению, шла дальнейшая поляризация противоборствующих сил. Убийство председателя Национально-демократической партии Грузии Г.Чантурия всколыхнуло общественное мнение. Парламентская оппозиция предъявила властям широкий спектр претензий. Надвигается очередной кризис.

Все это подтолкнуло абхазское руководство к провозглашению своей независимости и принятию конституции. Суверенитет республики, разумеется, вряд ли будет признан международным сообществом. Тбилиси недвусмысленно угрожает абхазам, все чаще слышны воинственные заявления. Причем о возможности использования всех средств для восстановления территориальной целостности говорят как представители правительства, так и оппозиции. Продолжающееся возвращение грузинских беженцев в Абхазию пока не дает повода обвинять Сухуми в игнорировании данной проблемы, однако его медленные темпы усиливают антиабхазские настроения. Таким образом, налицо реальные условия для новой эскалации грузино-абхазского конфликта. Развитие его, вероятно, пойдет по двум направлениям: грузинская сторона попытается добиться лишения российских миротворческих сил мандата на осуществление своих функций, что позволит перейти к военным методам решения проблемы. Ситуация в Чечне подогревает агрессивные настроения в Тбилиси.

Приднестровье

Развитие приднестровской проблемы за последние полгода по-прежнему демонстрирует крайнюю противоречивость и непоследовательность позиций всех заинтересованных в разрешении конфликта сторон. И Москва, и Кишинев, и Тирасполь постоянно сталкиваются с необходимостью платить слишком большую цену за дезинтеграцию (даже, принимая во внимание несопоставимость масштабов этой цены для России и Молдавии), однако политические цели и амбиции власть предержащих определили во многом необратимый уже путь к иным жизненным реалиям. Приспособление к ним видится каждой из сторон по-своему и нередко в искаженном виде.

Для Кишинева, объективно, логика утверждения государственного суверенитета подразумевает максимальное дистанцирование от России на случай, если в ней вдруг возобладает тенденция воссоздания союзного государства или империи. Главной движущей силой такой политики закономерно становится национализм, направленный против всего русского. Отсюда неизбежная ориентация на Запад, стремление поскорее вписаться в систему европейских экономических и политических связей, гарантирующих международную субъектность Молдавии.

Для Левобережья, исторически русской территории, разрыв с Россией неприемлем ни в моральном, ни в материальном отношении. Специфика региона и легла в основу требования особого статуса, позволяющего противостоять молдавскому национализму. Такова первоначальная завязка приднестровского конфликта, прошедшего все стадии от войны до попыток мирного урегулирования.

Как видим, центральным пунктом здесь является отношение к России. После известных событий лета 1992 г. России, вопреки определенной Беловежскими соглашениями политической стратегии, пришлось активно воздействовать на развитие ситуации. С этого момента прозападная политика Москвы входит в конфликт с необходимостью отстаивания собственных интересов в Приднестровье. Очевидным критерием успеха становится вопрос о судьбе 14-й армии.

Однако число заинтересованных сторон на этом не ограничивается. Помимо Румынии, к разрешению приднестровской проблемы начинает приобщаться Запад, в первую очередь в лице СБСЕ и НАТО. В отличие от Москвы, явно тяготящейся военным и политическим присутствием в Молдавии, последние без особых усилий реализовали свои претензии на роль контролеров по умиротворению. В результате конфликт окончательно оказался вписанным в контекст острейших международных проблем. Конкретно-исторические факторы противостояния Кишинева и Тирасполя либо отошли на задний план, либо превратились в средство манипуляции, как со стороны крупных игроков - России и Запада, так и со стороны местных политических сил и группировок. Таково самое общее представление о ситуации в Приднестровье.

Ключевым моментом нынешнего (начиная с апреля 1994 г.) этапа приднестровского конфликта является вопрос о выводе 14-й армии. Именно на него замыкаются в конечном счете все остальные проблемы:

1. Кишинев, оказавшийся в условиях жесточайшего экономического кризиса, усугубленного хозяйственным размежеванием с Левобережьем, не может утвердить там свой политический суверенитет с помощью военной силы. А это волей-неволей заставляет обращаться за экономической помощью к России (400 млрд. руб. долга за российский газ, льготные закупки 200 тыс. тонн зерна, 70 млн. долларов кредита с выплатой до 2000 г. и т.п. - все это под заклад 15 молдавских предприятий стоимостью 380 млрд. руб.).

2. Без установления полного контроля над территорией Молдавия не будет принята в Совет Европы, что позволило бы надеяться на значительное расширение помощи Запада.

3. Официальный Тирасполь, несмотря на взаимную неприязнь с генералом Лебедем, использует тем не менее проблему о 14-й армии как свой козырь: 80% рядового и сержантского состава армии и половина офицерства - выходцы из Приднестровья; ускоренный вывод армии неизбежно сопряжен с элементом дезорганизации, а следовательно, будет сопровождаться расхищением складов и вооружением местных формирований. Поэтому правительство не спешит с формальным решением.