мед. этика и деонтология / этика

Особо принципиальное значение имеет уход за детьми, больными неврологическими и психическими заболеваниями, в условиях их оторванности от родителей (в стационаре, в санатории, в интернате). нужно держать в голове, что дети совсем остро реагируют на отсутствие родителей: рыдают, капризничают, часто отказываются от еды. Поэтому к ним нужен в особенности чуткий, внимательный, ласковый подход. Ни в коем случае недопустимы грубость, крики, наказания. Медицинский персонал и педагоги обязаны заменить детям родителей. Это тяжелая и совместно с тем благородная задачка. Ребенку принципиально почувствовать любовное к нему отношение, в этом случае он будет расположен к педагогу, врачу, медицинской сестре, няне. Отлично налаженный контакт с больным ребенком существенно увеличивает эффективность проводимой с ним лечебно-педагогической работы.

принципиальным условием медицинской деонтологии являются правильные взаимоотношения меж медиками, педагогом-дефектологом и иным персоналом. О личности врача, о том, каким он обязан быть в жизни, отлично сказано в «Аюрведе»: будь скромен в жизни и в поведении, не выставляй на показ собственных знаний и не подчеркивай, что остальные знают меньше тебя - пусть твои речи будут чисты, правдивы и сдержаны. Меж педагогом-дефектологом и врачом в процессе их совместной работы инсталлируются определенные взаимоотношения. Они основываются на общих позициях при обследовании, лечении и медико-педагогической коррекции тех либо других отклонений в развитии. Эти дела обязаны быть деловыми, исходить из интересов больного. Принципиально, чтоб врач и педагог-дефектолог соображали друг друга и действовали вполне согласованно, это же касается среднего и младшего персонала.

нужно держать в голове, конечной целью труда врачей, педагогов-дефектологов и всего персонала является социальная адаптация больного. Больной обязан ощутить себя необходимым обществу человеком. Дитя нужно суметь убедить в том, что он не «лишний человек» и наряду с другими может приносить посильную помощь обществу.

«Святая ложь»

Этика человеческих отношений просит от людей правдивости. Ересь осуждается, лжецов презирают. От медиков зависят здоровье и жизнь человека, поэтому к ним предъявляют особенные требования. Одно дело, рабочий либо служащий, несколько приукрасивший перед начальством истинное положение вещей с выполнением порученной работы. И совершенно другое - врач, который, чтоб улучшить характеристики собственной работы, будет «приукрашивать» результаты анализов больного либо занижать его температуру. Одно дело, секретарша, которая не выслала впору факс, но уверяет, что выслала, и другое - медсестра, которая забыла сделать инъекцию, жизненно нужную больному, а говорит, что сделала.

Но, как ни феноминально, конкретно для медиков строгая этика делает единственное исключение из правила «не лги». Это исключение - «святая ложь», либо «ложь во спасение». Врачи должны говорить правду коллегам, начальникам, представителям контролирующих и правоохранительных органов. В то же время традиции медицины издавна предписывали вводить в заблуждение безнадежных больных, скрывать от них, что заболевание неизлечима.

Многие сотни лет это правило казалось разумеется разумным и гуманным: нельзя отнимать у человека надежду, обрекать на тяжелые переживания, связанные с близостью погибели. «Святую ложь» вменял в обязанности медика еще индийский трактат III века до н.Э. Аюрведа. Необходимость лгать обосновывалась так: что полезно больному, то и правда, даже если это ересь. Настоящие основания для такового убеждения, непременно, есть. На какое-то время обнадеживающие речи врача вправду способны вдохнуть в пациента силы. Вера в возможность выздоровления время от времени возвращает к жизни даже безнадежных больных, а отчаяние и чувство обреченности лишь ухудшает состояние. Тяжело и родным больного, которые мучительно переживают грядущее расставание с близким человеком. И врачу психологически легче сказать пациенту неправду, ежели раскрыть истинное положение вещей и столкнуться с горем и отчаянием, а время от времени и со злобой на врача за его собственное бессилие.

«Святая ложь» была правилом русской деонтологии. Некие люди лечились от рака и выздоравливали, не зная истинного диагноза. Числилось неэтичным докладывать больному, что погибель уже близка, даже если человек был морально готов воспринять схожую информацию. Но у столь бережного подхода есть обратная сторона. Традиционно больной все же ощущал, что происходит нечто нехорошее и ему не молвят всей правды. А если раскрывался обман, то испытывал глубочайшее отчаяние, «святую ложь» он принимал как предательство, заговор родных и врачей за собственной спиной. При таком подходе человек лишался права сознательно подготовится к своей погибели, попрощаться с близкими, завершить принципиальные для себя дела, распорядится имуществом.

В конце XX века отношение к «святой лжи» поменялось. Врачи и общество утвердились во мировоззрении, что больной имеет право знать правду о состоянии собственного здоровья. Разговор с тяжелобольным либо умирающим просит от врача особенного такта и умения, истинного сострадания и большой душевной теплоты. Врачей специально обучают тому, как и в какой момент, докладывать пациенту о его положении. В неких клиниках работают психологи, которые помогают больным и их родственникам принять неизбежное, обрести душевный покой. Может также помочь и священник либо просто мудрый человек, которому пациент доверяет. Возникли даже особые медицинские учреждения - хосписы, мишень которых не лечить, а облегчать последние дни обреченным больным. В русской медицине поворот в отношении к «святой лжи» еще нельзя назвать завершенным. Он просит конфигурации в восприятии погибели не лишь со стороны врачей, но и со стороны всего общества. Еще в начале ХХ века узнаваемый русский юрист А.Ф.Кони настаивал, что врач обязан информировать больного о грядущей погибели, чтоб тот мог выполнить юридические и духовные обязанности. Сейчас это право закреплено законодательно. Статья 31 Основ законодательства по охране здоровья людей русской Федерации гласит: каждый гражданин имеет право на полную правдивую информацию о собственном здоровье.

Этические трудности в медицине.

Со времен Гиппократа в медицине сложились единые этические принципы. Вот главные из них:

· Все деяния врача обязаны быть ориентированы лишь на благо больного, а не во вред (если врач может предвидеть его заблаговременно).

· Следует избегать действий, способных причинить страдания больному и его родственникам.

· деяния, предпринимаемые врачом, не обязаны наносить вред иным людям, в том числе и больным.

· Решения врача основываются на положениях современной науки.

· Врач не имеет права глядеть на больного как на источник обогащения.

· Врач должен хранить в тайне сведения, касающиеся здоровья пациента и событий его жизни, которые стали известны в ходе исцеления.

Эти принципы ориентированы на защиту интересов больного, и их гуманность, казалось бы, очевидна. Но в настоящей жизни бывают ситуации, в которых нереально выполнить один постулат, не нарушив остальных. И тогда врач, принимая решение, обязан, становится на достаточно скользкий путь причинения «наименьшего зла».

Примеров схожих ситуаций можно привести много. Так, принципиальным моментом в военно-полевой хирургии и медицины чрезвычайных ситуаций является сортировка покалеченых. Их делят на три группы: легкораненых перевязывают и стараются поскорее выслать в тыл, тяжелораненым оказывают очень возможную помощь на месте и потом эвакуируют, обреченным врачи упрощают страдания, но в тыл не переводят. На самом деле неких «безнадежных» можно спасти, если таковыми больными займется бригада высококвалифицированных врачей, снабженная самым современным оборудованием, либо их со всеми предосторожностями и в сопровождении медиков срочно вышлют в высококлассную больницу. Но тогда без нужной помощи останутся тяжелораненые, состояние которых будет ухудшаться, и возникнет угроза для жизни, а также легкораненые, у них могут развиться осложнения. Бросить человека практически без надежды на спасение нельзя - это противоречит этике. Выручать одного, забыв об других, тоже нереально. Этически безупречного выхода тут нет, и потому ставится задачка практическая: сохранить жизнь и здоровье как можно большему количеству людей.

По сути, противоречит этике, и практика обучения студентов у постели больного. Этот способ обучения, провозглашенный Гиппократом, за прошедшие века не один раз одобряли самые выдающиеся врачи-гуманисты. Но разве не причиняют больному вреда, когда его без крайней необходимости неумело, а означает, время от времени причиняя боль, обследует студент? Но отрешиться от данной практики нельзя, так как по-другому готовить будущих врачей просто нереально. Никакие муляжи и практика работы на трупах не подготовят юного специалиста полностью к операциям на живом, трепещущем, дышащем теле. Обозначенная неувязка тоже в определенном смысле неразрешима. Каждому ясно, что хирург обязан когда-то вырезать свой первый аппендицит, а стоматолог запломбировать свой первый зуб, но не достаточно кто согласится подставить для «опыта» собственное тело.

Еще пример неоднозначной с этической точки зрения ситуации. По данным проведенных в США опросов, 68% доноров и 87% добровольцев, согласившихся на клинический опыт, находились на тот момент в стесненных денежных обстоятельствах. Этично ли воспользоваться трудностями людей? Не считая того, частая сдача крови и опыты далеко не постоянно так уж безобидны для здоровья, но без них не были бы найдены современные способы исцеления.

но добровольцы сами принимают решение об участии в опыте. А вот у лабораторных животных такового выбора нет. Успехи народной медицины оплачиваются обилием жизней: страданиями и гибелью тыщ собак, обезьян, миллионов мышей, крыс, кроликов и остальных животных. Стремясь отыскать лекарство, к примеру, от рака, врач-исследователь в ходе собственной работы прививает рак совсем здоровым мышам и мортышкам. Без схожих экспериментов никто не дозволит опробовать новенькую методику на людях. Мучения и смерть лабораторных животных тоже серьезная этическая неувязка медицины.

Клинический опыт - важнейший источник новейших знаний. В настоящее время его проведение регламентируют бессчетные юридические и этические нормы, защищающие жизнь, здоровье и права добровольцев. Принудительные клинические опыты повсеместно признаны противозаконными и безнравственными (см. Главу «Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН»). но в истории так было не постоянно.

Законы Птолемеев и врачебная этика двухтысячелетней давности дозволяли медикам старой Александрии употреблять для опытов преступников, осужденных на погибель. Самый броский и ужасный пример врачебных преступлений - опыты врачей-нацистов. Материалом для их опытов были заключенные концентрационных лагерей и пациенты германских больниц. Эти примеры показывают, какие преступления способен совершить врач, отвергший принципы медицинской этики ради еще один «высокой цели».

Не постоянно может быть соблюсти и требование серьезной научности в назначении исцеления. Время от времени врач, испробовав все средства и не добившись улучшения, обязан проводить терапию ex juvantibus (лат. «наугад», «наудачу») - лечить основываясь на интуиции, но не на знании. Таковая терапия может не помочь, а, напротив, приблизить кончину пациента. Но отрешиться от ex juvantibus - означает совсем лишить больного надежды на выздоровление. Меж тем понятно много случаев, когда конкретно интуитивное решение оказывается спасительным.

Множество этических коллизий связано и оплатой труда врачей, и с сохранением врачебной тайны, и с трансплантацией органов, и со многими другими качествами врачебной деятельности.

Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН.

«Принципы медицинской этики 1982г.» *

Извлечение

Генеральная Ассамблея предложила глобальной организации здравоохранения приготовить проект кодекса медицинской этики, относящегося к защите лиц, подвергаемых хоть какой форме задержания либо тюремного заключения, от пыток и остальных ожесточенных, бесчеловечных либо унижающих достоинство видов обращения и наказания.

Будучи встревожена тем, что часто представители медицинских профессий и остальные работники здравоохранения занимаются деятельностью, которую тяжело увязать с медицинской этикой. Признавая, что в мире все шире распространяется практика, когда принципиальная медицинская деятельность выполняется работниками здравоохранения, не имеющими разрешения либо неподготовленными в качестве врачей, таковыми, как помощники врачей, фельдшеры, физиотерапевты и санитары, провозглашает:

Принципы медицинской этики, относящиеся к роли работников здравоохранения, в особенности врачей, в защите заключенных либо задержанных лиц от пыток и остальных ожесточенных, бесчеловечных либо унижающих достоинство видов обращения и наказания.

Принцип 1

Работники здравоохранения, обеспечивающие медицинское сервис заключенных либо задержанных лиц, должны охранять их физическое и психическое здоровье и обеспечивать исцеление заболеваний такового же свойства и уровня, какое обеспечивается лицам, не являющимися заключенными либо задержанными.

Принцип 2

Работники здравоохранения, совершают грубое нарушение медицинской этики, а также грех … если они занимаются активно либо пассивно действиями, которые представляют собой роль либо соучастие в пытках,… в подстрекательстве либо попытках совершить их.

Принцип 3

Работники здравоохранения совершают нарушение медицинской этики, если они:

- используют свои знания и опыт для содействия проведению допроса заключенных либо задержанных таковым образом, что это может отрицательно повлиять на психическое и физическое здоровье.

- удостоверяют либо участвуют в удостоверении того, что состояние здоровья заключенных либо задержанных лиц, дозволяет подвергать их хоть какой форме обращения либо наказания, которое может оказать отрицательное действие на их психическое и физическое действие.

Принцип 4

роль работников здравоохранения, в особенности врачей, в хоть какой процедуре смирительного характера в отношении заключенного либо задержанного лица является нарушением медицинской этики, если лишь оно не продиктовано сугубо медицинскими критериями как нужное для охраны физического либо психического здоровья либо сохранности самого заключенного либо задержанного лица, остальных заключенных либо задержанных лиц либо персонала охрана и не создает опасности его физическому либо психическому здоровью.

Этика: вызовы времени.

традиционно представления о том, что такое отлично и что такое плохо, в человеческом обществе меняются совсем медлительно. Новое видение развивается исподволь, и в течение долгого времени сосуществуют совсем противоположные точки зрения. Но развитие медицины в последние десятилетия шло таковыми темпами, что новейшие этические трудности появлялись ранее, чем общество успевало их основательно осмыслить и обсудить. Сейчас многие нравственные дилеммы медицины вызывают жестокие споры, в которых участвуют не лишь врачи, но и пресса, парламент, церковь, публичные организации.

Одна из таковых тем - трансплантация органов. Современные медицинские технологии разрешают пересаживать больным разные органы: почку, печень, сердце, легкое, костный мозг. Их изымают из трупов людей, получивших смертельные травмы. Но такие органы совсем скоро стают негодными к пересадке. Поэтому на практике работа трансплантолога смотрится так: после получения смертельной травмы «подходящего» донора доставляют в больницу, констатируют погибель и тут же забирают нужный материал для пересадки. Это порождает неразрешимую по сути этическую делему - необходимость погибели одного для спасения другого. Врач и больной невольно оказываются заинтересованы в «подходящем» несчастном случае.

но этим этическая коллизия не исчерпывается. Если подходящий донор доставлен в больницу, встает неувязка: проводить ему реанимационные мероприятия либо нет? Схожая постановка вопроса сама по себе противоречит этике медицины, но долгое искусственное поддержание жизни донора может привести к необратимым изменениям в подходящем органе, сделав его непригодным к пересадке. Еще один вопрос: по каким критериям констатировать погибель донора? Почаще всего основным считают остановку сердца. Но к этому моменту интересующий трансплантологов орган порой уже непригоден для пересадки. В согласовании с аннотацией Министерства здравоохранения, изъятие органа следует проводить после констатации погибели мозга - вне зависимости от наличия либо отсутствия сердцебиения. Но на деле это тотчас смотрится как отнятие органа у человека, который еще не до конца погиб, так как у него бьется сердце.

Не менее болезненна и неувязка разрешения на пересадку органов. В русское время трансплантология никакими законодательными правилами не ограничивалась. Решение о «заборе» органа (так молвят врачи) в каждом конкретном случае воспринимали врачи, согласие родственников не требовалось. Но сейчас во многих государствах схожую практику считают нарушением прав человека. В России проводится промежуточная политика: забор органов либо тканей не просит согласия родственников погибшего, но не может проводится в случае их активного несогласия. Многие люди (в особенности это принято на Западе) заблаговременно выражают готовность стать донорами органов в случае безвременной смерти (информация хранится в специальной базе данных). В последнее время за рубежом стало общепринятым более терпимое отношение людей к донорству. Ведь после погибели родного человека его орган будет продолжать жить, дав жизнь другому, и, означает, его погибель (которая и так была неизбежна) оказалась уже ненапрасной.

Пересадка тканей живого человека тоже связана с этическими сложностями. К примеру, при лечении лейкоза у детей время от времени используют трансплантацию эмбриональных клеток крови, взятых у родного брата либо сестры. Поэтому родителям больного лейкозом дитя приходится рождать еще одного малыша. В неком смысле выходит, что он возник на свет по чисто утилитарным суждениям. А ведь лишь в 25% случаев пуповинная кровь новорожденного подходит для пересадки. Очень остро стоит вопрос об этичности клеточной терапии. Есть дегенеративные заболевания нервной системы, когда взрослому больному может помочь введение нервных клеток человеческого зародыша, которые выделяют из абортивных материалов. Велика опасность, что развитие клеточной терапии приведет к увеличению числа неоправданных с медицинской точки зрения абортов. Впрочем, клеточная терапия может уйти в прошедшее в связи с фуррорами генной инженерии и совершенствованием клонирования органов. Но эти технологии порождают еще более глубочайшие этические трудности.

Эвтаназия - это еще одна этическая неувязка медицины. В переводе с греческого «эвтаназия» значит «хорошая смерть», так древние греки называли почетную погибель за отечество. В наше время под эвтаназией соображают другое: чтоб избавить от страданий безнадежного, умирающего больного, врачи помогают ему безболезненно отступить в мир другой. Эвтаназия может быть пассивной, когда погибель пациента наступает в итоге прекращения врачебных мер по продлению жизни, и активной, когда используют особые средства, приводящие к смертельному исходу. Различают также добровольную эвтаназию - по требованию самого больного и принудительную, которая осуществляется по настоянию родственников, общества либо государственных учреждений. Аморальность последней нет смысла даже обсуждать - её не приемлют ни врачи, ни общество, ни закон. А допустимость добровольной эвтаназии является предметом жестоких споров.

неувязка эвтаназии стала в особенности острой в ХХ столетии в связи с прогрессом медицины. Возникли способности поддерживать жизнь неизлечимых больных при помощи аппаратов искусственного дыхания и кровообращения, искусственной почки, фармацевтических средств. Но, продлевая жизнь, эти технологии продлевают и страдания. Частенько такие пациенты не имеют ни сил, ни желания жить дальше, а порой и совсем пребывают в необратимом бессознательном состоянии. К тому же большая часть людей продолжают умирать в муках, как и прошедшие эры, хотя современная наука знает методы безболезненной погибели.

Врачи, как и все современное общество, разделились на приверженцев и врагов эвтаназии. Первые убеждены, что легкая, безболезненная погибель обязана венчать жизнь каждого человека, что предсмертные муки совсем излишни и современная наука обязана избавить людей от них. Они дают использовать эвтаназию к взрослым, находящимся в здравом уме и жесткой памяти неизлечимым больным, погибель, которых неизбежна в наиблежайшее время. Непременным условием служит неоднократное напористое (подтвержденное при соблюдении юридических формальностей) требование самого больного. Противники эвтаназии считают, что она противоречит инстинкту самосохранения, религиозным догмам, запрещающим убийство и суицид, и медицинской этике. Многие врачи выступают против эвтаназии на том основании, что их профессия - бороться за человеческую жизнь, а не сокращать её. Они утверждают, что откажутся делать эвтаназию, даже если она будет разрешена законом и их будут принуждать к этому. Еще один аргумент против: больной захотит изменить решение, но уже будет очень поздно. Не считая того, заболевание могут признать неверно неизлечимой, а просьба об эвтаназии может быть принята под давлением либо в итоге обмана, укрытого от окружающих. Наконец, начав с добровольной эвтаназии умирающих, общество способно дойти до принудительного умерщвления нежизненоспособных младенцев, инвалидов, тяжелобольных и стариков. Не исключены и злоупотребления в данной области - к примеру, есть опасность распространения под видом эвтаназии заказных убийств.

Законодательства большинства государств, в том числе и России, однозначно трактуют эвтаназию как убийство. Врачи и граждане в основном разделяют такое убеждение. Но есть страны, где она при определенных условиях разрешена законом. Это Нидерланды и Австралия. Опыт врачей этих стран еще не осмыслен, и споры об этичности эвтаназии длятся.

Заключение

Нарушая табу

На протяжении долгого времени на ряд важнейших видов медицинских занятий накладывались религиозные и светские запреты. Такие запреты до этого всего относились к исследованию внутреннего строения человеческого тела - анатомии. Долгие века врачам не разрешали проводить вскрытие трупов. Герофила (старая Греция, конец IV- первая половина III в. До н.Э.), Который нарушал это табу, граждане презирали, назвали «мясником» и не раз хотели прогнать из города. А ведь конкретно Герафилу принадлежат серьезные открытия в области анатомии, он изобрел много способов хирургического исцеления болезней. Многие ученые пострадали, пытаясь преодолеть непонимание общества. Запрет на вскрытие тела человека остался в средневековом прошедшем.