Семинар 13

Семинар 13: «Начало объединения русских земель».  1. Проблема образования единых государств в отечественной и зарубежной историографии.  2. Предпосылки образования единого Российского государства.  3. Особенности Московской государственности.

1) Попытки осмыслить ход объединения русских земель в одно централизованное государство делались с момента его возникновения. Феодальную историографию до XVIII в. отличают:

I) провиденциализм, утверждающего подчиненность человеческих действий божественному предначертанию;

2) интерес к истории государства, воплощаемого в личностях отдельных правителей, как основных деятелей исторического процесса, — интерес, вытекающий из классовых основ идеологии феодалов, для которых народные массы не являются субъектом истории.

В общерусском летописном своде конца XV в. проводятся три основные для феодальной историографии идеи образования единого государства на Руси. Они характерны для тех представителей господствующего класса, которые были заинтересованы в ликвидации политической раздробленности.

Первая идея обосновывала непрерывность и преемственность власти русских князей, правивших сначала в Киеве, затем во Владимире, наконец, в Москве. Автор свода связывает этапы эволюции великокняжеской власти со сменой государственных центров Руси. Особо отмечено в памятнике время правления «великих князей володимерьских и новогородских и всеа Руси от великого князя Ивана Даниловича...» (Калиты)1.

Второй идеей надо считать представление о вотчинном характере московского единодержавия. Образование единого Русского государства, согласно концепции свода, — результат собирания московскими князьями своих наследственных владений, подчинение их своей «воле». Третьей важной идеей общерусского свода конца XV в. является мысль о том, что образование на Руси единого государства связано с борьбой против иноземных захватчиков. Вопрос об образовании единого Русского государства трактуется не только в летописных сводах. В конце XV в., в княжение Ивана III, было создано произведение, излагавшее офици-

ально признанную московской великокняжеской властью концепцию политической истории Руси. Это — так называемое «Сказание о князьях владимирских»4. В этом памятнике речь идет о происхождении власти русских князей, которые расцениваются как преемники древнеримских кесарей и византийских императоров.

Значительный интерес в качестве памятников феодальной историографии представляют хронографы. Хронограф редакции 1512 г., пытаясь осветить ход мировой истории с позиций ортодоксального православия, рассматривает исторический процесскак смену царств, имевших мировое значение. В Хронографе проводится идея, что с падением под турецким натиском православных «благочестивых царст-

вий» единственным центром православия осталась Русская земля, которая «растет, и младеет, и возвышается». Таким образом, расценивая с религиозно-богословских позиций образование и расширение единого Русского государства в конце XV — начале XVI в. как факт всемирно-исторического

значения, автор Хронографа подчеркивает идею преемственности: Русь наследовала от Византии роль защитницы православной веры во всем мире.

В первой половине XVI в. старец псковского Елеазарова монастыря Филофей в своих «Посланиях» развил далее на религиозной основе теорию все-мирно-исторического значения Русского государства: «Москва третий Рим». Два Рима — древний и новый ( Константинополь) пали вследствие измены православию. Остался незыблемым третий Рим, Москва, — твердыня православия. Русское царство — это последнее мировое государство, его появление на всемирно-исторической арене означает наивысший этап историчес кого развития человечества, а русский царь — единственный и богом избранный христианский царь на земле. Классовый смысл исторической концепции «Москва — третий Рим» заключался в укреплении позиций великокняжеской (царской) власти как власти, поставленной божественным промыслом;

в освящении авторитетом церкви борьбы со всеми проявлениями вольномыслия; в идеологической пропаганде международного значения Русского централизованного государства.

Особый отпечаток на феодальную историографию наложили события начала XVII в.: крестьянская война и борьба русского народа с иностранными интервентами. Историки и публицисты из среды господствующего класса, извлекшие урок из этих событий, особенно подчеркивают необходимость единства и крепости Русского государства. Они имеют в виду прекращение смут в лагере феодалов и классовой борьбы как условие, которое даст возможность стране противостоять польско-шведской интервенции. В свете этих политических настроений писатели начала XVII в. яркими красками рисуют силу и могущество Русского государства конца XV и XVI в., противопоставляя прошлое настоящему. В этих исторических воспоминаниях используются все элементы господствующей концепции образования единого государства на Руси.

И. М. Катырев-Ростовский, идя в своей «Повести» считал, что Русское государство с центром в Москве было основано князем Даниилом Александровичем (конец XIII в.), передавшим его своим потомкам. «Царство Московское, его же именуют от давных век Великая Росия, той же град Москву постави великый князь Данил и царствоваванинем сам, и дети его, и внучата, и вся степень его доседе...».

Ф. А. Грибоедов излагает и историю создания на Руси в XIV—XV вв. единого государства. Воплощая этот процесс в личностях отдельных князей «самодержавцев», ;он совсем не останавливается на их конкретных действиях. Каждый из этих князей интересует автора лишь постольку, поскольку он занимает определенное порядковое место («степень») на генеалогической лестнице, идущей от «боговенчанного, великого и равноапостольного князя Владимира Святославича», в свою очередь возводящего свою генеалогию

к римскому кесарю Августу. Такая система исторического изложения соответствует пониманию Ф. А. Грибоедовым процесса образования на Руси единого государства как восстановления московскими князьями старинной вотчины, дарованной богом князьям киевским. Даниила Александровича московского, пишет Ф. А. Грибоедов, «избра бог и возрасти, и поручено бысть ему наследие, богоснабдимое державство преименитаго града Москвы»5.

К феодальной историографии XV—XVII вв. относится зарождение идеи о трех элементах централизованного государства:самодержавия как формы власти, православия как его идеологической основы и народности в смысле этническом (подчеркивание его русского характера) и социальном (утверждение о его близости интересам всего народа). Эта трехчленная формула служила правительству идеологическим орудием во внутренней политике — в борьбе за централизацию, в разгроме боярской оп-

позиции, а главное — в подавлении народного сопротивления. Та же официальная формула получила распространение и на международной арене: ею обосновывалась борьба за национальную независимость Руси, облекавшаяся религиозным покровом. Она фигурировала в дипломатических переговорах с другими

странами русского правительства, ставившего в своих внешнеполитических актах знак равенства между народом и государством, между православием и народностью. Несмотря на классовый смысл идей самодержавия, православия и народности, выработанных феодальной историографией, отражавшей интересы господствующего класса, они имели в то время известное (конечно, относительное) прогрессивное значение, ибо идеологически выражали тенденцию к преодолению политической раздробленности

внутри страны, к возвращению исконных русских территорий, захваченных иноземными завоевателями, к политической консолидации русской народности как этнического целого в составе

независимого государства. Образование централизованного государства феодальная историография конца XV—XVII в. вставляла в рамки всемирно-исторического процесса, который в свою очередь представлялся ей в виде смены империй. Расценивая Русское единое государство как третье из самых могущественных царств, имевших всемирно-историческое значение, как третий Рим, подводя под это утверждение основы генеалогического характера (о преемственности власти римского императора Августа и московских князей и царей), феодальные историографы идеологически обосновывали задачи внутренней и внешней политики русского правительства, направленные к укреплению централизованной феодальной монархии и усилению ее международного авторитета.

Взгляды дворянских историков XVIII в. на характер и пути образования единого государства на Руси не отличались от взглядов летописцев и книжников конца XV—XVII в. Из летописной историографии заимствовали дворянские историки и многие элементы концепции: сведение процесса образования Русского централизованного государства к истории самодержавия, периодизацию этого процесса, его общую оценку.

Все же у дворянских историков XVIII в. было много новогопо сравнению с их предшественниками в самом подходе к проблеме складывания Русского централизованного государства. Для дворянской историографии XVIII в. со свойственным ей рационалистическим мировоззрением характерно представление о «естественном законе» (начале, заложенном в самой природе человека) как предпосылке устройства общества и государства. Возникновение государства, с этой точки зрения, есть стеснение воли, свойственной природе людей, но стеснение, полезность которого подсказывается их собственным природным разумом . Отсюда представление о том, что государство возникает на основе «естественного закона», сочетается в дворянской историографии XVIII в. с идеей о добровольном договоре людей с носителями власти как начальном моменте в жизни го-сударства. Теория «естественного закона» и добровольного договора применительно к объяснению истории государства пришла на смену теории провиденциализма, свойственной более раннему периоду феодальной историографии.

Восстановителем самодержавия на Руси, по В. Н. Татищеву, явился Иван III. Свергнув татарскую власть, он «паки совершенную монархию восставил, и о наследии престола единому сыну, учиня закон, собором утвердил...». Преемники Ивана III — Василий III и Иван IV довершили его дело, вернули земли, захваченные Литвой и татарскими ханами, расширили пределы государства. Только «бунты и измены» «некоторых безпутных вельмож» помешали Ивану IV удержать за Россией «завоеванную

Ливонию и часть не малую Литвы». Изучение процесса ликвидации политической раздробленности на Руси, по мысли В. П. Татищева, должно убедить в том, «сколь монаршеское правление государству нашему прочих полезнее, чрез которое богатство, сила и слава государева умножается, а через прочия умаляется и гибнет»3. В соответствии со своим классовым дворянским мировоззрением В. Н. Татищев полагал, что движущей силой истории является государство (в форме монархии).

Ставя процесс объединения русских земель в связь с освобождением Руси от татаро-монгольского ига, М. М. Щербатов полагает, что это освобождение в значительной мере было следствием мирной политики ряда московских князей, своею покорностью татаро-монгольским ханам усыпивших их бдительность, приостановивших их нападения и давших тем самым возможность окрепнуть своей стране. Иван Калита «во всю свою жизнь за главный предмет себе имел исполнять волю татарскую и слепо во всем им повиновался»3. И даже Дмитрий Донской, по М. М. Щербатову, поставив перед собой цель «избавиться от ига татарского», действовал весьма осмотрительно («поступок свой умерял») и по-

этому татарами «любим и почитаем был...». Временем образования единого государства на Руси М. М. Щер-

батов считает княжение Ивана III, отмечая два основных момента в его политике: ликвидацию независимости ряда русских княжеств и освобождение от подданства татарским ханам. Ко времени вокняжения Ивана III, «с одной стороны, татары брали еще дань на России и частыми своими набегами ее опустошали», «с другой стороны, Россия, быв еще разделена на многие княжества, всегда семена междоусобия в себе вмещала». Иван III «первый почти свободился» от зависимости от «татар Болыния орды», «покорил себе великие княжения Новогородское и Тверское и лишил не оружием и силою, но давая другие награждения, удельных князей их уделов и прав, которые к престолу великого кня-

жения присоединил...». Процесс образования Русского централизованного государства, по мнению М. М. Щербатова, поучителен в двух отношениях. Во-первых, ликвидация самостоятельности отдельных князей

производилась в основном мирными средствами: Иван III действовал «без великих кровопролитий, предпочитая всегда наименование мудрого в правительстве государя наименованию непобедимого».

Важным явлением в развитии дворянской исторической науки было издание в начале XIX в. многотомного труда Н. М. Карамзина «История государства Российского». Обладавшая большими достоинствами в литературном отношении, снабженная обширными выдержками из источников, часто впервые вводимых

в научный оборот, «История» Н. М. Карамзина способствовала повышению интереса к русскому прошлому.

Исторический процесс автор видит в укреплении самодержавия, успехи которого воплощаются в деятельности отдельных князей и царей. Они являются, по Н. М. Карамзину, подлинными творцами истории. Развитие самодержавия в России авторрисует на широком всемирно-историческом фоне. Монархический режим для Н. М. Карамзина — исконный факт русской истории. Его успехи связаны с благосостоянием Руси, периоды его упадка вызвали большие беды для страны. Киевская Русь, «рожден-

ная, возвеличенная единовластием, не уступала в силе и в гражданском образовании первейшим европейским державам, основанным на развалинах Западной империи народами германскими».

Но затем наступило время политического раздробления Русиу исчезло единовластие. «...Разделение нашего отечества и междоусобные войны, истощив его силы, задержали россиян и в успехах гражданского образования: мы стояли или двигались медленно» когда Европа стремилась к просвещению». В XIII в. Россия уже отставала «от держав западных в государственном образовании». Татаро-монгольское нашествие явилось причиной дальнейшего культурного отставания России от западноевропейских стран. Спасти Россию, по мнению Н. М. Карамзина, могло только восстановление в ней монархии.

Центром «государственного возрождения» Руси стала Москва'. Там «созрела мысль благодетельного единодержавия», которое окончательно укрепилось при Иване III. «Отселе история наша, — пишет Н. М. Карамзин, — приемлет достоинство истинногосударственной, описывая уже не бессмысленные драки княжеские, но деяния царства, приобретающего независимость и величие. Разновластие исчезает вместе с нашим подданством; образуется держава сильная, как бы новая для Европы и Азии, которые, видя оную с удивлением, предполагают ей знаменитое местов их системе политической». В изображении Н. М. Карамзина Иван III выступает подлинным героем как русской, так и мировой истории. Фигуру этого

князя Н. М. Карамзин рисует на широком фоне событий всемирно-исторического значения, свидетельствующих с его точки зрения о закате феодализма в Западной Европе и укреплении в ряде стран

национальных монархий. «...Иоанн явился на феатре политическом в то время, когда новая государственная система... возниклав целой Европе на развалинах системы феодальной или поместной...». Если до Ивана III Россия «около трех веков находилась,вне круга европейской политической деятельности», то Иван III

«сделался одним из знаменитейших государей в Европе».

Заслуга дворянской историографии XVIII—начала XIX в. заключается в восстановлении ряда конкретных

фактов преимущественно политической истории Руси XIV—XV вв.; в постановке проблемы отсталости Руси от ряда стран Западной Европы в связи с татаро-монгольским нашествием на русские-земли и их завоеванием; в показе прогрессивности ликвидации политической раздробленности Руси; в уяснении связи между процессом образования Русского централизованного государства и борьбой русского народа с иноземными захватчиками; в попытке раскрыть международное значение этих явлений. Всемирно-

исторический аспект рассмотрения дворянской историографией XVIII в. истории России и, в частности, образования Русского, централизованного государства отличен от угла зрения книжников конца XV—XVII в. с их представлением о смене (руководимой рукою провидения) мировых империй.

Радищев считал «Вольности», господствовавшей в древней Руси, был нанесен удар татаро-монгольским нашествием. Политику московских князей, направленную к образованию Русского централизованного

государства, А. Н. Радищев рассматривает, во-первых, в плане ее значения для борьбы с монгольским игом, и, во-вторых, с точки зрения ее роли в ликвидации самостоятельности отдельных русских земель.

Интересный отзыв о шестом томе «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, где описывается княжение Ивана III. Основная мысль этой записи сводится к тому, что хотя политика Ивана III, направленная к государственной централизации, и содействовала укреплению Руси и завоеванию ею авторитета на международной арене, но достигалось это ценою установления в стране страшного деспотизма и угнетения народа. Н. И. Тургенев считает, что в период политической раздробленности Руси было больше условий для развития общества, чем после образования единого государства.

Значительное место в исторических концепциях дворянско-революционной историографии заняла борьба Руси за свою независимость с внешними захватчиками, прежде всего с монгольскими завоевателями. Заслугой дворянских революционеров было их стремление подойти к деятельности московских князей не только с точки зрения ее положительных итогов в деле объединения Руси, но указать также и теневые стороны этой деятельности — использование поддержки Золотой орды в своих междоусобицах и в укреплении власти над народом, стеснение городских вольностей и т. д. При этом, поскольку для

дворянских революционеров самодержавие всегда, на всех этапах его существования было явлением отрицательным, в нарисоанных ими портретах московских князей преобладали черные краски, и это не всегда давало правильное представление об их исторической роли.

Один из ранних представителей буржуазной историографии— Н. А. Полевой в своей концепции русского исторического процесса исходит из предпосылки о том, что до второй половины XV в., до свержения монгольского ига, Русского государства не существовало. По его мнению, до указанного времени можно говорить только об истории русского народа (в этническом смысле). Образование единого Русского государства Н. А. Полевой рассматривает на фоне событий всемирной истории, расценивая русское средневековье как своего рода синтез тех явлений, которые имели место в Западной Европе, с одной стороны, в Азии— с другой. В понимании Н. А. Полевого, своеобразие истории России определялось в значительной мере тем, что она занимала «обширное пространство между Европою и Азиею» и поэтому «переходила свой особенный средний век, время феодализма и вольных городов, по подобию Европы, но по образцу Азии». В числе факторов, содействовавших образованию Русского централизованного государства, Н. А. Полевой важнейшее значение придает борьбе с татаро-монгольским завоеванием. Русское единое государство, — указывает Н. А. Полевой,—возникает в результате «противодействия» Руси «оглушающему удару Азии».

В 1834 г. появилась статья Н. В. Станкевича «О причинах постепенного возвышения Москвы до смерти Иоанна III»4. Значение этой статьи заключается в том, что она надолго привлекла внимание исследователей, занимавшихся проблемой образования Русского централизованного государства, к одному специальному

вопросу, ставшему как бы основным, к вопросу о факторах, способствовавших выдвижению Москвы в качестве государственного центра. Автор высказывает мысль о том, что политическое значение народа определяется «централизацией», его объединением «в одно неразрывное целое»6. Это — общее место русской буржуазной историографии, считавшей, что условием целостности народа является его формирование в государство как организацию якобы общенародную. Далее ав-

тор указывает, что для достижения «политической целости» на первых порах необходимо преобладание какого-либо города над остальными частями страны. Для наблюдателя важно подметить «первый момент сего преобладания» и тем самым получить возможность изучить «все степени гражданской жизни, от первых ее следов до значительного развития», проследить, «как разнородные части общества совокупляются в одно гармоническое целое», уловить «первое биение сердца в живом политическом теле». Таким образом, по мысли Н. В. Станкевича, история «постепенного возвышения Москвы» есть ключ к истории государственной централизации страны. С возвышением Москвы «тесно и неразрывно соединен ход России к политическому существованию»1. Так произошло сужение большой проблемы создания единого государства и сведение ее к вопросу о роли в этом процессе Москвы и Московского княжества.

В ранней монографии С. М. Соловьева давалось новое понимание проблемы образования Русского центра лизованного государства. Его возникновение выводилось из длительной борьбы старых общественных отношений с новыми, в конкретных формах сведенной к соперничеству «старых» (вечевых) и «новых» (княжеских) городов. Плодотворной была мысль об «узах собственности», связывавших князей с землей, как переход к «оседлости» княжеских линий, в связи с тем, что получило преобладание понятие о наследственности княжеских владений. Главным в процессе исторического развития Руси С. М. Соловьев считает «переход родовых княжеских отношений в государственные».

Условием, способствовавшим образованию Русского централизованного государства, В. Г. Белинский считает то сплочение русского народа, которое последовало в результате монгольского ига. «Внешняя сила» в виде власти Золотой орды «должна была сдавить Русь; спаять ее же кровию, пробудив в ней чувство единоверия и единокровности». Процесс государственной централизации автор связывает с укреплением самодержавия. Великого князя Ивана III. Началом централизации Руси, по В. Г. Белинскому, был «татар-

ский период», продолжившийся до княжения Ивана III. Это время характеризуется двумя основными явлениями.

• Во-первых, происходит постепенная ликвидация раздробленности и зарождение самодержавия:«удельные княжества ослабевают по мере возвышения Москвы, счастливо выдерживающей свои споры и с Рязанью и с Тверью»; «великий князь постепенно становится из государем, и самодержавие сменяет патриархально-помещичье право».

• Во-вторых, под влиянием монгольского ига наблюдается «искажение нравов русско-славянского племени...».

Образование централизованного государства А. И. Герцен считал насилием над естественными склонностями русского народа. «Славянские народы,—писал он,—собственно, не любят ни государства, ни централизации. Они любят жить в разбросанных общинах, удаляясь как можно больше от всякого вмешательства со стороны правительства».

Образование централизованного государства Н. И. Костомаров расценивает как победу деспотизма над началами «земской свободы», которая, по его мнению, характерна для периода политической раздробленности.

В «Курсе русской истории» изучение вопроса о политическом объединении Руси В. О. Ключевский начинает с выяснения причин, определивших роль Москвы как политического центра складывавшегося единого государства2. Идя в известной мере за своими предшественниками, он указывает на две такие причины:

во-первых,это выгодное географическое положение Москвы, а также транзитным пунктом (что способствовало экономическому росту края).

Вторая причина быстрого развития Москвы определялась, по В. О. Ключевскому, генеалогическим положением ее князей, занимавших одно из низших мест на лестнице междукняжеских отношений,

не рассчитывавших добиться лучшего положения, зависевшего «от очереди старшинства». Образование единого Великорусского государства В. О. Ключевский объясняет тем, что «фамильный своекорыстный интерес московских князей» встретился с «народными нуждами и стремлениями». Сложившаяся к середине XV в. великорусская народность чувствовала «потребность в политическом сосредоточении своих неустроенных сил, в твердом государственном порядке, чтобы выйти из удельной неурядицы и татарского порабощения»2. Завершение территориального собирания Северо-Восточной Руси Москвой превратило Московское княжество в национальное Великорусское государство.

В 20 в Русское государство, пишет П. П. Смирнов, зародилось «среди лесных росчистей московского центра и прилегающего к нему «ополья», его основания были заложены упорным трудом русских крестьян и ролейных холопов, удесятеривших производительность своих полей, а вместе с тем и всего современного общества, применением плуга и трехполья». Концепция образования Русского централизованного государства, предложенная П. П. Смирновым.Главный тезис П. П. Смирнова, на котором воздвигнуто все его построение,—о появлении в Московском княжестве в первой половине XIV в. новой сельскохозяйственной техники—основан на шаткой и произвольной предпосылке о том, что пере-

водный византийский памятник VII—VIII вв. отражает русскуюэкономическую действительность XIV в.

Цепь рассуждений П. П. Смирнова об изобретении при Иване Калите нового плуга, о переходе к трех-

полью, о повышении в связи с этим доходности сельского хозяйства в Московском княжестве не имеет под собой твердой почвы исторических фактов.

Проблема социально-экономических предпосылок включения в состав Русского централизованного государства территории Великого Новгорода рассматривается также в монографии Л. В. Даниловой «Очерки по истории землевладения и хозяйства в Новгородской земле в XIV—XV вв.». Л. В. Данилова считает, что новгородская феодальная вотчина в XIV—XV вв. «представляла собой жизнеспособный хозяйственный организм». Характерной чертой экономического развития Новгородской земли в это время был рост общественного разделения труда, развитие в недрах натурального хозяйства товарно-денежных отношений.. «На основе прогрессирующего отделения ремесла и промыслов от земледелия в сельских местностях расширялась сеть мелких местных рынков—эта необходимая предпосылка рынка национального». «Главным носителем товарно-денежных отношений» в новгородской феодальной вотчине являлось крестьянское хозяйство. В связи с этим в XV в. в составе феодальной ренты значительное место стали занимать денежные платежи. В некоторых вотчинах, расположенных в экономически наиболее развитых районах, наблюдалась частичная, а подчас даже и полная замена натуральной ренты денежной. По-видимому, роль денежной ренты в феодальном хозяйстве Новгородской земли преувеличивается Л. В. Даниловой, но ее общий вывод о том, что накануне включения Новгорода в состав Русского централи зованного государства сельское хозяйство в Новгородской землеразвивалось «по пути экономического подъема», заслуживает внимания. (Л.В.ЧЕРЕПНИН «ОБРАЗОВАНИЕ русского ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГОГОСУДАРСТВА»

2) ФАКТОРЫ, ПОВЛИЯВШИЕ НА СКЛАДЫВАНИЕ ЕДИНОГО ГОСУДАРСТВА

Географический фактор

 Географическое    положение Москвы оказало огромное влияние на складывание единого государства. В сравнении с Тверским Московское княжество  занимало более  выгодное  центральное положение по отношению к другим русским землям.  Проходившие по его территории речные  и  сухопутные  пути придавали Москве значение важнейшего узла торговых и иных связей между русскими землями. Москва стала в ХIV в.  крупным торгово-ремесленным центром.  Московские  ремесленники  приобрели известность как искусные мастера литейного,  кузнечного  и ювелирного дела. Именно в Москве зародилась и получила боевое крещение русская артиллерия. Торговые связи московских купцов "сурожан" и " суконников" протянулись далеко за пределы  русских  земель.  Прикрытые  с  северо-запада  от Литвы Тверским княжеством, а с востока и юго-востока от Золотой Орды другими  русскими  землями,  Московское  княжество  в меньшей степени подвергалось внезапным  разорительным набегам   золотоорцынцев.  Это  позволяло  московским князьям собирать и копить силы,  создавать постепенно превосходство  в  материальных  и  людских  ресурсах, что6ы выступить организаторами и руководителями  объединительного процесса и освободительной борьбы.  Географическое положение Московского княжества  предопределило  и его роль этнического ядра формировавшейся великорусской народности.  Все это в соединении с целенаправленной  и  гибкой политикой московских князей во взаимоотношениях с Золотой Ордой и другими русскими землями и обусловило в конечном счете победу Москвы за роль руководителя и политического центра формирования единого Русского государства.