Книговедение.
БИЛЕТ 1 1. Предмет, объект, задачи общего книговедения - ЗАПИСЫВАЛИ на занятиях 2. Основные категории книги - ЗАПИСЫВАЛИ на занятиях. ПОСМОТРИТЕ В ТЕТРАДИ БИЛЕТ 2 1. Мировоззренческие и науковедческие основы науки о книге - ЗАПИШЕМ на консультации 2. Соотношение категорий "произведение", "произведение печати", "книга" - ЗАПИСЫВАЛИ на занятии ПОСМОТРИТЕ В ТЕТРАДИ БИЛЕТ 3 1. Соотношение книговедения и общего книговедения - ЗАПИШЕМ на консультации 2. Содержание книговедческой категории "книга" - ЭТО СДЕЛАЕТЕ САМИ!!!!! (Много говорили, да всё с разных сторон; еще на первом занятии сказала, что ответ на этот вопрос - за вами). БИЛЕТЫ 5 и 6 - ЗАПИШЕМ на консультации.
БИЛЕТ 4
Основные концепции книговедения (обзор)
1. Концепция комплексности книговедения — А. А. Сидоров, Н. М. Сикорский — 1964 год Основные положения концепции: Книговедение — комплексная наука о книге и книжном деле, изучающая процессы создания, распространения и использования произведений письменности и печати в обществе Книговедческие дисциплины: теория и практика редактирования, искусство книги, библиография, библиотековедение, история книжного дела. Объект науки — «книга — книжное дело — читатель»
2. Функциональная концепция книговедения — А. И. Барсук, И. Е. Баренбаум — начало 70-х гг. Основные положения концепции: В основе — схема науки о книге: редакционно-издательское дело — оформление книги — библиографическое дело — статистика печати — библиотечное дело — книготорговое дело. Методология — функциональный подход. Методы — аналитико-тематический, структурно-типологический, типографический, библиографический. Объект — «произведение (книга) — читатель (потребитель)»
3. Концепция «пересекающихся наук» — Е. Л. Немировский — 70-е гг. Основные положения концепции: Книговедение — наука, имеющая свою методологию, объект, предмет, методы; включающая в себя ряд книговедческих дисциплин. Дисциплины книговедческого цикла образуют системно-упорядоченное многоуровневое научное знание о книге.
4. Системно-типологическая концепция Основные положения: Книга и книжное дело не только системны сами по себе, но и являются подсистемам более общей развивающейся динамической системы информационного процесса, объективно существующего в природе и обществе. Концепция базируется также на принципе коммуникативности — книга исследуется в качестве составной части единого коммуникативного процесса. Метод — типологический.
Известные книговеды
Анастасевич В. Г. Баренбаум И. Е. Беловицкая А. А. Богданов А. И. Здобнов Н. В. Ловягин А. М.
Рубакин Н. А. Сопиков В. С. Сухоруков К. М. Фомин А. Г.
Соотношение категорий «книжное издание» и «книга»
ЗАПИСЫВАЛИ, повторять не буду
БИЛЕТ 7
Концепция пересекающихся наук
Возникла с целью преодоления узости функционального подхода в 70-е годы 20 века. Автор – Е.Л. Немировский.
Смысл концепции: Помимо комплексной науки о книге должны развиваться отдельные научные дисциплины книговедческого цикла. Они пересекаются с комплексной наукой. Ряд вопросов отдельных научных дисциплин книговедческого цикла рассматривается в комплексной науке, ряд вопросов – в отдельных дисциплинах.
Выбор вопросов, подлежащих изучению комплексной наукой субъективен.
Лучше говорить не о пересечении, а о диалектическом единстве книговедческих дисциплин. Каждая дисциплина самостоятельна на уровне анализа своего объекта. И в то же время она – составная часть единого целого, позволяющего получить системное знание об объекте.
Дисциплины книговедческого цикла образуют системно-упорядоченное научное знание о книге.
См. ссылку (ОБЯЗАТЕЛЬНО)
http://www.mgup-dc.narod.ru/preview/69257e4321fde44eb620531fd3f20428.htm
Структура книги. Элементы внутренней структуры книги
(ЭТО ЗАПИСЫВАЛИ, у вас есть распечатанная картинка)
Структурные элементы книги:
1) элементы внешней (физической) конструкции книги;
2) элементы внутренней структуры книги.
Элементы внутренней структуры: фронтиспис, титульный лист, тексты (основной, дополнительный и вспомогательный), спусковые, рядовые и концевые полосы и т.п.
БИЛЕТ 8
Системно-типологическая концепция книговедения
Эта концепция появилась, чтобы снять противоречия, которые не разрешались в рамках функционального подхода.
Система – целостное образование, состоящее из подсистем, устойчивые взаимосвязи между которыми обеспечивают целостность системы. Система и входящие в нее подсистемы находятся в отношениях иерархии. Целостное исследование системы предполагает исследование подсистем и самой системы в целом.
Книговедческое знание состоит из подсистем (см. вопрос 1 билета 11) и само входит в систему информационного процесса (см. вопрос 1 билета 12). С этих позиций и исследуется.
Книга исследуется как составная часть коммуникационного процесса, в котором она реализует свою сущность и вне которого ее сущность нельзя познать.
Типологический метод – метод выявления и обоснования системы признаков, характеризующих сущность данного явления. (Мы говорили о систематизации, классификации, типологизации).
В системно-типологической концепции типологический метод сочетается с системным подходом.
Это эффективно.
Системно-типологические разработки велись поначалу в предмете теории и практики редактирования и в форме исследования и обоснования типологии книжных изданий различных видов литературы.
Системно-типологическая книговедческая концепция ассимилировала весь предшествующий исторический опыт самой науки о книге, общенаучного системного подхода, методологии системного анализа, общенаучной концепции о структурно-уровневой организации материи, науковедения.
Системность - это и способ мышления в процессе отражения, познания системного образования, способ получения нового знания о нем и свойство полученного знания. А оно всегда многомерно, многоуровнево, поэтому системность - это особое измерение действительности.
В рамках этого подхода книгу можно определить как один из способов целеосознанной организации одной формы социальной информации в другую, относительно более сложную.
Книга возникла в человеческом обществе как способ социального общения людей, чем и обусловлена ее основная социальная функция - функция целеосознанного распределения и перераспределения социальной информации в процессе общественно-практической деятельности. Отсюда важный принцип, на котором базируется системно-типологическая концепция, принцип коммуникативности, предполагающий исследование книги в качестве составной части, этапа, уровня единого коммуникационного процесса.
Элементы внешней конструкции книги. Типы внешнего оформления книги
Это записывали О внешней конструкции книги можно посмотреть также http://pereplet.3natok.ru/konstrukciya_i_yelementy_knigi.html
Внешнее оформление книги
Внешнее оформление книги и ее содержание
Типы внешнего оформления книги
Шрифтовой тип оформления
Орнаментальный тип оформления
Книгу без обложки нельзя считать законченным продуктом. Для того чтобы книга могла кратко рассказать о своем содержании и назначении даже не будучи раскрытой, она должна быть соответствующим образом оформлена. С помощью оформительских средств можно значительно усилить воздействие книги на человека, сделать ее содержание более понятным и доступным, привлечь к ней внимание еще до того, как она попадет в руки читателя. Для качественного оформления внешних элементов книги, таких как суперобложка, обложка, форзац, дизайнер должен иметь представление об интересах ее потенциальных читателей, особенностях разных читательских групп, условиях, в которых происходит знакомство человека с книгой, и, конечно, он должен знать содержание самой книги и цель ее издания.
Внешнее оформление книги и ее содержание
В зависимости от содержания литературу можно условно разделить на три типа (на самом деле их гораздо больше):
• литература познавательная, не пользующаяся методами художественного отражения действительности, к которой можно отнести все виды научной, политической и технической литературы, большинство учебников, справочники, энциклопедии и т.д.;
• художественная литература, отражающая действительность в художественных образах;
• научно-художественная и научно-популярная литература.
Каждый из перечисленных типов литературы специфичен и по содержанию, и по форме. Задача любого специалиста, принимающего участие в создании книги, заключается в том, чтобы сделать содержание книги как можно более доступным для читателя. «Коэффициент полезного действия» книги в очень большой степени зависит от дизайнера.
Какими средствами может пользоваться дизайнер при оформлении внешних элементов книги, таких как суперобложка, обложка, форзац?
Главными компонентами содержания книги являются ее основные тема и идея, выступающие всегда в комплексе. Под темой мы понимаем круг явлений, попавших в сферу внимания автора произведения. Тема локализуется в процессе отбора материала: незначительные явления отпадают, главные акцентируются. Происходит это под влиянием многих обстоятельств. Главное из них — мировоззрение, позиция, точка зрения автора на происходящие явления, находящая свое выражение в идее. Развиваясь, формируясь в систему, эта позиция в итоге выступает перед читателем, организуя весь строй произведения, всю его внутреннюю логику. Прослеживая ее, читатель осознает главную авторскую идею произведения и, уже в зависимости от собственной точки зрения, признает ее или отрицает. Книга всегда является носителем идей, поэтому дизайнер должен стремиться к их осознанию, чтобы потом передать читателю свой опыт общения с книгой.
Однако здесь возникают некоторые сложности. Основная из них заключается в том, что существует множество тем, которые не поддаются прямой образной форме выражения. Особенно часто эта проблема встречается при оформлении научной литературы. Возьмем, например, книгу по анализу бесконечно малых величин. Построенная на ясной и красивой логической абстракции, эта книга содержательна, тема ее определенно очерчена. Однако и идея и тема этой книги вряд ли могут быть выражены в художественной форме. И таких книг множество. Говоря о задачах дизайнера, приходится иметь в виду выражение не столько содержания конкретного произведения, сколько характерных особенностей содержания всего типа литературы, к которому принадлежит данная книга. В художественной литературе дизайнер может дать читателю представление о содержании произведения более полно.
Однако до конца выразить тему произведения средствами дизайна нельзя. На переплете или обложке можно лишь дать обобщенную его характеристику, лишь подтолкнуть читателя к пониманию самых существенных сторон произведения. Успех работы в данном случае зависит от правильности выбора главных тематических связей и от формы их выражения.
Типы внешнего оформления книги
Книжная графика располагает различными средствами: шрифтовыми, орнаментальными, сюжетными — все они широко применяются при оформлении обложек, суперобложек и имеют особенности, обусловленные их природой. Широкий диапазон разных по характеру тем, заключенных в книгах, требует разнообразных форм их образного отображения. Чтобы выяснить особенности тех или иных средств оформления, полезно провести классификацию различных вариантов решений обложек, суперобложек и форзацев в зависимости от характера главного оформительского элемента.
Задача эта усложняется тем, что в большинстве случаев на сторонках обложек, переплетов или суперобложек одновременно используется несколько разнородных оформительских элементов: рядом со шрифтом может быть орнамент или изображение сюжетного характера. Шрифт часто сочетается с символом или с эмблемой и т.д. Поэтому мы будем проводить классификацию приемов оформления по принципу установления ведущего элемента в композиции. При этом критерием, определяющим преимущество одного элемента над другим, будет его роль в раскрытии связи с содержанием книги. Установить этот критерий необходимо, ибо очень часто можно встретить, например, обложку с большой орнаментальной нагрузкой, но не относящуюся к орнаментальному типу, потому что сюжетный рисунок, включенный в композицию, является главным по характеристике темы, а орнамент представляет собой лишь обрамление.
Классифицируя обложки, суперобложки, форзацы по принципу преобладания того или иного изобразительного элемента, можно выделить пять групп, в которых ведущим соответственно является:
• шрифт;
• орнамент или непредметнодекоративное оформление;
• предметнотематическое изображение;
• символическое или эмблематическое изображение;
• сюжетнотематическое изображение.
Принадлежность оформления к любой из этих групп не исключает, как уже говорилось, наличия в композиции элементов, характерных для других групп. Разница лишь в «удельном весе», в соотношении этих элементов, в степени их участия в раскрытии тематических связей с книгой. Эти связи могут быть прямыми и выражаться в конкретном образе (предметнотематическое, символическое, сюжетное изображение) и косвенными, построенными на ассоциативном выражении (шрифт, орнамент), на художественной образности.
Художественный образ и художественная образность — понятия близкие, но не равнозначные. Говоря о художественном образе, мы всегда имеем в качестве объекта художественного отражения конкретные предметы или явления реальной действительности. В произведении они приобретают жизненную убедительность в обобщенной до той или иной степени форме. Но как бы то ни было, художественный образ создается на основе предметного мира и воспроизводит его. Художественный образ, несмотря на свою специфическую природу, остается, как и любой образ, субъективной картиной объективного мира.
Художественная образность — это качество, которым может обладать и непредметное изображение, не являющееся продуктом непосредственного отражения предметного мира, например шрифт или орнамент; это способность вызывать ассоциативные представления у зрителя, позволяющие в той или иной степени косвенно соотнести непредметное изображение с явлениями предметного мира. Художественная образность порой улавливается как нечто очень тонкое, сложное, метафорическое. Книжное оформление всегда создается дизайнером и воспринимается читателем в связи с литературным текстом. Содержание и его форма помогают зрителю активно домысливать виденное на основе прочитанного. Поэтому принципиально важно во всех случаях не только сохранять единение текста и изображения в книге, но и точно соотносить замысел дизайнера и специфику избранных им средств художественной выразительности с особенностями оформляемого произведения.
Анализ конкретных образцов книжного оформления позволит увидеть разнообразие связей с произведением и способов, которыми они могут быть выявлены при помощи художественного образа или художественной образности.
Oldrich Hlavsa (1986)
Шрифтовой тип оформления
Часто можно слышать, что при помощи шрифтов невозможно выразить никакую идею, что шрифт по природе своей лишен индивидуальных изобразительных качеств, которыми обладает, например, рисунок или даже орнамент, что его следует принимать лишь как знаки письменности. Встречается и другая точка зрения: шрифт обязательно должен выражать какуюлибо определенную идею или конкретный сюжет. Этот взгляд, свойственный художникам книги прошлого, нашел свое воплощение в «изобразительных» шрифтах конца XIX — начала XX века, имитирующих сосульки, поленья и другие предметы, а иногда даже людей и животных.
Оба этих противоположных мнения неверны в своей категоричности. Вопрос об образности шрифта, его возможностях в плане отражения какихто особенностей издания или произведения может быть решен только на основе анализа природы шрифта как самого по себе, так и в связи с другими элементами оформления.
Главная функция шрифта — в условной графической форме фиксировать обозначение звуков алфавита. Эта функция внехудожественная, служебная и обязательная. Любое отступление от нее ведет к ущербности шрифта. Однако шрифт всегда содержит в себе большие потенциальные возможности для выявления эстетических качеств, главным образом архитектонических. Ритмическое построение буквы, связь ее с другими знаками, образующими слово, — сложная художественная задача, решение которой требует большого опыта и развитого эстетического чувства. В наборных шрифтах классических типов эта задача нашла свое исторически закономерное решение. В пропорциях букв, в их насыщенности, в движении составляющих их элементов всегда чувствуется отзвук стилевых норм эпохи, в которую они создавались. В этих качествах можно увидеть черты художественности, позволяющей причислить лучшие образцы текстовых и рукописных шрифтов к произведениям искусства. Но произведения шрифтового искусства очень редко существуют самостоятельно — почти всегда они являются деталью комплекса — архитектурного, книжного и т.д., что обусловлено прикладным характером шрифтового искусства.
Б.Титов (1953)
Нас, естественно, больше всего интересует шрифт в книге — явлении сложном, разнохарактерном. Мы уже говорили, что внешнее оформление книги может решать разные задачи в плане воздействия на читателя: просто информировать его, давать о книге более сложное представление, определенную интерпретацию темы произведения или, способствуя книжной торговле, содержать в себе рекламные элементы. В зависимости от этого функции шрифта могут меняться, но процесс их выявления — всегда творческий.
Работая с наборными шрифтами — наиболее устойчивыми по графическим характеристикам и универсальными, дизайнер в каждом конкретном случае решает творческую задачу выбора гарнитуры шрифта, его начертания, кегля и т.д. При этом в одном случае нужно выделить главное в композиции, в другом — найти пропорциональные соотношения шрифтовых групп, в третьем — создать цельную композиционную систему, соответствующую духу книги.
В композициях с рисованными индивидуальными шрифтами выразительность композиционного решения становится еще более наглядной и убедительной, потому что дизайнер может применять значительно более широкий диапазон средств образного воздействия на читателя.
Обобщить сказанное поможет анализ тех элементов шрифтов, которые сообщают им черты образности, позволяющей передавать содержание книги либо отображать на обложке или переплете мысль, заложенную в названии книги.
Акцентирующие элементы
Под этим термином мы подразумеваем элементы шрифта, которые позволяют дизайнеру выделять в шрифтовой композиции наиболее существенные (с точки зрения смысла) слова и фразы в тексте переплета, обложки, суперобложки или титула.
К акцентирующим средствам можно отнести: варьирование размера букв, их наклона и начертания; изменение цвета и фактуры букв, порядок разбивки слов текста по строкам и т.д. Акцентировка текста необходима не только при индивидуальном оформлении обложки и переплета, но и тогда, когда оформление производится набором.
Проблема акцентировки главного в надписи на сторонке переплета или обложки заключается не только в выявлении смысла написанного, но и в организации стройной шрифтовой композиции, в нахождении правильного пространственного и масштабного соотношения всех элементов. При этом возможны отступления от традиционной акцентировки шрифтом названия книги. Например, более правильно выделить, например, фамилию автора, если речь идет об оформлении сборника, обезличенного названием «Избранное» или «Собрание сочинений».
Формальное использование акцентирующих средств может привести к искажению смысла. Типичными примерами можно считать неоправданное выделение второстепенных элементов текста, бессмысленную акцентировку слогов, образованную ненужными переносами слов.
Ассоциативно-смысловые элементы
К этому понятию мы относим такие качества шрифта, при помощи которых дизайнер может вызвать у зрителя представление о характерных особенностях, присущих данному произведению. Например, указание на эпоху, о которой повествует книга, на ее национальные черты, на связь с какимто определенным явлением и т.д.
Такие особенности шрифта, сложившиеся в процессе его длительного исторического развития, обязывают дизайнеров очень тонко подходить к оценке тематики произведения и его характера. Дело в том, что ассоциативносмысловые оттенки в шрифте воспринимаются зрителем главным образом на основе тех или иных традиций, ассоциаций, сравнений, связей. Это можно проследить на самом различном материале — от наборного шрифта до рукописного. Заметнее всего действие традиционносмысловых элементов проявилось в гарнитуре, рисунке шрифта, в его цвете, контрастности и рельефности.
Выразительность и характерность наборного шрифта хорошо заметна при сравнении двух гарнитур — «Елизаветинской» и «Родченко». У читателя, даже не искушенного в оформлении книги, вызовет недоумение обложка к произведениям Маяковского, набранная «Елизаветинской» гарнитурой, точно так же, как сочинения Ломоносова или басни Сумарокова с обложкой, набранной «Родченко». Ясно, что причина этой неувязки лежит в стилевых особенностях шрифтов, являющихся продуктом культуры разных эпох, так же как и творчество Маяковского, Ломоносова или Сумарокова.
Дизайнеры широко пользуются изобразительными возможностями шрифта для придания книге исторической или национальной окраски. Яркими примерами этого могут служить лучшие работы С.Телингатера, В.Лазурского, С.Пожарского, Е.Когана, Я.Егорова, Д.Бисти, Г.Дмитриева, Е.Ганнушкина и многих других, где эти дизайнеры (раньше они назывались более правильно — художники книги) достигают гармоничного сочетания в шрифте традиционносмысловых элементов, вызывающих у читателя необходимые ассоциации, с содержанием книги и с чертами, характерными для современной книжной графики. Наглядным примером тому может служить оформление художником Б.Титовым книги «Русский рисованный шрифт советских художников», в котором удачно сочетаются элементы старого и нового русского национального шрифта.
Мы отметили наиболее яркие черты шрифта, придающие ему смысловой оттенок. Но существует и множество других нюансов, например вариации пропорций букв в зависимости от их ритмических сочетаний и цветовой напряженности, которые нельзя точно рассчитать, но которые оказывают воздействие на зрителя. Мы говорим: выразительный шрифт, легкий или тяжелый, динамичный или вялый. Иногда замечаем, что для данной книги этот шрифт не подходит, часто не отдавая себе отчета в причинах этих ощущений. Поэтому можно сделать вывод, что шрифт имеет ряд качеств, которые позволяют ему характеризовать смысловую сторону книги или ее тематику. Правда, он не создает конкретного художественного образа, а ограничивается лишь ассоциативной формой выражения. Вспоминая вышесказанное о теме произведения, можно констатировать, что при помощи шрифта удается выявить некоторые стороны содержания книги, особенно такие, которые касаются обобщенной ее характеристики.
Н.Антипова (1998)
Универсальность шрифта как средства оформления дает возможность пользоваться им значительно шире, чем любыми другими оформительскими средствами. В самом деле, без него не обходится ни одна книга! Но особенно часто шрифт применяется в качестве ведущего элемента оформления обложки в познавательной литературе. Здесь его функции, в основном информационные, могут обогащаться благодаря использованию тех ассоциативных образных качеств, которые способствуют уточнению типа литературы. По ассоциации с нашими представлениями о научной книге, о ее строгом логическом строе шрифтовая композиция обложки научного издания должна характеризоваться спокойной архитектонической целостностью, может быть даже монументальностью, которая проявляется и в начертании отдельных букв, и в масштабности шрифта, и в его ритме. Рекламная литература, напротив, может быть построена на динамичной, яркой композиции с сильной, почти лозунговой акцентировкой смысла.
В оформлении серийных изданий индивидуальность шрифтового решения должна способствовать тому, чтобы читатель легко запоминал характер шрифта и мог по нему устанавливать принадлежность книги к данной серии.
Книжное искусство богато именами мастеров шрифтового оформления. В разное время они создали много прекрасных образцов наборных и рисованных обложек и суперобложек. В настоящее время характер применения шрифта в книжном оформлении стал меняться. Декоративность, к которой стремятся наши издатели и дизайнеры, теперь часто приводит к отходу от классических форм шрифта. В тех случаях, когда эта тенденция не противоречит природе шрифта, его функциям, декоративность служит пользе дела.
В связи с этим нужно сказать, что декоративное начало может проявляться в шрифте очень сильно. Ритмическая связь отдельных букв, характер их пропорций, начертание, цвет, фактурность и наличие на них орнаментальных украшений — все это на плоскости обложки должно образовывать единую декоративную композицию. Все элементы декоративности в шрифте должны быть мотивированы связью с содержанием книги и должны помогать его выявлению.
Орнаментальный тип оформления
Орнамент, так же как и шрифт, в большинстве случаев косвенно отражает содержание произведения, но по сравнению со шрифтом более ограничен в выражении смысловой связи с произведением. Поэтому область применения орнамента как самостоятельного средства оформления уже, чем у шрифта.
К сожалению, сегодня орнамент почти исключен из практики книжного оформления и мало применяется для декора переплетов и обложек. Но когдато регулярный орнамент, богато представленный в разнообразных рисунках, широко использовался для самых разных книг. И было время, когда всевозможные линейки и знаки набора (вплоть до математических символов) с большой изобретательностью и умением включались во внешнее и внутреннее книжное оформление.
Орнамент как главный элемент композиции с успехом используется при создании обложек и переплетов для книг лишь определенной тематики. Зато как вспомогательный элемент он очень широко применяется на сторонке, форзаце, корешке и на прочих элементах, когда не ставятся задачи прямого отражения содержания.
Орнамент почти всегда создается на тематической основе — мотиве, который является не чем иным, как декоративным отражением реальных форм окружающего нас мира — цветов, животных, предметов. Он также может состоять из геометрических линий, фигур и т.п. Орнаментальные мотивы, таким образом, неравноценны с точки зрения их тематической сущности.
Геометрический орнамент менее выразителен, чем животный или даже растительный, приобретающий иногда символическое значение (колосья, лавровые и дубовые ветви и т.п.). Традиции употребления различных элементов орнамента можно проследить на протяжении многих веков у разных народов, причем эволюция орнаментальных мотивов и форм продолжается и по сей день.
Накопленное многими поколениями богатство орнаментального искусства базируется на единстве двух основ — содержания и пластики орнамента. Содержание, глубоко специфичное, в сути своей часто несет тематические традиционносмысловые элементы. Дизайнер, работая с орнаментом, должен видеть эту основу и уметь ее использовать для развития тематических связей с произведением. Можно найти много примеров, говорящих об умелом использовании орнамента. Так, орнамент вполне уместен на переплете книги «Цветоводство», где он может являться главным средством раскрытия темы произведения. Широко применяется орнамент при оформлении книг, посвященных прикладному искусству, кустарным промыслам, художественным ремеслам и пр., то есть тогда, когда возникает потребность в обобщенной трактовке содержания книги на тему, связанную с орнаментом.
Национальная природа орнамента позволяет широко использовать его как средство для оформления таких изданий, как антологии национальных литератур, в которых нужно найти синтезированное решение, дающее общую характеристику книги с точки зрения ее национальной принадлежности.
Надо отметить, что чрезмерное увлечение орнаментом при оформлении книжных обложек и переплетов почти всегда приводит к однообразию. Не так давно в практике наших издательств можно было наблюдать этот недостаток в оформлении национальной литературы. Все книги независимо от их содержания нагружались национальным орнаментом, который нивелировал индивидуальность произведения, отодвигая на второй план его тематическую сущность.
Такт при использовании орнаментов в книжном оформлении должен присутствовать при разработке любого элемента оформления. Обращаясь к орнаменту, дизайнер должен отдавать себе отчет в том, какую цель он преследует, что именно хочет выразить.
Орнамент характеризуется очень большой декоративной выразительностью, которая играет значительную роль в системе изобразительных средств. Пластическое развитие орнаментального мотива происходит в декоративном плане, путем ритмизации элементов, разработки тональных и цветовых отношений, сочетания раппортов.
БИЛЕТ 9
История книговедения в СССР и России (обзор)
См. то, что записывали на занятиях
Первые опыты осмысления практики книжного дела относятся к концу 18 в. В значении «книговедение» (как всеобъемлющая наука о книге) до середины 19 в. употреблялась расширительная трактовка библиографии. Именно с этих позиций писал о библиографии В. С. Сопиков в «Предуведомлении» к «Опыту российской библиографии» (ч. 1, 1813). Последователь Сопикова В. Г. Анастасевич впервые употребил термин «книговедение» (статья «О необходимости в содействии русскому книговедению», журнал «Благонамеренный», 1820, № 7, ч. 10), понимая под книговедением «философию библиографии (или «вышнюю библиографию»).
Значительный вклад в развитие К. сделал Н. М. Лисовский. Он был создателем курса К., который читал в Петроградском и Московском университетах, готовил материалы для словаря русского книговедения, выступал с исследованиями теоретического характера. По Лисовскому, книговедение — научная дисциплина, которая на почве объединения различных познаний о книге изучает её эволюцию в качественном и количественном отношениях. Он вычленял 3 раздела книговедения: 1) книгопроизводство, 2) книгораспространение, 3) книгоописание. Книговедение, по Лисовскому, должно быть связующим звеном между различными предметами, касающимися книги и рассматривающими её в том или ином отношении («Книговедение как предмет преподавания, его сущность и задачи», 1915, и др.). Концепция Лисовского оказала большое влияние на последующие книговедческие теории.
В 1889 по инициативе А. Д. Торопова возник Московский библиографический кружок, преобразованный в 1900 в Русское библиографическое общество при Московском университете (просуществовало до 1930). Видным деятелем общества был Б. С. Боднарский, теоретические работы и многолетняя практическая деятельность которого оказали значительное влияние на развитие науки о книге. Кружок и общество издавали журналы «Книговедение» (1894—96) и «Библиографические известия» (1913—27, 1929). В 1899 в Петербурге было создано Русское библиологическое общество (просуществовало до 1930), выпускавшее «Литературный вестник» (1901—04), «Доклады и отчеты» (1908—1916), «Библиологический сборник» (т. 1—2, 1915—18). Инициатором его создания был А. М. Ловягин. Написанная им в 1901 статья «О содержании библиологии или библиографии» явилась манифестом общества. Ловягин определял библиологию как теоретическую науку, объединяющую в одну целостную систему все знания и наблюдения о книге. В «Основах книговедения» (1926) он указывал, что К. является наукой о книге как орудии общения людей. В отличие от Лисовского, Ловягин рассматривал К. как систему знаний о книге (а не комплекс дисциплин), внутренне связанную единством социологического подхода.
Особое место в русском К. занимают труды Н. А. Рубакина, внёсшего большой вклад в изучение проблемы взаимодействия книги и читателя. Свои эмпирические наблюдения он обобщил в ряде трудов: «Что такое библиологическая психология» (1924), «Психология читателя и книги, Краткое введение в библиологическую психологию» (1929) и др. Ядром созданной им библиологической психологии является изучение процесса чтения. В библиопсихологическом анализе чтения Рубакин исходил из биологических и физиологических предпосылок, а также из теории мнемы Р. Семона (Рихард Семон R. Semon, Die Mneme als erhaltendes Prinzip im Wechsel des organischen Geschehens, Leizig bei. Wilhelm Engelmann 1904 = думаю, имелась в виду эта работа). Рубакин пришел к субъективно-идеалистическим выводам (отрицание объективно существующего содержания книги, переоценка психологической типологии книг и др.), подвергшимся критике. Советские книговеды, не соглашаясь с некоторыми выводами Рубакина, используют и развивают всё то положительное, что он внёс в изучение проблемы «читатель и книга».
После Октябрьской революции 1917 книговедение вступает в полосу интенсивного развития. Принципиально важное значение для развития книговедения 20-х гг. имела деятельность Н. К. Крупской, А. В. Луначарского, В. В. Воровского, М. Горького, Н. Л. Мещерякова, О. Ю. Шмидта. Претворяя в жизнь ленинские идеи о роли книги в социалистическом обществе, они содействовали разработке идейных и организационных принципов советского книжного дела, определению путей его развития. 20-е гг. отмечены деятельностью таких крупных книговедов, ставших зачинателями советской науки о книге и книжном деле, как А. И. Малеин, А. М. Ловягин, М. Н. Куфаев, А. Г. Фомин, А. В. Мезьер, М. Ф. Яновский, Б. С. Боднарский, Н. М. Сомов, М. Б. Вольфсон, М. И. Щелкунов, Н. В. Здобнов. В эти годы было положено начало разработке теоретических основ искусства книги (А. А. Сидоров), экономики книги (Н. В. Здобнов, М. В. Вольфсон), статистики печати (Н. Ф. Яницкий, М. Н. Куфаев, Н. В. Здобнов). Появились исследования по истории книги, книжного дела, сборники и журналы («Книга о книгах», «Книга и революция», «Печать и революция», «Бiблiологичнi вicтi» и др.). В эти же годы был создан уникальный во всей мировой книговедческой литературе труд А. В. Мезьер «Словарный указатель по книговедению» (1924, 1931—34). В 20-е гг. предпринимались первые, далеко не всегда удачные попытки осмысления проблем К. с позиций марксистско-ленинской методологии. Анализ реального историко-книжного процесса подменялся часто изложением общих идей, лишь более или менее удачно иллюстрируемых изучаемым материалом. Немалую дань различным искусственным построениям и схемам отдал, в частности, М. Н. Куфаев. Книговедческие концепции Куфаева подверглись критико-историческому осмыслению в трудах А. Г. Фомина (в работе «Книговедение как наука», 1931, и др.).
В первое десятилетие Советской власти возникли книговедческие научные учреждения и общества: Научно-исследовательский институт книговедения в Ленинграде (1920—33), Музей книги, документа и письма (1922, с 1931 — институт книговедения, просуществовал до 1936), Украинское библиологическое общество при АН УССР (1928—30). Украинский научный институт книговедения (УНИК). Украинские книговеды С. И. Маслов, П. Н. Попов, Ю. А. Меженко и др. внесли ценный вклад в разработку теоретических аспектов советского К. и в практику книжного дела.
На рубеже 20—30-х гг. начался новый этап в развитии общей теории книговедения, что обусловливалось возросшей ролью книги и печати в целом в жизни советского общества. Основное внимание было направлено на изучение социальной, классовой роли книги, на выявление ее идеологической функции в жизни общества. Однако для многих теоретиков книговедения было характерно упрощённое вульгарно-социологическое понимание социальной и классовой сущности книги. На совещании по книговедению в 1931 были подвергнуты резкой критике буржуазно-идеалистические и вульгарно-социологические концепции книговедения. В конце 30-х гг. принципиальная критика недостатков книговедения зачастую подменялась его отрицанием, что тормозило развитие науки о книге.
Советское книговедение опиралось на основополагающие принципы партийности, народности и научности, оно содействовало выполнению книгой ее социальной роли в борьбе за построение коммунистического общества. Оно направляло развитие книжного дела. Советские книговеды интенсивно исследовали объективные закономерности развития книги и книжного дела. В ряде исследований намечен системный подход к книге как к целостному материально-духовному комплексу со сложившимися в процессе ее общественного производства и потребления внешними и внутренними связями и отношениями. Попытка построения модели книги (конструктивное моделирование) помогает осмыслить её как сложную функциональную структуру и обнаружить в природе книги те качества, которые отличают её от других средств массовых коммуникаций.
Важными вехами в развитии книговедения явились капитальный двухтомный труд «400 лет русского книгопечатания» (1964), коллективный сборник «500 лет после Гутенберга» (1968). Значителен вклад в развитие науки о книге учёных Украины (сборники на украинском языке «Книга и книгопечатание на Украине», 1965; «Украинская книга», 1965), Белоруссии («450 лет белорусского книгопечатания», 1968, на белорусском языке) и др. союзных республик.
В СССР разработкой проблем К. занимаются Научный совет по истории мировой культуры АН СССР, Всесоюзная книжная палата, кафедры книговедения во многих университетах, полиграфических институтах, институты культуры, крупнейшие библиотеки и издательства страны.
(Сейчас – аналогично; плюс то, что записывали на последнем занятии, когда говорили о книжном рынке)
Элементы аппарата произведения печати
это записывали на занятиях)
Элемента аппарата произведения печати включают в себя:
элементы опознавательного аппарата произведения печати (выходные сведения, в состав которых входят выходные и выпускные данные);
элементы средств дополнения и сопровождения текста издания;
элементы справочно-поисковых средств.
Форзац. Н. Антипова (1998)
Изменение цветовой напряженности, величины орнаментальных элементов и т.п. влияет на эмоциональное восприятие орнамента зрителем. Изменяя ритм и наклон элементов, можно научить их «двигаться» с разной скоростью, заставить выступать одни элементы и отступать другие и т.д.
Часто орнамент применяется для оформления форзаца. Форзац — элемент, служащий в книге главным образом для связи блока книги с крышкой и не играющий значительной роли в комплексе элементов оформления. Утилитарные функции форзаца определяют его второстепенную роль. В большинстве своем однотонный и лишенный изображения форзац в интересах создания единого книжного организма иногда декорируется орнаментом. Этот орнамент может быть беспредметным, имитирующим мрамор, или тематическим, связанным по смыслу с книгой. В любом случае форзац становится элементом, который должен быть по теме и декоративному строю связан со всем книжным ансамблем, как бы аккомпанируя ему.
Иногда на форзацах изображается орнамент, включающий предметы и даже фигуры. В этом случае он должен увязываться с тематической основой произведения и быть очень обобщенным, чтобы не мешать остальным элементам внешнего и внутреннего оформления.
Орнаментальная суперобложка также довольно распространенное явление. Принцип ее построения примерно тот же, что и обложки, с той лишь разницей, что орнамент на ней может получать сравнительно большую свободу. Это оправдывается ее служебной или рекламной функцией в книге.
Орнамент в классическом понимании этого слова не исчерпывает всего разнообразия образцов орнаментальнодекоративного типа оформления внешних элементов книги. В последние годы дизайнеры пробуют вводить в книгу неорнаментальные декоративные бессюжетные элементы, которые приобретают смысл только в связи с содержанием оформляемой книги. В таких решениях делается попытка при помощи фактуры, цвета, ритмической организации пятен, полос, линий добиться образных ассоциаций с произведением. Особенно часто этот способ используется при оформлении художественной литературы, в частности поэзии, где обобщенность образа, его поэтическая ткань заставляют отходить от конкретности реального предметного мира в сторону эмоциональных образов. Элегическое настроение стихов Есенина, бурная революционность поэзии Маяковского, своеобразная чеховская гамма переживаний, классическая строгость пушкинских произведений и романтика Лермонтова — все это в представлении дизайнера может ассоциироваться с какимито цветовыми и фактурными аккордами и ритмическими гармониями. Они, так же как орнамент и шрифт, не представляют собой конкретного художественного образа, но их ассоциативная образность очевидна. Чаще всего при оформлении обложки, суперобложки или форзаца такое решение используется в разработке фона, который способен порой оказать на зрителя сильное эмоциональное воздействие.
Однако использование непредметных и декоративных бессюжетных приемов оформления вряд ли может претендовать на универсальность и выразительность. Разговор о качестве художественного решения в этом случае чаще всего ограничивается ссылкой на его созвучность общему тону книги. Иногда декоративность такого типа может носить в какойто мере нейтральный характер по отношению к книге, ничего не выражать, а просто украшать ее. Это можно наблюдать, например, когда создается серийное оформление, объединяющее разнохарактерные и разнотипные произведения.
Рассмотренные выше два типа художественного оформления — шрифтовой и орнаментальнодекоративный — косвенно отражают содержание. Другие типы оформления, благодаря конкретности образа, который лежит в их основе, более тесно связаны с темой книги.
БИЛЕТ 10
История книговедения за рубежом (обзор)
Книговедение за рубежом. Основы теории К. за рубежом заложены трудами австрийских и французских специалистов книжного дела — М. Дениса, Не де ла Рошеля, Г. Пеньо и др. В 1777—78 вышла работа по общей теории книговедения — «Введение в книговедение» М. Дениса. Озаглавив первую часть своего труда «Библиография», Денис трактует этот термин весьма расширительно, как одну из филологических дисциплин, которая распадается на типографику, библиотековедение и «каталоги книг». Понимание библиографии как «книговедения» было присуще и Не де ла Рошелю, автору «Рассуждения о библиографической науке» (1782). В 1802—04 Г. Пеньо опубликовал «Толковый словарь по библиологии». Проводя различие между библиографией и библиологией (книговедением), Пеньо мыслит последнюю как «теорию библиографии», носящую универсальный характер.
Под французским влиянием развивалась книговедческая мысль др. европейских стран. В духе Пеньо написано «Введение в изучение библиографии» Т. Х. Хорна, опубликованное в Англии в 1814. Ещё сильнее французское влияние сказалось в начале 19 в. в Польше, давшей ряд работ по теории библиографии и книговедения (Е. С. Бандтке, К. Эстрейхер, И. Лелевель). Среди них особый интерес представляют «Две книги о библиографии» И. Лелевеля (1823—26), отличающиеся широтой книговедческого подхода.
Значительный вклад в теорию К. внёс видный немецкий библиотековед и библиограф Ф. Эберт, который приравнивал термины «библиография», «библиогнозия» и «библиология», не разграничивая тем самым предмет К. и библиографии.
Во 2-й половине 19 в. усилившаяся дифференциация наук приводит ко все большему обособлению книговедческих дисциплин, прежде всего библиографии и библиотековедения. К. все чаще осмысляется как преимущественно историко-книжная наука, исследующая книгу с чисто внешней материальной стороны. Такого взгляда на К. придерживался, например, французский теоретик Ш. В. Ланглуа — автор известного труда «Руководство по исторической библиографии» (1896).
Известную роль в развитии науки о книге сыграли музеи книги, в частности Немецкий музей книги и шрифта в Лейпциге (основан в 1884) и Музей Гутенберга в Майнце (основан в 1900), а также созданный в 1895 бельгийскими юристами П. Отле и А. Лафонтеном Международный библиографический институт.
В 70—90-х гг. 19 в. возникают периодические издания, посвященные кругу вопросов, входящих в К.:«Лайбрери джорнал» («Library journal», 1876), «Центральблатт фюр библиотексвезен» («Zentralblatt für Bibliothekswesen», 1884), «Цайтшрифт фюр бюхерфройнде» («Zeitschrirt fьr Bьcherfreunde», 1897), «Ревю де библиотек» («Revue des bibliotheques», 1891), «Лайбрери ассошиэйшен рикорд» («Library association record», 1899) и др.
В 1-й половине 20 в. по вопросам общей теории К. выступали П. Отле (Бельгия), Л. Живный (Чехословакия), С. Вртель-Верчиньский (Польша). Проблемы К. в той или иной мере затрагивались в теоретических трудах по вопросам библиотековедения, библиографии и в исследованиях обобщающего характера по истории книги и книжного дела. Преобладающее большинство специалистов исходило из понимания К. как единого комплекса наук о книге и книжном деле.
Разработка теоретических проблем К. приобрела широкий размах в европейских социалистических странах. Овладение марксистской методологией помогает специалистам социалистических стран правильно подходить к решению теоретических вопросов К. Ценный вклад в развитие теории К. внесли Т. Боров (Болгария), Х. Кунце (ГДР), А. Лысаковский и К. Гломбиевский (Польша), Я. Дртина (Чехословакия), М. Ковач (Венгрия), Разработка теоретических проблем К. ведётся научно-исследовательскими институтами («Институт книги и чтения» в Варшаве, «Вроцлавское научное общество», «Югославский лексикографический институт»), национальными библиотеками и рядом библиофильских обществ. Успешному развитию К. в социалистических странах способствуют регулярно проводимые конференции и симпозиумы, в которых наряду с др. странами участвует также Советский Союз.
Определённый итог достижениям теории и практики К. за рубежом подводят изданные в ряде стран общие и отраслевые книговедческие энциклопедии и справочники: «Энциклопедия книговедения» И. Кирхнера (Штутгарт, 1952—56); «Книжная энциклопедия» Г. А. Глейстера (Кливленд — Нью-Йорк, 1960); «Энциклопедия библиотековедения» Т. Ландау (3 изд., Нью-Йорк, 1966); «Энциклопедия библиотечных и информационных наук» под ред. А. Кента и Ш. Ланкура (т. 1, Нью-Йорк, 1968, всего предполагается 18 томов); «Энциклопедия библиотековедения» под ред. Х. Кунце и Г. Рюкля (Лейпциг, 1969); «Энциклопедия книговедения» (Вроцлав — Варшава — Краков, 1971).
Книговедение и смежные дисциплины
Смежными с книговедением называют дисциплины, знание в области которых нужно для эффективного осуществления того или иного вида книговедческой деятельности.
Смежные с общим книговедением – теория познания, теория информации, теория социальной и массовой коммуникации, общее языкознание, общее литературоведение, история и теория культуры.
Смежными с социально-книговедческим знанием являются экономика книжного дела, читателеведение, отраслевая статистика.
Далее = см. вопрос 2 билета 15
БИЛЕТ 11
Система книговедческого знания
Книговедческое знание – это научное знание о книге как объективном явлении социальной действительности.
Оно включает в себя знание о природе и сущности книги, о логических и исторических процессах, формах и закономерностях ее существования, движения, развития и функционирования;
Оно предполагает получение нового знания о книге;
Книговедческое знание предполагает организацию результатов познания книги в теоретические компоненты (категории, понятия, концепты, теории) и в методики практической книговедческой деятельности в той или иной сфере книжного дела (книгоиздательского, книготоргового, библиотечного, библиографического), а книжное дело – это способ существования книги.
Книговедческое знание как система включает в себя следующие подсистемы: книготорговую, библиотечную, библиографическую, книгоиздательскую.
Уровни организации объекта книговедческого научного знания:
1. Частнодисциплинарное знание.
2. Специально-научное книговедческое знание.
3. Общее книговедение.
Их содержание:
а) теоретическая модель книги,
б) книгоиздательское знание,
в) книготорговое знание,
г) информационно-библиотечное,
д) библиографоведческое знание,
е) формы книжного дела,
ж) книга как таковая.
На каждом уровне эти аспекты рассматриваются по-своему.