Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

psy-books / леонгард

.doc
Скачиваний:
28
Добавлен:
27.05.2015
Размер:
149.5 Кб
Скачать

К.Леонгард

АКЦЕНТУИРОВАННЫЕ ЛИЧНОСТИ1

Человеческая индивидуальность и акцентуированные личности

Существуют варианты в характере человеческих реакций на окружающее: существуют

люди с более или менее выраженным эгоизмом или альтруизмом, более или менее

честолюбивые, более или менее способные к состраданию, более или менее исполненные

чувства долга и т.д. Это значит, что в сфере стремлений и склонностей на основании таких

вариаций возникают человеческие индивидуальности, которые отличаются друг от друга, но

они еще не являются акцентуированными личностями <...>

Акцентуированные черты характера далеко не так многочисленны, как черты

вариантные. Это те же самые черты, но они имеют наклонность перейти в патологию. На тех

ступенях, которые еще остаются в пределах нормы, они составляют особенности человека

лишь в той степени, в какой они накладывают индивидуальный отпечаток на его личность.

Тем не менее у них есть существенная особенность - возможность их превращения в

чрезмерные. Можно предполагать, что они существуют и у среднего человека; у каждого

человека есть анакастическая, истерическая или параноидная черта, однако при

незначительной степени эти черты остаются незаметными для окружающих. Если они

достигают определенной силы, они накладывают свой отпечаток на личность; при еще

большей выраженности они отражаются как помеха на всем складе личности.

Люди, которые могут быть акцентуированными в вышеуказанном смысле слова, еще не

являются ненормальными. Думая так, мы должны были бы считать нормой только среднюю

посредственность и рассматривать любое отклонение от нее как патологию. В результате

этого всех людей, не выделенных индивидуальными особенностями, которые явственно

отличают их от среднего и общепринятого, пришлось бы исключить из числа нормальных людей. Но

они-то как раз являются теми людьми, которых можно назвать личностями в собственном

смысле этого слова, личностями, которые носят на себе отпечаток своеобразия. Тот человек,

который не обладает никакими из тех качеств, которые при усилении становятся

параноидными, анакастическими, истерическими, гипоманиакальными или

субдепрессивными и т.д., без всяких сомнений может считать себя, человека дюжинного,

особенно нормальным, но он не является личностью, наделенной индивидуальностью.

Оценивая его характер, мы можем признать, что он не склонен развиваться в

неблагоприятную сторону. Но столь же мало вероятно, что он как-нибудь отличается в

положительную сторону. Акцентуированным же личностям присуща готовность к

особенному, т.е. как к социально-положительному, так и к социально-отрицательному

развитию. Если некоторые из них предстают перед нами в негативном свете, то это

происходит потому, что внешние обстоятельства были неблагоприятными для их характера,

хотя в других обстоятельствах они могли бы развиваться в людей, способных на недюжинные

поступки.

Ненормальными личностями следовало бы называть только тех людей, которые до такой

степени отклоняются от средней нормы, что даже при отсутствии внешне неблагоприятных

условий испытывают трудности в приспособлении к жизни. Но переходы очень текучи.

Точно так же нет отчетливой границы между средними и акцентуированными личностями. И

в этом случае мы тоже не хотели бы формулировать понятия слишком узко. Не при всякой

незначительной особенности человека следует говорить о его отклонении от средней нормы.

Но даже если мы достаточно широко очертим то, что называется средним или не

бросающимся в глаза, останется большое число людей, которых следует называть

акцентуированными личностями.

Согласно обследованию, которое было проведено в нашей клинике Зитте (Sitte) по

отношению к взрослым, а Гутьяр (Gutjahr) по отношению к детям, можно считать, что наше

население примерно наполовину состоит из людей, не бросающихся в глаза, и наполовину из

акцентуированных личностей. Это, однако, относится только к нашим условиям. В других

странах отношение может выглядеть совсем по-другому <...>

Методика диагностики личности

Твердых правил, на основании которых можно было бы диагностировать

акцентуированные черты личности, к сожалению, не существует. Это связано с тем, что при

вопросах, задаваемых испытуемому, приходится каждый раз устанавливать в

индивидуальном порядке, как испытуемый понимает вопрос, так как без этого нельзя

правильно истолковать его ответ. Схематичная игра в вопросы и ответы по этой причине

бессмысленна, а обследование на основе тестов не применимо. Тот, кто не склонен отказываться от такой методики, может применять ее после действительного

обследования и лишь для того, чтобы подтвердить то или иное наблюдение. Однако доказать

что-либо посредством тестов невозможно. При вопросах, направленных на выяснение

характера, существует слишком много возможностей разного их понимания, более того, на

один и тот же вопрос один и тот же испытуемый может ответить прямо противоположным

образом в зависимости от того, как он понял вопрос. Далее я многократно это

продемонстрирую. Можно представить себе, что, нагромождая один вопрос на другой и

переходя от одного метода тестов к другому, можно постепенно исключить ошибки, но

скорее всего это не удастся, потому что при такой методике никогда не учитывается мимика,

а она способна придать одному и тому же ответу совершенно разные значения. <...>

Важными средствами оценки личности являются наблюдение и исследование. Имея

возможность непосредственно наблюдать за человеком, как он ведет себя на работе и в

свободное время, в семье, среди друзей и знакомых, в узком кругу и в более многочисленном

обществе, можно высказать суждение о его личности. И все-таки, многое, что никак не

проявляется им внешне, останется и тогда не распознанным и может быть установлено лишь

в том случае, если удастся вступить с ним в долгое и тесное общение. Как правило, такие

наблюдения невозможны даже по отношению к пациентам, которые находятся в клинике. В

этом случае люди находятся вне той сферы, в которой проявляется их личность. Человек

оторван от своей работы и от семьи. Разумеется, вокруг него постепенно образуется круг

знакомых и друзей из числа пациентов, но врач живет вне этого круга. Кроме того, пациент в

клинике, как правило, ведет себя не так, как ему хотелось бы, а так, как этого требует

распорядок, установленный в клинике.

Иначе обстоит дело с детьми, которые по состоянию здоровья могут свободно двигаться.

Едва они привыкнут к больничному отделению, как начнут раскрываться гораздо больше, чем

взрослые. <...> Поведение на работе, которое так важно для взрослых, у детей соответствует

их поведению в школе. И в школе, и на работе решающим обстоятельством является то, как

человек справляется с возникающими перед ним задачами, как он понимает свои

обязанности, как стремится достичь успеха путем соревнования.

Следует учесть, что поскольку по отношению к детям можно так много выяснить путем

наблюдений над ними в школе и дома, второй метод, т.е. исследование, который гораздо

более эффективен по отношению к взрослым, здесь не дает большого успеха, если речь идет о

вопросах, задаваемых самому ребенку, а не родителям и воспитателям. Способность к

внутренней самооценке у детей еще не развита настолько, чтобы они могли бы сами

описывать свое состояние.

Однако плодотворен как по отношению к взрослым, так и по отношению к детям такой

род наблюдений, как наблюдения над мимикой, жестикуляцией и интонациями. Именно такое

наблюдение дает нам вообще главный ключ к правильному пониманию обследуемого. Если,

например, нужно установить, действительно ли испытуемый ощущает горе, радость,

воодушевление, надежду, опасение, разочарование и т.д., о которых он говорит, то по одним

только его словам это нельзя выяснить с точностью, так как он может употреблять все эти

слова, как ему вздумается. Но по его мимике непосредственно видно, действительно ли

происходит в нем то, о чем он говорит. Если это не так, значит, перед нами мимически

безучастный человек, т.е. в данный момент равнодушный к тому, что он говорит, хотя он и

уверяет, что печален или исполнен надежд и т.п. Таким образом, невольно происходит

проверка слов на их истинность. Если же в их правдивости не приходится сомневаться, то по

мимике можно узнать, насколько глубоко то чувство, которое выражается в словах. Ну,

например, так ли глубоко потрясен сейчас (или был потрясен в прошлом) человек смертью

одного из родных, как он об этом говорит.

Интонация также позволяет иногда услышать нечто другое и более близкое к истине,

чем сами слова. Здесь большое значение имеют эмоционально окрашенные звуки, которые

придают высказыванию определенную интонацию. Иногда эмоционально окрашенный звук,

например вздох, сам по себе выдает нам то, что хочет скрыть от нас слово. Вес, который

мысленно придается тому или иному утверждению, можно определить по мимике и

интонациям. В рассказах обследуемого может быть очень мало сказано о тех состояниях,

которые проявляются в его мимике. Иногда то, что он говорит, - это всего лишь констатации,

например, всего лишь утверждение и отрицание. И в этом случае мимическая игра усиливает

или ослабляет то, что сказано. Выражение лица и интонация позволяют судить о том, говорит

ли обследуемый то, в чем он внутренне уверен, или в его высказывании присутствует

известное сомнение. «Да» или «нет» или какое-либо утверждение, если понимать его

буквально, могут быть вполне однозначными, и все-таки интонация и выражение лица

свидетельствуют, что никакой однозначности нет. Расслышав в словах некоторое

промедление, некоторую растянутость интонации, мы понимаем, что словам сопутствует

некоторое внутреннее сомнение. Неуверенность можно увидеть в мимике, ну, например, по

появлению вопросительного или искательного взгляда или даже выражения рта, которые

обозначают сомнение, показывая, что внутри вопрос еще далеко не исчерпан. Специального

распознавания мимики не требуется, она воспринимается и включается в наше суждение

непосредственно.

Таким образом, наблюдения над мимикой, жестикуляцией и интонацией дают очень

много для диагностики личности. Многим может показаться, что здесь речь идет об очень не

точном методе. Я же хочу, напротив, подчеркнуть, что это, пожалуй, самый точный метод из всех, которыми мы располагаем для оценки другого человека, потому что его душевное

содержание находит самое непосредственное внешнее выражение и также непосредственно

понимается другим человеком. Если человек испытывает в данной ситуации чувство страха,

то это ни в чем другом не выражается так отчетливо, как в его мимике. Он может попытаться

скрыть выражение страха, но в мимике это удастся ему лишь наполовину, во всяком случае в

гораздо меньшей степени, чем он способен скрывать свой страх в словах или даже поступках.

Если внешний повод для испуга незначителен, можно сделать заключение, что его характеру

присуща боязливость.

Так как оценка мимики происходит непосредственно, да при том еще зачастую очень

быстро, то вполне возможно, что спустя две минуты общения вы узнаете о человеке больше,

чем при прочих исследованиях на основе тестов и анкет. <...>

И все-таки мимика является лишь вспомогательным средством при более точном

исследовании черт личности. Выражение лица дает надежную основу для конкретных

умозаключений, но, чтобы подойти к ним, необходимо изучить типы реакций испытуемого и

затем сделать выводы (может быть экстраполировать) о характерных для него чертах.

Приведу примеры.

Прежде всего можно попросить испытуемого, чтобы он дал само оценку. Для этого

нужно в самых общих словах попросить его описать собственный характер и поведение,

остановившись на том, как он воспринимает жизнь и как он справляется с ее требованиями. В

ответах содержатся важные указания, ну, например, на то, что обстоятельства кажутся ему

довольно тяжелыми, что в отношении к жизни проявляется его чувствительность (ранимость)

и склонность к волнению или, напротив, что он ощущает себя хозяином жизни (вариант:

хорошо справляется с жизненными задачами) и, может быть, проявляет общительность и

веселость. Если это говорится с некоторой неуверенностью, о чем можно судить по мимике и

модуляции голоса, можно тем не менее, зацепившись за его слова, установить, как следует

понимать сказанное. Если покажется, что здесь раскрывается определенная черта характера,

можно проследить за ней, чтобы она выступила более отчетливо. Если это в конце концов

удается, нужно добиться конкретных подтверждений, добиться не общих рассуждений, тем

более не простых подтверждений, а непосредственной оценки его действительного поведения

в жизни. Человек может охотно давать утвердительные ответы на вопросы, которые ему

задают, но ответ может не подтвердиться объективно, т.е. может оказаться, что у него нет в

запасе фактов, которые бы проиллюстрировали названные им особенности. <...>

Таким образом, теоретические утверждения испытуемого могут служить лишь для

общей ориентировки; доказательством свойств характера должны быть конкретные описания

таких ситуаций, в которых проявляются особенности поведения. Я хотел бы подчеркнуть, что это почти решающий пункт в методике

анализа личности. Покажу на примерах, каким образом в беседе с испытуемым

акцентуированная черта характера выявляется настолько четко, что о ее существовании

можно говорить с уверенностью.

Если есть основания предполагать, что перед вами личность с чрез мерной застойностью

аффектов, тогда надо задать вопрос об обидчивости. Иногда исследуемые понимают этот

термин неадекватно и думают, что речь идет об эмоциональной чувствительности. В таком

случае им нужно разъяснить, что речь идет об обидчивости, вызываемой ущемлением

личности. Надо спросить у испытуемого, как он ведет себя, если с ним поступили

несправедливо, может ли он отнестись к этому спокойно. Ведь каждому человеку случается

испытывать ту или иную несправедливость. Так вот, вопрос состоит в том, может ли он

пренебречь обидой. Многие не хотят признаваться в обидчивости такого рода, боясь навлечь

на себя упрек в неуживчивости, быть может, потому, что им уже не раз приходилось его

слышать.

Если вы это заметили по мимике обследуемого, тогда нужно объяснить ему, что речь

идет не о грубой агрессивности, а главным образом о том, как он внутренне справляется с

обидами. Если таким образом будет снят оттенок дурной черты в его поведении, тогда

человек с чрезмерной застойностью признается, что он легко обижается или чувствует себя

задетым. Но черту мстительности, которая присуща этим испытуемым, многие из них

продолжают отрицать. При этом они имеют в виду, что в их внешнем поведении не

проявляется враждебность, что они больше не переживают случившегося. Они пытаются

отрицать свою склонность постоянно возвращаться к тому, что случилось однажды, но не

могут скрыть той злопамятности, которая живет внутри них. Некоторые выражают это прямо

в словах, говоря, что, хотя они могут простить обиду, они не могут ее забыть. Если

перенесенная однажды обида постоянно сохраняется в памяти, то это в достаточной степени

говорит о существовании акцентуированной черты характера. Что же касается агрессивности,

направленной вовне, то ее могут сдержать тормоза, основывающиеся на других чертах

личности.

Если обидчивость достигает высокой степени, ей обычно сопутствуют внешние реакции.

Чтобы установить это, надо спросить у обследуемого, насколько часто он попадал в

конфликты из-за своей обидчивости, из-за того, что он не может мириться с

несправедливостью. Не случалось ли ему уходить с работы из-за того, что он не был согласен

с порядками, которые там существовали, или не увольняли ли его из-за того, что при всяком

расхождении во мнениях он упорно стоял на своем?

Если вопрос задан не об обидчивости, а о склонности бороться за справедливость, люди,

которым присуще гипертрофированное упорство, как правило, сразу же отвечают

утвердительно. Они считают вышеназванное качество положительной чертой характера и не

видят причины отрицать его. При этом необходимо выяснить, что речь идет главным образом о справедливости по

отношению к самому себе, а не по отношению к окружающим.

Если испытуемого не окружают исключительно неблагоприятные обстоятельства, а

конфликтов становится все больше и больше, если выявляется неуживчивость, направленная

на всех окружающих, тогда приходится делать вывод, что в данном случае имеется не

акцентуированная черта характера, а параноидная психопатия.

Застойность проявляется не только в виде обидчивости. Люди такого склада, как

правило, одновременно и честолюбивы. Взаимозависимость этих сторон характера можно

установить, заметив, что обидчивость обостряется в тех случаях, когда им кажется, что

нанесен ущерб их репутации. Если человек страдает от несправедливости лишь из-за того,

что по отношению к нему произошла ошибка, и сознает, что никто не стремился его

специально унизить, он не страдает от этой обиды. Но желание возвыситься проявляется и

вне зависимости от обидчивости.

Служебная карьера застойных личностей обычно подтверждает это. Им удалось

добиться повышения и занять посты, более высокие по сравнению с тем, что можно было бы

ожидать от уровня их образования.

Если эта черта характера сильно акцентуирована, их карьера часто прерывается.

Когда речь идет об определении демонстративной личности, нужно быть особенно

осмотрительным, чтобы не дать ввести себя в заблуждение. Ответы, получаемые в этом

случае, чаще всего не надежны, так как люди, о которых идет речь, часто говорят не о том,

какими они являются на самом деле, а о том, какими они очень хотели бы выглядеть. В ответ

на вопрос о добросовестности можно получить ответ, что они не только добросовестны, но

даже исключительно добросовестны, хотя объективно они совершенно не надежны. Заданный

вопрос представляется им поводом, чтобы приписать себе ту или иную хорошую особенность

характера, и они охотно эту возможность используют. В этом случае особенно важно

добиться того, чтобы каждый ответ был подтвержден конкретным примером.

Вполне возможно, что демонстративная личность по собственной инициативе, не

дожидаясь специального вопроса на эту тему, начнет приписывать себе те или иные

положительные качества. Но и в данном случае мы не будем введены н заблуждение, если

снова и снова потребуем конкретных доказательств.

Чрезвычайное преимущество при диагностике представляет то обстоятельство, что мы

не привязаны к их собственным ответам, потому что в ходе простого разговора можно

заметить многие типичные черты их поведения. Как правило, все их поведение показывает,

что они пребывают в истеричной готовности к ведению разговора; можно заметить

преувеличенность аффективированных проявлений в их мимике, интонации, жестах. Но за

всем этим ощущается отсутствие настоящей основы. Именно в данном случае для

обследователя особенно важно умение непосредственно

разбираться в мимике и жестах, чтобы обнаруживать, что за внешними проявлениями нет

глубокой основы чувств. Нам кажется, что в этом направлении нужно выработать в себе

особенную наблюдательность, потому что демонстративным личностям сплошь и рядом

удается ввести в заблуждение сравнительно молодых врачей. Они принимают ответы

испытуемых за чистую монету, хотя по всем манерам можно сразу определить, что

испытуемые наигрывают.

Вполне может случиться, что демонстративная личность, которая, судя по объективным

свидетельствам, очень навязчиво стремится и на работе, и дома вылезти на авансцену, во

время врачебного исследования демонстрирует такую сдержанность и скромность, что

поначалу можно подумать, что имеешь дело с человеком, который дает правдивые ответы.

Таким образом, они демонстрируют свою приспособляемость; для них вовсе не характерно

просто представать перед нами в том обличье, которое им присуще, напротив, они хотят

произвести впечатление, которое является в данной ситуации наиболее выгодным. Некоторые

«патологические лгуны, и обманщики» могут не производить впечатления демонстративных

личностей, потому что им известно: спокойное поведение может произвести на собеседника

гораздо более приятное впечатление.

Как правило, демонстративные личности, если только вопрос задан достаточно

осторожно, не отрицают своих актерских способностей. Они уверены, что если они

подтвердят, что внешне всегда производили выгодное впечатление, охотно и выразительно

декламировали стихи, что, начиная с детского возраста, а может быть, и впоследствии, охотно

принимали участие в любительских спектаклях, это произведет положительное впечатление.

Когда речь идет о демонстративных личностях, особенно необходимо в большей

степени, чем по отношению к другим обследуемым, предложить рассказать обо всем

жизненном пути. Так как при таком характере существует склонность избегать трудностей, в

биографии часто отмечается перемена профессии и почти всегда склонность менять место

работы. Чем больше акцентуированный характер приближается к истерической психопатии,

тем чаще эти частые перемены работы связаны с тем, что испытуемый не справлялся со своей

работой или бросал ее под предлогом, что она слишком тяжела для него, иногда даже с

бегством в болезнь. «Нервные потрясения», «нервные срывы», которые на самом деле

являются лишь демонстрацией, или «переутомление на работе», о котором, как правило, не

может идти речи, играют при этом большую роль. Многие люди, которых при поверхностном

анализе называют «слабовольными», на самом деле являются истеричными.

Рассказывая о своем жизненном пути, истерические психопаты обычно приукрашивают

его самовосхвалениями и оплакиванием самого себя. Если их эксцентричность достигает

высокой степени, они прекрасно умеют лгать и фантазировать, и сами не замечают этого.

Акцентуированные черты характера

В дальнейшем будут подробно рассмотрены те черты характера, которые накладывают

такой отпечаток на человека, что он, как личность, явственно выделяется из окружения.

Демонстративный характер

Сущность демонстративного характера, который при более высоких степенях переходит

в истерию, определяется патологической способностью к вытеснению. Этот термин

употреблялся уже до Фрейда, но права гражданства в психиатрической литературе получил

только благодаря ему. Одновременно он приобрел такое значение, которое не заложено в

самой сути явлений. Процесс, происходящий при этом, можно правильно описать, употребив

изречение Ницше («По ту сторону добра и зла»): «Я совершил это, - говорит моя память. - Я

не мог совершить этого, - говорит моя гордость и продолжает повторять это непреклонно. В

конце концов память уступает». Фрейд связывает с этим термином свою теорию, согласно

которой из-за вытеснения и замещения в раннем детстве возникает «мир подсознательного»,

который оказывает самостоятельное действие и приводит к неврозам. Я далек от подобных

умозрительных рассуждений, я исхожу только из того факта, что какое-либо представление,

существующее в сознании человека в данный момент, в течение более длительного времени

должно быть вытеснено из сознания. Каждый человек в той или иной степени обладает

способностью поступать таким образом с фактами, которые неприятны ему. Вытесненное

представление остается обыкновенно на границе подсознательного таким образом, что от

него нельзя полностью отвлечься. У истериков эта способность заходит более глубоко; они

действительно могут полностью забыть то, о чем не желают знать. Это дает им возможность

лгать, не сознавая того, что лгут. Человек, который сам не обладает демонстративной

готовностью ко лжи, может не разобраться в этом различии и, так как ложь истерика

выглядит как обыкновенное вранье, принять истерическое притворство за обычную

симуляцию. Бесспорно, что между тем и другим существует множество переходов и что

истерики обычно тоже не лгут совершенно бессознательно. И все-таки различие может быть

установлено очень четко, если иметь в виду те крайние формы реагирования, к которым

прибегает истерик. Ему удается иногда пересилить физическую боль. Истерик может,

например, воткнуть себе иголку в тело, не ощущая при этом ничего неприятного. Это значит,

что его способность к вытеснению распространяется на физические проявления. Когда

видишь подобные примеры, тогда понимаешь, что между неправдивостью истерика и

обычной ложью есть существенная разница.

Подтверждение этому можно получить, обратив внимание на то, как лгут истерики и как

врут обыкновенные люди. Сознательная ложь вызывает

угрызения совести и тревогу перед возможным разоблачением, ложь делает человека

неуверенным, заставляет его испытывать смущение, иногда даже краснеть. Напротив,

истерики лгут с самой невинной миной, какую только можно себе представить. Они

обращаются к вам с радостным и приветливым выражением лица, какое бывает у человека,

говорящего правду. То, что они говорят, в данный момент для них является правдой, именно

поэтому они так свободно себя ведут. <...>

Когда речь дойдет до «аферистов», мы увидим, что их успех обеспечивается уверенным,

внешне абсолютно искренним поведением, которое возможно лишь потому, что внутренне

они не осознают свою ложь.

С другой стороны, именно на примере «аферистов» видно, насколько нестойко это

состояние незнания. Они действуют под вымышленными именами и званиями, но лишь до

тех пор, пока им это нужно. Истерический обманщик не сохраняет по ошибке свое мнимое

звание в той обстановке, где это могло бы только повредить ему; он не станет представляться

человеку, который хорошо его знает, к удивлению последнего своим вымышленным званием.

Все то, что демонстративная личность в данный момент не осознает, она может мгновенно

вызвать в своем сознании, если только это ей необходимо. Таким образом, вытесненное

остается в пределах доступного сознанию. <...>

То обстоятельство, что истерик до известной степени действует сознательно,

учитывается в судебной психиатрии: истерический аферист подвергается такому же

наказанию, как аферист здоровый. Так нельзя было бы поступить, если бы мы считали, что

замысел и намерение могут зарождаться вполне подсознательно.

Истерик стремится добиться своими реакциями того же, к чему вообще стремится

человек. Он хочет, например, выйти из тяжелого положения, в которое попал, или из

Соседние файлы в папке psy-books