арбузов таня

В а с и н. Нет... Не спится! Не спится, лихо меня забери! Нету мне покоя. (Смотрит на часы.) Тьфу!.. И часы остановились... То ли ночь, то ли утро ≈ ни черта не поймешь.

Из-за занавески выходит хозяйка и начинает возиться возле печки.

Хозяйка... Который час, хозяйка?

Х о з я й к а. Спи, спи, милый. Пять часов только. Еще и светать не стало.

Сильный удар грома.

В а с и н. Уснешь тут, как же! И чего я по свету мыкаюсь, пес его знает. Сидел бы себе дома, в городе Днепропетровске, глядел бы в окошко, как по улице народ гуляет, и чай бы попивал. Так нет же! Мыкаюсь и мыкаюсь из края в край по всей России, командировочная душа! Вот лежу черт знает где, на проезжей дороге, ≈ вокруг ночь, тайга, ливень... Вчера на соседнем зимовье рассказывали ≈ медведь человека задрал. Нет, ты мне скажи ≈ ну что я по свету мыкаюсь?

Х о з я й к а. Беспокойный человек, стало быть.

В а с и н. Оно самое! Транзитная натура, понимаешь? Выбрал себе командировочную должность ≈ и езжу по всей России. Ты, может, думаешь, я холостой? Так нет же, женатый я! Ох, горе, горе... Вот вернусь, поживу дома недельку, затоскую и снова в путь-дорогу. Транзит меня привлекает. Вот какой я человек ≈ дурак.

Х о з я й к а. Да будет тебе маяться. Спи, милый.

В а с и н. Нет, мне уж теперь не уснуть. Вот если бы музыка заиграла, я бы заснул: я от музыки разом дремлю. (Помолчав.) Что сама-то не спишь?

Х о з я й к а. Дочь у меня хворает.

В а с и н (неопределенно). Да, глушь... Стоит дом на дороге, а вокруг на десятки километров никакого жилья. (Помолчав.) И давно ты тут обитаешь?

Х о з я й к а. Живу, как себя помню. Из родителев один папаша остался. Вот и живем втроем ≈ я со стариком да дочка махонькая.

В а с и н. Смотри пожалуйста! А на вид ты женщина вовсе молодая. И не скучно тебе?

Х о з я й к а. Зачем скучно?

В а с и н. Экая ты... удивительная.

Х о з я й к а. А чего мне скучать-то? Наша дорога от Енисея до приисков на всю тайгу одна. Что ни ночь ≈ у меня новые проезжие... И у каждого ≈ как бы тебе сказать ≈ своя душевная история, что ли. А ночью, известно, человека черт за язык тянет. Он и рад бы молчать, да не может. И ничего ему не надобно, только бы о себе рассказать, душу встречному выложить. Ох, милый, я такое об жизни знаю ≈ тебе и не снилось.

Сильный удар грома.

В а с и н. Свирепствует природа. (Пауза.) Я очень грозы боюсь. Когда ночью молния сверкает, а я, скажем, в дороге, меня просто тошнит от страха. (Подумав.) Но в общем я смелый человек!

Х о з я й к а. Спал бы ты, право...

В а с и н. Где уж там!.. Ты, может, думаешь, у меня жена дурная? Так нет же. У меня жена душевная, вполне цветущая... (Задумался на мгновение и снова забеспокоился.) Эй, слышь, хозяйка, а это что за человек у стола заснул? Бумагу, вишь, вынул, писал, писал ≈ и, вот те здравствуйте, заснул.

Х о з я й к а. Это человек особый. Всему району хозяин. Государственный человек.

В а с и н. Смотри пожалуйста! Что же ты его на нары-то не положишь?

Х о з я й к а. Машина у него испортилась. Он думал, шофер его мигом починит, а дело вон на всю ночь обернулось. (Прислушиваясь к неясному шуму.) Никак, верхом скачет ктой-то... Ах ты, Господи, чью ж это душу по тайге в такую ночь носит?

В а с и н. Видать, наш брат ≈ беспокойный человек... командировочная душа, понятно?

В дверь громко стучат.

Х о з я й к а. Так и есть, к нам. (Идет к двери и открывает ее.)

Шум дождя, свист ветра. Яркая вспышка молнии освещает входящую Таню. Войдя, она щурится от непривычного света, оглядывается. Волосы ее спутаны, на лице дрожат капли дождя.

Т а н я. Ну вот... добралась... Здравствуйте!

Х о з я й к а. Татьянушка... Милая! Да что ж ты в такую погоду?

Т а н я (снимает плащ, отряхивается). А у вас тут тепло, хорошо... и хлебом пахнет. Ох и намучилась я!

Х о з я й к а. Кофточку-то снимай, вымокла небось... На вот платок, оденься ≈ все теплее будет.

Т а н я (кутаясь в платок, подсаживается к печке). Как Оленька?

Х о з я й к а. Легче ей стало... Думаю, выздоравливает.

Т а н я. Я с Ивантеевского прииска ≈ там одного человека срочно оперировать пришлось, ≈ ну, а на обратной дороге решила вас проведать. Они меня на ночь оставляли, а я вот не послушалась, что, думаю, зря время терять. Выехала в первом часу ночи и в грозу попала... Чуть с дороги не сбилась, вымокла вся...

Х о з я й к а. Чаю горячего выпьешь?

Т а н я. Всю дорогу о нем мечтала. Налей, а я пока Оленьку погляжу. (Идет за занавеску.)

В а с и н. Докторша как будто. Привлекательная девица. И давненько она тут?

Х о з я й к а. Скоро год, как из Москвы... Зимой у нее мальчонка-провожатый был: боялась одна по тайге ездить. А нынче притерпелась...

В а с и н. Вот ты говоришь, у каждого человека своя история есть. Верно, и у докторши она имеется. Небось рассказывала тебе?

Х о з я й к а. А у ней как раз и нету... Молодая она еще, беззаботная.

Т а н я (выходит из-за занавески). Спит. Я ее будить не стала. А пульс у нее хороший. Проснется ≈ я ее как следует послушаю.

Х о з я й к а. Может, отдохнуть ляжешь?

Т а н я. Нет, пожалуй, не стоит. Только раскиснешь.

Х о з я й к а. Тебе виднее. (Подает ей чай.) На, пей, согревайся, милая. (Уходит за занавеску.)

Таня примостилась у печки и с наслаждением пьет чай.

В а с и н (после паузы). Ну и ну! Поражаюсь, как в такую грозу путешествовать не боитесь.

Т а н я (оглянулась, заметила Васина). Вот так и не боюсь. (Пауза.) А кто вам, собственно, сказал, что не боюсь? (Снова пауза.) Еще как боюсь.

В а с и н. Скажу откровенно ≈ и я тоже.

Т а н я. А не спите вы почему?

В а с и н. От любопытства. Иной раз так устанешь ≈ сил нет, но держишься: вдруг, думаешь, что-нибудь очень любопытное произойдет, а ты, дурак, проспишь это происшествие.

Т а н я (улыбнулась). И что же, случается с вами что-нибудь любопытное?

В а с и н. А как же! Вот сейчас, например, спал бы я и так никогда бы вас и не увидел... Вон как тот человек, что у стола уснул. Вот он проснется ≈ а вас уже нет! А я ≈ я все видел: и как вы вошли, и как сели чай пить, и...

Т а н я. И... больше ничего не увидите. Вот я вошла, вот я села пить чай... Но больше ничего не случится. Ничего. (Выпила чай, встала, прошлась по комнате.) Как тихо... Только дождь льет... Как тихо... Точно во всем мире никого нет, только я и... (Смотрит на Васина.) Вас как зовут?

В а с и н. Васин.

Т а н я. ...только я и товарищ Васин.

В а с и н. Совершенно верно. Представитель треста ╚Днепрометалл╩ Васин, Семен Семенович.

Т а н я. Что? Семен Семенович? (Смеется.)

В а с и н. Точно так. А почему смеетесь?

Т а н я. Просто у меня был один... один знакомый. Его тоже звали Семен Семенович. (Вдруг пристально посмотрела на него.) Слушайте, а может быть, это вы и есть? (Снова засмеялась.) Фу, чепуха какая...

В а с и н (недоумевая). Что-то не пойму я вас.

Т а н я. Вот и хорошо. (Идет в угол, где стоит обернутое в рогожу пианино.) Странно. Пианино... В тайге на перевалочной станции стоит пианино. (Поднимает рогожу, смотрит на марку фирмы.) ╚Бехштейн╩... Забавно...

В а с и н. Знаменитая фирма.

Т а н я. Да, очень знаменитая... и знакомая.

В а с и н. Небось в детстве на таком играли?

Т а н я. Да. Именно в детстве. Это было в Москве, на Арбате, где мы когда-то с вами проживали, Семен Семенович.

В а с и н. А вы, я вижу, веселая ≈ все шутите.

Т а н я (подвигает табуретку к пианино, открывает крышку). Даже страшно ≈ так давно не играла. И пальцы закоченели, слушаться не будут.. (Нерешительно берет первые аккорды ╚Шотландской песни╩. Она играет сначала еле слышно, потом все громче и уверенней, со второго куплета начинает подпевать.)

Милее всех был Джеми, мой Джеми любимый,

Любил меня мой Джеми, так преданно любил.

Голова Васина опускается на подушку. Он засыпает. Медленно подымает голову Игнатов. Он с удивлением смотрит на Таню, но сидит молча, не двигаясь, словно боится спугнуть приснившийся ему сон. Таня кончила играть, и на мгновение в комнате наступает тишина.

И г н а т о в (негромко). Никак не пойму: почему вы мне снитесь? (Пауза.) Вас же не было. Откуда вы появились?

Т а н я. Я... Я приехала.

Сильный удар грома.

И г н а т о в. Нашли погодку. (Пауза.) А почему вы играете по ночам на рояле и мешаете спать усталым людям?

Т а н я (все еще не понимая, шутит Игнатов или говорит серьезно). Это не рояль, это пианино...

Снова удар грома.

Удивительно, право: гром вам не мешает, а вот музыка помешала...

И г н а т о в (вдруг очень дружески). А вы знаете, что мне снилось сейчас? Будто я приехал в Красноярск, к матери... Она обнимает, целует меня, а потом приносит маленькую стеклянную коробочку и говорит: ╚Леша, посмотри-ка, что я тебе подарю...╩ И вот она открывает крышку коробочки, а оттуда слышится музыка ≈ та самая, что вы играли. (Пауза.) Вы артистка?

Т а н я. Нет, врач.

И г н а т о в. Работаете в системе районного здравоохранения?

Т а н я. Не совсем. Я разъездной врач Союззолота.

И г н а т о в. Ну?.. (С интересом смотрит на нее.) Устаете небось?

Т а н я. Да. (Просто.) Работа нелегкая.

И г н а т о в. Давно практикуете?

Т а н я. Скоро год.

И г н а т о в. Странно, что я вас раньше не видел.

Т а н я. Вы, вероятно, здоровый человек. А я больше с больными имею дело.

Пауза.

И г н а т о в. Из Москвы, конечно?

Т а н я. Откуда вы знаете?

И г н а т о в (улыбнулся). Вижу. (Пауза.) Скучаете по Москве?

Т а н я. Нет.

И г н а т о в. Что так?

Т а н я. Да так уж. Не скучаю ≈ и все.

И г н а т о в. Простите, не верю. Я вот вырос здесь, эти края люблю, а и то по Москве скучаю. Иной раз не спится, зажмуришься ≈ и вспомнишь молодость: Тверской бульвар, институтское общежитие, Политехнический музей... А на трибуне Владимир Маяковский...

Разворачивайтесь в марше!

Словесной не место кляузе.

Да... юность... (Поглядел на Таню.) Вы в то время еще под стол пешком лазали.

Таня глядит недоверчиво.

(Улыбнулся.) Нет, Москву забыть трудно. (Горячо.) Помните ≈ Воробьевы горы, арбатские переулки... у них еще такие смешные названия. (Смеется.) Сивцев Вражек, например.

Т а н я. Я не люблю Арбат.

И г н а т о в (обескураженно). Смотри-ка... Ну а как вы в наши края попали? Небось романтика привлекла ≈ дальний север, золотоискатели, тайга ≈ так ведь?

Т а н я. Романтика? Не знаю. Просто езжу по разным дорогам, в разную погоду, к разным людям. Вот и все.

И г н а т о в. Что-то вы уж очень упрощаете, товарищ доктор.

Т а н я. Да? С некоторых пор меня пугают усложнения. (Пауза.) Конечно, условия работы здесь... своеобразные... Безлюдье, бездорожье, дождь, снег, метели ≈ и все время в пути! Первые месяцы думала: не выдержу ≈ очень боялась тайги, мне все казалось, что я заблужусь, попаду в пургу... Но время прошло, и я привыкла.

И г н а т о в. Ну, а почему вы все-таки приехали именно сюда, в Сибирь?

Т а н я. Мне казалось... Я... Просто мне предложили поехать в этот район, и я согласилась.

И г н а т о в. Жалеете об этом?

Т а н я. Вовсе не жалею... И вообще все это не важно.

И г н а т о в. А что же, по-вашему, важно?

Т а н я. Важно, что я чувствую себя здесь полезной. Остальное несущественно. Только работа может принести человеку истинное счастье. Все прочее ≈ выдумка, ложь!

И г н а т о в. Неужели все?

Т а н я (резко). Да.

И г н а т о в. Даже... дружба?

Т а н я. Настоящая дружба требует времени, а здесь у меня этого добра нету.

И г н а т о в (задумчиво). Вероятно, вы верите, что человека делает сильным одиночество. Бойтесь этой мысли, она приведет вас к эгоизму.

Пауза.

Т а н я (пристально смотрит на Игнатова). Кто вы такой?

И г н а т о в. Я? Тоже вот, как вы, ≈ езжу по разным дорогам, в разную погоду, к разным людям. (Пауза.) Вы одна здесь? Где ваша семья?

Т а н я. Мои родители живут в Краснодаре.

И г н а т о в. А в Москве... у вас остался кто-нибудь?

Т а н я. Никого не осталось.

И г н а т о в. Вы были... замужем?

Т а н я. Слава Богу, обошлось без этого.

И г н а т о в. Что так?

Т а н я. Любовь делает человека сначала слепым, а потом нищим.

И г н а т о в. А позвольте спросить: откуда вам это известно? На основании чьего опыта вы можете это утверждать?

Т а н я. Я знаю, что это так, у меня был близкий человек, подруга, и вот у нее...

И г н а т о в. Неужели я должен поверить, что нет на земле ни любви, ни дружбы только потому, что вашей знакомой попался негодяй, который...

Т а н я. Замолчите! (Сжав кулаки, она стоит перед Игнатовым, готовая ударить его.) Сейчас же замолчите. (Пауза.) Он ни в чем не виноват... Ни в чем, поняли?

Х о з я й к а (выходит из-за занавески). Ну вот и светает. (Подходит к Васину.) Слышь, человек беспокойный. Никак, уснул? Вот ведь, умаялся к утру-то. (Уходит за занавеску.)

И г н а т о в. Простите меня.

Т а н я (кивает головой). Ничего.

И г н а т о в. Я не хотел никого обидеть.

Т а н я. Я понимаю.

Пауза.

И г н а т о в (смотрит в окно). Утро...

Т а н я. Да... Вот и прошла ночь.

И г н а т о в. Неясный у нас с вами разговор приключился.

Т а н я. А вы... вы странный человек. Я говорю вам, что я счастлива, а вы меня почему-то разубедить хотите.

И г н а т о в. А разве лучше будет, ежели вы опять ошибетесь?

Т а н я. Опять? Почему опять?

Игнатов молчит.

Дождик, кажется, прошел. (Смотрит в окно.) Глядите, какой туман над тайгой. (Вздыхает глубоко.) Душно здесь все-таки. А там, за ельником, воздух, верно, чистый, свежий... По такой погоде хорошо домой ехать... Да, домой... (Усмехнулась.) Я еще никак не могу привыкнуть здесь к этому слову. Дом... Подумаю ≈ и кажется мне, что это где-то очень-очень далеко, скачи туда день, два, неделю ≈ все равно не доскачешь.

Х о з я й к а (приоткрывая занавеску). Оленька проснулась.

Т а н я. Иду. (Уходит за хозяйкой.)

Игнатов в раздумье смотрит ей вслед. Со двора слышен шум подъехавшего автомобиля.

Вскоре входит Герман, загорелый, возмужавший.

И г н а т о в. А, пропащая душа! Давненько не видались.

Г е р м а н (здоровается). Да, месяца полтора. Забыл нас, Алексей Иванович.

И г н а т о в. А что мне о вас беспокоиться? Люди вы грамотные ≈ план выполняете.

Г е р м а н. Домой или из дому?

И г н а т о в. Колесо у меня долго жить приказало. До зимовья дотянули, и то ладно. А ты куда в такую рань собрался?

Г е р м а н. Твой Перфильев вызывает. Хочу у здешнего старичка бензином поживиться, а то не доеду, пожалуй, до города.

И г н а т о в (смотрит на забинтованную руку Германа). А что с рукой-то?

Г е р м а н. С пальцем беда, вторую неделю мучаюсь. Хочу в городе врачу показать.

И г н а т о в. Зачем в городе! Я тебе сей момент доктора представлю.

Т а н я (кричит из-за занавески). Прошу потише! Очень мешаете.

Г е р м а н. Это... чей голос? Кто это?

И г н а т о в. Доктор. А что?

Г е р м а н. Доктор? Значит, показалось... Удивительно.

И г н а т о в. Пойдемте-ка разбудим старика. А там, глядишь, и доктор освободится. Я вас познакомлю.

Входят в маленькую, по соседству с нарами, дверь. Из-за занавески появляется Таня, за ней идет хозяйка.

Т а н я. Ну, все хорошо, через три дня встанет. Горло полоскать больше не надо, а порошки ≈ вот эти ≈ пусть еще два дня принимает. Осложнений у нее, думаю, никаких не будет. Она девочка крепкая.

Х о з я й к а. Ну, спасибо тебе, Танюшенька...

Т а н я (смотрит в окно). Тучи-то расходятся, ≈ может, и солнышко выглянет... Поеду я, пожалуй.

Х о з я й к а. А может, отдохнешь?

Т а н я. Нет, мне еще на ╚Золотой луч╩ заехать надо.

Х о з я й к а. Ну, стало быть, прощай, милая. (Целует Таню.) Пойду Олюшку молоком напою. (Уходит за занавеску.)

Таня надевает плащ, берет сумку, идет к двери. Из маленькой комнаты выходит Игнатов.

И г н а т о в. Уезжаете?

Т а н я. Да.

И г н а т о в. Глядите, солнышко! Это вам на дорогу, чтобы ехать веселее было.

Т а н я. Спасибо.

Пауза.

И г н а т о в. Так, значит, не обиделись?

Т а н я. Нет, за что же...

И г н а т о в. Ежели будет в чем нужда, заходите. Буду рад.

Т а н я (улыбнулась). Да ведь я даже не знаю, кто вы.

И г н а т о в. Простите, не сообразил. Игнатов, Алексей Иванович.

Т а н я. Игнатов? Управляющий золотопромышленным районом?

И г н а т о в. Он самый.

Т а н я (улыбается). А ведь я ходила к вам. Зимой была острая нехватка медикаментов, транспорт работал отвратительно, и я решила... В общем, вам от меня не поздоровилось бы.

И г н а т о в. Вот как?

Т а н я. Да. И спасло вас только то, что меня к вам не пустили. (Насмешливо.) Мне было объявлено, что товарищ Игнатов занят.

И г н а т о в. Случается. Район у меня побольше Бельгии и Голландии, вместе взятых. Так что уж не обессудьте, бываю иногда занят. Даже частенько бываю.

Т а н я. Зачем же в гости зовете? Ведь и теперь у вас может времени не оказаться.

И г н а т о в. Может. И вот за это я у вас сейчас прошу прощения ≈ так сказать, авансом.

Т а н я. Однако вы любезны.

И г н а т о в. И все-таки рад буду, если увидимся. По-моему, мы с вами чего-то недоговорили. (Пауза.) Желаю счастья.

Т а н я. До свиданья.

Таня быстро выбегает из комнаты. Хлопнула дверь.

В а с и н (проснулся). А? Что такое? Уже утро? Так и есть, уснул на самом интересном месте! И все из-за музыки!

Г е р м а н (выходя из маленькой двери). Ну, Алексей Иванович, где же твой доктор?

И г н а т о в. Ах, черт, забыл про тебя!.. Ну просто из головы вон!

Г е р м а н. Что? Уехала?

В а с и н. Как ≈ уехала? Совсем? А вы проснулись? Давно? Эх, не надо мне было спать!

И г н а т о в (подводит Германа к окну). Видишь, вон по дороге скачет... Теперь уж не догонишь!..

В а с и н (в отчаянии). Проспал! Ах, горе, горе... Этот вот проснулся, вон тот приехал, а ее уже нет... И что здесь было ≈ неизвестно! Эх, самое интересное проспал, чувствую!

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Седьмое ноября 1938 года.

У Игнатова. Просторная, светлая комната в деревянном доме. Очень тепло, уютно. Стол накрыт для обеда. Топится печка. Игнатов сидит в кресле возле радиоприемника. Москва передает парад с Красной площади. Слушая передачу, он зажмурился, откинул голову на спинку кресла. В дверь стучат, Игнатов неохотно идет и открывает ее. Входит Таня. В руках у нее лыжи, она бледна, движения ее неуверенны.

И г н а т о в (обрадованно). Татьяна Алексеевна, вот хорошо-то! Ну входите, входите... Прошу сюда, к печке.

Т а н я. Я наслежу у вас... И потом, лыжи...

И г н а т о в. Лыжи мы поставим в угол. Ну, раздевайтесь и садитесь сюда, на ваше любимое место. Были на демонстрации? Нынче в городе вся тайга собралась: у нас Седьмое ноября всегда так... Хорошо, что зашли, ≈ вместе пообедаем, а потом на концерт, в клуб! Вы ведь свободны сегодня?

Т а н я. Да... Меня вчера на Черемшанский рудник вызвали, пришлось там заночевать, а утром... утром я освободилась. Но сегодня мне просто не везет: выехали с телегой, а телега увязла.

И г н а т о в. Да, за ночь снега навалило столько, что по всему району транспорт остановился. Говорят, все дороги замело. (Пауза.) Ну, так как же вы добрались? На лыжах?

Т а н я (кивает). А я давно не была у вас... Дней десять... Вы уезжали, кажется?

И г н а т о в. Путешествовал по району ≈ как раз по вашему участку. Вы ведь теперь известность, мне столько о вас чудес порассказали!..

Таня молчит и как-то странно смотрит на Игнатова.

И г н а т о в. Сказать правду, соскучился я по вас. Вчера подумал ≈ вот бы хорошо заболеть посерьезнее... Татьяна Алексеевна лечить бы стала! И так я размечтался, что даже градусник поставил. Гляжу, так и есть ≈ тридцать восемь и пять. А потом вспомнил, сколько дел накопилось, и передумал. Стал на ночь температуру мерить ≈ нормальная. (Смеется.)

Таня закрывает лицо руками и плачет.

И г н а т о в. Что... что с вами?

Т а н я. Отпустите меня...

И г н а т о в. Как ≈ отпустить?

Т а н я. Отсюда... Я только что говорила с главным врачом, он отказал... Но вы его начальник, скажите ≈ он послушает вас.

Продолжительное молчание.

И г н а т о в. Что случилось?

Т а н я. Вы помните Фиру Маркину, инженера на Черемшанском руднике? Она умерла сегодня ночью.

И г н а т о в. Что? Фира...

Т а н я. Правда, ее трудно представить мертвой? Но это сделала... я.

И г н а т о в. Вы?

Т а н я. У нее была хроническая язва желудка... Ну, и вчера, как следствие этого, прободение и перитонит. Я тотчас приехала и... Словом, ей следовало немедленно сделать операцию. Но я почему-то испугалась и решила везти ее сюда в больницу. (Тихо.) Она умерла в дороге, на рассвете. Умерла потому, что я не решилась... струсила.

Молчание.

Когда я приехала, она сказала: ╚Вот теперь-то я выкарабкаюсь╩. И только перед самым концом она как-то удивленно посмотрела на меня. Долго. (Плачет горько и безутешно.)

И г н а т о в. Не надо. Перестаньте. Не надо плакать.

Т а н я. Я хочу уехать. Совсем. Я больше не верю себе... жалкая, слабая девчонка... глупая и неумелая...

И г н а т о в. Куда вы хотите ехать?

Т а н я. В Краснодар. К родителям.

И г н а т о в. Зачем?

Т а н я. Не знаю. Буду учиться музыке... Или преподавать. Не знаю. Я хочу домой. Домой, понимаете?

И г н а т о в (долго смотрит на Таню, а потом как-то очень осторожно кладет свою руку на ее голову). Хватит. Не плачьте. Вы никуда не уедете. (Его голос делается почти нежным.) Поймите, вам нельзя возвращаться домой. Разве ваши старики ждут вас... такой? Увидеть свою дочь с пустым сердцем, без надежд и желаний. Неужели этого ждали они все годы? Нет, вы останетесь здесь. (Почти грубо.) Я не отпущу вас.

Т а н я. Кому я тут нужна? (Тихо.) Неудачница. (Пауза.) Вот я и сказала это слово.

И г н а т о в. Неправда. Вас любят и уважают в районе... Я... Я... почти понимаю, как вам тяжело сейчас... Но... Вам надо научиться быть черствой. Это входит в обязанности врача. Жалейте молча, краешком сердца, так, чтобы никто не заметил. Падать духом оттого, что вам не дано вылечивать всех! Разве это поможет вам завтра, когда вы отправитесь в очередной рейс?

Звонит телефон. Игнатов снимает трубку.

Да, я... Здравствуйте. Спасибо. Да, она здесь... Нет, ни в коем случае... Сейчас. (Передает трубку Тане.) Говорит главный врач.

Т а н я (в трубку). Да... Нет, говорите... (Долго слушает.) Николай Фаддеевич, дело не в празднике ≈ я никогда не отказываюсь заменять товарищей, ≈ но сегодня... Вы же знаете все, что случилось сегодня. Я в очень плохом состоянии, и тут дело в простой целесообразности... (Снова долго слушает.) Что? Ребенок? Да... Это, конечно, меняет дело. Хорошо. Сейчас буду. (Вешает трубку.)

И г н а т о в. Что случилось?

Т а н я. Надо немедленно выезжать на прииск ╚Роза╩. Заболел ребенок, а все детские дела ≈ мои. Правда, это не мой участок, я там никогда не была, но Стася нездоров, Кенареич в Красноярске, и... словом, ехать надо мне.

И г н а т о в. ╚Роза╩ ≈ это тридцать километров пути, а все дороги замело. На чем вы доберетесь?

Т а н я. Николаю Фаддеевичу обещаны аэросани.

И г н а т о в. Ну что ж, поезжайте... Но ведь вы очень устали, кажется?

Т а н я. Немного... Дрожат руки, очень хочется спать, и я все время путаю: утро сейчас, день или вечер?

И г н а т о в. И все-таки поезжайте. А через два дня, когда мы увидимся, все злые мысли исчезнут, словно их и не было. Все забудется, милая Татьяна Алексеевна, верьте моему слову.

Т а н я. Нет. Ничего не забывается. Ничего. Милый Алексей Иванович, мне хочется крепко обнять вас, уткнуться головой в ваше плечо и... Вы чудесный человек, Алексей Иванович, но что вы знаете обо мне? Ничего. (Пауза.) Я говорила вам неправду. У меня был муж. Три года назад я ушла от него. Ушла потому, что слишком сильно любила. Так сильно, что не могла позволить ему быть даже немножко плохим. Об этом трудно рассказать.

И г н а т о в (негромко). Я знал.

Т а н я. Как... знали? Откуда?

И г н а т о в (пожимая плечами). Просто я понял... еще тогда, ночью, на дороге.

Т а н я. Я ушла от него. У меня родился сын. Потом он умер. И я осталась одна. Совсем. (Пауза.) Я никогда не говорила вам правды, решила вычеркнуть прошлое из своей памяти... Я думала ≈ так будет легче... Но ошиблась. Я ничего не могу забыть.

И г н а т о в. Кто он... ваш муж?

Т а н я. Он инженер, работает где-то здесь, в Сибири. (Слабо улыбнулась.) Когда меня посылали сюда, я сразу подумала: а вдруг я его увижу? Тогда я не призналась себе в этом. Но теперь я знаю, это так.

И г н а т о в. Вы все еще его любите?

Т а н я. Наверное. Хотя... Это не совсем точное слово ≈ люблю. Нет, просто я все еще принадлежу ему. (Пауза.) Иной раз подумаю, и кажется ≈ встреть я его сейчас, не совладала бы с собой. Бог знает что натворила, только бы быть с ним вместе... Никого бы не пощадила!

И г н а т о в. Вот какая вы...

Т а н я. А что же. Нет, я не добрая.

Телефонный звонок.

Вероятно, это Николай Фаддеевич. (Снимает трубку.) Да, это я. (Пауза.) Что же делать? Подождать до завтра? Но вы сами говорили, что ребенок в опасном положении. Не знаю... А если дойти до ╚Розы╩ на лыжах? Нет, немножко устала, но в подобном случае это не имеет значения... Да, да. Я выйду сейчас же и успею добраться до темноты... Хорошо... Спасибо. (Вешает телефонную трубку.) Надо идти на лыжах.

И г н а т о в. А что же аэросани?

Т а н я. Еще утром ушли в другой район.

И г н а т о в (помолчав). Вы знаете дорогу?

Т а н я. Пожалуй... Правда, это не мой участок. Нижние рудники обслуживал Стасик, но... думаю, что не заблужусь.

И г н а т о в. Вы на ╚Золотом луче╩ были? Так вот, от ╚Луча╩ пять километров к северу.

Т а н я. Это за большой сопкой? Кажется, помню. Я летом проезжала мимо...

И г н а т о в. Ну, значит, знаете. Отправляйтесь. (Пауза.) И все-таки тридцать километров не шутка! (Помолчав.) Может быть, вам взять провожатого?

Т а н я. Что вы, Алексей Иванович, я не маленькая и все дороги знаю отлично!..

И г н а т о в. Ну как хотите. Вот обед наш не удался. Это жаль.

Пауза.

Может, все-таки успеете пообедать?

Т а н я. Нет, надо торопиться.

И г н а т о в. Пожалуй, что так. У вас термос с собой?

Т а н я. Дома остался.

И г н а т о в. Погодите минутку, я сейчас свой принесу. (Идет к двери.) Мы в него кофе горячего нальем, в дорогу пригодится. (Уходит.)

Таня бродит по комнате, остановилась возле приемника, вертит регулятор настройки. Доносится музыка, и вдруг наступает тишина, а затем слышится ясный голос диктора: ╚Говорит районный радиоузел. Передаем срочную сводку погоды. Вечером ожидается снегопад и ветер. Возможно, пурга. Все виды транспорта после восемнадцати часов прерывают работу до получения новой сводки╩. Таня снова поворачивает регулятор ≈ вновь раздается музыка. В задумчивости она медленно опускается в кресло.

(Возвращается с термосом в руках.) Ну вот и кофе, прошу. (Протягивает ей термос.) Берите же.

Т а н я. Не надо.

И г н а т о в. Как ≈ не надо?

Т а н я. Дело в том, что я... я, кажется, не пойду.

И г н а т о в (помолчав). А почему, позвольте спросить?

Т а н я (пристально смотрит на него и улыбается). Знаете, вы очень смешной, Алексей Иванович... Поставьте термос на стол. В общем, я раздумала.

Пауза.

И г н а т о в. Раздумали? Ну что ж. Это ваше право... В конце концов, дорога действительно нелегкая, и вы очень устали... Ну что ж. В таком случае давайте хоть пообедаем вместе.

Т а н я. Давайте.

Садятся к столу. Игнатов кладет ей на тарелку винегрет.

И г н а т о в. А все-таки почему вы раздумали?

Т а н я. Вы знаете, я вот тоже об этом думаю. Почему? Пожалуй, все-таки потому, что я трусиха.

И г н а т о в. Ешьте винегрет.

Т а н я. У, как это грустно сказано! (Ест винегрет.) Ничего себе винегрет, но... попробуем его усовершенствовать. Уксус у вас есть, сахар и горчица тоже... (Делает соус.) А я вижу, вы все-таки осуждаете меня, Алексей Иванович. Ну что ж, может быть, этот соус оправдает меня в ваших глазах. Кстати, который час?

И г н а т о в (смотрит на часы). Без десяти три.

Т а н я (задумчиво). Без десяти три. Интересно, очень интересно...