научная рациональность

НАУЧНАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ. ТИПЫ НАУЧНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ.

В последние десятилетия философы, социологи, науковеды все активнее обсуждают проблему рациональности; в философии науки она стала одной из самых актуальных. Как пишет немецкий философ В. Циммерли, «основная и ключевая проблема, вокруг которой движется конти- нентально-европейская философия наших дней, — это тема рациональности и ее границ». <…>

<…> Одной из характерных особенностей работ, посвященных сегодня проблеме рациональности, является тенденция к перечислению основных значений этого понятия. Уже упоминавшийся выше К. Хюбнер различает четыре вида рациональности (или, что для него примерно то же самое, интерсубъективности): логическую, эмпирическую, оперативную и нормативную. По Хюбнеру, «рациональности выступает всегда в одинаковой форме, а именно семантически как тождественное фиксирование правил определенного смыслового содержания (в чем бы оно ни состояло), эмпирически как применение всегда одинаковых правил объяснения (к чему бы они ни относились), логически-оперативно как применение расчета (калькуляции) (как бы его ни истолковывать), нормативно как сведение целей и норм к другим целям и нормам (какое бы содержание в них ни вкладывалось). Рациональность, следовательно, есть нечто формальное. Она относится только к уже положенному содержанию, например, к содержанию науки или содержанию мифа».

Если Хюбнер указывает четыре основных значения понятия рациональности, то другие философы стремятся к возможно более полному перечню значений и насчитывают их уже более двадцати. Так, Г. Ленк в статье «Типы и семантика рациональности», <…>, приводит двадцать одно значение термина « рациональность». Вот некоторые из этих значений:

«1. Рациональность как логическое следование аргумента из принятых посылок: а) логически-синтаксическая, б) истинностно-семантическая, с) диалогически-семантическая выводимость;

2. Рациональность как формально-научная доказуемость;

3. Содержательно-научная рациональность как теоретически-научное структурирование, которое может возрастать благодаря приросту знания в ходе развития теорий <...>;

4. Рациональность как рациональная реконструкция, как идеально-типическая разработка критериев суждения для обсуждения, например, прогресса знания;

5. Рациональность как развитие рациональной экспликации понятий <...>;

6. Целерациональность, рациональность «цель-средство», или инструментальная рациональность в смысле минимизации затрат или оптимизации результатов при данных, не подлежащих обсуждению целях;

7. Рациональность в теории принятия решений и стратегическая рациональность;

8. Рациональность в теории игр (стратегическая рациональность в более узком смысле)...».

Мы ясно видим здесь стремление исследователя не утратить своеобразия каждого отдельного случая, каждой конкретной мыслительной ситуации, специфицирующей значение понятия «рациональность». Если Хюбнер дает классификацию видов рациональности, тем самым обобщая единичные случаи, то Ленк сознательно уклоняется от поисков единства перечисленного им множества значений, подчеркивая к тому лее, что их можно назвать значительно более двадцати. Внимание к единичному, к его своеобразию, его несводимости к общему всегда можно понять: здесь заключается непреходящая правда эмпиризма. [1]

При рассмотрении проблемы дуализма культуры и науки академиком B.C. Степиным было выделено три типа научной рациональности — классический, неклассический и постнеклассический.

Классический тип научной рациональности господствовал в новой науке с 17 по конец 19-го века.

На передний план в науке выходит квантитатизм - от латинского «количество». Явления познаются при их переводе на количественный язык; познать - значит измерить, - вот тезис классической науки. «Дайте мне протяженность и движение, и я построю вселенную» -- утверждал Декарт. И если средневековая картина мира была органистической: мир рассматривался как организм, нечто естественное, природное, само по себе существующее, то в Новое Время установилась механистическая картина мира (Декарт, Лейбниц,Спиноза): мир сравнивался с механизмом, например, с часами. В соответствии с ней природа (и общество) -- то, что проявляет себя в условиях эксперимента. Задача человека состоит в открытии законов функционирования этого механизма, для этого природу нужно «пытать». Новоевропейское знание -- практико-ориентированное: на первом месте стоит получаемый эффект (Бэкон: «Знание -- сила»).

Классический тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании исключить все, что относится к субъекту (исследователю), средствам и операциям его деятельности. Это было необходимым условием получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, определяются доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Объекты в классическом естествознании рассматривались преимущественно в качестве малых (простых) систем. [4]

Итак, классическая научная национальность концентрирует внимание на объекте. Стремление при теоретическом объяснении и описании исключить все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности, рассматривая это как необходимое условие получения научного знания. Рефлексия – наука начинает сама себя анализировать с помощью философии. Для классического типа научной рациональности характерно противопоставление субъекта и объекта познания. Идеал познания предполагает, что можно создать одну мысленную конструкцию изучаемого объекта, которая будет одинаковая, универсальная для всех. [5]

Схематично этот тип научной деятельности может быть представлен следующим образом [3]:

Переход от классического к нeклaccичecкoму естествознанию был подготовлен изменением структур духовного производства в европейской культуре второй половины XIX - начала XX в., кризисом мировоззренческих установок классического рационализма, формированием в различных сферах духовной культуры нового понимания рациональности, когда сознание, постигающее действительность, постоянно наталкивается на ситуации своей погруженности в саму эту действительность, ощущая свою зависимость от социальных обстоятельств, которые во многом определяют установки познания, его ценностные и целевые ориентации. Становление этого периода связано с квантово-релятивистской революцией: квантовая механика -- Бор, Гейзенберг, 20-30 годы 20 века, специальная теория относительности -- Эйнштейн, 1905 год. Переход к релятивистской и квантовой механике связан с увеличением исследуемых скоростей и изучением элементарных частиц. Эти события сопровождались появлением новых мыслительных стратегий.

Итак, неклассическая наука указывает на неустранимое участие субъекта, которое приводит к познанию среза, заданного через призму субъектов. Субъекты включаются в тело научного знания. Имеет место также антропный принцип (от греческого «антропос» -- человек) (Картер): «То, что мы ожидаем наблюдать, должно быть ограничено условиями, необходимыми для нашего существования как наблюдателей». Наример, фундаментальные физические константы именно такие потому, что иначе не было бы нас, их набор эквивалентен существованию человека.

Новая система познавательных идеалов и норм обеспечивала расширение поля исследуемых объектов, открывая пути к освоению сложных саморегулирующихся систем. В отличие от малых систем такие объекты характеризуются уровневой организацией, наличием относительно автономных и вариабельных подсистем, массовым стохастическим взаимодействием их элементов, существованием управляющего уровня и обратных связей, обеспечивающих целостность системы. Именно включение таких объектов в процесс научного исследования вызвало резкие перестройки в картинах реальности ведущих областей естествознания. [4]

Данный тип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний (определяют, что именно и каким способом мы выделяем и осмысливаем в мире).

Этот тип научной деятельности можно схематично изобразить в следующем виде [3]:

В современную эпоху, в последнюю треть нашего столетия мы являемся свидетелями новых радикальных изменений в основаниях науки. Эти изменения можно охарактеризовать как четвертую глобальную научную революцию, в ходе которой рождается новая постнеклассическая наука.

Интенсивное применение научных знаний во всех сферах социальной жизни, изменение характера научной деятельности, связанное с революцией в средствах хранения и получения знаний меняет характер научной деятельности. На передний план все более выдвигаются междисциплинарные и проблемно-ориентированные формы исследовательской деятельности. Если классическая наука была ориентирована на постижение изолированного фрагмента действительности, предмета той или иной научной дисциплины, то специфику современной науки конца XX века определяют комплексные исследовательские программы, в которых принимают участие специалисты различных областей знания. В результате усиливаются процессы взаимодействия картин реальности, формирующихся в различных науках. Все чаще эти картины изменяются благодаря заимствованию идей из других наук. В этом процессе стираются жесткие разграничительные линии между картинами реальности той или иной науки. Они становятся взаимозависимыми и предстают в качестве фрагментов целостной общенаучной картины мира. Постнеклассическая рациональности расширяет поле осмысления деятельности, учитывая соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем анализируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностями и целями. Постнеклассический тип рациональности – неразрывное соединение всех трех компонентов: объектов, средств, субъектов познания. Наука переходит к человекомерным объектам, т.е. объектом познания становится сам человек. «Чистота» объекта познания невозможна в принципе, поскольку мы сами – заинтересованная сторона. [4]

Этот тип научного познания можно изобразить посредством следующей схемы [3]:

Каждый новый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными ему основаниями науки, которые позволяют выделить в мире и исследовать соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). При этом возникновение нового типа рациональности и нового образа науки не следует понимать упрощённо в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному исчезновению представлений и методологических установок предшествующего этапа. Напротив, между ними существует преемственность. Неклассическая наука вовсе не уничтожила классическую рациональность, а только ограничила сферу её действия. При решении ряда задач неклассические представления о мире и познании оказывались избыточными, и исследователь мог ориентироваться на традиционно классические образцы (например, при решении ряда задач небесной механики не требовалось привлекать нормы квантово-релятивистского описания, а достаточно было ограничиться классическими нормативами исследования). Точно так же становление постнеклассической науки не приводит к уничтожению всех представлений и познавательных установок неклассического и классического исследования. Они будут использоваться в некоторых познавательных ситуациях, но только утратят статус доминирующих и определяющих облик науки.

Когда современная наука на переднем крае своего поиска поставила в центр исследований уникальные, исторически развивающиеся системы, в которые в качестве особого компонента включён сам человек, то требование экспликации ценностей в этой ситуации не только не противоречит традиционной установке на получение объективно-истинных знаний о мире, но и выступает предпосылкой реализации этой установки. Есть все основания полагать, что по мере развития современной науки эти процессы будут усиливаться. Техногенная цивилизация ныне вступает в полосу особого типа прогресса, когда гуманистические ориентиры становятся исходными в определении стратегий научного поиска. [3]

ЛИТЕРАТУРА.

1. П.П. Гайденко. Научная национальность и философский разум. 2003г.-528с.;

2. Моисеев В.И., Философия и методология науки, 2005г.;

3. В. Степин, М. Розов, В. Горохов., Философия науки и техники.

http://philosophica.ru/stepin/menu.htm

4. http://lects.ru/istandphil/node5.php;

5. http://wiki.pskovedu.ru/index.php