7 тема
.docx2. Мировоззренческие искания русской интеллигенции: от П.Я. Чаадаева до В.С. Соловьёва.
Западничество – историко-культурная концепция, на основе которой сформировалось общественно-политическое течение, отстаивающее идею органической включенности России в европейскую цивилизацию. Основные представители: П.В. Анненков, В.П. Боткин, К.Д. Кавелин, П.Я. Чаадаев, Б.Н. Чичерин и др. полемизировали со славянофилами.
Славянофильство – общественно-политическое и философское направление, выразившееся в протесте против заимствования элементов культуры и политического строя Запада со времен Петра I и философско-националистической теории национальной самобытности. Основные представители: А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин.
Русская интеллигенция, начиная с XIX века, много высказывалась о национальном характере, но насколько адекватно интеллектуально ведущий слой судил о своём народе? К XIX веку образованные сословия России, воспитанные на западной культуре и ориентированные на иллюзию «русского Запада», представляли собой своего рода народ в народе и были отчуждены от простонародных сословий системой экзистенциальных[1] преград. Поэтому суждения образованного общества о русском национальном характере преломлялись через призму неорганичного экзистенциального статуса и отражали отношение интеллигентского сословия к народу, а также рефлексию интеллигенцией собственной исторической роли.
Всякая культура произрастает из своих национальных корней - эта тривиальная истина к XIX веку была прочно забыта русским образованным обществом. Понятно, что великая культура не может существовать без открытости к другим культурам, к общечеловеческому. Но жизненные соки и материю воплощения, язык выражения, актуальные темы и задачи культура получает из национальной почвы. Абсурдно было бы представить немецкую культуру, созданную на английских и французских заимствованиях. Но русское образованное общество именно так и видело русскую культуру. Более того, отечественной культуре рекомендовано было всеми силами уподобляться европейским образцам.
Светская культура в России со времен Петра I созидалась вне национальной почвы. Мировоззрение образованных сословий в России покоилось на двух мифах. Миф лжеевропеизма (выражение Ф.М. Достоевского), или иллюзия «русского Запада» утверждала, что западноевропейская культура является единственно возможным вариантом человеческой культуры, Поэтому остальные народы только в той степени перестают быть варварами, в какой заимствуют европейские культурные образцы. При этом верноподданнически европеизированное русское образованное общество имело о европейской культуре поверхностное мнение и заимствовало по большей части европейские модные предрассудки и заблуждения, а не великие культурные достижения. Второй миф - об отсталости азиатской России, которая никогда не имела своей культурной самобытности, и поэтому должна выравниваться по западноевропейским стандартам. Как и во всех мифах есть в них доля правды, но сильно преувеличенная и искаженная. Поэтому для русской интеллигенции и «народа-то нет, а есть и пребывает по-прежнему все та же косная масса, немая и глухая, устроенная к платежу податей и к содержанию интеллигенции; масса, которая если и дает по церквам гроши, то потому лишь, что священник и начальство велят» (Ф.М. Достоевский).
Определенная отсталость молодого по сравнению с европейцами русского народа имеет объективные причины в трагической русской истории. Но основным виновником отсталости народных масс в России были образованные сословия, с петровских времен закрепостившие крестьянство и разорившие органичный уклад остальных сословий: купечества, посада, священства. При всем том, культурная отсталость России сильно преувеличивалась образованным обществом. Самобытная русская православная культура была неуловима для тех, кто ориентировался на все западное. Русская культура органично вбирала многие влияния: Запада и Востока, в частности Византии, христианского мировосприятия и верований, быта славянского язычества. Она отражала географическое и климатическое разнообразие огромных евразийских пространств, созидательное общежитие множества народов, дисциплину и напряженный труд мощного государства. Но основным созидательным началом русской культуры являлись самобытный национальный характер, творческая воля и одаренность русского народа.
Начиная с петровских времен, культура образованных слоев была отчуждена от органичной русской православной культуры, которая осталась запечатленной в творческих достижениях прошлого, дух которой сохранялся церковной жизни, в народных массах. Поэтому образованному обществу в России фактически была недоступна и неизвестна самобытность низших сословий и их характер. Попытки постижения характера народа не могли преодолеть пропасть, разделявшую народ и образованные слои, которые приписывали характеру простонародья собственные болезни и пороки.
Так, например, Николай Бердяев писал: «Основные особенности русской духовной, преимущественно умственной культуры XIX века могут быть сведены к четырем чертам: беспочвенность, свободолюбие, радикализм и эсхатологизм». Это очень симптоматичная самохарактеристика именно преимущественно умственной культуры образованного общества, отчужденной от культуры общенациональной и потому беспочвенной. Высказывание Бердяева является характерным примером иллюзии «русского Запада».
Русская интеллигенция со времени своего зарождения в конце XVIII века ощущала собственную беспочвенность, но относилась к этому с некоторой долей кокетства. Беспочвенностью своей образованные люди могли даже гордиться, не сознавая трагического значения этого рокового факта. Свободолюбие беспочвенной культуры характеризовалось отсутствием осознания национальных обязанностей. У дворянского сословия со времен Екатерины I не было никакого долга перед обществом, но оно имело все мыслимые привилегии и права, именно поэтому не знало подлинной свободы. Его свободолюбие было и слишком абстрактным, и слишком приземленным одновременно. Представление о свободе было внерелигиозным, идеал свободы ограничивался социальными и политическими проекциями.
Такова природа и болезненного радикализма умственной культуры. Лишенная органичности происхождения и исторического назначения, она была склонна к крайностям. В этом сказывались и не осознаваемые попытки вырваться из ложного экзистенциального положения. Эсхатологизм же этой культуры противоположен христианскому - безблагодатное эсхатологическое отчаяние и безысходность. Выход из экзистенциальной беспочвенности виделся только в апокалипсическом крахе, ибо умственная культура лишена чувства эсхатологического завершения и воскресения.
Русская интеллигенция несла в себе родовую болезнь послепетровских образованных сословий. В судорожных поисках национальной органики и в то же время в дальнейшем отрыве от нее и состояли мучительные народнические комплексы, которые не вполне сознавались, но вплетались во все формы самовыражения интеллигенции: