Начало формы

Конец формы

Антон Нестеров. "Алхимическое богословие" Джона Донна

----------------------------------------------------------------------------

Перевод и комментарии О. Седаковой

John Donne. Devotions upon Emergent Occasions, and Severall Steps

In my Sickness

Deaths Duel, or, a Consolation to the Soule, against the Dying Life,

and Living Death of the Body

Джон Донн. По ком звонит колокол.

Обращения к Господу в час нужды и бедствий.

Схватка Смерти, или Утешение душе, ввиду смертельной жизни и живой

смерти нашего тела

М., Enigma, 2004

OCR Бычков М.Н.

----------------------------------------------------------------------------

В поэтике Донна существует мощный образный пласт, практически

ускользающий от современного читателя: это образность, связанная с

алхимическими и герметическими символиками. Между тем современники Донна

воспринимали их как реальную, хоть и специфическую, область знания. К

сравнениям из области алхимии прибегали авторы трактатов по поэтике

{Puttenham George. The arte of English poesie, 1589 (English linguistics,

1500-1800: a collection of facsimile reprints; no. 110). Menston, 1968. P.

254-255.} и проповедники. Сам Донн, будучи настоятелем собора Св. Павла,

порой говорил со своими прихожанами на языке алхимии {См. прим. f к "Молитве

VI" из "Обращений к Господу в час нужды и бедствий". См. также: Zimmer, Mary

E. "In whom love wrought new Alchimie": The Inversion of Christian Spiritual

Resurrection in John Donne's "A nocturnall upon S. Lucies day" //

Christianity and Literature. Summer 2002. Volume 51. Issue 4. P. 559-564.}.

Сам факт употребления алхимической образности в _проповеди_ показывает,

насколько понятен был в ту эпоху символический язык алхимии даже вполне

рядовым прихожанам собора Св. Павла. И действительно, в конце XVI - начале

XVII вв. европейские типографии выдают из-под пресса множество алхимических

и герметических трактатов и компендиумов - всевозможные Ars Chemica, Museum

Hermeticum, Rosarium Philosophorum и т. п. Лучшие умы Европы: Пико делла

Мирандола и Марсилио Фичино, Джордано Бруно и Ян Коменский, Кеплер и Ньютон,

Роберт Фладд и Джон Ди - наперебой рассуждают о герметической философии и

Камне философов, символизме Каббалы и алхимических фигурах {См. Yates F. A.

Giordano Bruno and the Hermetic Tradition, Chicago, 1964.}. В бумагах

Государственной Канцелярии Ее Величества Королевы Елизаветы I содержится

более 30 документов, посвященных работе алхимиков при королевском дворе, -

работе, пользовавшейся высочайшим вниманием и покровительством. Следы этого

"алхимического бума" обнаруживаются и в литературе, причем не только на

уровне простых упоминаний алембика или Меркурия философов, но в сложных и

прихотливых сравнениях и образах. Современный же читатель, не представляющий

себе ни истинных целей алхимии, ни стоящей за ней философии и практики,

многого просто не замечает в текстах XVI - XVII вв., а многое воспринимает в

искаженном виде. Для русскоязычного читателя положение осложняется еще и

тем, что в России алхимическая и герметическая традиция никогда не достигала

европейской укорененности и обыденному сознанию была практически неизвестна,

поэтому соответствующие аллюзии в литературном тексте чаще всего не

улавливаются ни переводчиками, ни, естественно, читателями переводов {За

последние 5-7 лет картина начала существенно меняться, прежде всего

благодаря публикации переводов таких книг Ф.А Йейтс, как "Искусство памяти"

(СПб., 1997), "Розенкрейцерское Просвещение" (М., 1999), "Джордано Бруно и

герметическая традиция" (М., 2000). Укажем также на публикацию на русском

языке таких собственно алхимических трактатов, как "Тайны готических

соборов" Фулканелли (б.м., 1996), "Алхимия" Эжена Канселье (М., 2002) и

др.}. Именно поэтому мы сочли целесообразным особенно подробно остановиться

на анализе некоторых текстов Донна, ориентированных на алхимическую

традицию.

Между тем сочетание "Донн и алхимия" постепенно становится привычным,

по крайней мере, для западных специалистов. Если еще в 1962 г. исследователь

источников донновской образности М. Рудготт охарактеризовал один из

алхимических фрагментов в проповедях Донна как "шарлатанское мумбо-юмбо"

{Rudgott M.A. Donne's imagery. A Study in Creative Sources. New York, 1962.

P. 61}, то за последние три с половиной десятилетия положение существенно

изменилось. Надо сказать, что изучение связей творчества Донна с алхимией и

герметикой началось практически сразу за публикацией донновского

стихотворного корпуса, подготовленного профессором Грирсоном: в 1917 г. была

напечатана серьезная монография Мари Патон Рамсей "Средневековые доктрины у

Донна, английского поэта-метафизика" {Ramsay Mary Parton. Les doctrines

medievales chez Donne, Le Poete Metaphysicien de L'Angletere. Oxford,

1917.}. Французская исследовательница предприняла попытку проследить, из

каких источников поэт черпал свои образы и сравнения, и, в частности,

указала среди таковых алхимическую медицину Парацельса.

Но всерьез разработка темы "Донн и алхимия" началась только с 70-х гг.

XX века. К этому времени произошла своего рода качественная эволюция в том,

что касается самого подхода к эпохе Возрождения. Во многом благодаря усилиям

Ф.А. Йейтс, после публикации ею ряда блестящих монографий, посвященных роли

герметических идей в формировании Ренессанса, в 1970-е гг. имеет место

мягкий, но решительный пересмотр представлений о движущих силах философии

Возрождения, осознается магическая основа Ренессансного гуманизма - и,

соответственно, натурфилософские, герметические, алхимические и

неоплатонические влияния на Донна рассматриваются как единый пучок.

Так, в самом начале 70-х гг. появляется монография Раймера Йемлиха

"Образность в лирике сэра Филипа Сидни, Майкла Драйтона и Джона Донна.

("Астрофил и Стелла", "Идея", "Песни и сонеты")" {Jemlich Reimer. Die

Bildichkeit in der Leibeslyrik Sir Philip Sydneys, Michael Draytons und John

Donnes. ("Astrophcbrand Stella", "Idea", "Song and Sonnets"). Kiel:

Christian - Albrechts - Universitat zu Kiel, 1970.}. Сравнивая источники

вдохновения трех поэтов: "Греческую антологию", Овидия, богословие,

неоплатонизм и герметическую философию, а также структуры применяемых ими

метафор и "языковую стратегию", Йемлих приходит к выводу, что особенностью

поэтики Донна является крайне частотное использование "рационализированных"

метафор, в основе которых лежит алхимическая образность, - именно это

свойство резко выделяет его среди современников {Ibid, P. 36-37, 183-185.}.

Особого внимания заслуживает статья Элюнеда Крэшо "Элементы герметической

философии в поэтическом воображении Донна" {Crashaw E. Hermetic Elements in

Donne's Poetic Vision / John Donne. Essays in Celebration. (Ed. by A.J.

Smith). London, 1972. P. 324-348.}, отличающаяся редкостной эрудицией в

области алхимии. Эта работа значительно расширяет список алхимических

авторов, традиционно привлекаемых для комментирования Донна. Так, Крэшо был

одним из первых исследователей, обративших внимание на тот факт, сколь

плодотворно использование для интерпретации литературы конца XVII - начала

XVIII вв. поздних алхимических и герметических сочинений, созданных уже в

1630-1680 г., ибо, как это часто бывает на закате какой-либо традиции,

авторы, стоящие в конце таковой, суммируют на небольшом пространстве текста

весь предшествующий опыт. Особое внимание Крэшо уделяет работам Томаса Воэна

- одного из самых почитаемых адептов алхимии, писавшего под псевдонимом

Ириней Филалет. Немаловажно, что Томас был братом-близнецом поэта Генри

Воэна - последнего из крупных английских поэтов-метафизиков, унаследовавших

Джону Донну. Интересы братьев во многом совпадали (так, Томас привлекал

Генри для перевода некоторых алхимических сочинений {См: Pettet E.C. Of

Paradise and Light a study of Vaugharis Silex scinitillans. Cambridge,