Воля к превосходству

Оглавление

В царстве метафизических теней 2

Ничто 3

Принцип вечного отрицания бытия 9

Принцип определенности 14

Принцип ограниченности 23

Принцип взаимодействия 24

Принцип явления 25

Принцип рождения нового качества 34

Принцип оптимальности 38

Качественная множественность (принцип многообразия) 41

Соотношение идеального и материального 43

Бытие Логоса 47

Свобода 54

Бытие как воля к превосходству 55

Природа и Человек 76

Боги преображают мир 82

Темный пророк 96

К Заратустре 99

Приложение 104

В царстве метафизических теней

В чем вообще суть философии – сделать наше бытие более осмысленным… не сказал бы, что это банальная мысль; она говорится тем, кто не принимает философии; философия же есть постижение необходимости, тогда как политика – следование ей.

Многие полагают, что философия — это сплошная иллюзия — смешны! — вся ваша жизнь есть сплошная иллюзия, чреда представлений, чувств, мыслей и ощущений. То, что вы считается материальным — насквозь идеально, то, что считаете устойчивым — зыбко как мираж. Значение имеет только форма — форма бытия, образ жизни, что идеально по своей сути.

Самое страшное в философии, да и вообще в любой науке, это то, что знание остается только знанием; после чего-то познанного, пережитого, остается чувство пустоты, в смысле, что наше знание не способно повлиять на основы бытия, философствование остается пережитым отражением и только отражением; да, бесспорно, сознание и наука влияют на раскрытие бытия, но не способны поколебать его основ, как то: мы знаем математические и физические законы, но не в состоянии изменить их – вот о чем я говорю: горько ощущение своего бессилия перед основами, но тем не менее…

Ничто

1

Наше исследования бытия мы начнем с введения понятия «абсолютного ничто» как логического отрицания всего существующего, и четко отделим это понятие от понятия «ничто» как отрицания чего-то конкретного, что уничтожается полностью в результате отрицания; примером здесь может послужить какая-либо вещь, которая при поломке утрачивает свою ключевую функцию, взамен которой выставляется ничто. Так, например, со смертью человека происходит полное забвение его сознания; в этом случае часть бытия превращается в ничто, то есть исчезает полностью.

Надеюсь, что в дальнейшем из контекста будет ясно, о каком ничто идет речь в каждом конкретном случае.

Зададимся вопросом: что есть абсолютное ничто? В самом этом вопросе уже скрыто противоречие. Ибо ответ на вопрос «что есть?» уже предполагает наличие чего-то; но абсолютное ничто есть отрицание всего. Таким образом, «ничто» не может «быть», ибо уже само слово «быть» предполагает наличие чего-то вполне определенного. Таким образом, существование абсолютно, а именно, бытие абсолютно и неуничтожимо. Бытие не может превратиться в ничто. Да и представить себе ничто мы не можем, если могли бы, то это предполагало бы какую-нибудь данность, но это невозможно в силу определения самого ничто, как отрицания всего. Все, что мы можем представить себе под понятием «ничто», так это пространство, окрашенное в какой-либо цвет. Но это всегда предполагает нечто, что является носителем этого цвета. Таким образом, «ничто» не дано нам даже в представлении.

Понятие «абсолютного ничто» есть произведение человеческого ума, есть простое логическое отрицание всего наличного. Ничто условно можно мыслить себе как математический ноль, но это всего лишь обозначение ничто, само же абсолютное ничто есть всего на всего лишь мыслительный акт отрицания. Например, можно подумать, что чаша, которая стоит передо мной, отсутствует, но это не означает, что она перестает быть сама по себе как таковая. В акте мышления я просто выражаю свое отношение к ней. Попробуйте реально изничтожить эту чашу и превратить ее в ничто. Сожгите ее, измельчите и рассейте по ветру, но вам не удастся превратить ее в абсолютное ничто. Абсолют существования — это непробиваемая стена бытия.

Сам вопрос «что есть бытие и почему что-то происходит?» не предполагает ни какой другой формы ответа, кроме как «потому что это есть так и так», и нам никак не избавиться от того, что что-то уже есть само по себе и служит для другого основанием. Наше мышление не способно пробить стену существования; нам приходится мириться с ее данностью и принимать мир таковым, каким он является нам. Здесь мы находим предел, ограничивающий наше мышление; наше мышление ограничено, как тело ограничено своей формой, и не может выйти за пределы своих форм и всегда вынуждено выражать их и находиться в их власти. Нам всегда приходится мириться с изначальной заданностью бытия мира для нас, мы не можем убежать от мира и спрятаться от него, не иначе как только погрузившись в сон или уйдя из жизни и растворившись в ничто, и в этом уже проявляется вся несвобода нашей жизни.

Далее проведем логическую цепочку доказательства невозможности ничто в духе математики. Будем рассуждать от противного. Предположим, что ничто реально возможно. Ничто — это отрицание всего существующего. Если возможно реальное отрицание всего существующего, то, в частности, возможно и реальное отрицание вот этой чаши, которая стоит передо мной. Но если мы попробуем ее уничтожить, то столкнемся с бесконечным превращением бытия. Бытие как бы протестует против своего уничтожения, оно заявляет, что оно вечно и неуничтожимо, оно есть абсолют. Соберите хоть все силы вселенной и попробуйте сдавить и превратить в ничто хоть одну маленькую материальную точку, тогда вы познаете всю силу бытия: сила противодействия превращению этой маленькой точки в ничто будет равна силе, желающей уничтожить ее. Кстати сказать, бесконечность или дурная бесконечность, как ее понимал Гегель, проистекает именно из невозможности абсолютного ничто: каждое последующее число числового ряда есть утверждение бытия и отрицания ничто: мир не может быть замкнут и ограничен в целом; ибо в противном случае на его границе мы соприкоснулись бы с абсолютным ничто. В реальности же мы лишь всегда касаемся ничто, как отрицательного момента какой-либо определенности; например, когда мы умираем, то погружаемся в океан ничто; в этот момент ничто завладевает нами, завладевает частичкой нашего бытия, уничтожая ее, но ничто нет, вместо него всегда выставляется другое бытие.

Ничто невозможно взамен бытия, поскольку нам никак не отделаться от наличности чего-то. Сказать, что ничто есть, значит опять предположить существование, но ничто отрицает всякое существование, значит, отрицает и себя как существующее, следовательно, через отрицание ничто мы опять приходим к абсолюту бытия. Таким образом, понятие «абсолютное ничто» существует только в головах людей (в некоторых из них), как ноль есть только в головах людей.

Еще раз подчеркнем, что ничто нельзя себе представить; ибо если бы его можно было представить, то должно быть то, что стоит за представлением, но поскольку в ничто мы отрицаем всякое бытие, то тем самым мы отрицаем и всякое представление о ничто: мы не можем сказать что ничто есть то-то и то-то, поскольку здесь нам нельзя отделаться от этого «есть». Вообще говоря, в основе всякого утвердительного предложения всегда предполагается, что нечто есть, есть то, о чем идет речь и что утверждается. Таким образом, предложение: «ничто есть» содержит в себе внутреннее противоречие. А потому всякого рода рассуждения о возможности ничто взамен бытия являются просто несостоятельными; сама логика запрещает ничто быть.

Известное выражение: «Бог творит из ничто» есть по сути определение того, что бытие есть как невозможность ничто; бытие есть отрицание абсолютного ничто.

Но как легко и прекрасно было бы, если вместо столь трагичного бытия было бы абсолютное ничто: никаких страданий, никаких волнений, полное безразличие, сон без сновидений, абсолютная пустота! Но это невозможно — и в этом состоит вся трагедия и тайна бытия.

«Невозможно» заставляет пробуждаться бытие, оно заставляет его быть. «Невозможно» — это слово так страшно, как приговор звучит оно. «Невозможно» (как определенная необходимость) — откуда исходит это божье слово, в каком царстве оно обитает, откуда доносится его холодный глас? Из царства метафизических теней; там таятся и покоятся незыблемо в своем небытие, - а точнее, в бытие идеального - первичные сущности мироздания. Они есть, и их нет, ибо они идеальны и суть принципы бытия. Эта мысль о власти идеального, о власти чего-то, что пронизывает насквозь все материальное и определяет его в его бытии, завораживает и сводит меня с ума, — здесь я говорю о власти фундаментальных принципов, которые идеальны по своей природе и составляют базис Логоса. В этом смысле фундаментальная часть Логоса — это зодчий, архитектор бытия, который велит быть и определяет как быть.

Позже мы сформулируем основные принципы бытия, схватим их и закуем в словесные формулировки, но для начала мы определим понятие «Логос» (что в переводе с греческого означает «слово, миф, мир»). Под «Логосом» мы будем понимать все то, что есть идеального в данный момент времени. А под «базисом Логоса» мы будем понимать неизменную и находящую вечное воплощение в материи часть Логоса.

Примечание. Слова, когда мы их произносим, попадают в область Логоса, который отражает бытие, ибо слова отражают реальность; Логос служит как бы надстройкой над реальностью; так, с одной стороны, он является его неотъемлемой частью, а с другой стороны, управляет бытием и как отражение. Если человек говорит бессвязные (бессмысленные) речи, то они не попадают в область управляемой части Логоса; ибо Логос как раз и отвечает за «связность» понятий, а, равно как, и реальности.

Примечание. Логос (слово); даже в христианстве утверждается, что сначала было «слово». Поэтому нечего удивляться, что в основе мира лежит совершенная абстракция (объективный идеализм).

2

Фундаментальное словосочетание «ничто невозможно» произнесено Логосом, который изначально, в базисе, есть как вечность и который вбирает в себя сущность «да» и «нет» и достигает этим полноты. Логос (или логика как его составляющая) говорит, что невозможно одновременно «да» и «нет», Логос содержит в себе отрицание как принцип (своего) бытия и бытия мира, он пытается отрицать себя и мир, но в отрицании самого себя он приходит к себе (ибо ничто невозможно) и полагает мир, Логос замыкается на себя в своем отрицании и этим утверждает себя как вечность, полагая себя в качестве абсолюта. Символ базисной части Логоса — окружность; ибо окружность есть символ вечности, замкнутой на себя (разворот на 360 градусов есть двойное отрицание и вместе с тем утверждение). В отрицании базис Логоса замкнут на себя, в этом его монументальность и неизменность. Отрицанию же, как таковому, подвержена только изменчивая часть Логоса. Отметим одну важную и принципиальную мысль, которая пронизывает все наше дальнейшее изложение: всякое изменение есть результат непрерывного отрицания, есть противостояние «да» и «нет». Действительно, любое изменение хотя бы есть отрицание чего-то старого и утверждение чего-то нового, например, отрицание одной формы приводит обязательно к утверждению новой формы; ибо отрицание бытия приводит опять к бытию, а бытие предполагает определенные формы бытия. Здесь сразу можно провести четкое разделение между так называемыми первичными качествами, которые при отрицании себя находят себя, то есть они не отрицаемы, и качествами, которые при отрицании могут уничтожаться вовсе, таковы, например, определенные функции предметов, эти качества мы будем называть вторичными (все качества функциональны). Так вот, любое изменение обязательно затрагивает отрицание какого-то вторичного качества и вместо него полагает какое-то новое качество или утверждает ничто, как полное уничтожение определенного вторичного качества.

Бытие есть результат непрерывного отрицания, где неизменная часть бытия как абсолют находит себя при отрицании, а изменчивая часть в каждый момент находит себя обновленной. В этом состоит сущность самого фундаментального принципа бытия, принципа отрицания: бытие есть непрерывное отрицание.

Отметим, что под абсолютом мы понимаем вообще все то, что невозможно отрицать, а точнее, что выдерживает отрицание и после отрицания в качестве утверждения получает себя же, то есть является устойчивым по отношению к отрицанию, таковым оказалось бытие базисной части Логоса и материя как условие бытия. Напомним, что Логос — это все то, что есть идеального в данный момент времени; здесь мы как бы условно разводим два понятия «идеального» и «материального», и в дальнейшем под материей мы будем понимать всего на всего лишь условие бытия идеального, то есть Логоса, который можно мыслить себе как формы и принципы мироздания. Похожий взгляд на реальность прослеживается и у Гегеля: «идеальность не есть нечто, имеющееся вне и наряду с реальностью, а понятие идеальности, несомненно, состоит в том, что она есть истина реальности, то есть что реальность, положенная как то, что есть в себе, сама оказывается идеальностью (Энциклопедия философских наук, том 1, п. 96)».

Можно более явно выделить базисную часть Логоса, к ней, к примеру, принадлежат: пространство, время, фундаментальные принципы бытия, категории как неотъемлемые атрибуты бытия (первичные качества, такие, как количество, форма, цвет и т. д.), принципы логики. Особо отметим, что в основе базисной части Логоса лежит логика, чистая и идеальная (в математике много логик). И именно это часть отвечает за невозможность ничто, поскольку невозможность ничто мы доказывали обнаружением противоречия в определении понятия «абсолютного ничто»; в этом смысле логика есть основной канон бытия. Сразу отметим, что иррациональность мы понимаем, как бытие логики на уровне человеческого сознания. Можно спросить: «Почему есть логика?» Но этот вопрос, когда мы его задаем, сам уже находится во власти логики и возможен лишь постольку, поскольку логика есть, и логика не дает ответа на этот вопрос; ибо ответ предполагал бы, что есть что-то, что лежит в основе логики, но в основе логики лежит сама логика и потому такой вопрос не находит ответа у нее. Все, что мы только можем сказать в ответ на этот вопрос: «потому что так устроен мир», таким образом, логика сама через себя утверждает свое бытие, она есть начало всякого бытия и первое ее слово — «есть».

К изменчивой части Логоса, например, принадлежат: содержание ценностей, определенная форма предмета, конкретные его качества и свойства, количество, функции, — к примеру, определенный цвет, запах; дух человека — как качество человека, все характеристики каждого определенного состояния Логоса (конкретные воплощения), — вообще все то, что претерпевает изменение, что рождается и подвержено смерти.

Разделив идеальное на две части: изменчивую и неизменную (которой присущ элемент вечности), мы провели четкую границу досягаемости ничто, а именно, все то, что изменчиво, подвержено смерти и, следовательно, находится во власти ничто, тогда как неизменная часть Логоса, в которую включаются и первичные качества, находится в недосягаемости для ничто.

Примечание. Неизменные паттерны, взаимодействия, квантовые числа, топология пространства, закономерности – не есть ли это мир идей Платона? Невидимый, несуществующий мир, обнаруживающий себя во время события, мир, который определяет бытие. В своей полноте все это принадлежит Логосу.

3

Мир вечен, и его вечность непостижима, мы можем лишь слегка прикоснуться к ней и обозначить ее, но мы не можем узреть ее целостности, мы находимся во власти принципа ограниченности, который утверждает, что все, что изменчиво, конкретно и ограничено в своем существовании. Таким образом, принцип ограниченности правит только в пределах изменчивой части бытия Логоса; ибо все, что принадлежит базисной части Логоса, по своему определению содержит элемент вечности, а вечность есть выход за всякие границы, поэтому принцип ограниченности применим только к изменчивой части бытия.

Мир вечен, и именно «невозможность ничто» как слово Логоса держит мир в его вечном бытии, словно в своих железных лапах, она не дает ему сгинуть, исчезнуть, превратиться в ничто; повинуясь жесткому голосу необходимости, мир вынужден вечно быть. В «невозможности ничто» суть вечности бытия. Мы не можем схватить и познать эту «невозможность», но мы можем слегка прикоснуться к ней. Когда мы касаемся мира логики и математики — мы касаемся «невозможности ничто», мы касаемся того, что есть идеально и что диктует бытию как быть. «Невозможность» есть основание полного детерминизма бытия: ни что не может быть иначе, как оно есть в данный момент времени, и оно не может не быть. Конечно, оно может быть как возможное, но между реализацией бытия и его возможностью пролегает пропасть как между «да» и «нет»; в каждый момент времени и в каждой точке пространства всегда реализуется только один единственный путь бытия, возможное же всегда оказывается за бортом реальности.

Мы и сами находимся в полной власти этой «невозможности»; наша жизнь есть лишь мгновенье в изменчивой части бытия Логоса, наша жизнь — всплеск в океане вечности, и мы обречены погрузиться обратно в небытие; мы соприкоснемся с вечностью небытия в момент нашей смерти, в этот момент мы растворимся в ничто. Уже во сне без сновидений мы слегка касаемся ничто, когда для нас перестает существовать и время, и пространство, мы есть и нас нет, в одно и тоже время, таково это состояние. За время, которое мы спим, на земле совершается столько удивительных событий, кипит ночная жизнь, но во время нашего сна всего этого для нас не существует. Сон без сновидений - состояние ничто — таково бытие неживой Природы, пребывающей в вечном забвении, и мы в момент смерти также растворимся в этой вечности, — вот что ожидает нас за гробовой доской — вечный сон без сновидений!

Но смерть приносит облегчение, она успокаивает; со смертью мир погружается в желаемое лоно небытия, там мир находит примирение и успокоение от необходимости быть, быть и волеть; там исчезают все страдания и радости, там царит вечный покой; смерть есть награда за необходимость быть; смертью снимается необходимость рождения через бесконечную чреду отрицаний, что, в конечном счете, трансформируется в отрицание жизни.

4

«Мир есть, и он не может не быть; бытие = есть, потому что оно не может небыть» — приговор «невозможности ничто», это приговор Логоса! «Не может не быть» - двойственная форма отрицания, утверждающая бытие. Мир вместе с человеком страстно устремляет взоры вглубь и ввысь мироздания, вопрошая: «Почему я (мир) есть?» — и, не находит ответа, а точнее, упираясь в непробиваемую стену существования, опускает руки и, смирившись со своим существованием, принимает еготаким, каким оноесть, довольствуясь лишь изучением того «как» он (мир) есть и изменением его. Существование есть непостижимая тайна бытия, которая находится за пределами человеческого сознания, к которой человек пытается приблизиться, но, как мотылек, натыкается на прозрачное стекло, на невидимую для него преграду, и тщетно пытается ее преодолеть; зеркало может лишь отражать (и изменять) в изменчивой части Логоса, но неизменная часть – это скала.

«Мир есть, и он не может не быть» — это отправная точка экзистенциализма; ибо это есть признание существования как данности, как непотаенности и выставленности вовне, как признание результата невозможности ничто.

5

Сформулируем несколько фундаментальных принципов бытия, которые суть идеальны по своей природе, поскольку являются принципами, но которые безраздельно господствуют над бытием и составляют его неизменную часть, то есть принадлежат базисной части Логоса.

Перечисленные ниже принципы следует понимать как базисные аксиомы бытия Логоса. С введением этих аксиом сразу же возникает два вопроса: вопрос о непротиворечивости аксиом и вопрос о независимости аксиом. Первый вопрос заключается в том, а не содержат ли в своей сумме все аксиомы скрытого противоречия: не получится ли так, что мы сможем доказать одно утверждение, и также, исходя из этих аксиом, другим путем доказать обратное утверждение? Второй вопрос состоит в том, нельзя ли уменьшить количество аксиом путем выражения одной из них через другие? К этому вопросу мы еще вернемся в последствии.

Когда мы говорили о непостижимости существования для сознания, мы как раз и имели в виду аксиоматическую часть бытия, не выводимую из других первооснов. Мы вынуждены всегда что-то полагать за отправную точку, за то, что мы принимаем без доказательства, основываясь на вере. В нашем случае в качестве отправной точки мы взяли логику, чистую, кристальную. Чему еще так может доверять человек, как не логике? Кажется, других первооснов, более точных, не найти. Математика, самая точная наука, основывается исключительно на логике. Декарт когда-то сказал: «Я мыслю - значит, я существую». В основу своей философии он положил функцию мышления. Но в основе мышления лежит логика. Именно через нее и с помощью нее мы обосновываем существование мира и описываем его в рациональности. Отметим также, что иррациональность, как мы ее понимаем на уровне человеческого бытия; есть лишь человеческая иррациональность. Ибо любая иррациональность оказывается подверженной нашей аксиоматики базисной части Логоса. Иррациональность – как человеческое восприятие; на уровне же бытия иррациональное (с точки зрения человека) подвержено своей определенности. Нечто реальное всегда оказывается для нас иррациональным. Если я называя предмет, например, дом, то перестанет ли быть то, что я обозначил быть домом, если у него не будет одного окна, второго и т.п. (в духе Зенона) и когда это нечто перестанет быть домом? Можно было бы сказать, когда потеряет свою ключевую функцию. Но в чем ключевая функция дома? Можем назвать ряд признаков (одних), а можем других. То есть мы сталкиваемся с иррациональностью реальности. Сама реальность есть как континуум в любом конечном своем промежутке, и уже, поэтому может считаться иррациональностью.

Примечание. Что значит, что кто-то сформулировал истину? Что значит, что кто-то понял истину? Он каким-то образом относя к чему-то, пропустил нечто определенным образом через сознание, оформив логически. Осознанная объективность есть определенное отношение к этой объективности. Но сознание, понимание, есть понимание как устроен мир. Это как есть переход от … к…, от А к В. То есть бытие логически постигается нами как переход от А к В. Любая данность, воспринимаемая нами, есть переход, как длительность. Поэтому самого бытия-то непосредственного мы не можем понять, мы лишь обозначаем его. Мы не можем понять А и В как данности (мы их воспринимаем), мы можем понять только переход от А к В, то есть как, логику перехода; закономерность и есть логика этого перехода, уловленная, выраженная взаимосвязь (и опять же эта закономерность выступает как аксиома). На вопрос почему что-то происходит, мы отвечаем, потому что из А следует В, вот так-то, таким образом; а А и В принимаются нами как непосредственная данность; то есть само бытие как данность остается непознаваемо, а точнее, оно познаваемо только в отношении как есть, но само есть лежит вне логики; ибо логика есть логическая связь между А и В, следствие, переход. Вот и бьемся мы о стену, как рыба о лед, пытаясь постичь бытие в изначальном почему (есть).