КУРИНЫЕ

ГЛУХАРИ. Апрель. В борах, оврагах лежит ещё снег. А на прогалинах, в березняке — парная, тёплая земля. Первые весенние цветы — голубые пролески, медуница синяя, с краснотой. Ландыши... Нет ещё ландышей. А вот золотис­тая мать-и-мачеха — на всех голых буграх.

Углубимся в северные хвойные леса и, может быть, увидим где-нибудь на сосне большую чёр­ную птицу, очень странную на вид — краснобровую, бородатую.

Глухарь шею вытянул. Насторожился. В ис­пуге срывается и грузно летит над болотом. Сум­рак леса скрывает его. А вокруг — сказочная быль! По земле — мох и мох, сфагновый, торфя­ной. По мху — клюква, багульник и пушица. Чахлые сосенки нерешительно обступили тряси­ну. Ели хмурые насупились неприветливо. Тре­вожно шуршат иглами сосны. Бурелом да гниль, пни да коряги.

Уходим всё дальше в лес, в самую глушь. Солнце садится за лесом. Тихо спустились су­мерки. Почернело вокруг.

И вдруг среди ночи, во мраке, — щелчки какие-то — «тк-тк-тк». Звуки странные...

Вот пауза. Нет щелчков, тихо вокруг.

Опять щелчки. Пощёлкивание ускоряется и — словно кто спичкой постучал быстро-быстро по коробку — дробь. А за ней то, что охотники называют «скирканьем»: негромкое короткое скрежетание, звук точения ножа о брусок. Ждут его с замиранием сердца любители одного из луч­ших в мире видов охоты. Ждут, чтобы под эту «песню» за несколько секунд сделать два-три быстрых скачка и замереть при последних зву­ках точения.

Быстро светает. Тёмные тени кустов и деревь­ев тонут по пояс в сером тумане. Громко и будто совсем близко поёт глухарь. Начальные звуки

516

его песни: «тк-тк-тк» — это запев. Всё чаще щёлкает. Нарастает ритм, и вдруг слились глу­хариные щелчки в один недолгий скрип.

Так, скачками, то замирая на полушаге, то кидаясь вперёд по бездорожью, ближе и ближе подходит охотник к дереву, на котором, рас­пустив веером хвост и выгнув взъерошенную шею, поёт опьянённая весной птица. Захлёбываясь, без устали, без перерыва поёт и поёт древ­нюю песню лесных дебрей.

Все зори напролёт каждую весну в необъят­ных наших лесах токуют глухари. В страстном возбуждении, в конце своих песнопений, назы­ваемом «скирканьем», глохнут на время. А ког­да оборвут своё точение, уже всё слышат.

Глухарь, тетерев, рябчик — боровые птицы России. По виду разные, но образ жизни у них сходный. Весной токуют, каждый на свой лад (описанная только что песня глухаря называется у охотников током).

Кончится ток — самцы линяют (старые перья меняют на новые), прячась по глухим местам. А самки в ямке под кустом высиживают от 4 до 15, но обычно 6—8 яиц.

Глухарята выведутся из яиц, и водят их за собой только матери. Десятидневные, они уже перепархивают невысоко над землёй. Дней через пять—семь ночуют на деревьях. Те, кому уже исполнился месяц, хорошо летают.

В сентябре глухари собираются в небольшие стаи: самки с самками, петухи с петухами, и кормятся на осинах листьями. Так и все холода стаями держатся. Зимой корм глухарей — хвоя сосен, пихт, кедров, реже елей. Ну и клюкву и другие ягоды, конечно, собирают.

Ночуют в снегу. С дерева или прямо с лёта падают в сугроб, пройдут немного под настом, притаятся и спят. В пургу и мороз сутками не вылезают из-под снега. Там ветра нет и теплее градусов на десять, чем на поверхности. Если после оттепели ударит сильный мороз и ледяная корка покроет снег над птицами, бывает, гибнут они, не сумев пробиться на волю. Охотники умеют собирать таких замёрзших птиц.

А весной — снова тока. Там, где тетерева токуют недалеко от глухарей, бывает, появляют­ся их помеси (называют их межняками). Гибри­ды похожи больше на глухарей, не всякий и отличит, но токовать прилетают к тетеревам. Межняки сильнее тетеревов и токуют азартнее. Голос, однако, немного напоминает глухариный. Всех тетеревов с токовища разгонят, «чёртом» кидаясь на каждого петуха, которого увидят. Прежде думали, что эти помеси между тетере­вами и глухарями, как и все межвидовые гибри­ды, бесплодны. Оказалось, что нет: и с тетёр­ками, и с глухарками дают потомство. Лучше, чем глухари, приживаются они в современных поредевших лесах Европы. Поэтому и расселяют их там, где хотят снова развести глухарей.

Мало осталось в Европе глухарей. В Германии, например, немногим более 60 тыс. На севере Европейской России в кон­це прошлого века добывали ежегодно 65 тыс. глухарей, теперь ежегодная добыча сос­тавляет лишь несколько тысяч (по официальным подсчётам; на самом деле, учитывая браконьер­ство, значительно больше).

В Пиренейских горах ещё не всех глухарей перебили. Кое-где уцелели они и в Альпах, Кар­патах, на Балканах, в Скандинавии, а на восто­ке живут глухари по таёжным лесам до Забай­калья и Лены. За рекой Нижняя Тунгуска и до Камчатки и Сахалина — ареал другого глухаря, каменного. Он поменьше обыкновенного глухаря (описанного выше), не с белым, а с чёрным клювом. Не глохнет, как наш, когда поёт, лишь немного хуже слышит.

ТЕТЕРЕВА. Весна, апрель, и тетерева то­куют. Много тетеревов на одном токовище -десяток, два, а может быть, и больше. Одни самозабвенно бормочут, пригнув шеи к земле и распустив хвосты. Другие выкрикивают «чу-фыы», подпрыгивая и хлопая крыльями. Иные, сойдясь во встречных прыжках, сшибаются гру­дью. Набухшие кровью брови алеют на чёрных птичьих головах, белые подхвостья сверкают в косых лучах восходящего солнца. В общем ток в разгаре.

Затемно слетаются тетерева со всей округи на уединённые луговины, лесные болота, тихие по­ляны. Солнце взойдёт, а они ещё поют и поют свои серенады пернатым дамам. Повздорят, ко­нечно, и подерутся.

А где же те, ради кого затеяны эти игрища? Где тетёрки? Среди петухов их не видно. Они недалеко, но и не рядом. Бурые, неяркие, непри­метные на фоне блёклых красок луга, не спеша прохаживаются метрах в тридцати от крайних тетеревов. Постоят, опять лениво пойдут. Скром­но и будто бы равнодушно гуляют по краю токовища. Клюют что-то на земле. Это поощ­рение певцам — вроде наших аплодисментов. Заметив поклёв-аплодисмент, тетерева токуют азартнее.

В таких делах весна и проходит. Середина мая уже, конец токам. Тетёрки усаживаются на гнёз­да — небольшие ямки в земле среди кустов или высокой травы.

Тетеревята выведутся — заботятся о них толь­ко матери. Они детям своим очень преданы и самоотверженно отводят от них врагов, притво­ряясь ранеными: перепархивают по земле, будто не могут взлететь, трепеща словно обессилен­ными крыльями.

Через месяц после того, как выберутся из яиц, тетеревята уже хорошо летают, но ещё нужда­ются в защите и заботе своих мамаш. В сентябре молодые косачи, самцы тетеревов, живут уже без них, но самочки ещё держатся с тетёрками, их вырастившими.

517

Полынный тетерев.

Гоацин с птенцом.

ГОАЦИН

Житель тропических лесов, гоацин по своему строению весьма отличается от своих ближайших родст­венников — куриных. Особенно интересен птенец гоацина с двумя солидными пальцами на каждом крыле, снабжёнными когтями. Ими он цепляется за ветки, ловко по ним карабка­ясь, может эти пальцы сгибать и разгибать. У взрослых птиц свободных пальцев на крыльях нет.

Придёт зима — тетерева собираются в сме­шанные стаи: косачи и тетёрки. Вместе переле­тая с дерева на дерево, кормятся серёжками ольхи, берёзы, осины, ивы, можжевёловыми и другими ягодами. В холода ночь проводят под снегом, как и глухари. В сильные морозы много дней не покидают эти убежища. В них тепло и ветра нет.

Весной у тетеревов снова тока. Впрочем, и осенью, а кое-где далее зимой, токуют тетерева. Осенние тока ненастоящие, размножения за ни­ми не следует. А какой от них толк, не очень-то понятно.

Обыкновенный, или полевой, тетерев обитает в России почти повсюду, за исключением степей и пустынь да северных краёв России и Сибири, на востоке распространён до реки Уссури.

На Кавказе, в альпийской и субальпийской зонах, живёт кавказский тетерев (хвост у него без белого подхвостья и менее круто изогнут лирой). Токует иначе. Профессор А.В. Михеев вот как его описывает:

«На току петухи или спокойно сидят, или, опустив крылья и почти вертикально подняв хвост, подпрыгивают вверх... поворачиваясь при этом на 180 градусов. Прыжок сопровождается характерным хлопаньем крыльев... Обычно ток проходит в молчании... Изредка петухи щёлка­ют клювами или издают короткое хрипение, напоминающее приглушённый и мягкий крик коростеля».

Кончится ток — начинается гнездование. В гуще рододендронов или других кустарников самки кавказских тетеревов насиживают с пол­дюжины яиц. Птенцы выведутся и отправляют­ся с матерью, так сказать, «по ягоды», но и разными цветами, листьями и семенами не пре­небрегают. Это их летний корм, а зимой — можжевёловые ягоды и хвоя. В эту пору кав­казские тетерева собираются в небольшие стаи, но не смешанные, как у обыкновенного тетере­ва, — порознь кочуют самцы и самки по лесам.

РЯБЧИКИ. В тех же почти местах, что и тетерев, живёт рябчик — ещё одна распростра­нённая в России птица из отряда куриных. Прав­да, его ареал простирается дальше к востоку, чем у тетерева, — до Сахалина включительно.

У рябчиков и самцы, и самки — серо-буро-рябенькие, но первых от вторых отличает чёрное пятно под клювом. У обоих головы украшены небольшими хохолками.

Рябчик — птица моногамная: самец с одной самкой живёт, о птенцах заботится. Весной, а местами и осенью, на умелый свист хорошего манка рябчик быстро прилетит. Сядет близко на сук или по земле подбежит, странно непугли-

518

СЕМЕЙСТВО ТЕТЕРЕВИНЫЕ:

1. Глухари. 2. Дикуша. 3. Тетерева.

4—5. Белая куропатка в зимнем (4)

и летнем (5) наряде. 6. Рябчик.

вый, неосторожный какой-то. Охот­нику особенно и прятаться от него не надо: стреляет почти в упор. Про­махнёшься — снова можно манить, ещё не раз прилетит, обманутый коварным зовом манка: он его за свист своей подруги принимает.

В мае самки-рябчики уже высиживают яйца. Их обычно около десятка. «Самки сидят на яйцах на­столько крепко, — пишет профессор В.Е. Флинт, — что иногда позволяют дотронуться рукой ».

Птенцам рябчиков ещё только 5 дней от роду исполнилось, а они уже перепархивают невысоко над землёй. Те, кому уже месяц, летают совсем хорошо. Корм их весной и летом — почки, листья, семена всяких растений, также ягоды, насекомые и другие мелкие беспозвоночные.

Воротничковый рябчик обитает в Соединён­ных Штатах, в Канаде и на Аляске. У самца два пучка длинных перьев по бокам шеи. Токуя, он их распускает пышным жабо, раздувает полоса­тую шею, хвост раскидывает веером. Самец очень предан своим родительским обязанностям: если самка погибнет, он водит и охраняет птенцов.

ДИКУШИ. От Забайкалья до Приморья и Сахалина живут похожие на рябчиков дикуши. Они покрупнее рябчиков и темнее окрашены. Профессор Флинт пишет: «Весной дикуши току­ют, при этом распускают хвост, вытягивают вверх шею и подпрыгивают, издавая своеобраз­ное щёлканье».

После тока, естественно, следует размноже­ние. Гнездятся дикуши, как все российские пти­цы отряда куриных, на земле, обычно в листвен­ничной и пихтовой тайге, «предпочитая участки с полянами, окрайки верховых болот и другие богатые ягодами места» (В.Е. Флинт). Ягодами же они и кормятся, а также хвоей лиственниц и пихт.

Дикуша — птица непугливая. Название её — полная противоположность поведению. Она спо­койно подпускает к себе человека вплотную, не испытывая при этом никакого страха. И напрас­но! Потому что, пользуясь её беспримерной до­верчивостью, охотники изобрели особый способ охоты на «смиренного рябчика», как прозвали дикушу в Приморье. Её просто снимают с веток петлёй на палке, цепляя за шею. Чем объясня­ется столь странное поведение дикуши, орнито­логи пока точно не установили.

БЕЛЫЕ КУРОПАТКИ. Белая куропатка —

обитатель северных краёв Европейской России, всей Сибири, Англии, Скандинавии, Соединён­ных Штатов и Канады. Летом она рыже-бурая, зимой белоснежная, только хвост чёрный. Гус­тое, до самых когтей, оперение на лапах — так сказать, канадские лыжи: они держат птицу на рыхлом снегу.

Весной самцы сидят на буграх, высоких коч­ках, как сторожевые на постах. Белые с ярко-рыжей головой, шеей и зобом — издалека замет­ны. Это и требуется: выбрав гнездовой участок, его собственной персоной маркируют, яснее го­воря, помечают его границы. Атакуют и гонят прочь всех других самцов с яростной отвагой.

Токовые крики белых куропаток — странное, резкое, громкое «карр...эр-эр-эрр». Какой-то дьявольский хохот: не сообразишь, если не зна­ешь, кто так страшно «гаркнул» у тебя над ухом. Это может случиться на моховых болотах ночью перед рассветом, когда пробираешься на глу­хариный ток. Самого крикуна никогда не видно, даже если совсем рядом «закаркал». Куропач, пролетев немного над землёй, взмывает круто вверх, повисает на секунду в воздухе и вот тут «каркает». Затем с криком опускается вниз.

Самка сядет на гнездо, супруг её, как и ряб­чик, поблизости таится между кочками, распла­ставшись на земле. Он теперь уже не кричит, помалкивает, на буграх не красуется, летает мало. В общем прячется, чтобы не выдать врагам гнездо. Смелый защитник своего потомства: не боится и людей.

«Самец бросился на наблюдателя, — пишет профессор Михеев, — сбил с него очки и при повторном нападении был пойман руками».

Шотландские белые куропатки (особый под­вид) зимой не белеют. Называют их в Англии граусами. Веками разводили граусов и охоти­лись на них британские землевладельцы в своих имениях. В конце прошлого века завезли граусов на болота по обе стороны бельгийско-герман­ской границы. Там живут они в небольшом ко­личестве.

Тундряная куропатка образом жизни и видом похожа на белую, но поменьше. Зимой самцов отличает нанесённая природой чёрная полоска: она тянется от клюва до глаза и дальше через глаз к затылку. Летом у белой куропатки преоб­ладает в оперении рыжий цвет, а у тундряной — серый.

В России тундряная куропатка обитает на Кольском полуострове, местами на севере Евро­пейской России, в тундрах и лесотундрах Сибири (за исключением её центральных областей); в Западной Европе — в Скандинавии, Шотлан­дии, в Альпах и Пиренеях; в Северной Амери­ке — в Канаде и на Аляске.

В Америке же, в горах её Запада, от Аляски до штата Нью-Мексико, живёт американская белая куропатка. Она похожа на первых двух, но хвост у неё не чёрный, а белый.

520

СЕМЕЙСТВО ФАЗАНОВЫЕ: