Примечания и комментарии

1 Впрочем, в источниках, нет очевидных свидетельств того, что рабы играли значительную роль в распространении и росте христианства, хотя, как показал Д.Киртатас роль вольноотпущенников, особенно из императорской фамилии, была гораздо более важной, чем это признавалось ранее.

2 Изменение положения колонов в Поздней античности подробно рассматривает А.В. Коптев (1995, гл.4).

3 Об этом, например, свидетельствует рост числа христианских саркофагов, особенно на западе в 330—360—χ гг. (Frend, 1984, р.555)

4 Так, из консуляров Западных провинций Римской империи в период от Константина до Феодосия 49 имели сенаторское происхождение и лишь 4 — несенаторское (социальную принадлежность 53 лиц автору определить не удалось); из викариев - 27 происходили из сенаторского сословия, 17 — из несенаторского (93 неизвестного происхождения); из преторианских префектов — 13 происходили из сенаторского сословия, 10 — из несенаторского (23 неизвестного происхождения) (Arnheim, 1972, р.216). Надо полагать, что есть больше оснований считать лиц неизвестного происхождения представителями несенаторских сословий, чем сенаторского.

5 Поведение солдат Арбогаста и Евгения в 394 г. не продлевает эту проблему до конца IV в./ как утверждает Р.Мак—Мадлен (1981, р. 132), а наоборот, отодвигает ее на некоторое время раньше, т.к. в конечном итоге победили солдаты Феодосия, воевавшие за торжество христианской религии.

6 См. Главу III, 2.

7 У язычников даже отсутствовала какая бы то ни было склонность к объединению или, тем более, к созданию партии (см. O'Donnel, р.45—88).

8 Такая "уживчивость" нашла очень своеобразное отражение в искусстве IV в., когда на одних и тех же фресках библейские сюжеты мирно соседствовали с сюжетами античных мифов (Brown, 1961, р.9).

9 Павлин Ноланский. Впоследствии он стал знаменитым деятелем христианской церкви.

10 Отцы церкви IV в. посвятили значительную часть своих произведений разъяснению и толкованию сложных и противоречивых мест в Священном Писании. Не случайно жанр экзегезы в христианской литературе достиг своего расцвета именно в этот период. При этом церковные деятели явно выполняли социальный заказ. Например, Амвросий Медиоланский в некоторых своих письмах даже специально просит о том, чтобы ему задавали побольше вопросов о разъяснении Священного Писания, и постоянно подчеркивает, что сомнения легко разрешимы (Amb. Ер.46,48,65,66,74,76).

Заключение

Главным итогом христианизации IV века стал тот факт, что с окончанием правления Феодосия Римская империя вступила в новый этап своего развития. Этот этап с точки зрения религиозной характеризовался следующими основными чертами, из которых, по нашему мнению, складывается христианская Римская империя:

- наличие единственной официальной государственной религии — христианства, основанного на никейско-константинопольском символе веры;

- наличие мощной и разветвленной организации, обеспечивающей действие этой религии в государстве, благодаря хорошо построенной территориальной и иерархической структуре;

- наличие комплекса действующих законов, обеспечивающих функционирование официальной религии в государстве, а также формирование основ новой отрасли права — канонического, разрабатываемого в соответствии с изменениями, происходящими во всех сферах жизни общества;

- определенный характер отношений между двумя общественными институтами — церковью и государством (цезарепапизм на востоке и папизм на западе).

Победа христианства над язычеством была достигнута в ожесточенной борьбе, важными эпизодами которой были спор об алтаре Победы, явившийся столкновением двух враждебных идеологических и социатьных концепций и вылившийся в борьбу за политическое преобладание между двумя религиями, и попытка реставрации язычества во время узурпации Евгения, поражение которого в войне с Феодосием привело к политической победе христианства, после чего язычество уже оставляет претензии на роль государственной религии Римской империи.

В процессе христианизации не оставалось неизменным само христианство, которое постепенно вырабатывало догматическую систему, частью которой было освящение существующих политических и общественных порядков, и в IV в. служители новой религии империи превратились в одну из прослоек господствующих классов. Стремясь обеспечить широкую популярность в самых различных слоях римского общества, христианство впитывает некоторые элементы язычества, а церковь берет на себя роль надклассовой организации, выступая кажущимся посредником между императорской властью и населением Римской империи.

Внугрицерковная борьба и борьба ортодоксальной церкви с ересями являлись результатом роста богатств и влияния церкви. Формирование иерархии и становление церковной организации были причиной складывания церковно-политических группировок, соперничающих между собой за распространение власти на новые территории. Уже в IV в. стала очевидной невозможность создания единого церковного организма в рамках раскалывающейся Римской империи. Борьба церковных группировок, объективно определяемая материальными и политическими интересами, как правило, сопровождалась обвинениями противников в ересях. Иногда ереси были знаменем народных движений, но в IV в. догматическая борьба чаще выступала прикрытием борьбы политических группировок господствующих классов, причем в орбиту религиозных споров вовлекались императоры и их администрация. В конечном итоге победа ортодоксов над еретиками была обеспечена поддержкой императорской власти, осознавшей пагубность церковных распрей и их опасность для единства империи. Это оказалось одним из важнейших достижений христианизации.

В IV в. проходил процесс формирования отношений между церковью и государством, который вылился в столкновение двух тенденций - папизма и цезарепапизма. Хотя обе тенденции возникли практически одновременно, осуществление принципов папизма на практике стало возможным только в конце IV в. и только на западе, когда церковь стала обладать достаточным экономическим и политическим могуществом, чтобы открыто противопоставить себя императорской власти, и когда в западной части Римской империи в силу роста и укрепления магнатского землевладения позиции центральной императорской власти оказались сильно ослабленными. Императоры были вынуждены мириться с растущим могуществом церкви и идти ей на уступки, ибо начинали видеть в ней последнюю опору в условиях надвигавшегося краха. Религиозная политика императоров в целом отвечала объективным потребностям эпохи, но в конкретных условиях в зависимости от религиозно-политической ситуации в империи императорская власть прибегала к лавированию и оказывала поддержку тем течениям, сотрудничество с которыми сулило ей определенные политические выгоды.

Исторические условия IV века способствовали тому, что отказ от язычества в качестве государственной религии Римской империи и переход этой роли к христианству означали не окончательный разрыв с прошлым, но сохранение основных светских традиций и трансформацию их применительно к новой обстановке. Отцы христианской церкви не помышляли о социальных изменениях и коренном переустройстве общества. Церковь лишь стремилась занять достойное место в сложившейся системе общественных отношений. До 80-х годов IV в. христианство практически не вмешивалось в политическую жизнь империи1. Невелико было влияние новой религии на традиционную мораль, в частности, на патриотический дух: патриотизм по-прежнему ассоциировался со старыми богами, олицетворявшими великие победы римлян. Христианство не привело ни к каким изменениям в рабстве, не отменило гладиаторских боев, не смягчило судебных наказаний, не прекратило коррупции и других общественных и людских пороков (Мае Mullen, 1986. Р. 322-343).

Вместе с тем, христианизация способствовала подрыву и разрушению многих античных ценностей и традиций, "а которые опиралось и римское государство, и вся античная цивилизация в целом (Grant M. P. 223). Но вряд ли справедливо вслед за Э. Гиббоном обвинять христианизацию в развале Римской империи и ее крушении. Необратимые перемены в недрах античного мира происходили независимо от религий, исповедуемых в этом мире. История меняла свое направление, а христианизация могла лишь ускорить этот процесс перехода к новой формации и новой цивилизации2.

Определяя христианизацию как своеобразный катализатор падения античной цивилизации, следует отметить, что этот процесс имел и вполне самостоятельное историческое значение, которое определялось, прежде всего, тем, что в переходную историческую эпоху закладывалось основание нового витка развития человечества. С этой точки зрения христианизация, несомненно, несла на себе огромную историческую нагрузку, играя роль моста между прошлым и будущим, моста, который обеспечил преемственность исторического развития, несмотря на войны, социальные движения, экономический упадок и все то, чем сопровождалось падение Римской империи.