курсовая работа "Демократизация в России, способы политологического осмысления"

Введение...........................................................................................................2

Модели развития демократии в России

Теория перехода к демократии.............................................................4

Теория распада демократических режимов.........................................6

Делегативная демократия......................................................................9

Заключение....................................................................................................13

Список литературы........................................................................................14

ВВЕДЕНИЕ.

С тех пор как Горбачев провозгласил политику гласности и перестройки, обозреватели задавались и продолжают задаваться вопросом: сможет ли Россия осуществить переход к современному демократическому обществу, в котором утвердятся нормы права и навсегда уйдут в прошлое диктатура и насилие над личностью? Иными словами, в какой мере Россия сможет приблизиться к идеалам западной демократии? Как уже не раз бывало в прошлом, ответы обозревателей разделились на оптимистические и пессимистические.

Оптимисты полагают, что настоящая попытка России и ее реформаторов, наконец, увенчается успехом и XXI век станет веком торжества либеральной идеи и либерального политического устройства. Наиболее последовательно эту точку зрения выразил Ф. Фукуяма в своей знаменитой статье «Конец истории» в конце 80-х годов.

Наоборот, пессимисты убеждены, что Горбачев, а вслед за ним и Ельцин затеяли опасную игру, чреватую новыми взрывами нестабильности и постепенным сползанием России в новую диктатуру. По их мнению, историческое наследие России оставляет ей мало или вообще никаких шансов на успешную демократизацию и неизбежно вернет ее на путь авторитаризма. Вопрос заключается лишь в том, когда и в каких формах произойдет это возвращение. Большинство пессимистов склоняется к тому, что весьма скоро, в перспективе пяти - десяти лет и, вероятнее всего, в насильственных формах (революций или переворот).

Наконец, есть и те, кто занимает позицию, которая может быть охарактеризована как умеренный пессимизм. По их мнению, Россия уже никогда не вернется к эпохе коммунистического авторитаризма и будет продолжать движение по пути реформ. Это движение не будет гладким и, возможно, будет прерываться попытками вернуть общество в прошлое. Однако у сил реакции не окажется достаточных ресурсов, чтобы взять верх. Результатом в среднесрочной перспективе (от пяти до пятнадцати лет) станет общество, так же мало напоминающее прежнюю авторитарную Россию, как и современное западное общество. Оно будет более демократическим, если сравнивать его с коммунистическим правлением, но более авторитарным, чем западное. Авторитарные традиции будут постепенно сдавать позиции, но процесс этот будет гораздо более сложным и продолжительным, чем это представляется оптимистам.

Известно, что политическая практика базируется на тех или иных представлениях или моделях мировосприятия и мироосмысления, даже если ее участники не всегда отдают себе в этом отчет. Обрисованный выше спектр политических позиций требует равноценного внимания как к теориям, описывающим и предсказывающим успешный переход к демократии западного образца, так и к теориям, предсказывающим крах демократизации и приход к власти сил реакции. Разделим рассматриваемые ниже теории на три группы. К первой группе отнесем теорию перехода к демократии (оптимисты), ко второй — теорию распада демократических режимов (пессимисты), к третьей — теорию делегативной демократии (умеренные пессимисты).

Каждая из данных теоретических моделей может с различной степенью успеха претендовать на наиболее точное описание и объяснение происшедших в российской политике событий, а также предлагать свои сценарии будущего политического развития России. Между ними имеются определенные зоны пересечения, но в целом, как увидит далее читатель, они вполне могут быть сформулированы и как непересекающиеся, т. е. фальсифицируемые. В этом случае одни и те же политические события будут служить подтверждением одних теорий и опровержением других. Оценивая потенциал перечисленных теорий, автор полагал, что пять лет реформ (1991—1996) — достаточный срок для того, чтобы предсказания теорий оправдались или, по крайней мере, проявились с той полнотой, которая позволила бы дать приблизительную оценку: правильна или ошибочна теория.

Теория перехода к демократии (Модель 1)

Теория перехода к демократии, несомненно, наиболее популярна в объяснении политических изменений, происходящих в России и других посткоммунистических обществах. В ее разработке на материале различных стран и регионов принимали и принимают участие крупнейшие на сегодняшний день авторитеты в политической науке, и подавляющее большинство страновых исследований проводится с использованием методологии теории перехода. Для представления данной модели мы воспользуемся работами двух наиболее часто цитируемых в западной литературе авторов — У. Ростоу и С. Хантингтона.

Модель, предложенная Ростоу, интегрирует в себе историческое изменение и основана на авторской интерпретации исторического опыта перехода к демократии в Швеции в: 1890—1920 гг. и Турции начиная с 1945 г. Ученый выделил четыре основные фазы демократизации.

На первой фазе формируются предпосылки перехода, важнейшая из которых — достижение национального единства, которое, по мнению Ростоу, чаще всего складывается стихийно и недостаточно вербализовано. В одних случаях экономические факторы, как, например, низкий уровень развития экономики, вносят заметный вклад в формирование национального единства, в других оказываются малосущественными.

Вторая фаза демократизации проходит под знаком подготовки к смене существующего типа режима и характеризуется, в отличие от первой, продолжительной и беспрерывной политической борьбой. Смысл этой борьбы — возникновение и утверждение новой элиты, опирающейся на репрессированные и нуждающиеся в руководстве социальные силы. Неверно полагать, предупреждал Ростоу, что демократия проектируется заранее. Чаще всего она рождается как побочный продукт борьбы между правящим режимом и контрэлитой, которая может принимать весьма острые формы и даже граничить с политической поляризацией, не ставя при этом под сомнение уже достигнутое на первой фазе национальное единство. Только такая, достаточно жесткая по своей форме борьба политических сил имеет шансы действительно сформировать новую структуру интересов и сделать их конфликт будущей силой общественного развития. Однако и сохранение основ нацио­нального единства выступает фактором фундаментальной значимости. В отсутствие такого единства вместо демократии возникнет совершенно иной политический результат — поляризация приведет к дезинтеграции и расколу по региональному, этническому или какому-либо иному признаку.

Процесс перехода к демократии чрезвычайно сложен и может, по мнению Ростоу, потребовать нескольких десятилетий. Для его успеха существенно, чтобы на подготовительной стадии не репрессировались ни свобода оппозиции, ни избирательное право. В этом случае постепенно политические лидеры могут прийти к сознательному решению принять существующее многообразие в условиях единства нации как реальность и институциализировать некоторую важнейшие аспекты демократической процедуры. Фактически это означает наступление третьей фазы — фазы решений. В качестве примера Ростоу называет «Великий компромисс», достигнутый в 1907 г. шведскими политиками и базировавшийся на адаптации избирательного права и пропорционального представительства. Конечно, решение об институциализации базовых демократических процедур — лишь одно из возможных решений, рождающееся как результат игры целого ряда различных политических сил и отнюдь не исключающее, а напротив, предполагающее последующую ожесточенную политическую борьбу. Существенная особенность заключается, однако, в том, что эта борьба ведется отныне в рамках, а не за пределами установленных правил и процедур, в результате на свет рождается четвертая фаза, фаза привыкания, когда демократия начинает работать как относительно отлаженный и целостный механизм. Это фаза учебы для граждан и политических элит, фаза освоения техники демократии и приобретения необходимых для ее функционирования навыков и позиций.

В последнее десятилетие Хантингтон добавил к осмыслению процессов демократизации внешнее измерение. В своей книге «Третья волна» (1991) он доказывал, что демократизация представляет собой международный процесс и осуществляется волнами, захватывая сразу несколько стран и оказывая на них как позитивное, так и негативное влияние. В зависимости от того, насколько благоприятным оказывается воздействие внешнего фактора, внутренняя демократизация оказывается более или менее успешной. Такая демократизация может привести к зависанию страны между авторитаризмом и демократией, не давая возможности сделать определенный выбор в пользу какого-либо из режимов; к новым попыткам демократизироваться; к прерыванию демократических процессов; к прямому переходу от стабильного авторитаризма к стабильной демократии (как это может быть типичным, считает Хантингтон, для третьей волны, начавшей свое действие в 1974 г.); наконец, к утверждению демократии в результате деколонизации и успешного заимствования опыта демократического правления стран-метрополий.

Теория распада демократических режимов (Модель II)

Честь разработки концепции распада демократических режимов принадлежит X.Линцу. Под демократией Линц и его коллеги договорились понимать «законное право формулировать и отстаивать политические альтернативы» выдвинув так называемое «минималистское определение, позволяющее трактовать демократические режимы достаточно широко.

«Мы намеренно вывели за рамки нашего определения всякие ссылки на превалирование демократических ценностей, социальных отношений, равенство возможностей в сфере занятости образования, — отмечает Линц, — поскольку в центре нашего внимания находится распад политической демократии, а не кризис демократических обществ... Несомненно, — отмечает в этой связи Линц, — политические реалии в странах, рассматриваемых в настоящем анализе, подчас отклоняются даже от столь минималистского определения... однако отклонения от демократического идеала не обязательно означают его отрицание».

Можно ли рассматривать сложившийся в России режим как демократический — вопрос очень спорный. Теория Липца исходит из того, что да, можно, но это — режим распадающейся демократии, утрачивающей шаг за шагом шансы на свое выживание и могущей быть замененной иным, недемократическим по своей природе режимом. Иными словами, речь идет о неконсолидированной демократии, той, где выборные процедуры были введены в качестве общеобязательных, а для укрепления многих других демократических институтов (политических партий, независимых судов, четкого разделения законодательной и исполнительной властей, принятия поставторитарной конституции и т. д.) еще не было создано необходимых условий. Согласно такому представлению демократический переход в обществе можно считать состоявшимся, проблема состоит лишь в его консолидации. Однако когда дело доходит до консолидации демократии, здесь-то и начинаются, согласно теории Линца, основные проблемы. Эти проблемы, их кумулятивное воздействие и эрозирующее влияние на правящий режим, и находятся в центре внимания рассматриваемой теории распада демократических режимов.

Таким образом, главное допущение Линца состоит в том, что после своего конституировния демократическая система может не укрепляться (как полагали сторонники теорий перехода к демократии), а ослабевать и распадаться. Вместе со своими коллегами на материале стран Южной Европы и Латинской Америки Линц проследил те процессы, которые способствуют ослаблению существующего демократического режима — укрепление нелояльной оппозиции режиму, завоевание ею значительной части умеренной оппозиции и вчера еще нейтральных слоев населения; возникновение неразрешимых проблем и вытекающих отсюда кризисов; появление в обществе кризисных групп; роль политического насилия в ходе распада демократии; постепенную утрату правительством монопольного владения органами государственного принуждения и отказ от завоеваний демократии; влияние институтов парламентаризма и президентства на углубляющуюся дестабилизацию демократического режима; утрату власти правительством и конец демократического режима; а также последующие проблемы, связанные с редемократизацией и обретением нового политического равновесия.

Находясь в чрезвычайно сложных условиях и продвигаясь ощупью по пути укрепления своих позиций, молодой демократический режим способен совершать ошибку за ошибкой, приближая тем самым период собственной гибели. Возможно, одна из таких ошибок, предполагает Линц, ориентация на максимальное сосредоточение власти в рамках сильной президентской модели.

«При президентской системе, — пишет Линц, — получивший 33,1% голосов получает на точно определенный промежуток времени контроль над исполнительной властью и относительно свободно ее использует, чтобы назначить всех высших служащих вводить законы и накладывать вето на предложения законодателей. При этом оппозиция чувствует себя беспомощной и склонна » озлоблению. Оппозиция, расколовшаяся в ходе выборов, имеет множество причин объединиться после поражения. В свою очередь, получивший власть вполне может почувствовать страх, что в его программе разочаруются, и что на следующих выборах он может потерпеть поражение. Безличный характер магистратуры, плебисцитарный характер выборов, контраст между общегосударственным уровнем дебатов в контексте президентских выборов, вполне возможная коррумпированность выборов в законодательные органы, — все это может дать президенту ощущение власти, ощущение мандата, превышающего имеющуюся у него реальную поддержку».

На этапе консолидации демократического режима возрастает спрос на устойчивость режима и его умение достигать промежуточных соглашений с оппозицией, вовлекая ее в процесс принятия решения и тем самым лишая возможности выступать с безответственными призывами к отставке существующего правительства. Поэтому принципиально важным может оказаться не предоставление президенту дополнительных полномочий, а напротив, ограничение его власти представительными и судебными органами.

Если ни одна из стратегий выхода из кризиса и последующей стабилизации демократического режима не оказалась эффективной, X. Линц называет пять вероятных путей его крушения. Перечислим вслед за исследователем эти пути.

Неконституционная замена демократически избранного правительства группой, готовой использовать силу, действия которой получают легитимацию через институционные механизмы, созданные при введении чрезвычайного положения. Устанавливается переходная власть с намерением восстановить демократический процесс, которая впоследствии сталкивается с определенными трудностями.

Захват власти коалицией представителей недемократических (в основном, додемократических) структур правления, принимающих в свои ряды политиков прежнего демократического режима и лидеров нелояльной оппозиции, но осуществляющих лишь незначительные перемены социальной структуры и институтов демократической системы.

Установление нового авторитарного режима, основанного на объединении общественных сил, из которых исключаются ведущие политические деятели прежнего демократического режим без создания новых политических институтов и без како либо массовой мобилизации сил в поддержку нового режима.

Переход власти в руки хорошо организованной нелояльной оппозиции, имеющей массовую базу в обществе и жаждущей создать новое общественно-политическое устройство, а также не желающей делить власть с политиками прежнего режима, разве что с второстепенными партнерами по переходному периоду. В результате, пишет Линц, может возникнуть как жесткий авторитарный режим, так и предто-талитарный.

Переход власти, если демократический режим, даже ослабленный, не сдается легко и требуется про­должительная борьба (гражданская война). Такой конфликт возникает как результат твердого противостояния демократического правительства отказу от власти при его неспособности справиться с оппонентами и высокой степени общественно-политической мобилизации общества, расколотого в поддержке правительственных или оппозиционных сил.

Делегативная демократия (Модель III)

Концепция делегативной демократии была сформулирована, главным образом, в опоре на опыт Латинской Америки. И хотя Россия — не Латинская Америка, латиноамериканский опыт может быть полезен для осмысления российских политических процессов. В качестве характеристик «латиноамериканизации» российской политики могут быть названы, например, появившиеся признаки ее преторианского характера и активное участие в ней оппозиционных и полуоппозиционных режиму генералов — Ачалова, Руцкого, Лебедя, Громова и др.; увеличившаяся вероятность отказа режима от остатков имеющихся пока демократических институтов; поистине огромные масштабы коррупции; усиливающийся отрыв правящей элиты от народа и некоторые другие весьма характерные признаки. Общность этих характеристик заставляет внимательнее присмотреться к сформулированной Г. 0'Доннеллом теории делегативной демократии.

Концепция 0'Доннелла исходит из предположения, что режим, который родился на свет в результате падения авторитаризма и который Шмиттер и Линц называют «неконсолидированной демократией», предрекая ему крайне нестабильное будущее, способен продемонстрировать образцы определенной и достаточно длительной устойчивости. Эта устойчивость рождается как сочетание сильной президентской власти и неразвитости всех остальных социальных и политических институтов, способных оказать этой власти противодействие. 0'Доннелл называет такой режим «делегативной демократией», полагая, что его возникновение стимулируется «глубокими социальным» и экономическими кризисами, унаследованными большинством стран от их авторитарных предшественников».

Делегативная демократия существенно отличается о демократии либеральной, или представительной, так как функционирует в отсутствие важнейших институтов, а также не обладает правительственной эффективностью для разрешения социальных и политических кризисов. Это делает ее внутренне нестабильной, подверженной постоянной опасности вырождения в авторитаризм, но та кое состояние может продлиться достаточно длительною время, поскольку демократические институты отсутствуют, потребность в сильном президентском правлении в обществе необычайно высока.

Описание делегативной демократии 0'Доннеллом весьма напоминает режим, сложившийся и существующий сегодня в России — избранный в должность президент практически никак и ничем (кроме сроков правления) не ограничен в своих действиях; он выступает в качестве воплощения нации и главного определителя ее интересов; политика его правительства не несет практически никакой ответственности за обещания, данные президентом в ходе его избирательной кампании; президент представляет себя как стоящего вне, над всеми существующими политическими и другими организованными интересами; все остальные, кроме президентства, политические институты — как, например, суды и парламенты — выступают как не имеющие самостоятельного приложения к демократически избранному президенту. Соответственно, сами выборы в такого рода политических устройствах представляют собой исключительную для стабильности страны значимость и проходят в накаленной до крайности эмоционально-популистской атмосфере, ибо вы игравший получает все.

Концепция делегативной демократии представляет собой развитие прежних теоретических исследований 0'Доннелла, в частности исследований бюрократически-авторитарных систем, корпоративных и технократических по своей природе режимов, в значительной степени подготовивших почву для возникновения режима делегативной демократии, в условиях которого скрывавшиеся до поры противоречия выходят на поверхность — партии открыто критикуют друг друга и президента (без особого, впрочем, ущерба для последних), пресса обладает формальной свободой, парламент избирается и т.д. Делегативная демократия, таким образом, является промежуточным режимом, находящимся посередине между авторитаризмом и представительной демократией. Ее эволюция поэтому возможна в одном из двух направлении — к представительной демократии или к вырождению в авторитаризм. Каким будет тип авторитарного режима, если пессимистическое предсказание 0'Доннелла окажется точным? 0'Доннелл не дает четкого ответа на этот вопрос, поэтому можно лишь догадываться о ходе его мысли. Вероятнее всего, под авторитаризмом он подразумевает бюрократически-авторитарный режим, само понятие которого было сформулировано им самим в его предыдущих исследованиях Латинской Америки, прежде всего Аргентины. Поэтому необходимо сказать несколько слов о концепции бюрократического авторитаризма.

0'Доннелл рассматривает потребность в ускоренном развитии капитализма как основную в укреплении политической роли государства. Государство в условиях бюрократического авторитаризма отстаивает интересы блока, состоящего из трех основных движущих сил. Во-первых, национальная буржуазия, контролирующая крупнейшие и наиболее динамичные национальные компании. Во-вторых, международный капитал, который тесно связан с национальным капиталом и во многом составляет движущее начало экономического развития данной страны. Такое взаимодействие национального и интернационального капитала привело, в частности, к формированию дополнительного количества дочерних компаний мультинациональных корпораций. Высокая степень нестабильности, острые политические конфликты, «коммунистическая угроза», периодически возникающие экономические кризисы побудили этот блок опереться еще на одну важнейшую силу, способную предотвратить возможную социальную дезинтеграцию, — на армию.

Отстаивая интересы этого блока сил, государство оказывается наделенным рядом близких фашистскому характеристик — высокой степенью авторитарности и бюрократизма, а также активным вмешательством в ход экономических процессов. Эта роль государства укрепляется тем явственнее, чем очевиднее становится необходимость защищать интересы национального капитала от возросших притязаний капитала международного. Государство все больше и больше выступает как патрон национальной буржуазии.

«Государство, которое мы имеем в виду, — пишет 0'Доннелл, — не является традиционно авторитарным типом, когда оно возвышается над политически инертным населением; оно также не является популистским, взывающим, хотя и под определенным контролем, к оживлению народного сектора... Бюрократический авторитаризм представляет собой систему политического и экономического вытеснения народного сектора... что достигается уничтожением каналов политического доступа к государству для народного сектора и его союзников, захватом и контролем организационной базы их деятельности».

Такой образец существовал в ряде стран Латинской Америки, пока не развился и обнаружил свои претензии на участие в политической деятельности тот самый народный сектор, рост которого тщательно контролировался государством, пока не диверсифицировались интересы национальной буржуазии, которые более не могли быть разрешены в рамках авторитарного режима.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

При внимательном рассмотрении можно различить, что выделенные модели политического развития объединяет интерес к одним и тем же трем параметрам. Каждая из моделей описывает положение режима (или государства), оппозиции проводимым им реформам и либерально-демократических институтов, а также конфигурацию и дальнейшую эволюцию названных параметров. Остановимся на этом более подробно.

Ключевым для каждой из моделей выступает анализ сложения и роли режима в политическом развитии. Модель перехода к либеральной демократии (Модель I) исходит из того, что несмотря на сложность и болезненность переживаемой обществом трансформации, государство в целом укрепляет свои позиции в процессе перехода и что происходит это за счет достижения обществом национального единства, готовности основных факторов перехода руководствоваться общими правилами ведения политической борьбы. Эта борьба может достигать крайне высокой степени ожесточенности, но не выходит за рамки общепринятых правил и процедур. Законность режима и культивирующееся им уважение к демократическим процедурам политического процесса являются мерилом его стабильности, гарантом укрепления его дееспособности. Напротив, модель распада демократических режимов (Модель II) исходит из ослабления государства, возникающего в результате его неспособности справиться с валом общественных проблем и, как следствие, противостоять силам оппозиции. Наконец, концепция делегативной демократии (Модель III) описывает государство как достаточно сильное, чтобы противостоять оппозиции, но отнюдь не связанное в своих действиях исключительно демократическими нормами и процедурами. Кроме механизма выборов, лидер режима ничем более не ограничен, он сам воплощает собой закон и преобразует его по своему собственному разумению.

Описание оппозиции также отличается в рассматриваемых моделях. Модель I исходит из того, что в результате растущего авторитета демократических правил и процедур влияние непримиримой оппозиции в обществе будет постепенно ослабевать, а сама она все более цивилизоваться под влиянием этих правил и процедур. Модель II прослеживает прямо противоположный процесс постепенного превращения лояльной и полулояльной оппозиции в непримиримую. Что касается Модели III, то здесь положение оппозиции оказывается в значительной степени зависимым от поведения режима. Оппозиция может укреплять свое влияние в обществе, если у режима отсутствуют ресурсы для оказания противодействия этому процессу. Если же режиму есть что противопоставить оппозиции — неважно, вписывается это в рамки демократических процедур или грубо их попирает — оппозиция оказывается маргинализованной и репрессированной. Следовательно, до тех пор, пока функционирует режим делегативной демократии, оппозиция реформам будет целенаправленно вытесняться на обочину политического процесса, не имея возможности выступать его полноценным участником.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Харитонова О.Г. Генезис демократии.//ПОЛИС, 1996 - №5.

Цыганков А.П. Между либеральной демократией и сползанием в авторитаризм.//

СПЖ, 1997 -

Введение 3

Глава I. Противоречия дискурсивного анализа демократии в контексте Российской

политической действительности 27

Глава П. Теория демократии: разные фокусы анализа понятия «демократия» 76

Глава III. Современные концептуальные модели демократии и их противоречия 101

Глава IV. Демократия в асимметричном политическом процессе современной

России: теоретический аспект 148

Заключение 191

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 195

Введение к работе

Актуальность темы исследования продиктована остротой мировоззренческих и политических проблем, противоречий и трудностей укоренения демократии в России. При этом "Россия 14 лет назад сделала для себя выбор в пользу демократии - и не для того, чтобы быть приятной для кого бы то ни было, а для себя самой, для нашей страны, для наших граждан. Основополагающие принципы демократии, институты демократии должны быть адаптированы к реалиям сегодняшней российской жизни, к нашим традициям и к истории. И это мы сделаем сами"1, - заявляет Президент РФ.

Особенности развития демократии и процесса демократизации в стране в обозначенной рефлексии декларируются не только высшей властью, но и научным, и экспертно-аналитическим сообществом. При всей противоречивости и условности трактовок этого процесса очевидна потребность и возможность его обновленного теоретического осмысления. Не только практически-политическое значение, но и академическое приобретает, во-первых, проблема конкретной (пространственно-временной) ре-(де-)интерпретации содержания «идеальной», исходной формулы демократии, как власти народа (of the people), власти,

осуществляемой народом (by the people), власти для народа (for the people) ; во вторых, разработка «позитивного» смысла теории демократического пути России5; в-третьих, концептуализация политического и общественного движения укоренения и адаптивной легитимации не формальной, а объемно-содержательной демократии6. Наконец, необходимо теоретическое обоснование предпосылок, условий, возможностей и вариативности эволюционной замены устаревших и изживших себя политических институтов и процессов на новые, реально демократические и эффективные в условиях транзита страны к национальной форме демократии. Исследовательская модель и гипотетически очерченный круг позиций актуализации проблематики демократии, на наш взгляд, сужают ее до возможно одной, но наиболее остроактуальной проблемы, которую можно сформулировать в таких терминах, как - теоретико-методологические основания демократии в России. Сужение исследовательской проблемы, тем не менее, не упрощает содержания и характера ее дискуссионности, как следствия противоречивости, нестабильности, ущербности и даже парадоксальности демократического процесса в современной России.

Вопрос об отношении к демократии, как политическому режиму создания и поддержания социально ответственного и ориентированного преимущественно на всестороннюю сбалансированность амбиполярных социальных ценностей механизма управления страной, выдвигается, таким образом, в повестку исследовательских задач. В чем их конкретная актуальность и специфика с позиций теории демократии? Ключевым вопросом в области теоретического знания является необходимость адекватной для обновленной России интерпретации смысла, сущности и критериев демократии. Политическая наука, с одной стороны, установила для себя вероятность непреложности и относительности теоретического знания в понимании демократии. В абстрактном смысле понятие демократии более чем расплывчато. С другой стороны, есть конкретное измерение этого феномена в контексте данного исторического времени и данных политических задач. Принципиальное значение имеет применение понятия «демократия» не для обозначения формального набора демократических институтов, а в его первичном, исходном значении этого слова. Именно во втором аспекте наиболее актуально и необходимо уточнить смысл демократии как реальной изменчивой данности с позиций дихотомии рациональности /нерациональности политики в привязке к пространству, времени и традициям.

Понятия демократия и демократизация исследователями и политиками описываются сегодня целым рядом противоречащих между собой определений и употребляются в различных значениях. Статус этих понятий применительно к политическому процессу в современной России остается весьма неопределенным даже среди интеллектуальных и политических приверженцев демократии. Тем самым ограничивается возможность использовать понятийно-категориальный ряд, относящийся к демократии и демократизации, как для продуктивной защиты идей демократизации, так и для критического исследования дисфункций современного политического режима в России. К тому же, естественно, что в условиях циклического снижения демократических ценностей и их привлекательности в ряде регионов мира, их частичной девальвации в России, стала набирать силу политико-философская интерпретация демократии как идеологии и практики, имеющих смысл лишь в прошлом, но потерявших актуальность и соответствие реалиям в современном многосложном мире.

Адекватная реакция на подобные вызовы, на наш взгляд, все же позволяет теории политической науки не только отстоять актуальность и политическую ценность содержательно измененного понятия демократии как результата, а не только процесса, но и найти возможности дальнейшего развития демократии через реинтерпретацию категориально-понятийного аппарата демократии, продемонстрировать современность исходной мыслеконструкции демократии и применимость ее нормативно-критического инструментария, в частности, к такому типу общества, как российское.

При таком парадигмальном подходе меняется вектор, логика и акцентуации научно-теоретических изысканий проблем демократии. Применительно к современности и ближайшему будущему перед теорией, в этой связи, стоит задача концентрации усилий, на наш взгляд, по трем принципиальным направлениям: 1) признание узости теории в противопоставлении «идентитарной» демократии и конкурентной демократии ; 2) осмысление демократии как политического транзита, содержанием которого является освобождение от «социалистической демократии» и свобода политического выбора между различными версиями демократии, с одной стороны, и между демократией, как таковой, и недемократией вообще, с другой (это необходимый, но недостаточный минимум демократии); 3) осмысление целей, принципов демократии, путей и способов превращения их в институциональные и процессуальные стратегические практики в конкретных странах, в частности, в России, при обязательном учете за каждой страной, каждым обществом и их специфики, и уникальности11. Под таким углом

зрения Россия предстает как единственная страна в мире, которая имела в своей истории цельный и завершенный цикл «практопии» пролетарско-крестьянской («партийно-номенклатурной» или «социалистической») демократии в противовес либеральной («буржуазной») демократии на Западе. Печальный и трагический итог этого, возможно опередившего свое время опыта, этой версии демократии -известен. Вот почему в содержательном аспекте в этой связи для России нет более актуального значения, чем самостоятельная выработка и освоение как первичных (дух демократии, политико-экономическая свобода личности, правовое государство, максимально полного учета политической системой как плюрализма интересов и мнений, существующих в этой системе, так и самой системы в целом), так и вторичных (парламентский строй, полипартийность, независимых судов и средств массовой информации, всеобщее, равное, прямое, тайное избирательное право и т.д.) признаков демократии, не упуская из виду их различия. Своеобразие России делает не менее, если не более актуальным, также поиск решений, обеспечивающих сочетаемость традиционных для России авторитаризма власти, авторитарного правителя, вольности, с одной стороны, и нетрадиционной здесь демократии, - с другой, как разновеликих по своему содержанию и ресурсам принципов. Актуально теоретически найти ответ на вопрос - возможна ли гармонизация этих принципов на переходный период, пока демократия не приобретет устойчивых и невозвратных свойств?

В методологическом плане принципиальное для политического курса страны и актуальное для теории и политической науки значение имеет исследование не только факторов, определяющих неизбежность демократии в России. Это трудно выполнимая задача. Аксиоматично, что между возможностью и неизбежностью простирается целая полоса политического выбора, периода обостренной борьбы вокруг альтернатив и национальной политики в целом, и вокруг различных путей продвижения демократии. Отсюда перед политической теорией стоит задача - выявить факторы риска, обстоятельства, при которых возможно развертывание политического процесса по демократическому сценарию

Демократия и процесс демократизации, отношение к идеологии демократизации в течение последних 15-20 лет в России является полем острейших столкновений традиционализма и модернизма, политических партий, общественных и социальных движений, этнонациональной и этнорелигиозной конфронтации. Демократия стала разменной монетой не только в международных отношениях, но и в жесткой конкуренции на национальном уровне между номенклатурно-олигархическими группировками. Сплошь и рядом в оценках демократии и результатов демократизации звучат голоса либо ее огульного отрицания, либо зовущие к ней призывы, к сожалению, не лишенные утопичности. В политическом плане характер этой борьбы и противостояния отчетливо заметны в декларациях, заявлениях, политических акциях, с одной стороны, исходящие от Президента РФ, партии «Единая Россия» и ряда других политических партий, некоторых политических функционеров, с другой - от правого спектра политических партий и движений. Кажется, что российское общество реально располагает широкой политической и интеллектуальной базой для демократии. И те, и другие широко пользуются политической риторикой в пользу демократии. Тем не менее, каждая политическая сила видит по-своему движение к упрочению демократии, расширению её экономической и социальной базы и по-своему использует демократический инструментарий и ее ценности в своих политических амбициях и интересах. Политически вредными и опасными атрибутами таких политических демаршей стали спекулятивность и декларативность по отношению к демократической процессуальности и поведению, которые по ряду причин порождают своих антиподов - не просто авторитаризм и авторитарных правителей в центре, в регионах и на местах, а в целом - номенклатурно-олигархический режим, по природе своей не способный к историческому творчеству. Псевдодемократизм стал почти модой в политической деятельности не только псевдодемократов. Мода на политическую демократическую мимикрию и антикультуру перерастает в устойчивое политическое поведение, становится смыслом и содержанием политики, а в действительности «политиканства»13. Подобные и другие декоративные и имитационные под демократию явления в политической жизни отчетливо заметны, но недостаточно объяснены и исследованы.

Таким образом, приходится констатировать, что многие, даже очень многие фундаментальные вопросы теории и практики демократизации российского общества по-прежнему остаются недостаточно разработанными. Открытой для дискуссии и научного поиска остается исследовательская задача выявления теоретических оснований демократии в России, путей и возможностей ослабления трудностей демократизации.

Степень научной разработанности проблемы. Самым различным аспектам демократии посвящены фолианты специальной литературы14. За всю историю развития этого феномена накоплен внушительный по объемам и богатейший по содержанию опыт исследовательской практики изучения и осмысления демократии с самых различных углов зрения и самых различных ее интерпретаций. Произошла парадигмальная смена критики классической теории демократии Нового времени современной модернистской и постмодернистской политической наукой. И эта смена просматривается «от идеи к действительности» на парадигму «от действительности к теории».15 Тем не менее, путаница и противоречия в понимании демократии остаются и вызваны не только длительностью обсуждения этого явления, но и сложностью и противоречивостью самой природы демократии. И, конечно же, политической ангажированностью в толковании этого феномена.

Понимание проблем и трудностей развития демократии в теоретико-эмпирическом (политологическом) значении в свою очередь основано как на позитивном исследовательском опыте, давшим серьезное приращение новых знаний по этому аспекту проблемы, так и на неоднозначных представлениях еще

греческих философов16 об институте прямой демократии в полисах, а также на политико-историческом опыте эволюционного и революционного превращения этих представлений в средневековье, новое и новейшее время. Проблема нестабильности демократии в историографии и политической науке, на наш взгляд, очень тесно сопряжена также с тем, как и каким образом изложены современные интерпретации и реинтерпретации основного терминологического аппарата в этой области знания и самого понятия «демократия»17. Очевидно для современных исследователей и специалистов естественное стремление упростить понимание этой сложной категории политической науки, трактовать демократию в терминах некого обобщенного, но при этом явно неполного и тривиального знания. И тогда демократия (народовластие) - есть «форма государства, основанная на признании народа источником власти и его права участвовать в решении государственных дел»18. Уже на примере этого определения, можно видеть, что конгломерат сформированных представлений о демократии - суть своеобразная амальгама (сплав) непоследовательных и противоречивых теоретических концепций и политических практик, применение которых вызывало в прошлом, вызывает и сегодня серьезные трудности. Этим интеллектуальным продуктом питается логика огульного отрицания демократии, что повсеместно выражено суждением: «Никакая форма демократии нам не подходит. Демократия не что иное, как миф»19. Мягкие приемы ее защиты не менее изощренны, чем отрицания, и могут приобретать политически бессодержательные, но широко применяемые выражения, типа «демократия наихудшая форма правления, если не считать всех остальных» . Чему отдать предпочтение - удел политических и исследовательских пристрастий и убеждений.

Для исследователей же и сторонников демократии принципиальное значение имеет констатирующее умозаключение наиболее авторитетного специалиста по проблемам демократии Р. Даля: «...Использование выражения демократическая теория для определения специфической сферы исследования, эмпирического описания и теоретизирования - явление сравнительно недавнее. Все еще остается неясным, что же «демократическая теория» могла бы в себе включать»21. Ему вторят Джин Л. Коэы и Э. Арато, которые «...надеются заполнить зияющий пробел в современных исследованиях по теории демократии» Исследователи демократии самых разных направлений подчеркивают тот непреложный факт, что демократия как идея и как одна из форм государственного устройства вот уже на протяжении двадцати пяти столетий находится в сфере интеллектуального осмысления и политического действия. Демократия «оспаривалась, одобрялась, порицалась, замалчивалась, устанавливалась, существовала, уничтожалась, а потом порой воцарялась вновь»23. И если спустя столько сот лет так и не удалось прийти к согласию по наиболее фундаментальным вопросам, касающимся самой сути этого явления, то все же политическая практика не оставляет сомнений относительно закрпеленности демократии в XX столетии в качестве одной из трех наиболее динамичных форм государственного устройства24, выделенных еще Платоном, а за ним Аристотелем . Они же напомнили о формах деградации всех видов государственных устройств, соответственно: в тиранию; в олигархию; а демократии во власть толпы (охлократию). Вряд ли можно согласиться с достаточностью такой интерпретации греческими классиками для понимания деформаций и превращений демократии в современных условиях. Деградация демократии в охлократию в контексте современного политического процесса совсем не обязательная нисходящая линия.

Западная исследовательская традиция осмысления демократии в своей основе опиралась на несколько упрощенную и идеологизированную теоретическую конструкцию, разделяемую на «идентитарную», наиболее полно выраженную еще Ж.Ж. Руссо в теории единой воли народа и заранее установленного общественного блага, и «конкурентную» теорию, ориентирующуюся на англо-саксонскую модель и признающую различия интересов и прав. Они и по сей день служат показателем крайних мировоззренческих взглядов в этой области теоретического знания, хотя подвергаются серьезной критике. Трансформируясь во времени и под влиянием обстоятельств, исследовательская традиция демократии сегодня предстает в «новых» условных вариациях: как ценностный и рационально-процедурный подходы . Перед современным исследователем проблем нестабильности демократии возникнет необходимость изучить другие формы деформаций демократии, современных ее разновидностей и практик, типа: «бюрократическую», «номенклатурную», «номенклатурно-бюрократическую», «номенклатурно-олигархическую», «бюрократически-олигархическую»,«гибридную», «ущербную», «управляемую» и другие ее формы. Вот почему исследователями ведется интенсивный поиск более адекватных ее форм: демократии участия, новых типов прямой демократии, защитной демократии (advocacy democracy), коммуникативной демократии. В исследованиях применяется даже понятие «иллиберальиой демократии»27. Тем не менее, исследователи повсеместно и с самыми разными убеждениями подчеркивают, что на протяжении исключительного длительного эволюционирования демократия испытывала острейшую конкуренцию как среди других идеократий (анархизм, попечительство, марксизм, национал-социализм) так и других форм государственного устройства (монархия, империя, тирания, деспотия, султанат), но осталась по сути неизменной в своей основе и разделяемой многими идеей, как ее интерпретировали и с чем соглашались в свое время «антидемократ» Платон и «умеренный ее критик» Аристотель. Отсюда, вероятно, действительно ни одна научная школа, кажется, не создала практически ничего нового по части предложенной ими схемы, и лишь дополнили ее конституционными и республиканскими формами.

При сем, основные идеи, суждения, взгляды, оценки, политические формы воплощений мыслительных конструкций демократии древних были развиты и теоретически проработаны в новое и новейшее время такими мыслителями, как Томас Гоббс (1588-1679) [«Левиафан»], который рассматривал демократию не столько как порядок, сколько как механизм защиты граждан от произвола властей и беззаконных действий других людей. Мыслители Джон Локк (1632-1704) [«Два трактата об правлении»] и Шарль Луи Монтескье (1689-1755) [«О духе законов»], Ж.-Ж. Руссо (1712-1778) [«Об общественном договоре»] демократию связывали с необходимостью конституционных ограничений власти через разделение полномочий законодательной, исполнительной и судебной властей и создание условий, когда «власть останавливает власть». Им позже вторили классики американской политической мысли, в частности, Джеймс Мэдисон (1751-1836), который вменял демократическому правительству функцию по защите общественного блага и личных прав. К наиболее удачным и значительным социологическим трудам XIX века в данной проблематике, написанной, кстати, на основе интуиции, причисляют книгу «Демократия в Америке» Алексиса де Токвиля .

Новое теоретическое обоснование природы и условий эволюции демократии возникли, надо полагать, как часть более общей проблемы -рационального обустройства общества. Факторы нестабильности, гибели «народных правительств» или «чистой» демократии, среди которых «разгул крамольных сообществ», т.е. засилье групп интересов, соперничество партий и т.п., - уже в то время представляли серьезную и трудно разрешимую проблему. Предпосылки этих факторов определялись природой человека, изначальным различием интересов, способностей, дарований, собственности. Понимание невозможности упразднить природу этих явлений стимулировало поиск средств и механизмов их ослабления. В качестве такого средства выдвигалась, в частности, республиканская форма демократии. В основе ее лежало два принципа: 1) представительная власть; 2) более обширная территория республики, в сравнении с городами-полисами29. Не приходится сомневаться, что историософия и аналитика этой проблемы, под давлением именно факторов нестабильного функционирования того уровня демократического правления вынуждена была признать сдвиг политических ценностей от государства к личности, а «классическую демократию» заменить «демократией либеральной», конституционной и республиканской. Смена исторических форм демократии привела к тому, что прямая демократия классического образца на время перестала быть предметом актуального исследования. Центральным вопросом демократии и ее исследования стали проблемы «представительства» и процедурное™ отстаивания различных интересов при неопределенности результатов и неопределенности тех, кто представляет власть. При этом введение в научный оборот «патриархом» плюралистических моделей демократии Р. Далем понятия «полиархия» (англ. polyarchy) - власти многих, но не всех, лишь эпизод в длительной истории осмысления демократии, не более того. Что подтверждается теорией «полупрямой демократии», введенной в научный оборот Э. Тоффлером30, концептуализацией динамики эволюции политических режимов в современном мире в виде таких моделей как «нелояльная», «третья волна» и «зарождающаяся» демократия

Противоречивость укоренения демократии как формы политического регулирования общественной жизни в XX веке в сравнении с другими формами государственного устройства не на много ослабили остроту реальных проблем. По-прежнему отчетливо проявились слабости политических режимов, вызванные, в том числе, факторами нестабильности демократии. Элементы нестабильного и неустойчивого демократического правления инспирировали очередной интерес к демократии и поиску новых свойств ее эффективности. Именно под влиянием нестабильности политических процессов и демократии в отечественной и зарубежной исследовательской литературе в режиме «циклического наката» рассматриваются классические и современные модели демократии, даются различные классификации существующих теорий и концепций демократии (классическая полисная демократия, классическая либеральная(представительная), охранительная демократия с разделением властей и набором правил, ограничивающих власть государства, элитарная, полуавторитарная, прямая демократия, полупрямая демократия, партиципаторная демократии, развивающая демократия, и даже такие ее модели, как - (более, менее) «консультативная» демократия и «делиберативная» (размышляющая, рефлексивная) демократия . Только современную российскую демократию исследователи определяют по-разному: «авторитарная демократия» (Р.Саква), «делегативная демократия» (Г.О Доннел), «фасадная демократия» (С.Файнер), «незавершенная демократия»33, «демократический суверенитет» (А. Чадаев)34 и т.д.. Весь спектр теоретических и концептуальных интерпретаций демократии, на наш взгляд, фокусировался и продолжает утверждаться вокруг проблемы -является ли демократия лишь «нелояльной» или же имеет место распад демократической системы. Исследователи (например, П. Норрис, Р. Инглхард) интерпретируют это противоречие в следующих терминах: недоверие к политикам и политическим институтам может свидетельствовать как об одном, так и о другом, но устойчивость демократии не вызывает сомнения, когда большая часть населения сохраняет глубокую приверженность демократическим нормам и ценностям. Подобная мыслительная конструкция работает по отношению к развитым в демократическом плане странам, а как быть с большой группой стран третьей волны демократизации и странами с зарождающейся демократией? Немалая часть избирателей здесь предпочитают демократии авторитаризм.

Зарубежную группу ученых, исследующих эти и многие другие проблемы демократии в XX веке и начале нового века, представляют Т. Ванханен, Т. Гарра, Р. Даймонд, Р. Даль, Р. Дарендорф, Л. Дике, К. Джаггерс, Л. Зидентоп, А. Лейпхарт, Ч. Линдблом, А. Пшеворский, К. Поппер, Д. Растоу, Д. Роулс, X. Линц, С. Липсет, Д. Каган, А. де. Токвиль, Э. Тоффлер, Ю. Хабермас, С. Хантинктон, Д. Хелл, И. Шапиро, Й. Шумпетер, и др35. Часть работ этих авторов переведена на русский язык . «Заметным событием в мировой политологии» стала книга известного исследователя, главного редактора американского журнала «Ныосуик интернэшнл» Фарида Закария «Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за их пределами» . Обстоятельная рецензия на эту книгу и глубокие авторские суждения на данную тему представлены В.Л. Иноземцевым в кратком исследовании, помещенном в этой же книге38. В.Л. Иноземцев также представляет свои взгляды на проблемы демократии в рецензии на книгу Ларри Зидептопа «Демократия в Европе». Демократия в Европе, в том числе, в Восточной Европе40, Северной Америке, видимо, далеко не предел для активных сторонников этого способа правления. Навязывание, экспорт демократии другим странам, - это серьезная и многообещающая политическая линия для убежденных сторонников демократии и ее превосходства. С претензией описать и представить тактику и стратегию ненасильственных действий оппозиционных сил внутри тоталитарных и авторитарных государствах, и утвердить таким способом демократию теперь уже не только в Европе, выпущена под эгидой Комитета по восстановлению демократии в Мьянме книга Джина Шарпа «От диктатуры к демократии»41.

Западной и отечественной политической наукой активно и тщательно разрабатывается теория перехода от авторитаризма к демократии (теория редемократизации, теории транзита)42. В центре ее - условия и предпосылки, движущие силы, пути и стадии, модели перехода к демократии и ее консолидация . Исследователями выделяются эволюционный, революционный и военный пути перехода к демократии. С. Хантингтон описывает три модели перехода: классическую линейную, циклическую и диалектическую. В научно-теоретическом багаже теории перехода к демократии имеются также «кооперативная» и «конкурентная» модели. Научно-теоретический инструментарий анализа перехода к демократии оперирует как общефилософским ее смыслом, так и социально-экономическими показателями эффективности/неэффективности конкретных демократических режимов. Проблемы, трудности, противоречия продвижения к демократии ставятся в зависимость от целей и ресурсов конкретных политических сил, структуры конфликта внутри того или иного общества. На основе такого подхода к проблеме исследователем А. Пшеворским предложена схема пяти возможных исходов перехода к демократии. Констатация угасания третьей волны демократии заставляет исследователей искать новые подходы теоретического и концептуального осмысления причин и факторов, препятствующих демократизации44. Теоретические изыскания дополняются политическими программами, содержательная часть которых предусматривает сдвиг от содействия развитию демократии к стимулированию этого процесса и готовности оказывать реальное давление на авторитарных лидеров.

Отечественные исследования проблем демократии уходят корнями в прошлые века, представленные либеральной теоретической и концептуальной версией демократии45, конституционно-демократической мыслью и крайне неудачным опытом ее политического воплощения на рубеже XIX - XX вв.46 Серьезное искажение смысла и содержания демократии произошло под влиянием господствующей в течение длительного времени в стране революционно-демократической и коммунистической идеологии и базирующихся на ней исследованиях47. Для общей историософской оценки противостояния в России демократии, либерализма и социализма сошлемся на емкое и краткое утверждение современного философа И. Пантина: «Вечно повторяющаяся российская история! Задачи социализма, либерализма представляются основными, решение же задач демократии откладываются на потом».

Среди современных отечественных исследователей проблем демократии широкую известность приобрели: Т.А. Алексеева, М. Г. Анохин, С.Ф. Гребениченко, В.П. Давыдов, М.В.Ильин, Ю.В. Ирхин, А.Ю.Мельвиль, А.С. Мадатов, А.И. Ковлер, Ю.А. Красин, И.М. Клямкин, Ю.А. Нисневич, И. Пантин, А.Салмин, Л. Шевцова, Е. Ясин и др49. К наиболее объемным работам по теме исследования, вышедших в свет за последнее время, можно отнести книгу Евгения Ясина «Приживется ли демократия в России», выпущенную при поддержке «Фонда либеральная миссия». Авторская позиция в ней предстает в изложении политических и экономических преимуществ демократической формы правления и стремлении опровергнуть тезис о несоответствии демократии задачам и свойствам современного российского общества. Но поскольку, как заявляет сам автор, он торопился, старался успеть, «не зная, правда, к чему и почему»50, убедительного опровержения несоответствия демократии задачам и свойствам российского общества не вышло, и не могло выйти. Не о демократии «демократы» (читай, небескорыстные попутчики демократии) пеклись и пекутся. Не опровергают они тезис о несоответствии, а как раз, наоборот: «Россияне не больно-то ценят демократию как в силу отсутствия привычки и вкуса к ней, так и потому, что в недавнем прошлом она не оправдала, как многим из них кажется, их ожиданий».

История российского парламента - история становления российской демократии на примере судьбы Съезда народных депутатов СССР представлена Н.И. Бирюковым и В.М. Сергеевым52. В центре современного анализа и изучения демократических процессов также находятся вопросы народовластия в России. Коллективом известных в стране экспертов (Алексей Автономов, Алексей Иванченко, Сергей Королев, Владимир Кривцов, Всеволод Курицын, Алексей Павлушкин, Алексей Сергеев, Александр Черкасов, Евгений Ясин) подготовлена книга «Российское народовластие: развитие, современные тенденции и противоречия»53, в которой рассматриваются демократические принципы организации и деятельности публичной власти на современном российском материале и с позиций их теоретического осмысления. Оценки, представления и взгляды «управляемой демократии» за первый четырехлетний период президентства В.В. Путина изложены в статьях видных российских публицистов и политологов (Отто Лацис, А. Зорин, Ю. Левада, Т. Кутковец, О. Крыштановская, А. Колесников, И. Федюкин, М Литвинович, Дан. Дондурей, Мойзес Наим, Э. Панеях, В. Шнедерович, П. Акопов, Д. Орешкин, Д. Фурман, К. Рогов, Г. Ковальская, Н. Геворкян, Э. Паин, В. Шпак, Б. Вишневский, С. Новопрудский, В. Панюшкин, 3. Светова, А. Ткаченко, Л. Романова, В. Познер, М. Фишман, в, Выжутович, Т. Комаза, А. Пионтковкский, М. Липман, Ю. Латынина, Л. Шевцова и др.) в книге «Вниз по вертикали» . Либеральных оппонентов проводимой в стране политики занимает мысль не о темпах демократически-правовой эволюция России, а о прямо противоположном ее движении в сторону недемократического и неправового развития. Основная мысль либерального взгляда, представленного в данном сборнике, сфокусирована на доказательстве того, что в современной России происходит укрепление государства, «но - не демократического и правового, а имитационно-демократического и имитационно-правового» , которое в терминах И. Клямкина получило название «ситуативное государство». Такое государство, по его мнению, не является переходным институтом и лишено стратегического измерения, финалом его может быть только распад. Парадокс, однако, в том, как метко замечает исследователь А.Ю. Красин, что «злоключения именно-(М.Б.) либеральной модели демократии в России во многом объясняются ее имитационным характером».

Многочисленные статьи, публикации, отдельные заявления, несовпадающие, непоследовательные и противоречивые суждения по самым различным аспектам развития многосложного процесса демократизации в современной России, что вызвано различиями политических и партийных принадлежностей, пристрастий и политического опыта, принадлежат известным политикам правого либерального и либерально-демократического политического спектра Ирине Хакамаде, Григорию Явлинскому, Игорю Чубайсу, Егору Гайдару, и демократического - Владимиру Рыжкову. Ценные сведения о понимании этой категорией политических деятелей и исследователей проблем демократии, ее роли и смысла рассеяны в объемном труде Е. Гайдара «Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории».

В самых общих чертах и сегодня отношение к демократии выражено отечественными исследователями, как нам представляется на основе анализируемой литературы, двумя взаимоисключающими мыслительными и материализованными сентенциями: во-первых, признанием или полупризнанием ее значимости, невозможности ее игнорирования даже среди самых жестких критиков и политических ниспровергателей; во-вторых, наметившимся в последние годы разочарованием демократией как результата общего неблагополучного социально-экономического состояния в стране и разоблачений спекулятивных действий новой волны демократов.

Необходимо подчеркнуть, что демократия как теория и политическая система активно разрабатывается не только в сугубо монографических трудах. Можно видеть отдельные номера специализированных зарубежных изданий («Journal of democracy»)59 и отечественных журналов («Полис», «Логос», «Pro et Conra» и др.), материалы которых посвящены проблемам демократии60. Широко представлена эта тема в учебной литературе, в учебниках по политической науке, рекомендованных для изучения в университетах и вузах страны61. При этом -очередной парадокс - за последние четыре года, если не более, в России не было защищено ни одной кандидатской или докторской диссертации по политической науке, в которых бы проблемы российской демократии были объектом и предметом специального исследования. Демократия, к сожалению, в диссертационных изысканиях представлена в основном политическим фоном или контекстом политических событий, явлений и фактов, что можно наблюдать из широко используемых исследователями смысловых выражений, типа: «в условиях демократии», «в контексте современной демократизации», и т.д.

Предварительным итогом из анализа доступной и прорецензированной литературы по теме исследования является следующее суждение. Выбор направления движения для России в нынешнем коридоре возможностей не столь велик: или авторитаризм (жесткий, мягкий) или эволюционное развитие демократии. Такова очевидная квинтэссенция мягкой формулы умозаключений, вынесенная исследователями и специалистами по обозначенной проблеме в повестку дня. В более жестком варианте все та же мысль приобретает формулу нериторического вопроса - устоит ли «управляемая демократия» перед «авторитарным соблазном» осуществить модернизацию России сверху либерально-автократическими методами?

Таким образом, как по общим проблемам демократии, так и по частным ее аспектам - актуальной остается задача постоянного поиска стратегий и направлений процесса демократизации. Это в свою очередь инициирует необходимость раздвижения границ теоретических оснований для демократического пути развития России, целеполагающего для нее выбора предпочтительных концептуально обоснованных моделей демократизации, адаптации и натурализации их к реалиям сегодняшней российской жизни, к российским традициям и к ее истории.

Объектом исследования являются теоретические основания демократии в состоянии ее нестабильности и приложении к современному этапу развития России.

Предметом исследования являются основные содержательные характеристики теоретических представлений о природе нестабильности демократии в России, осмысление и логическое воссоздание конвекционных процессов развития и сдерживания демократии и демократизации в российском социуме с позиций отслеживания рационально декларируемых и объективируемых интересов за и против демократии.

Цель и задачи исследования:

Основная цель исследования - на базе обобщения теоретических и концептуальных положений демократии и политической практики демократизации России за последние 15-20 лет выявить теоретическую проблематику основ дальнейшего демократического развития страны, дать теоретическое обоснование снижения уровня нестабильности демократии, попытаться обеспечить политические силы и общество, объективно заинтересованные в демократии, надежным теоретическим инструментарием демократической перспективы для России.

Задачи исследования: • изучить теоретико-методологическую базу противоречий дискурсивного

анализа демократии в контексте российской политической действительности;

• описать и представить современную теоретическую базу, ее различные варианты (фокусы) анализа понятия «демократия»;

• описать проблемы и противоречия концептуальных моделей демократии под углом зрения трудностей рецепции опыта демократизации в российской политике;

• исследовать и описать опыт реконструкции российской модели нестабильного демократического преобразования России за последние 15 лет как эмпирической базы коррекции основных теоретических воззрений демократии;

Теоретико-методологические основы исследования.

Методологической основой исследования является плюралистическая политологическая парадигма, представляющая демократию как продукт комбинации теоретического, политического и нормативного подходов. При проведении исследования использовались системный, структурно-функциональный, сравнительно-концептуальный, исторический, репутационный, десизиональный и др. методы. Теоретико-методологическую базу диссертации составляют научные труды российских и зарубежных исследователей по проблемам демократии и демократизации. В ходе исследования были использованы общетеоретические и специальные положения и суждения, выработанные в ходе теоретического спора либералов (неолибералов) (Р. Даль, Г. Алмонд, Л. Пай) и консерваторов (неоконсерваторов) (С. Хантингктон, Дж. Нельсон, X. Линц, Ф. Фукуяма и др.), представленные в научных работах по теории демократии, теории политического развития и модернизации, перехода от авторитаризма (тоталитаризма) к демократии. Методологию исследования российских неоконсерваторов представляет политическая философия А. С. Панарина.

Эмпирическую базу диссертации составили более 300 работ (монографии, книги, статьи, рецензии), отечественных и зарубежных исследователей по проблемам демократии. Материалы периодической печати по теме исследования, статистические данные и результаты социологических опросов, базы данных различных сайтов интернета. Нормативную источниковую базу составили -Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы Российской Федерации, федеральные законы Российской Федерации, указы Президента Российской Федерации, постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации, нормативно-правовые акты федеральных органов исполнительной власти, решения Конституционного Суда Российской Федерации. Также - Конституции (уставы), законы субъектов Российской Федерации, нормативно-правовые документы государственных органов исполнительной власти субъектов Федерации, международно-правовые документы.

В диссертации были использованы текущие аналитические материалы Государственной Думы и Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации, Администрации Президента Российской федерации, Аппарата Правительства Российской Федерации, Федеральных органов государственной власти субъектов Российской Федерации.

Научная новизна:

• противоречия дискурсивного анализа демократии исследованы под углом зрения теоретической слабости соперничающих между собой в течение последних двух десятилетий традиционализма, модернизма и постмодернизма, либерально-демократической и консервативной политической практики по демократическому реформированию России, что недостаточно учитывается до сих пор в политическом дискурсе и специальной литературе, посвященной проблемам демократии. Использование такой исследовательской модели позволило выявить отличительные параметры обсуждения этой темы. Обобщенная суть их в том, что нет еще адекватной масштабу противоречий демократического развития страны постановки проблемы в данной области теоретического знания и естественного в таком случае отсутствия ответов на вопросы: какая теория демократии нужна современному российскому обществу; почему современная российская теория демократии не может найти свое место в системе мировой политической науки; почему она не находит адекватного ответа на демократический вызов современности и самой России.

Вскрыты противоречия этого процесса, охарактеризованные иначе, чем это толкуется в политическом дискурсе но данной теме. Характерной особенностью его является провинциализм мыслительного процесса, задействованного на столь сложном поприще, как стратегии реформирования. В профессиональном аспекте,

по уровню интеллектуального профессионализма и компетентности, реформаторы были и остаются на порядок ниже в сравнении с консерваторами, но и для тех и других в отстаивании своих убеждений (политическая подоплека которых очевидна) свойственна рефлексивная жесткость. Последняя переросла в жесткость чисто политическую и социальную. Вопрос о политических и исторических целях и смысле демократических преобразований в период двадцатилетнего демократического реформирования почти не обсуждался. Впервые вопрос об этом ставится только сейчас;

• при изложении характера и трудностей теоретического анализа понятия «демократия» приоритетное внимание уделено толкованию термина «народовластие». Дан критический анализ подходов, трудностей и противоречий в изучении этого термина. Сделана попытка рецептивного использования теоретических концептов понятия «демократия» к российской политической действительности под углом зрения разрешения проблемы - кто мыслит российскую демократию, в ней самоопределяется и ставит в ней цели. Существующие концепты понятия «демократия» пока не способствуют ослаблению и тем более разрешению для России проблемы исторического субъекта и исторического деятеля;

• описаны признаки и свойства противоречий современных концептуальных моделей демократии. Приоритетное внимание уделено анализу реконструкции российской модели нестабильного демократического преобразования России за последние два десятилетия через основные модели концепции демократии, описанные мировой политической наукой. Систематизированы основные признаки российской модели демократии на основе приемов и принципов многосоставного общества и дефектной демократии. Описана и представлена теоретическая база необходимости и возможностей демократического мировоззрения и движения в современной России;

• исследован и описан теоретико-политический опыт реконструкции российской модели нестабильного демократического преобразования как эмпирической базы ее асимметричного политического процесса. В результате обоснована необходимость уделить повышенное внимание изучению и осмыслению сущностных и функциональных идентичностей и различий в отношении к демократии, как развернувшемуся в России асимметричному политическому процессу. По-новому здесь представлена идея исследования в политическом процессе существенных парных дихотомий: 1) демократического движения низов - политической элиты; 2) политических и общественных лидеров демократического духа - лидеров консервативного и авторитарного стиля в политике в период с 1989 по 1992 гг.; 3) демократов сугубо оппортунистического либерализма - демократов умеренных и твердых (1992 - 1999 гг.); 4) полуавторитарных демократов, стоящих у власти - бывших политических функционеров, по-прежнему придерживающихся и декларирующих приверженность демократии в последующий исторический период, пытающихся предложить обновленную рабочую концептуальную модель российского пути демократизации.

Гипотеза, выдвигаемая для обсуждения и доказательства.

Исходной посылкой в наших рассуждениях является утверждение, что само понятие демократии, как политического режима и институционально-процессуального механизма функционирования, создает для России наибольшие опасности и угрозы. Но именно в демократии заложен потенциал дальнейшего развития и укрепления страны и российского общества в условиях реального продвижения в посткоммунистическую эпоху к одной из форм буржуазного мироустройства, официально трактуемого демократическим, правовым, федеративным государством.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что материалы и выводы, полученные в результате исследования могут быть использованы и учтены при дальнейшей разработке проблем демократизации, а также при подготовке и чтении лекций, проведении семинаров по соответствующим темам курса «политологии».

Апробация работы. Основные идеи диссертации представлены в публикациях, выступлениях на научных международных конференциях. Диссертационное исследование обсуждено на заседании кафедры политических наук РУДЫ и рекомендовано к защите.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

Особенности демократии в России

Содержание

Введение

1. Демократия в России: вопросы теории

1.1 Интерпретация и тенденции

1.2 Российская политическая культура

2. Демократия в современной России

2.1 Национальная политическая модель

2.2 Грозит ли откат от демократии в России?

2.3 Специфика политического развития России

2.4 Ближайшие перспективы российской демократии

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Проблема демократии является одной из наиболее актуальных для современного общества вообще, для России - в частности по целому ряду причин.

Во-первых, исторический опыт второй половины ХХ века показал, что страны с демократическими режимами, как правило, добиваются больших экономических успехов, чем страны с режимами авторитарными. Это связано с тем, что именно демократия создает наилучшие условия для проявления инициативы, без которой невозможно эффективное производство.

Во-вторых, правительства стран с демократическими режимами обычно совершают меньше ошибок в управлении, не говоря уже о злоупотреблениях властью и преступлениях против личности. Другими словами, демократия - это своеобразный защитный механизм общества от узурпации власти. Демократия не всегда способна выполнить эту защитную функцию. В условиях кризисов дают сбои и демократические механизмы, однако в развитых странах это все же исключения из правила.

В-третьих, для современного человека демократия все более становится самостоятельной ценностью. Люди не хотят быть колесиками и винтиками какой бы то ни было, пусть даже хорошо отлаженной системы, предпочитают сами решать свои проблемы.

В-четвертых, в России проблема демократии стоит особенно остро, поскольку страна переживает начало длительного и сложного периода формирования демократических форм правления. Ситуация осложняется очень широким распространением в массовом сознании стереотипов авторитарно-патриархальной культуры, выработанных историей России в досоветское и советское время.

Исходя из вышеизложенного актуальность выбранной темы не вызывает сомнений.

Цель работы: дать понятие демократии, охарактеризовать современные проблемы и перспективы демократического развития России.

Структура работы: работа состоит из введения, 2 глав, заключения и списка использованных источников. Общий объем работы ___ страница.

1. Демократия в России: вопросы теории

1.1 Интерпретация и тенденции

Термин "демократия" (в переводе с греческого - народовластие) весьма многозначен. В современной социологии и политологии им обозначается:

а) форма государства (прежде всего такие ее элементы, как форма правления и политический режим);

б) принцип организации политической жизни и политических институтов, обеспечивающий активность и равноправие участников;

в) те виды социальных движений, которые в политическом спектре занимают позиции левее либерализма, но не имеют четкой социалистической ориентации. Термины "право" и "лево" употребляются здесь в общепринятом в политической науке всего цивилизованного мира значении: "право" означает ориентацию на большее социальное неравенство, "лево" - на большее социальное равенство. При таком подходе либералы оказываются в центре политического спектра, социал-демократы, а тем более коммунисты - левее, неоконсерваторы - правее, неофашисты занимают крайне правые позиции.

В качестве рабочей гипотезы можно принять следующее определение: демократия - одна из форм государственной власти (типов политического режима), которая характеризуется официальным признанием:

1) народа в качестве источника власти;

2) принципа подчинения меньшинства большинству;

3) политической свободы и равноправия граждан.

Изучение политической истории позволяет сделать два вывода по проблеме соотношения демократии, с одной стороны, социальной и экономической эффективности системы - с другой.

1. На различных этапах исторического развития более жизнеспособными и эффективными оказываются то более, то менее демократические политические системы. Прямой связи между двумя этими переменными не существует. Так, античные демократии одерживают победу над восточной деспотией персов, однако вслед за этим проигрывают монархии Александра Македонского. Спустя две с половиной тысячи лет в конце 30-х - начале 40-х гг. ХХ в. европейские демократии одна за одной проигрывают войну гитлеровскому тоталитаризму, но спустя несколько десятилетий выигрывают экономическое соревнование у гораздо более жизнеспособных авторитарных режимов в Советском Союзе и Восточной Европе.

2. Тем не менее, по крайней мере в новое и новейшее время среднестатистически, в крупном историческом масштабе, демократические политические системы оказываются более жизнеспособными, нежели антидемократические. Эту ситуацию отражает известная формула У. Черчилля, согласно которой демократия - это плохая форма управления, но ничего лучшего человечество еще не выдумало. О причинах, вызывающих к жизни эту закономерность, говорилось выше в связи с актуальностью проблемы демократии.

В целом решение проблемы "эффективность - демократия" аналогично решению проблемы "эффективность - социальная справедливость". Демократические политические системы в среднем, в тенденции, по большому счету эффективнее. Однако в каждом отдельном случае обществу приходится искать оптимальную меру демократии, тот ее уровень, который оно может себе позволить. Поэтому в новое и новейшее время в целом преобладает демократическая тенденция. Но развитие общества и в этом отношении происходит циклично, волнообразно. Так, согласно одному из американских исследований, мир пережил - если перефразировать терминологию Н.Д. Кондратьева - три длинные волны демократических колебаний.

Первая началась в середине ХIХ в. и продолжалась до первой мировой войны. В результате введения выборности и расширения избирательных прав к этому времени на Земле насчитывалось около 30 государств с демократическим режимом. В период между двумя мировыми войнами волна "отхлынула", что выразилось, главным образом, в формировании тоталитарных режимов (Муссолини, Гитлера, Сталина и др.). К 1942 г. на планете осталось около 15 государств с демократическими режимами.

Вторая волна началась после разгрома гитлеровской Германии и самурайской Японии и продолжалась до середины 70-х гг. Ее откат приходится, условно говоря, на десятилетие - 1975 - 1985 гг.

С середины 80-х гг. начинается новый "прилив" демократии, и в настоящее время при демократических режимах живут не менее 70% землян - абсолютный мировой рекорд всех времен и народов. Разумеется, можно спорить о критериях деления государств на демократические и недемократические, однако сама тенденция последнего десятилетия отражена верно.

Вместе с тем западные политологи в большинстве своем отмечают, что демократия - явление хрупкое и не существует абсолютных гарантий ее сохранения даже в развитых странах Запада, не говоря уже о странах с переходной экономикой или третьем мире. Согласно логике циклического развития, на смену демократическому "приливу" должен прийти "отлив". При этом вполне возможно, что в настоящее время он уже начался.