История ЭУ1 / Селигмен Б. Сильные мира сего / 1.0. Предисловие
.docB. Seligman. The Potentates: Business and Businessmen in American History
Б. Селигмен. Сильные мира сего: Бизнес и бизнесмены в американской истории
Предисловие
Весьма вероятно, что эта книга огорчит многих читателей. История американского бизнеса, его основная предпосылка говорят о том, что главной заботой бизнесмена является получение прибыли. Конечно, конкретный способ получения прибыли всегда отражал экономическую, политическую и социальную обстановку своего времени: флибустьерство какого-нибудь Джея Гулда вряд ли могло быть повторено в более поздние времена, когда по крайней мере публично многие настаивали на том, чтобы получение прибыли хоть в какой-то мере подвергалось общественному контролю. Несмотря, на раздававшиеся время от времени голоса, обвинявшие бизнес в корыстности, и требования о большем чувстве «ответственности» с его стороны и о каком-нибудь контроле над ним, менялись лишь методы получения прибыли. Конечно, ничего не делалось для того, чтобы эти прибыли уменьшить или сократить.
Однако довод о том, что бизнес должен быть более «ответственным» перед обществом, часто не учитывает главную черту крупнейшего института Америки: бизнес не может существовать без прибыли. Когда «ответственность» и прибыль сталкиваются, то именно прибыль неизменно берет верх. Бизнесмены готовы весьма охотно продемонстрировать свое чувство ответственности при решении некоторых острых социальных вопросов, например вопроса о занятости в гетто, если годовая сумма прибыли не окажется под угрозой. Не так давно группа банкиров уверяла меня в том, что они были бы рады предоставить на подходящих условиях займы городским малоприбыльным предприятиям (несомненно, что это являлось бы важным средством создания дополнительных рабочих мест), если кто-либо, возможно правительство, застрахует их от потерь. С точки зрения бизнеса такая позиция понятна.
Поэтому погоня бизнесмена за прибылью воспринимается как нечто самоочевидное. Все другие его побуждения представляются мне второстепенными. Они выдвигаются в качестве оправданий, предназначенных для рационалистического объяснения основных устремлений, или в качестве элементов, составляющих идеологию бизнеса. Конечно, всегда остается спорным вопрос о том, какой должна быть необходимая норма прибыли. По этому вопросу точка зрения бизнесмена, вероятно, расходится с мнением тех групп населения, с которыми он поддерживает взаимоотношения, а именно рабочими, потребителями, поставщиками и акционерами. В общем и целом, как подчеркивается в данной работе, концепция бизнесмена одерживает верх. Если бы дело обстояло иначе, мало что можно было бы сказать о создании огромных богатств, о возвышении Рокфеллеров, Дюпонов и Меллонов и о новых богачах и сверхбогачах.. Излагая историю американского бизнеса, нельзя принимать негодующую позу, уподобляясь «разгребателям грязи», или ликующе повторять разгромные тирады президента Теодора Рузвельта, направленные против «весьма богатых злодеев». Мне кажется,. что прошлое следует оценивать только исходя из нравов и обычаев определенного изучаемого периода. Мало пользы критиковать, людей, живших в прошлые времена, за то, что они были тем, чем они были, за исключением некоторых случаев, когда необходимо судить о том, насколько они учитывали доступные им альтернативы. Во всяком случае, в настоящее время проделки бизнесменов XVIII и XIX вв., по всей вероятности, следует рассматривать скорее с некоторым саркастическим восхищением, чем раздражением. Если постараться вывести нравоучение из истории американского бизнеса, то было бы правильным вскрывать его внутренние побуждения в условиях тех или иных периодов истории. Исключение могут составить случаи, когда звучат голоса предостережения о современных делах, напоминающие, что леопарды не меняют своих пятен. Поэтому я пытался трактовать прошлое американского бизнеса с некоторой осмотрительностью. Не следует относиться с пренебрежением к прошлому; скорее надо попытаться объяснить его.
Таким образом, понимание реальностей прошлого обязывает нас оценивать их с учетом обстановки того времени. Но тут я расстаюсь с новыми веяниями в изучении американской истории. Меня могут критиковать за этот акт «государственной измены». Тем не менее, может быть, будет полезно в изложение истории американского бизнеса внести новую точку зрения, — точку зрения экономиста, который не так уж сильно очарован достоинствами нашей цивилизации.
Большая и бурная дискуссия проходит в настоящее время среди специалистов по вопросу о том, что за люди заполнили страницы истории бизнеса. В наше время историки слишком часто предлагают чересчур чистую с позолоченным окаймлением картину прошлого. Грязные эпизоды из жизни бизнесмена зачастую приукрашиваются, а махинации финансистов и основателей акционерных обществ XIX столетия стали забавными рассказами в летописях о накоплении капитала. Критическое исследование деятельности бизнесменов отвергается под тем предлогом, что оно «лишает народ его героев» и оскорбляет память народа о великих людях. Например, Аллан Невинс изображает Генри Форда гением промышленного производства и очень мало значения придает той форме заводского тоталитаризма, с помощью которой он добился высокой производительности. Джулиус Гродински превращает Джея Гулда в титана железнодорожного строительства, хотя его деловая карьера была усыпана обломками от крушений поездов на одной железной дороге за другой. Говорят, любой намек на то, что существует тесная связь между экономической причиной и политической акцией, отражает устаревший взгляд па общество. С точки зрения авторов, придерживающихся подобного мнения, история становится прославлением национального величия и источником «надежды и веры, если не милосердия».
Те, кто нападает на таких критиков бизнеса, как Генри Демарест Ллойд, Мэтью Джозефсон и Густавус Майрс, большей частью пользуются странными аргументами, направленными, скорее, против самих оппонентов, а не отвечающими на их утверждения. Критиков бизнеса называют или марксистами, или «разгребателями грязи», или же сторонниками прогрессивных аграрных реформ, как будто бы подобные характеристики полностью уничтожают все следы хищнического поведения бизнесменов в период после гражданской войны в Америке. В действительности изучение их деятельности наводит на мысль о том, что они предпринимали неимоверные усилия делать деньги без какого-либо учета социальных последствий. Их деяния вполне можно охарактеризовать как созидательное разрушение; часто они были более разрушительными, чем созидательными.
Принимать за чистую монету официальные заявления вожаков бизнеса, как это делает один достопочтенный историк,— значит благожелательно одобрять наиболее грязные и, возможно, самые забавные эпизоды из истории бизнеса. Конечно же, трудно усмотреть созидательные побуждения в деятельности Дэниэла Дрю, а историкам, жаждущим заново переписать летописи XIX в., несмотря на все их ухищрения, не удается обнаружить созидательное начало в махинациях Джима Фиска. Вместо того чтобы даровать прощение грехов, совершенных ради накопления капитала, давайте взглянем на отраженные в летописях события. Если отказаться от критического подхода к поступкам «родных героев», пострадает сама история. Конечно, спекулянты и финансисты помогли создать экономику, но какой ценой? Капиталист работал так быстро, как только мог, ибо имелась лишь одна жизнь, в течение которой можно накапливать доллары. «Барон-разбойник» хапал все, что мог, а его возможности определенно были более широкими, чем у других. Он не давал пощады и редко просил ее. И знаменательно, что менялся характер экономики: она развивалась по пути капитализма, где доминирующую роль Должны были играть промышленник и финансист.
Хотя данное повествование ведется в порядке последовательности событий, в нем освещаются также некоторые главные особенности рассматриваемых периодов истории. Так, несмотря на общий характер коммерческих правил, которые существовали в колониальный период, бизнесмен того времени был полон решимости сделать успешную карьеру по своему выбору. Он создавал эпоху индивидуализма, которая продолжала существовать в течение длительного периода уже после гражданской войны. Но в то же время точка зрения дельца — хозяина и властелина, который должен накапливать личное богатство, не обращая внимания на последствия своих действий для общества, сводилась к тому, чтобы превзойти показатели прежних торговых фирм, от которых фактически он сам непосредственно брал начало. Он делал все? что хотел, с экономикой и окружающими его людьми и формировал структуру будущего американского общества.
Но не все эти Господа интересовались только «деланием денег» путем создания, как удачно выразился Дэвид Т. Базелон, «бумажной экономики» и манипуляций с нею. Некоторые из них считали, что большего богатства можно добиться, выпуская товары для народа и действуя в сфере обслуживания — производя автомобили, телефоны, электроэнергию, радиоприемники, порох и продавая их. Они были Творцами. По мере того как развивались экономика и техника, были разработаны новые способы ведения дел и старые Господа и Творцы были вытеснены новой породой бизнесменов — Прокураторами. Подобно должностным лицам Древнего Рима, эти последние были лишь видимыми представителями. Однако характер изменений системы бизнеса был таким, что они стали управлять ею и делают это по сей день.
Говоря все это, я не хочу создать такое впечатление, что следует строго проводить линии раздела между различными периодами истории бизнеса. Господа стали разворачиваться в эпоху Индивидуалистов, и уже были Творцы в то время, когда процветали Господа. Более того, многие Господа преуспевали в эпоху Творцов, как об этом свидетельствует карьера Эндрю Меллона. И Прокураторы, несомненно, могут проследить свое происхождение во времена, предшествовавшие первой мировой войне. В этом смысле история бизнеса подобна всей истории — это единая ткань. Тем не менее, если сосредоточить внимание на главных моментах какого-то периода истории, то, по-видимому, полезно попытаться нарисовать в общих чертах картину, какой бы неопределенной и неполной она ни была бы.
Всякий автор признателен различным лицам, как жившим в прошлом, так и живущим ныне, за их идеи и проницательность. Что касается меня, то я в большом долгу перед всеми авторами, из работ которых черпал я материал для данной книги. На их счет можно отнести все даже самые незначительные достоинства, по пи один из имеющихся недостатков. Я особенно благодарен ряду коллег — все они историки,— которые согласились прочесть разделы рукописи. Они оказали мне более серьезную помощь, чем полагают сами: наши дискуссии по вопросам интерпретации событий превратились в ряд семинаров, на которых я чувствовал себя студентом. При этом имели место и согласие и разногласия. Выражаю признательность и благодарность профессорам Милтону Кантору, Мольвину Дубофски, Майре Уилкияс и Говарду Квинту. Я также хотел бы выразить свою благодарность профессору Уильяму А. Дэвису не только за то, что он критически прочел несколько глав, но и за то, что любезно разрешил мне использовать неопубликованные материалы, основанные на личных документах Уильяма Констэбла. Я также благодарен за переписку на машинке Барбаре Фифилд и моей жене, которая к тому же продолжала исполнять свою роль восприимчивого читателя и строгого критика.
Б. Селигмен Амхерст, штат Массачусетс