Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
важно / Зарубежная литература. Средние века / SravnenieStarsheyEddy_i_Pesni_Nibelungov (1).docx
Скачиваний:
40
Добавлен:
08.03.2016
Размер:
26.02 Кб
Скачать

Сравнение Старшей Эдды и Песни о Нибелунгах.

В эпосах очень часто за основу берутся реальные исторические события, с тем лишь изменением, что эпос пренебрегает фактической стороной, для него важнее смысл происходившего. Стоит так же учитывать, что смысл этот в разные исторические эпохи воспринимается по-разному.

Поэтому когда я сравнивала эти 2 произведения, возникших в разные эпохи, выявляя сходства и различия в их содержании, я постоянно напоминала себе, что нужно понимать что именно остается неизменным, а что меняется вследствие политич., экономич., историч. И пр. явлений обществ. Жизни.

В "Песни о Нибелунгах" читатель встречается с теми же героями, которые известны ему из эддической поэзии, но под другими именами: Зигфрид (Сигурд), Кримхильда (Гудрун), Брюнхильда (Брюнхильд), Гунтер (Гуннар), Этцель (Атли).

Некоторые из них имеют реальных исторических прототипов: Этцель – вождь гуннов Аттила, Гунтер – бургундский король Гундахарий, Дитрих Бернский – король остготов Теодорих, при котором остготы завоевали Италию и основали в 493 году свое королевство.

Историческая основа этих произведений – это гибель бургундского королевства в 437 году и смерть Аттилы в 453 году. Истории государств воплощены в судьбах правящих домов: бургунды – это братья Гунтера, Этцель – это гунны. Исторические реалии в эпосах отражены как борьба отдельных людей, чье поведение определяется их страстями, отношениями кровной вражды, личной преданности, правилами родовой и личной чести.

Но иногда исторические факты искажены до неузнаваемости. Это и неудивительно – ведь во-первых, в произведениях подобного рода они тесно переплетаются с элементами мифа и сказки, а во‑вторых, эпос лишь "по форме" говорит о "делах давно минувших дней, преданьях старины далекой" – по внутреннему своему содержанию он – рассказ о той современности, в какой он окончательно сформировался, т.е. это рассказ не о прошлом, а о настоящем – об особенностях культуры, быта, обычаях, а также о культах, понимании устройства мира, аксиологических воззрения того общества, в котором он возник.

Вполне понятно, что и разные варианты одного и того же сказания (в данном случае – эддической поэзии и "Песни о Нибелунгах") существенно отличаются друг от друга, так как они рождены в разные эпохи: многие из песней "Старшей Эдды" появились еще в бесписьменный период, в то время как "Песнь о Нибелунгах" появилась значительно позднее – примерно в XIII веке.

Сравнение повествований "Старшей Эдды" и "Песни о Нибелунгах" можно провести по следующим направлениям:

Видение мира и восприятие судьбы.

"Старшая Эдда" несет на себе сильный отпечаток дохристианского, языческого восприятия действительности: значительное место в ней занимают сказания о речах и деяниях языческих богов – Одина, Тора, Фрейи и др.

Мир в "Старшей Эдде" имеет трехуровневую структуру: Асгард – обитель богов, Мидгард – видимая вселенная, и Утгард – внешний мир хаоса, населенный чудовищами. Подобный взгляд на устройство мира характерен для примитивного язычества (в частности, для шаманизма), не осознавшего наличие личностной Первопричины всего существующего, т.е. Бога. Ведь ни один из богов "Старшей Эдды" не может претендовать на роль Сущего.

Но, не найдя Бога, человеческая душа и человеческий разум стремятся отыскать движущую силу вселенной, открыть универсальный закон, которому подчинено мироздание. Для народов Индии, например, результатом такого поиска стало создание учения о Карме. Для древних германцев таким "мировым двигателем" стала Судьба, которой покорен герой Старшей Эдды.

Так, Гуннар, заранее знающий об опасности, подстерегающей его в гостях у Атли, тем не менее не только не противится такому развитию событий, но, очевидно, считает покорность судьбе неким образцом героической доблести: отказавшись откупиться золотом от гибели, он принимает смерть.

Поздно раздумывать,

так решено уж;

судьбы не избегнуть,

коль в путь я собрался…

(Гренландские речи Атли, 29)

Также и Сигурд в "Пророчестве Грипира" благодарит прорицателя, предсказавшего ему трагическую судьбу:

Простимся счастливо!

С судьбой не поспоришь!

Ты, Грипир, по-доброму

просьбу исполнил;

предрек бы ты больше удачи и счастья

в жизни моей, если бы мог!

(Пророчество Грипира, 53)

Героя "Старшей Эдды" мало заботит его участь после смерти, и совсем нет никакого намека на загробное воздаяние за дела земной жизни – все решается здесь, на земле. Высшей же посмертной наградой для него является доброе воспоминание людей о нем:

"Нет, в жизни твоей

не будет позора ...

... навеки прославится между людьми... имя твое!"

(Пророчество Грипира, 23)

Как пережиток языческого мироощущения, тема судьбы встречается и в "Песни о Нибелунгах", однако отношение к судьбе уже несколько иное.

Это видно на примере того, как Хаген отреагировал на пророчество вещих дев о том, что

… Назначено судьбою

Тебе лишиться жизни и всем друзьям с тобою.

Нам ведомо, что только дворцовый капеллан

Вернется в землю Гунтера из чужедальних стран.

(Песнь о Нибелунгах, 1542)

Нет, Хаген не попытался уклониться от судьбы, но и не стал подчиняться ей так, как это делали герои "Старшей Эдды". Он взбунтовался, дерзнул сломать "механизм" судьбы! Правда, рассуждал он довольно наивно – он полагал, что если он убьет клирика, часть пророчества окажется неисполненной, а это, по его мнению, повлияло бы и на другую его часть – о гибели бургундской делегации.

Подобное изменение отношения к судьбе – результат влияния христианства.

Когда есть знание о Боге, свободно волящей и свободно действующей личности, и понимание человека как Его образа и подобия смогло освободить человека от фатализма и дало ему право свободно определяться в своих помышлениях и действиях. Поэтому можно сказать, что борющийся с судьбой Хаген олицетворяет борьбу развивающегося христианского самосознания с отживающим свой век язычеством.

Хотя Хаген и уничтожает челн, на котором бургунды переправились через Дунай, но это уже выглядит не как покорность судьбе, а своеобразный вызов ей, свидетельство того, что он несмотря на то, что не стал победителем в борьбе с ней, но тем не менее не боится её и готов её испытать.