Progressivnyj_satanizm_Tom_2

самым свою убогость замаскировать. Когда же эта группировка становится достаточно многочисленной – в догматической фразеологии неизбежно начинают появляться слова о всеобщем благе и счастье простого человека.

Есть два пути для идеи, чтобы начать оказывать влияние на жизнь общества: распространение среди элиты или среди большинства – независимо от того: идёт ли речь об обществе в целом или о каком-то ограниченном сообществе внутри него.

Поскольку элита в среднем превосходит большинство в том числе и в интеллектуальном плане, то любая догма может рассчитывать только на второй путь: распространение среди большинства. Поэтому проповедник догмы даже в большей степени нуждается в группировке поддакивателей, чем эта группировка – в нём. С другой стороны, необходимость для доказательства своей жизнеспособности добиться поддержки со стороны максимального количества людей с неизбежностью толкает любую догму к гуманизму.

Хотя сам по себе догматический подход выражается в стремлении сделать какую-то идею незыблемой, догмы тем не менее постоянно меняют своё содержание при сохранении формы. Если догма существует в течение хотя бы нескольких поколений, то она, продолжая быть выраженной теми же словами, начинает постепенно и поначалу незаметно изменять своё значение. Поскольку для догматиков форма имеет намного большее значение, чем содержание (хотя они и любят на словах утверждать обратное), то они уделяют большое внимание сохранению так называемой преемственности, т.е. нахождению доводов, подтверждающих, что догма всегда толковалась точно так же, как сейчас (в несколько гротескной форме это показал Оруэлл в "1984" – в виде постоянного переписывания истории). Если же различие в толковании догмы в разное время слишком заметно, догматические идеологи начинают усердно доказывать, что именно сейчас догма понимается единственно правильным образом (пример – коммунистическая догма, которую нынешний генеральный секретарь всегда понимал правильно, а все предыдущие занимались искажениями, перегибами, волюнтаризмом и т.д.) С другой стороны, догматики часто вынуждены сами изменять смысл догм при сохранении их формы – например, чтобы не выглядеть совсем уж отставшими от времени. Так, в Китае реставрируют капитализм, называя это "социализмом с китайской спецификой", а некоторые христианские церкви не только смотрят сквозь пальцы на наиболее распространённые в наше время "грехи", но и прямо содействуют их совершению, например – венчая гомосексуальные пары. Ничего сложного: и из "Библии", и из Маркса можно при желании надёргать цитат, подтверждающих всё что угодно.

Вероятно, наиболее устойчивые догмы возникают на основе именно такой канонической литературы, которая написана в туманном стиле и в которой можно находить различные, зачастую прямо противоположные, утверждения.

Что первично: догматизм как способ имитации познания, или догма как основание догматизма? Исторический опыт показывает, что сначала появляется догматик, а потом уже одна из попавшихся ему на глаза идей становится догмой. Косвенным подтверждением этому служит то, что канонические тексты, на которых базируется догма, как правило, крайне неудобны в качестве пособий для изучения этой догмы.

Более того, самостоятельно изучающие эти тексты зачастую приходят к противоречащем догме выводам. Все средневековые ереси основывались на самостоятельном прочтении "Библии", а многие диссиденты советских времён стали таковыми, прочитав Маркса.

Поэтому всякий догматический канон обрастает толкованиями и комментариями, зачастую намного превосходящими его по объёму: сравните "Тору" с "Талмудом", собрания сочинений Маркса и Энгельса – с целыми шкафами, которые занимают труды Ленина и Сталина. А присущая догматикам психология нерадивого ученика, не готового к экзамену, объясняет их пристрастие к

жанру катехизиса: дело тут не столько в однозначности ответов, сколько в ограниченности списка вопросов. С другой стороны (продолжая ту же аналогию): догматик хочет не просто сдать экзамен жизни, но и получить отличную оценку, гиперкомпенсировать своё отставание в знании окружающего мира и вызванный им комплекс неполноценности.

Поэтому догматик, например, гордится количеством прочитанной им литературы, а значение и важность любой книги измеряет количеством страниц. То, что он, прочитав, ничего не понял; что даже если бы и понял, то никакой практической пользы из этого чтива всё равно не извлечёшь – его не волнует. Галочка поставлена, теперь можно претендовать на более заметную роль среди последователей догмы. Догматик даже вообразить себе не может (поскольку воображение у него отсутствует), что ту же информацию можно получить через другую, "неканоническую" литературу, или вообще додуматься до неё самостоятельно.

Апофеоз догматизма – предмет "Литература" в советской школе: чтобы получить хорошую оценку, надо прочитать ограниченный набор произведений и повторить учителю то, что про них говорится в хрестоматии.

Вообще, взаимоотношение догматиков с литературой – предмет особого рассмотрения.

Самостоятельно мыслящий индивид стремится почерпнуть из книг новые факты и новые идеи, но догматики самому словосочетанию новые идеи

придают негативную эмоциональную окраску, да и новые факты

вызывают у них как минимум настороженность. Вообще, стремление к фактам, а не к идеям – есть показатель самостоятельности мышления, и наоборот: неспособность воспринимать факты без сопутствующего им готового объяснения в рамках существующих концепций – признак догматизма.

Когда догматик сам становится автором, его неспособность адекватно оценивать содержание и качество литературы выражается в патологическом внимании к форме и количеству, что отражает его подсознательные страхи и комплексы. Книга должна быть как можно толще и написана максимально "научным" (то есть наукообразным) языком – а то вдруг кто-то догадается, что количество мыслей в голове у догматика ограничено, а то, о чем он пишет – не наука. Кроме того, теоретический опус догматика содержит ссылки на как можно большее количество другой литературы, по возможности иностранной или давно изданной: чтобы, с одной стороны, продемонстрировать согласие с догмой всех народов во все времена, а с другой – поднять самооценку догматика, прочитавшего так много редких книг… (Сравните с докторской диссертацией Эйнштейна, в которой он излагает теорию относительности на 17 страницах, вообще не ссылаясь ни на какую другую литературу.) Характерным признаком господства догмы в обществе является ритуальное сожжение "вредной" литературы. Догматики привыкли считать, что мысли находятся в книгах, а не в головах, – поэтому они и верят, что вместе с еретическими книгами сгорают и еретические мысли.

Догматизм порождает особый жанр полухудожественной литературы, который можно охарактеризовать известной фразой:

много шума из ничего

.

Примером является и богословская литература, и опусы теоретиков фашизма вроде Мигеля Серрано, и некоторые образцы коммунистической публицистики. Общим в ней является изобилие пафоса и эмоций на пустом месте, туманный стиль изложения, за которым не видно никакого сюжета или идей, если они в этой литературе вообще присутствуют. Авторы такого догматического чтива и не собирались выражать ничего конкретного – только эмоции, прежде всего – щенячий восторг от своей сопричастности к догме. Кроме того, подобная литература призвана создать впечатление о якобы имеющейся возможности творчества в рамках догмы, а также представить догму более сложной и разнообразной, чем она есть в действительности, чтобы тем самым поднять самооценку её последователей.

Догматическое искусство (если вообще в данном случае возможно говорить об искусстве), как правило, представляет собой тиражирование на разные лады одних и тех же образов. Христианские святые на иконах – все на одно лицо, точно так же, как соцреалистические рабочие и колхозницы, или нацистские "истинные арийцы".

Это объясняется тем, что индивидуальность и догма – две вещи несовместные.

Рядовые последователи догмы всегда рассматриваются её идеологами как аморфная масса одинаковых человечков, характеризуемая лишь количеством и самим фактом приверженности данной догме. Идеалом властителей общества, подчинённого догматической идеологии, как раз и являются такие одинаковые человечки, "идущие вместе" туда, куда им прикажут. Отдельные индивидуальные черты допускаются только для самих идеологов, да и то лишь в той степени, чтобы рядовые последователи не путали одного из них с другим. Кроме того: чтобы изобразить индивидуальность персонажей в художественном произведении – надо самому быть индивидуальностью, а обладающие таковой к производству догматического "искусства" не допускаются по идеологическим соображениям.

Догматизированная культура всегда основана на искажении реальности: иногда застенчивостыдливом (как христианская и иудейская); иногда наглом, в расчёте, что "пипл хавает и не такое" (у фашистов и националистов любого толка); иногда просто демонстративно игнорирующем факты (что свойстенно коммунистам). Реалькая картина мира подменяется образом: каким он должен был бы быть согласно догме.

Ещё одна отличительная черта всего, что делают догматики – гигантомания. Догма должна не просто давать ответ на какие-то частные вопросы, а описывать всю Вселенную. Так, из чисто экономической теории Маркса сделали "марксистскую физику", "марксистское языкознание" и вообще "марксистскую научную методологию".

В маленькой книжке под названием "Тора" каббалисты находят ответ на любой вопрос, переставляя буквы. То же самое наблюдается и в культуре общества, охваченного догмой. Самый большой в мире Царь-кололол, мечеть с залом на 100 тысяч верующих в Исламабаде, целые города из одних буддистских храмов в Индонезии и Камбодже – это всё порождения религиозной догмы. Догма политическая мечтала построить самые высокие в мире небоскрёбы в Москве (Дворец Советов) и Пхеньяне (гостиница "Рюген"), разбить в Берлине площадь, вмещающую 1,5 миллиона человек, проложить железную дорогу с шириной колеи 3 метра и трёхэтажными вагонами – но оказалась менее удачлива в деле воплощения своих мечтаний в жизнь. Характерно, что в свободных обществах такой самоцели сделать нечто самое-самое не наблюдается: и древние греки, и римляне, и современные страны Запада, возводя что-то выдающееся для своего времени, руководствуются рациональным расчётом и коммерческими соображениями. Родосский колосс и Александрийский маяк построены потому, что из-за сложных условий плавания вблизи берегов нужен был ориентир, видимый в море с дальнего расстояния. Римский Пантеон с гигантским для своего времени куполом – главный храм крупнейшего на тот момент города в мире. Самые

большие в мире мосты строились там, где они были больше всего нужны: соединить две части большого города (Сан-Франциско, Сидней, Стамбул). Самые высокие небоскрёбы – на самых дорогих участках земли. И т.д.

Легко догадаться, что гигантомания догматиков проистекает всё из того же комплекса неполноценности, порождением которого является и собственно догматизм.

Кроме того, она отражает общее для всех догматических течений стремление к повышению количества из-за невозможности преуспеть в качестве и пристрастие к символам вместо практически полезных вещей – что является проявлением свойственного догматикам антииндивидуализма и антипрагматизма.

В конечном счёте догматики терпят провал потому, что начинают обманывать сами себя, верить в свою способность совершить чудо – решить на практике те грандиозные вопросы, которые догма берётся решать в теории. Из иллюзии всезнания у них вырастает иллюзия всемогущества, а такую иллюзию жизнь разбивает быстрее и проще. Чуда не происходит: бог не помог крестоносцам в их авантюрах; рабочий класс Запада и не собирался свергать помещиков и капиталистов; "еврейская" наука создала лучшие вооружения, чем "арийская"; а ветвистая пшеница Лысенко так и не унаследовала приобретённые признаки; – хотя догматики были абсолютно уверены, что всё произойдёт наоборот.

Общая схема, по которой строится догма.

Есть первоисточник, по возможности – противоречивый, написанный туманным языком и большой по объёму. Нужно, чтобы, с одной стороны, нельзя было аргументированно доказать, что автор первоисточника придерживается по какому-то вопросу какой-то определённой позиции, а с другой

–можно было вырвать из контекста первоисточника цитату по возможности любого содержания. Автор первоисточника должен быть уважаемым (хотя бы в каких-то определённых кругах) человеком. Кроме того, первоисточник должен представляться фундаментальным объяснением каких-то мировых проблем.

Есть главный идеолог, утверждающий своё толкование первоисточника как единственно правильное и как полностью соответствующее позиции автора первоисточника. Он излагает это толкование в своих книгах, которые, в отличие от первоисточника, пишутся по возможности ясным языком, понятным для простого народа. Нужно, чтобы изучающие догму отдавали предпочтение трудам главного идеолога перед первоисточником.

Есть вторичные идеологи, которые повторяют на разные лады то, что сказано главным, иногда конкретизируя некоторые детали. Кроме того, их задачами являются: – обеспечение распространения догмы во все сферы жизни, включая науку и культуру; – борьба с инакомыслием;

–адаптация и доведение догмы до разных слоёв населения.

Есть "творческое" обеспечение догмы: "художники", "писатели", "музыканты" и т.д., которые надеются прославиться в качестве настоящих художников, писателей и музыкантов, проповедуя ставшую популярной догму в своих "произведениях".

Есть рядовые последователи, которые надеются, претворив догму в жизнь, решить какие-то свои личные проблемы, а также, возможно, тоже прославиться, сделать карьеру и т.п.

Вся эта пирамида поначалу борется за власть – либо в обществе в целом, либо в одной из структур общества. С этой целью она стремится привлечь в свои ряды как можно больше людей, преимущественно низкоинтеллектуальную часть молодёжи – тех, кто жаждет чего-то нового и великого, но ни самостоятельно его изобрести, ни оценить то, что им предлагают, неспособен. Как только власть захвачена – начинается делёж тёплых местечек. Идеологи догмы припоминают друг другу: кто в каких порочащих связях был замечен, и кто когда чего сказал противоречащего единственно верным идеям великого вождя.

Внутренняя борьба в стане идеологов не вредит догме, а наоборот – усиливает её.

Проблемы у догматиков начинаются на следующем этапе: когда властная иерархия сформирована, и надо начинать делать дело. Тут догма начинает давать сбои, если вообще не оказывается полностью не соответствующей реальности. С этого момента начинается постепенный медленный развал. Именно на этом этапе (начало распада догмы) сооружаются грандиозные памятники, пишутся эпохальные труды, доказывающие верность догмы – чтобы создать видимость её триумфального шествия. На этот же период приходится и пик террора против инакомыслящих. Постепенно догма вырождается в идеологию иерархии бюрократов, которые не имеют в жизни никакой цели, кроме сохранения своих привилегий. Преследование инакомыслящих ослабевает, поскольку идеологи уже и сами не особо верят в свою догму, хотя и продолжают кормить народ прежними сказками. Постепенно сказки становятся всё менее убедительными, а противоречащие догме факты – известными не только каждому интеллектуалу, но и большинству простых людей. Когда становится очевидным отставание в развитии охваченного догмой сообщества от аналогичных обществ, развивающихся в условиях свободной конкуренции идей – догматические идеологи теряют власть, и догма рушится. От прежней идеологической пирамиды остаётся кучка обиженных людей преимущественно пожилого возраста, доживающих свой век, вспоминая старые добрые времена и ворча в адрес всех этих новомодных веяний и потерявшей все нравственные устои современной молодёжи…

Демагогия – оружие монотеистов

Milchar

Серьезно разговаривать с монотеистами об их мировоззрении практически невозможно. Их утверждения основаны не на логике, а на стремлении любыми способами поставить

собеседника в тупик и привлечь на свою сторону наблюдающих за дискуссией. С этой целью они манипулируют фактами, давят на эмоции, а если обращаются к логике, то только для того, чтобы, сделав логическую ошибку, прийти к заранее взятому с потолка выводу внешне логичным путем. Это все – демагогия. Демагог не обманывает слушателя открыто, он стремится к тому, чтобы слушатель сам пришел к ложным выводам. Для этого существуют множество разных приемов, которые мы и рассмотрим.

I. Демагогия, основанная на неполноте или неточности информации

a. Незаметный слушателю пропуск факта.

Слушатель просто не знает факта, который, будучи известным, изменил бы вывод на противоположный.

Пример:

"Из-за того, что Спарта проводила отбор сильнейших среди людей, она потерпела поражение в Пелопоннесской войне".

(Реально против маленькой Спарты воевала почти вся остальная Греция в течение 30 лет, имея многократное численное превосходство.)

b. Заметный слушателю пропуск факта.

Слушатель сам додумывает наиболее вероятный вариант пропущенного факта, который не соответствует реальному и, следовательно, приводит к неверному выводу.

Пример:

"Славяне расселились в Восточной Европе в IV веке… В IX веке Кирилл и Мефодий создали письменность для славян".

(Создается впечатление, что у славян до этого не было своей письменности.)

c. Пропуск вариантов

Пример:

"Кто не раб божий, тот раб Сатаны!"

(А как насчет того, чтобы вообще не быть рабом?)

d. Борьба с собственными выдумками.

Демагог приписывает оппоненту мнение, которого тот не высказывал, или свойства, которыми тот не обладает.

Пример:

"Вы же сами вчера говорили, что кошек в жертву приносите! Только не врите мне, что вы этого не говорили!"

e. "Материализация духов".

Свою выдумку, относящуюся к малоизвестной для слушателя области знаний, демагог преподносит как факт, известный специалистам по данной области.

Пример:

"Христианские ученые провели исследование туринской плащаницы методом анализа ДНК и подтвердили ее подлинность".

f. "Раздача слонов".

Свои обещания или предположения демагог преподносит как свершившийся факт.

Пример:

"Христианин после смерти получает жизнь вечную, а атеист умирает навсегда".

g. Неверное утверждение в постановке вопроса.

Демагог задает оппоненту вопрос, сформулированный таким образом, что и положительный, и отрицательный ответ на него выглядят как согласие с неверным утверждением, содержащимся в вопросе.

Пример:

"А что, сатанисты уже перестали приносить в жертву некрещенных младенцев?!" (Нет, не перестали:-))

II. Демагогия, основанная на малозаметной логической ошибке

a. Перестановка причины и следствия.

Демагог утверждает, что если из A следует B, то из B следует A.

Пример:

"Христианин – это тот, кто соблюдает 10 заповедей божьих. То есть каждый христианин им следует".

b. Толкование временной связь между событиями как причинно-следственной ("после этого – значит, вследствие этого")

Пример:

"В 1942 году Сталин заручился поддержкой церкви, и благодаря помощи божьей Советский Союз победил в Великой Отечественной войне".

c. Некорректная аналогия.

Якобы для наглядности демагог заменяет обсуждаемое явление на другое, внешне похожее. Выводы, сделанные для другого явления, впоследствии применяются к первому.

Пример:

"Кто не уверовал в господа, тот подобен слепцу. Как можно объяснить слепому, что небо голубое? И так же нельзя объяснить неверующему, что Иисус есть бог истинный".

d. Некорректное обобщение.

Демагог приписывает свойства одного объекта всем другим объектам того же типа, единожды совершенное кем-то действие подает как систематически совершаемое, и т.п.

Пример:

"Истинную сущность сатанизма демонстрирует серийный убийца Чарльз Мэнсон, прихожанин американской Церкви Сатаны".

(А каждый христианин собственноручно сжег на костре парочку еретиков…)

e. "Смешивание мух с котлетами".

Демагог объединяет разнотипные объекты в одну группу и, рассматривая только объекты одного типа, делает вывод обо всей группе. Затем этот вывод применяется к объектам другого типа.

Пример:

"Безбожники всегда стремились извести христиан: в древности христиан скармливали зверям, при коммунистах в лагеря сажали. И сейчас, если тебя и таких как ты до власти допустить, вы тоже христиан истреблять начнете".

f. "Испорченный телефон".

Демагог отвечает не на реальное высказывание оппонента, а на близкое по смыслу.

Пример:

"Я не понимаю: как можно обвинять христианскую церковь в насилии? Ведь христианство основано на библии, то есть на заповеди «Не убий»".

(Вопрос был о практической деятельности церкви, а не об основах ее вероучения.)

g. Требование доказать тезис, не имеющий отношения к делу.

В ответ на возражения оппонента о недоказанности тезисов демагога, тот требует от оппонента доказать тезис, не имеющий прямого отношения к обсуждаемому вопросу.

Пример:

"Прежде, чем рассуждать о существовании бога, докажи, что ты сам существуешь, а не являешься иллюзией".

h. Доведение до абсурда.

Демагог придумывает абсурдную ситуацию, в которой утверждение оппонента оказывается неверным, и из этого делает вывод, что оно неверно и для реальных ситуаций.

Пример:

"Если дать детям полную свободу, как ты предлагаешь, то они будут пальцы в розетку совать и под колеса лезть".

III. Чисто эмоциональная демагогия

a. Ссылка на авторитетов

Пример:

"Ньютон, Коперник, Эйнштейн – все великие ученые верили в бога, а ты не веришь, и еще умным себя считаешь после этого".

b. Словесная эмоциональная окраска, создающая недоверие у слушателя

Пример:

"Некоторые тут пытаются бездоказательно утверждать, что бога якобы не существует".

c. Утверждение, что каждый умный (честный и т.п.) человек согласен с демагогом

Пример:

"Каждый мыслящий человек понимает, что в мире существуют добро и зло".

d. Признание незначительных фактов с целью скрыть более серьезные

Пример:

"Да, у церкви были и ошибки, например, зря сожгли Джордано Бруно". (А остальных 20 миллионов – не зря?)

e. Приписывание предмету обсуждения или оппоненту свойств, выставляющих его в смешном виде.

Пример:

"Атеисты размахивают ручками-ножками и закатывают истерику, протестуя против введения православия в школах".

f. Выдача общепринятого заблуждения за истину ("2000000 леммингов не могут ошибаться")

Пример:

"В России 85% населения православные. Что же, они все дураки по-твоему?!"

g. Доводы "не из той оперы".

При обсуждении чьей-либо деятельности в какой-то области демагог в качестве доводов приводит сведения о его деятельности в других областях, не связанных с обсуждаемой темой.

Пример:

"Атеисты принимают в свои ряды сатанистов и половых извращенцев! Как можно доверить им воспитание наших детей?!".

h. "Перевод стрелок" на оппонента

Пример:

"Ты пропагандируешь аборты, а вот представь, если бы твоя мать тоже решила аборт сделать?!" (уже поздно:-))

IV. Демагогия с переходом на личности.

Демагог стремится в чем-нибудь обвинить оппонента, чтобы увести разговор от неприятной темы.

a. Спор по принципу "дурак – сам дурак"

Пример:

"Вот вы инквизицию ругаете, а сами кошек в жертву приносите".

b. Сравнение оппонента с отрицательно оцениваемой личностью

Пример:

"Вы по примеру Гитлера руководствуетесь ницшеанской идеей о сверхчеловеке".