Осмысление Кавелиным исторического процесса в России в духе гегельянской философии, позволило ему собрать воедино исторические факты, казалось бы, рассыпанные в исторических трудах и публикациях, выявить закономерную связь между ними и уловить поступательную тенденцию в эволюции общественных институтов и правовых норм. При этом Кавелин исходил из того, что теория придает фактам жизнь и смысл, что только с помощью «общего взгляда и теории можно восстановить историю, как она была». Будучи юристом по образованию и по складу ума, главное внимание он сосредоточил на процессе формирования государственных отношений, выдвинув при этом теорию перехода от родовых отношений к государственным. Это позволило ему, как показано РА. Кире-евой, воссоздать стройную картину русской истории, начиная с древних времен, вплоть до Московского царства и созданной, как он считал, Петром I императорской России. Подчеркнуто автором и то значение, которое имела постановка Кавелиным вопроса о роли личности в истории, что сказалось на его трактовке царствования Ивана Грозного, реформ Петра Великого. Удачно раскрыто и взаимовлияние Кавелина и С.М. Соловьева, который стремился «не делить, не дробить русскую историю», а расширять число собранных исторических фактов и одновременно искать новые факторы, повлиявшие на историческое развитие России.
Киреевой обстоятельно разобораны взгляды и охарактеризована личность Б.Н. Чичерина, ученика Кавелина, постепенно не только дополнившего основные положения концепции государственной школы, намеченные Кавелиным и Соловьевым, но и придавшим ей завершенную форму. В монографии показано, как органично вошли в концепцию этой школы такие понятия, как вотчинные отношения, а также кардинально важная теория закрепощения и раскрепощения сословий.
История возникновения и утверждения государственной школы, как влиятельного направления в историографии, приобретают в исследовании Киреевой четкость и убедительность. Взгляды и деятельность Кавелина и Чичерина изложены в тесной связи с их биографиями, политическими симпатиями, философскими и историческими воззрениями, представленными в тесной связи с анализом общественно-политической ситуации в России.
Хотя Киреева старалась ограничить себя рамками исключительно исторической концепции Кавелина и Чичерина, она вольно или не-
вольно коснулась ряда очень важных проблем политической и культурной жизни России девятнадцатого века. В поле ее зрения оказались Московский и Петербургский университеты, среда профессоров и студентов, другие слои русского общества. При этом автор сделала целый ряд тонких наблюдений, которые, на первый взгляд, касаются частностей, но в итоге существенно дополняют и уточняют образ героев ее книги. Подчеркнута связь теоретических построений Чичерина с его философскими симпатиями, прежде всего увлечение гегельянством, возникшее на этой почве убеждение, что государство не только высшая форма развития, но и осуществленная на земле божественная идея, высшая форма общежития, высшее проявление народности в общественной сфере. Наряду с такими отвлеченными рассуждениями Чичерину, как справедливо отмечает автор, присуще было внимание к историческим источникам — духовным и договорным грамотам великих князей, другим государственным актам, законодательным памятникам, к дипломатической переписке. Чичерин, по мнению автора, пользовался документальными источниками «не как иллюстрацией к тому или иному факту и не для уточнения отдельных событий», а как объектом «тщательного исследования».
Киреевой удалось представить Кавелина и Чичерина яркими личностями, со своими страстями, симпатиями и антипатиями. С особой рельефностью предстает их западничество, в частности благодаря выразительному описанию их поездок в Западную Европу и контактов с тамошним ученым миром. Впечатляет описание их взаимоотношений с А.И. Герценом, болезненным для обеих сторон разрывом. И конфликт, возникший из-за различной реакции на студенческие волнения 1861 г. и положивший началу разрыву отношений между Кавелиным и Чичериным, предстает не только как противостояние различных политических позиций, но и как тяжелая жизненная драма. При этом автор не отклоняется от главного предмета своих изысканий, а уточняет и делает более отчетливым восприятие концепции государственной школы, во многом определившей развитие русской исторической науки в XIX веке. В книге отмечена эволюция взглядов Кавелина и Чичерина. Прослежены перемены в политических симпатиях Чичерина, постепенно приведшим к принятию мысли о достоинствах конституционной монархии. Эпилог в книге звучит как реквием по несбывшимся идеалам выдающихся представителей русского либерализма. С тем большим чувством воспринимается мысль, что их деятельность не канула в Лету, а оставила след в русской историографии.
170