История развития ямайской музыки

Часть 1.

Все в мире постепенно меняется – строятся новые города, открываются новые земли. Но никогда еще изменения не происходили так быстро, как в первой половине XX века. Начало столетия было началом больших перемен, а после Второй Мировой Войны мир стал полностью другим. Изменялись целые страны – Великая Британская Империя, начавшая разделяться на отдельные независимые страны еще до войны, разлетелась на множество осколков вскоре после ее окончания. Стала независимой и маленькая островная страна в Карибском Море – Ямайка. На языке первоначального населения Карибских Островов, индейцев-араваков, название острова звучит как “Xaymaca” – “Страна Источников”. Вот где он расположен в Карибском Море:

В начале шестидесятых годов на Ямайке действовало самоуправление. Общество пришло в движение, люди потянулись из деревень в города, чтобы начать жить лучше. Казалось, скоро все изменится, и музыка начала отражать это настроение – песни, записанные в те годы, были полны надежд.

Люди смеются и танцуют – так начинается дорога длиной почти в десять лет. Многое изменилось за это время, хорошее настроение сменялось безысходностью, столкновения политиков чуть было не уничтожили развивающуюся музыкальную сцену – но это будет еще не скоро. Пока, в начале 60-х, все идет хорошо.

Танцы, созданные на островах Карибского моря, были зажигательны и откровенны. Появившиеся, вероятно, где-то в Латинской Америке, они под солнцем и морским ветром стали еще более выразительными. Для танцев требовалась музыка – что же было сопровождением для них?

Это были ритмы Африки, уцелевшие на острове в своем первоначальном виде. Ритмы 2/4 стали основой для музыки ска. К тому же в начале века на островах Карибского моря играли самодеятельные группы, исполнявшие народную музыку менто (“mento”) или калипсо (“calypso”). Известная еще и как “jamaican rumba”, она исполнялась под ритм 4/4 и отличалась от ямайской музыки 60-х годов разве что способом извлечения звука.

К сожалению, большинство этих исполнителей никогда не записывались, а если кто-то и делал запись, на ней мало что можно было разобрать. Но народная музыка не пропала совсем – в течение 60-х годов почти все народные песни были переиграны заново, многие мелодии и ритмы были использованы для создания новых песен.

Начиная с 1945 года на Ямайке пользовалась успехом американская музыка, передаваемая коротковолновыми радиостанциями – ритм-н-блюз, джаз и диксиленд. Никто не может творить в пустоте – на протяжении почти двадцати лет ямайские музыканты заимствовали все лучшие достижения мировой музыки, повторяли звучание ритм-н-блюза и джаза, добавляя к нему что-то свое, и к началу второй половины двадцатого века создали то, что знает сейчас каждый.

Точного временного рубежа, после которго “до” превратилось в “после”, назвать нельзя. Более того, и джаз и ритм-н-блюз тоже неоднородны – многое было взято из европейской классики, многое из Африки и так далее.

Это похоже на ручейки, сбегающиеся вместе и впадающие в большую и быструю реку. Примерно такой и была предыстория современной ямайской музыки, отличительными признаками которой считаются дреды и религия растафари.

Можно составить для себя маленький словарик, где перечислены все названия и краткие пояснения к направлениям появившимся тогда:

Менто, калипсо – народная музыка с островов Карибского моря на основе строгих ритмов Бурру – народная музыка с островов Карибского моря, исполняемая на африканских барабанах Ска-буги – музыка начала 60-х годов, с заметным влиянием американского ритм-н-блюза Ска – музыка с использованием духовых инструментов, заметно влияние джаза 50-х годов

Рокстеди – продолжение ска-буги, “музыка беспризорников” с четкой линией бас-гитары Раннее регги – рокстеди с усилением карибских ритмов и добавлением народных мелодий

Раста-регги – медитативная музыка на основе раннего регги, связанная с религией растафари Ньябинги – современная медитативная музыка раста, использующая ритмы музыки “burru”

Однако и такой словарик мало что дает. Кроме того, глядя в глубину времени, мы видим все события сразу – как будто несколько изображений были нанесены на куски стекла, и эти стекла были поставлены одно за другим. Сразу не разобраться.

Чтобы понять произошедшее за эти десять лет, надо мысленно поставить себя в начало пути, пройти по нему и попробовать оглянуться назад, чтобы охватить его одним взглядом.

Огонь, который был зажжен тогда, горит до сих пор…

Если рассказывать обо всей музыке по порядку, следует начать с джазовых оркестров сороковых годов. На Ямайке наиболее заметным из них был Eric Dean Orchestra, где играли будущие участники Skatalites – тромбонист Don Drummond и гитарист Ernest Ranglin. Такие оркестры выступали повсюду на острове, в том числе для сопровождения танцев или немого кино. Они исполняли музыку таких известных композиторов, как Glen Miller и Duke Ellington, и играли все – от танцев вроде “кленового листа” до настоящих джазовых произведений, таких, как “Серенада Солнечной Долины” и “Chattanooga Choo Choo” (“Поезд на Чаттанугу”). Джазовые концерты продолжались всю долгую тропическую ночь – людям хотелось слушать музыку еще и еще, и они не отпускали музыкантов до рассвета. На следующем рисунке – американский оркестр Глена Миллера, начавший играть джаз в 1938 году. Времена постепенно менялись, и в Америке в начале 50-х годов на смену джазовым оркестрам пришли небольшие группы. Получив в свое распоряжение первые ламповые усилители, музыканты поняли, что могут озвучить любое помещение, и большие оркестры стали им не нужны. Основой для новой музыки стала последовательность гитарных аккордов, например, “лесенки” Cfg->CfgCC или “boogie” EEAE->haE, а не соло на трубе, как было в джазе. Благодаря усилителям в песнях появился голос, и теперь уже труба помогала голосу и гитаре.

Эта музыка была названа ритм-н-блюзом, так как многое для нее было взято из народной музыки – блюза. Когда-то похожие песни-молитвы исполняли под гитару одинокие черные музыканты, а теперь их стали играть ритм-н-блюзовые группы. Изменения в музыке были постепенными, но значительными, их можно сравнить разве что с переходом от немого черно-белого кино к современному цветному.

Пока на Ямайке все шло как раньше. Но те, кто выбирался работать в Америку, чувствовали эти перемены. На острове новую музыку можно было поймать по радио и услышать на привозимых с севера пластинках.

Ямайку, страну вечного лета, недаром называют “самым громким островом в мире”. Уже в то время в столице страны, Кингстоне, работали так называемые “звуковые установки” – на площадку грузовика ставились проигрыватель пластинок и усилитель, и такое сооружение появлялось в назначенное время в условленном месте, например, на берегу моря. Люди танцевали на открытых пространствах долгими летними ночами, пили пиво или ром с минеральной водой, слушали музыку. Первую звуковую установку создал Tom The Great Sebastian в 1949 году, она насчитывала четыре десятка громкоговорителей, и звуки джаза разносились далеко по всей округе. В середине 50-х годов в городе работали уже несколько звуковых установок – Chocomo на улице Wellington Street, Jubilee на King Street, Barbeque на перекрестке Fleet и Tower Streets, Carnival на улице North Street, Forrester’s Hall на Love Lane Street и другие.

Танцы стали главным развлечением Ямайки. Для тех, у кого не было радио, это была единственная возможность услышать самую новую музыку. Правда, посетители и владельцы первых звуковых установок были, как правило, очень бедны – они не могли нанимать музыкантов и при всем желании не могли бы создать свою собственную сцену в первой половине 50-х годов. Заработать не удавалось, но люди во всем мире занимаются музыкой не ради денег. Танцы были необходимы для общения – без них на острове было бы просто скучно.

Тех, кто ставил пластинки, называли “DJ” или “ди-джей”. Это слово пришло из Америки и было сокращением от “disk jockey”, то есть “ставящий пластинки для прокручивания по радио”. Вначале считалось, что DJ должен только объявлять названия песен и не вмешиваться в музыку, но на Ямайке, где DJ ставили музыку на звуковых установках, все выглядело совершенно по-другому.

Постановка каждой новой пластинки была настоящим действом – ди-джей показывал ее людям и спрашивал, будут ли они ее слушать, делая вид, что ему важен голос каждого посетителя. Таким нехитрым способом он всегда выбирал “самую лучшую” пластинку из того небольшого набора музыки, что у него был. Иногда DJ начинал говорить что-нибудь под музыку, подчеркивая ритм и предлагая людям начать танцевать, например: “get-up get-up get-up get-up”. Позже, когда появились ритмы со слабой долей, многие DJ научились “зажигать” и “раскачивать” танцующих, говоря что-нибудь медленно: “he-da he-da he-da he-da”, а затем быстро: “tiki-taka tiki-taka tiki-taka tiki-taka”, ускоряя ритм в два раза.

Это стало почти искусством – ди-джей оказывался посредником между исполнителями и слушателями. Duke Vin, Winston “Count” Matchuki, King Stitt, Red Hopeton и Sir Lord Comic пользовались огромным уважением, все узнавали их на улице и здоровались с ними. Они же, как могли, старались развеселить посетителей звуковых установок, например, Count Matchuki приезжал к ним верхом на осле, изображая Христа, а затем начинал танцевать вместе со всеми.

Chris Blackwell, руководитель Island Records, вспоминает, как однажды он разговорился с 17-летним пареньком, приехавшим в город из деревни и спросил, почему ему нравятся звуковые установки. Парень сказал, что он никогда раньше не слышал такой замечательной музыки и не знает, услышит ли он ее еще когда-нибудь, поэтому он хочет танцевать здесь и сейчас. А еще ему хочется восполнить недостаток деятельности – в деревне он работал с утра до вечера, а здесь постоянной работы для него нет.

Не имея пластинок с народной музыкой, звуковые установки ставили американский ритм-н-блюз и джаз 50-х годов. Как уже говорилось раньше, джазовая музыка развилась еще в начале века, но в 50-е годы она словно получила “второе рождение”, названное “Dixie Revival”. На Ямайке она использовалась звуковыми установками на протяжении многих лет – джаз на острове звучал даже тогда, когда весь мир уже слушал ритм-н-блюз.

Исполнители, создавшие дикси-джаз, не были замкнуты только на классике – они включали в свою музыку множество народных мелодий, от кантри до госпел, и наиболее заметным их достижением было превращение “джазового произведения” в подобие песни, когда все участники играют что-то свое, но не все сразу, а в определенной последовательности – сначала тромбон, затем банджо, затем тромбон и банджо вместе, затем только саксофон, потом только контрабас – и так далее, ни на мгновение не выбиваясь из ритма, заданного вначале. Считается, что в диксиленд может быть превращено почти любое джазовое произведение – это скорее способ игры, чем отдельное направление в джазе. Под дикси-джаз можно было танцевать без остановки, и посетителям ямайских звуковых установок нравилась именно эта музыка.

“Джаз 50-х годов” – очень широкое понятие. Каждый исполнитель играет джаз немного по-своему, одного джаза на всех нет и не может быть. Многие люди при слове “диксиленд” вспоминают такие песни, как “Down By The Riverside” (“Вниз по реке”), хотя это совсем не джазовое произведение – ведь в классическом джазе никто не пел. “Вниз по реке” – это церковная музыка госпел, в которой начинает петь один голос, а продолжает хор голосов. Эта песня была только немного доработана для джаза, получив вместо хора многоголосие джазовых инструментов. Ранние мелодии ска тоже строились по таким правилам – одну строку мог петь низкий мужской голос, а отвечал ему хор высоких голосов. Часто хор не попадает в ноты – это не ошибка исполнителей, а особенности госпел. При этом слова становятся слышнее, и их легче разобрать.

Dixie Boys требовали от исполнителей играть только то, что им нравилось, и вели себя вызывающе, чем очень мешали взрослым. Они носили соломенные шляпы и подтяжки, предпочитая использовать в одежде светлые цвета. Это была броская внешность и старшее поколение не признавало ее, делая вид, что эти развлечения не имеют ничего общего с “настоящей джазовой музыкой”. Но их это нисколько не волновало – они верили в свою музыку и любили ее.

Подтяжки и шляпы еще встретятся в этом рассказе. Никто не знает, когда и где возникла эта одежда, но можно сказать точно, что Dixie Boys у кого-то позаимствовали ее. Шляпа и подтяжки встречались в Америке еще в 1850 году и считались “одеждой разбойников” по крайней мере за сотню лет до появления диксиленда. Ничто не ново в этом мире, только мало кто помнит, где что началось.

Если сначала звуковые установки дополняли собой большие джазовые оркестры сороковых годов, то затем они постепенно заменили их. С помощью ди-джеев люди сами выбирали себе музыку, и в один день можно было послушать как старый джаз, так и новую музыку с севера – ритм-н-блюз. Народная музыка звучала пока только на улицах городов – музыканты охотно исполняли народные деревенские песни, любимые теми, кто приезжал из сельской местности. А еще ходили легенды, что где-то в горах звучат древние африканские барабаны. До смешения всех этих направлений оставалось совсем немного.

В середине 50-х годов два человека сыграли решающую роль в развитии музыки на острове. Одного из них звали Arthur “Duke” Reid, он был владельцем магазина прохладительных напитков “Treasure Isle”, то есть “Остров Сокровищ”. Там он и открыл свою звуковую установку. Duke Reid был признан “королем звука” в 1956, 1957 и 1958 году. Его установка состояла из грузовика марки Belford Trojan, в котором он перевозил свое оборудование. В честь своей звуковой установки Duke Reid взял себе прозвище “Trojan”.

Другого парня звали Clement Seymour Dodd. Он приехал из сельской местности, и его семья содержала небольшой бар на углу улицы Love Lane, где он и ставил свои пластинки. С самого начала его любимой музыкой стал ритм-н-блюз – он не жалел сил на то, чтобы выбраться на север и привезти оттуда самые новые пластинки. Он назвал себя “Sir Coxsone Downbeat” в честь игрока в крикет из Yorkshire, которого звали Coxsone. И так же называлась его звуковая установка.

Вначале Reid и Dodd были приятелями, говорят, что они даже помогали друг другу, если в усилителях перегорали дешевые, но недоступные на острове лампы. Но в конце пятидесятых годов они начали соревнование за право считаться лучшим из лучших, и оно растянулось на несколько лет.

Каждый владелец звуковой установки стремился ставить своим слушателям самые последние записи и не желал, чтобы они достались другим. Со всех привозимых из-за рубежа пластинок немедленно снимались все наклейки, чтобы никто не мог узнать, кто играет на ней и достать себе такую же – так делал Coxsone Dodd. Вскоре соревнование дошло до разрушения оборудования соперников – так делал Duke Reid, стараясь вывести их из игры хотя бы на несколько недель. Подобные действия получили название “musical wars”.

Duke Reid был жестоким человеком. До того, как заняться музыкой, он был полицейским, и у него было полно дружков из преступной среды. Никто не желал связываться с ними – после нескольких потасовок в 1954 году Tom The Great Sebastian переместил свою звуковую установку в другую часть города. И несмотря на то, что владельцы других установок нанимали себе охрану, от “троянцев” доставалось всем.

Так или иначе, в конце 50-х годов звуковые установки создали то, что называется “сценой”. Причем выступали на этой сцене сами же зрители – приходя вечером слушать музыку, можно было и себя показать, и на других посмотреть. Теперь у жителей Ямайки была их собственная музыка, принадлежавшая только им.

К тому времени на Ямайке уже выпускались первые пластинки. В начале 50-х годов Stanley Motta сделал несколько пластинок с карибской музыкой менто, записав ее на простой магнитофон у себя дома. Stanley назвал ее “калипсо”, потому что приезжающим на остров англичанам она была знакома под этим названием. Обложки пластинок были напечатаны на простой и дешевой бумаге с использованием одной краски. Рисунки сделал он сам.

В середине десятилетия Ken Khouri создал компанию Federal Records. Они печатали несколько сотен пластинок в день. В основном это были американские джазовые записи, но и карибская музыка тоже выпускалась. Производство росло, и вскоре на заводе работали уже несколько десятков человек. Ken Khouri добился успеха – через несколько лет его Federal Records стала одной из лучших компаний на острове, многие музыканты считали за честь выпускаться у него. Звуковые установки охотно ставили пластинки Federal.

В 1958 году Edward Seaga создал компанию West Indies Records Limited, выпускавшую уже только карибских исполнителей. Вначале это были те, кто играл на концертах в театре Ward, которые проводил Vere Johns – такие исполнители, как Wilfred “Jackie” Edwards, Delroy Wilson, Owen Gray, Justin Hinds & the Dominoes, Jiving Juniors и другие.

В том же 1958 году Chris Blackwell записал песню под названием “Boogie In My Bones”, которую исполнял Laurel Aitken. Благодаря звуковым установкам песня стала известной на острове. Так появилась еще одна звукозаписывающая компания – Island Records. Через пятнадцать лет одним из лучших ее артистов стал Bob Marley, но в конце пятидесятых годов он и его группа еще только начинали играть – их первая пластинка была записана для звуковой установки Coxsone в начале 60-х годов.

В 1959 году Vincent Chin, известный также под именем Clive Chin, открыл магазин пластинок на пересечении улиц East Street и Tower Street и назвал его “Randy’s Records Shop”. Там всегда можно было найти самые последние записи, и не только из Америки – все ямайские пластинки продавались там. В шестидесятые годы Clive открыл у себя в Randy’s студию звукозаписи, где играли музыканты, сводились записанные дорожки, создавались обложки пластинок – одним словом, делалось все. В студии Randy’s записывались почти все известные ямайские исполнители, но сам Clive Chin записал всего две песни с группой “Randy’s All Stars”, состав которой остался неизвестен.

Много воды утекло с тех пор. Сегодня Laurel Aitken известен в основном благодаря традиционным скинхедам, а ямайской музыкой считается раста-регги. Скинхеды приняли внешность, которую использовал Laurel Aitken в шестидесятые годы – прежде всего короткая стрижка и костюм, а также нарочно укороченные штаны и черная шляпа. Та же самая внешность стала известна под названием Rude Boys, или грубияны.

В 1958 году свою первую запись сделал и Derrick Morgan, ставший через несколько лет самым заметным исполнителем Ямайки – были времена, когда все его песни попадали в “десятку лучших”, и никто не мог бросить ему вызов. Через пять лет благодаря первым скинхедам он получил в Англии имя “Mr. Skinhead Reggae”. Он тоже использовал внешность Rude Boys, но выбрал более “уличную” ее разновидность – на обложках пластинок он появился в шляпе и легкой куртке, края которой чем-то напоминали подтяжки.

В том же году Duke Reid выпустил свои первые пластинки, где были записаны Jiving Juniors. Тогда же, в 1958 году, свои первые пластинки выпустил Clement Coxsone Dodd. Он записал таких исполнителей, как Theo Beckford и Owen Gray, а также двух юных ребят, которых звали Alton Ellis и Eddie Perkins, или просто “Alton & Eddie”. Через несколько лет Alton Ellis стал одним из создателей музыки рокстеди, ставшей дальнейшим развитием ска. Скинхеды приняли рокстеди как свою родную музыку. Но тогда, в конце 50-х годов, все еще только начиналось.

А ветер перемен уже летел над островом. В 1960 году Cecil Campbell, известный сейчас как Prince Buster, то есть “Принц Разбойников”, создал свою звуковую установку, назвав ее “The Voice Of The People”. До этого он работал на звуковой установке Coxsone, но через два года начал ставить пластинки самостоятельно. Prince Buster добился того, чтобы его музыку стали крутить по радио – на волнах RJR зазвучали такие песни, как “They Got To Go” и “Oh Carolina”.

Песня про красавицу-Каролину нравилась всем. В ней звучали ритм-н-блюзовые аккорды на 0/5/7 ладах, известные каждому, кто хоть раз пробовал играть на гитаре, страстные признания этой самой Каролине в любви и предложения заняться этой самой любовью прямо сейчас :-) Но особенно нравился жителям острова ритм, который задавали африканские барабаны. Это и было главной особенностью песни, так как игрой на таких барабанах владели немногие.

Сам Принц на барабанах не играл – у него не было ни опыта подобной игры, ни времени для этого. Когда он ставил пластинки, он только делал вид, что бьет ладонями в барабаны. Настоящим “черным принцем” ямайской музыки был барабанщик Count Ossie – его руки отбивали этот ритм. Как уже говорилось раньше, это был очень древний ритм, за ним стояли сотни и тысячи лет и вокруг него ходили разные легенды, вроде тех, какими пугают детей. Словом, Принц знал, кого записывать и в честь кого назваться.

Эти люди, “племена burru”, были потомками индейцев-араваков и беглых рабов, уходивших к ним в горы. На протяжении сотен лет с ними было невозможно договориться – правители острова не смогли ни приручить ни истребить эти племена. Считалось, что они умеют разговаривать с дикими зверями и выходить с ними на охоту темными летними ночами. Вы их не видите – а они вас прекрасно видят. Вспоминали и про пиратов, которых во времена парусных кораблей было на острове более чем достаточно. Пираты покинули Карибские острова только после окончания войны за освобождение Америки.

Много лет бурру и их предки жили вне общества и вели с ним неравный бой, сохраняя в первозданном виде нравы дикарей Африки и первых жителей Америки. Правительство считало их уголовными преступниками – burru курили марихуану, а того, кто им не нравился, могли запросто и убить. Куда до них было английским беспризорникам-скинхедам и американским любителям диксиленда, которые только играли в разбойников. Здесь все было по-настоящему. Но Count Ossie был не просто разбойником – он был их барабанщиком, а это уже слишком. Ведь, согласно африканским представлением об окружающем мире, создаваемый им звук – это вообще не музыка. Это все силы природы, вместе взятые. Так что, играя на барабанах, Count Ossie мог сделать все.

Танцы бурру были праздником… в их понимании этого слова. В полночь, после того, как Принц ставил последнюю пластинку, Count Ossie и его соратники начинали бить в барабаны. Они не останавливались до утра, впадая в состояние транса – и те, кто слушал их, становились участниками этого представления. Волшебная трава помогала людям забыть все свои дневные заботы, и во время танца они испытывали непередаваемые ощущения. Многим нравилось танцевать под эту древнюю музыку, возродившуюся во времена звуковых установок. Пока играли барабаны, никаких запретов просто не существовало – поэтому даже те, кто не верил в сказки про них, приходили туда.

Именно эти ритмы и начали смешиваться со всей остальной музыкой – звук среднего африканского барабана, внедренный в ритм-н-блюзовый ритмический рисунок, привел к появлению ритма “offbeat”, известного также под названием “ska alterbeat”. Первым его применил барабанщик по имени Arkland “Drumbago” Parks, а затем его использовали Skatalites, где на барабанах играл Lloyd Knibbs. Вот что он рассказывает о появлении этих ритмов: “Меня учил играть на барабанах Count Ossie. Его музыку создавали три барабана – басовый, средний и звонкий. Сначала играл барабан с низким голосом, вот так: “bop bop bop bop”, как стучит сердце. Он никогда не менял ритм, потому что из-за смены ритма люди не смогли бы танцевать. Затем средний барабан начинал отбивать что-то вроде “boom . . baff . . boom . . baff”, и затем третий барабан начинал играть еще более сложный ритм: “too too kete ki teng ke tetoto toom toom toom toto plang plang te toto plang”. Я учился играть на всех трех таких барабанах, и пробовал добавить их звук к джазовой музыке. Вначале мы все играли джаз, но та музыка, которую мы назвали “ска”, уже не была джазом. Она имела в своей основе этот народный ритм. Для ска это очень важно. Я знаю, сейчас многие группы говорят, что они тоже играют ска, но у них нет этого ритма, и их слушатели не могут получить все те ощущения, которые люди получали тогда. Они танцевали под эти ритмы не останавливаясь. Ска – живая музыка, а для меня живое исполнение – это такое исполнение, когда слушатели становятся участниками всего происходящего, а не случайными прохожими, заглянувшими послушать что-нибудь новое. Люди смеются и танцуют – только тогда это можно назвать ска.”